Холли Мартин - Счастье у моря

– А Табите что подарим?

– У нас уже были по этому поводу какие-то мысли?

Уиллоу скорчила рожицу.

– Мне кажется, до Табиты мы дошли уже под конец вечера. Здесь у меня написано «шоколад», но, по-моему, это совсем не то.

– Верно. Не наш уровень. Наше тайное общество способно на большее.

– Ты ее лучше знаешь. Что ей нравится? – спросила Уиллоу.

– Клифф Ричард.

– Серьезно?

– Она его обожает.

– Но я не знаю, как сделать так, чтобы сэр Клифф зашел сюда на пинту пива.

– Да уж… – Подумав, Эндрю продолжил: – Хотя знаешь? В соседнем городке есть парень, который поет песни Клиффа Ричарда, причем хорошо. И внешне тоже похож. В последние годы в этих краях ни одна вечеринка без него не обходилась. Сейчас он, кажется, перестал выступать, потому что учится в университете. Но в благотворительном концерте несколько недель назад все-таки поучаствовал. Может, уговорим его спеть и у нас – за бесплатную рыбу с картошкой?

Уиллоу заулыбалась:

– Это было бы замечательно.

– Тогда я попробую ему позвонить.

Табита принесла еду, но у столика на этот раз не задержалась: было много посетителей, что не могло не радовать. Они с мужем тяжело работали, и теперь их труд начинал приносить плоды. Люди стали собираться в пабе для общения. Это согревало и воодушевляло Эндрю.

– Живой концерт не только для Табиты, но и для всей деревни будет грандиозным событием. Если все пройдет хорошо, то, может, они с Коннором захотят почаще организовывать у себя что-то подобное.

Эндрю кивнул, жуя.

– Ты сегодня видел Китти с Кеном? – спросила Уиллоу и махнула вилкой. Кусочек ее лазаньи упал на тарелку Эндрю. – О боже! Извини!

Он подцепил приблудный клочок теста и отправил в рот. Она рассмеялась. Ни у кого другого Эндрю не слышал такого чудесного смеха. Никак не прокомментировав ее оплошность, он просто ответил:

– Нет, я их не встречал, а что?

– Мне не терпится узнать, что говорят специалисты, которые должны сегодня осматривать замок. Они приехали, чтобы сказать, можно ли открыть его для посетителей. Идти прямо туда и спрашивать я не хочу. Боюсь показаться бесцеремонной.

– Они знают, насколько ты бесцеремонная. Даже не надейся, что это от них укрылось.

Уиллоу рассмеялась и с притворным негодованием воскликнула:

– Значит, я бесцеремонная?

Эндрю вскинул голову.

– А как еще это назвать?

Она задумалась, жуя чесночный хлебец.

– Страстная.

Эндрю рассмеялся:

– Ладно, пусть так. Должен признаться, мне нравится эта твоя страстность, – сказал он и стал смотреть, как она ест, улыбаясь сама себе.

Это не было похоже ни на одно из его предыдущих свиданий. Они с Уиллоу просто сидели и болтали, как будто знали друг друга много лет. Ни с одной другой девушкой он не чувствовал себя так комфортно. Ему не было нужды производить на нее впечатление, а ей – на него, потому что они, по всей видимости, уже покорили друг друга.

– Я, кстати, только сейчас обратила внимание, – сказала Уиллоу, оторвав взгляд от тарелки. – Мы с тобой уже довольно долго разговариваем о подарках и о замке, но даже не упоминали о том, о чем обычно говорят на свиданиях.

– Это о чем, например?

Уиллоу улыбнулась:

– Ну не знаю… Было ли у тебя в детстве домашнее животное? Как звали твою любимую учительницу?

– Я, честно говоря, подумал, что мы это перескочили, сразу перешли на следующий уровень, но если ты хочешь, чтобы свидание было больше похоже на свидание, то у меня был кролик Маффин, а учительницу звали миссис Гилеспи.

– За что ты ее любил?

Эндрю не хотелось об этом говорить, но миссис Гилеспи лучше других понимала, что значит быть глухим: всегда тактично сажала его за первую парту, чтобы ему проще было читать по губам, старалась не отворачиваться от него, когда объясняла материал, максимально использовала наглядные пособия, в конце каждого занятия давала ему обобщающую распечатку. В классе Эндрю бывало трудно концентрироваться, потому что слуховой аппарат улавливал много ненужных шумов, однако на уроках миссис Гилеспи почему-то всегда было тише, чем у других учителей… Эндрю не хотел, чтобы Уиллоу знала все это. Не хотел выставлять себя слабым в ее глазах. Поэтому он только пожал плечами:

– Она давала мне конфеты.

На секунду в глазах Уиллоу вспыхнул огонек обиды. Она поняла, что он сказал неправду. Тем не менее, немного помолчав, продолжила разговор:

– А моим любимым учителем был мистер Рэй. Он увлекался театром. Мы у него наряжались в костюмы и разыгрывали исторических персонажей.

Уиллоу решила отпустить Эндрю с крючка: поняла, что он не хочет делиться воспоминаниями, и не наседала на него. Он почувствовал себя немного виноватым, но в первую очередь все-таки испытал облегчение, оттого что ему не нужно было говорить с ней о неприятном. По крайней мере сейчас.

Она подняла глаза, Эндрю перегнулся через стол и быстро поцеловал ее в губы, что было встречено громким одобрением присутствующих. Он даже не обратил на это внимания.

– Ты чего? – спросила Уиллоу.

– Просто так. Потому что ты мне по-настоящему нравишься.

– Ты мне тоже по-настоящему нравишься, но, по-моему, лучше лишний раз не подкидывать хвороста в этот костерок. – Она указала на их спонтанный фан-клуб.

Эндрю пожал плечами.

– Все скоро привыкнут.

– Я думаю, люди немного удивлены. Уж очень быстро у нас движется дело.

Он слегка нахмурился.

– У тебя сомнения?

– О господи, нет. То, что между нами происходит, кажется мне правильным, и, наверное, нам не стоит сковывать себя всякими условностями. Нужно поступать так, как для нас самих лучше, а на всех остальных плевать. Ты, кстати, знал, что Кен сделал предложение Китти уже через неделю после знакомства?

Эндрю кашлянул. Если Уиллоу рассматривала их отношения в таком свете, то они действительно продвигались гораздо быстрее, чем он думал.

Уиллоу рассмеялась:

– Я не жду от тебя предложения. Черт! Да если бы ты сейчас предложил мне руку и сердце, я не знаю, что бы я сказала; вряд ли я кинулась бы в церковь резервировать дату. Я это не к тому. Мне нравится, как у нас все складывается, и я не считаю нужным ни торопить события, ни замедлять их. Поэтому сегодня вечером я бы хотела пригласить тебя на ужин. Если три свидания за двадцать четыре часа – это для тебя не слишком быстро.

Эндрю улыбнулся:

– В самый раз.

– А после ужина занесем подарок Коннору и, может, еще кому-нибудь. Вдруг до вечера успеем сделать что-то несложное?

– Почему бы и нет?

– Я кое-что заказала в интернете для нескольких подарков, доставить могут со дня на день, – сказала Уиллоу.

– Не забывай заглядывать на почту. Здесь посылки к порогу не приносят. Джулия все аккуратно записывает и всегда сможет быстро сказать, есть ли для тебя что-нибудь.

– Да, она уже показала мне журнал. Видимо, это предмет ее гордости.

Эндрю улыбнулся: Джулия, безусловно, гордилась своим почтовым отделением.

Уиллоу доела лазанью и положила опустошенную тарелку на тарелку Эндрю – уже пустую. Потом взяла его за руку.

– Спасибо за обед, но мне пора. У меня много заказов. Нужно их упаковать и отнести на почту. Придешь ко мне часов в семь?

Вот черт! Свидание закончилось, а о Морган Эндрю так и не упомянул. Впрочем, для того ли нужны свидания, чтобы вспоминать бывших? Нет, так или иначе, надо было все рассказать. Он хотел быть честным с Уиллоу.

– Послушай, я собирался кое о чем с тобой поговорить. Не то чтобы это что-то важное… Сейчас. Да и раньше…

Уиллоу посмотрела на него в замешательстве.

– Ты все-таки скажешь это, или мы играем в шарады, и я должна угадать сама?

Эндрю слегка улыбнулся. Напротив него сидела веселая, яркая, потрясающая девушка. Он слишком наслаждался ее присутствием, чтобы так рано начать осложнять их отношения. Полусвязь с подругой детства осталась в прошлом, которое сейчас незачем было ворошить. Если привлечь внимание к приезду Морган, Уиллоу подумает, будто Эндрю придает этому событию большое значение. А на самом деле он пригласил старую знакомую, чтобы она помогла украсить деревню, и только. Не стоит расстраивать Уиллоу разговорами о том, что ничего не значит.

– Это подождет.

– Уверен? – спросила Уиллоу.

– Дело пустяковое, – сказал Эндрю и не соврал.

– Хорошо, тогда до вечера.

Она встала, поцеловала его в щеку и вышла. Он проводил ее взглядом, почему-то чувствуя себя так, будто совершил ужасную ошибку. От этого ощущения, засевшего где-то внутри, было трудно избавиться, но Эндрю постарался. Джейкоб, в конце концов, сомнительный специалист по серьезным отношениям: у самого-то их никогда не было. Так стоит ли слушать такого советчика?

Эндрю на своем квадроцикле направлялся ко въезду в деревню – встречать Морган. Он постарался отправиться как можно позже, чтобы не стоять и не ждать (тогда бы это выглядело так, будто ему не терпится ее увидеть), но проявлять невежливость, заставляя ждать ее, он тоже не хотел. Морган была его подругой, и, пусть он не собирался возобновлять их отношения с того места, на котором они остановились, вести себя с нею все-таки следовало по-дружески.

Поднимаясь вверх по деревенской улице, Эндрю тряхнул головой: может, Морган давно перестала интересоваться им как мужчиной? Она ведь уже несколько месяцев встречалась с каким-то летчиком, а ему, Эндрю, не звонила. Было довольно самонадеянно думать, будто она едет сюда ради секса с ним. То, что она обрадовалась его звонку, еще ничего не значило. Возможно, ей просто захотелось повидаться со старым другом. Правда, с тех пор как они были просто друзьями, прошло довольно много времени.

Свернув с главной улицы и поднявшись по извилистой тропе на холм, к замку, Эндрю сразу увидел мини-вэн, из которого Морган выгружала свои вещи. Он подъехал и остановился рядом. Она распрямилась, опустив на землю большую сумку, и расплылась в широкой улыбке, а как только он слез с квадроцикла, бросилась к нему и заключила его в крепкие объятия.

Эндрю заколебался. Вообще-то он не видел ничего особенного в том, чтобы приобнять знакомую женщину в знак приветствия, но Морган была не просто знакомой. Их связывала общая история: он видел ее голой, он заставлял ее кричать от страсти. Мужчины и женщины, как правило, не остаются друзьями после того, как переспят, и это не случайно: такая дружба – жутко неловкая штука. Или Эндрю сейчас было неловко только потому, что он стал встречаться с другой девушкой? Может, если бы не постоянные мысли об Уиллоу, он чувствовал бы себя совершенно нормально? Так или иначе, он на секунду обнял Морган, чтобы не обидеть.

– Привет, Эндрю! Как ты? – Она сделала шаг назад, не убирая рук с его плеч.

– Хорошо, очень хорошо. Живу теперь здесь, мне тут нравится. Встречаюсь с чудесной девушкой: ее зовут Уиллоу, я вас обязательно познакомлю. В общем, все отлично.

При упоминании имени Уиллоу Эндрю внутренне сжался: у Морган могло создаться впечатление, будто он спешит обозначить свой новый статус, как, впрочем, и было на самом деле.

– Ты встречаешься с девушкой? – переспросила Морган удивленно, однако хватки не ослабила. – Это на тебя не похоже.

– Уиллоу не такая, как все. Она мне по-настоящему нравится.

– То есть у вас все серьезно.

– Да.

– И она знает, что ты… – Морган обозначила слово «глухой» жестом.

Ей было известно, что он предпочитает никому не говорить о своей проблеме.

– Да, знает, – сказал Эндрю.

– Вау! Значит, дело и правда серьезно.

– Все меняется. Мы взрослеем. В следующем месяце мне стукнет тридцать два. Видимо, пора остепениться.

Он не прибавил: «Когда встречаешь того самого человека, имеет смысл задуматься о серьезных отношениях», чтобы не подчеркивать, что Морган для него не «тот самый человек». Обижать ее он не хотел.

– Ты, наверное, почувствовала то же самое, когда познакомилась со своим пилотом. Как его зовут? Джим?

– Да. Мы расстались. Он спал с одной из стюардесс. – Морган пожала плечами, как будто ей было все равно, но Эндрю понял, что она уязвлена. – Видимо, не все мужчины готовы взрослеть.

– Мне жаль.

Морган вдруг переключилась на язык глухонемых, чем, впрочем, его не удивила.

– Ой, я и сама не из тех, кто остепеняется, – прожестикулировала она, безуспешно попытавшись изобразить равнодушие. – Мне хочется веселиться, а не сковывать себя обязательствами. Когда отношения свободные, никто никому не делает больно. Ты раньше был веселым парнем, Эндрю. – Морган провела рукой по его груди, и, чтобы понять этот жест, не нужно было знать язык глухонемых. – Надеюсь, ты по-прежнему такой?

Эндрю осторожно высвободился из ее рук. Вопрос был ему предельно ясен, и ответить он хотел так же определенно, поэтому сказал не знаками (как поступил бы в другой ситуации), а словами: