Холли Мартин - Счастье у моря

* * *

Уиллоу невольно улыбалась, раздавая гостям фонарики собственного изготовления, когда шествие двинулось к морю. Приезжие, многие из которых провели в деревне Счастья весь день, воодушевленно гудели в ожидании фейерверка.

Презентация прошла с большим успехом. На открытии замка собралось довольно много народу: люди с удовольствием побродили среди руин, посмотрели турнир, а потом большинство отправилось прогуляться по деревенским улочкам. Но, главное, почти двести человек приехали специально для того, чтобы осмотреть деревню. Кое-кто даже сразу зарезервировал себе дом. Китти и Кен сбились с ног, бегая от одних потенциальных арендаторов к другим. Некоторые, конечно, могли передумать, но Уиллоу все равно уже не сомневалась: за ближайшие несколько месяцев деревня будет заселена по меньшей мере наполовину.

Все были очарованы красотой этого места и гостеприимством здешних жителей, которые приветливо разговаривали с гостями и раздавали им сувениры. Подарочки привели всех в восторг. Эта затея действительно помогла представить деревню Счастья в выгодном свете. Люди, приезжие вперемешку с местными, проходили мимо Уиллоу, весело болтая. Этот чудесный праздник вернул деревню Счастья на карту.

На другой стороне улицы Руби говорила с Джейкобом. Они стояли очень близко друг к другу, толпа обтекала их. Джейкоб что-то шепнул Руби на ухо, та улыбнулась и кивнула. Они взялись за руки и направились к пабу. Можно было предположить, что фейерверка они не увидят и что Руби это не слишком огорчит. Уиллоу улыбнулась: она, конечно, не знала, как у этой парочки все сложится, но сейчас ее подруга была счастлива, а она – счастлива за подругу.

Подошли хозяева замка. Они, похоже, были последними: все остальные, кто собирался принять участие в шествии, уже спускались к морю. Фонарики почти закончились. Уиллоу отдала один Китти и Кену, а другой взяла сама, и они зашагали вместе.

– Кажется, день прошел успешно, – сказала она.

– Еще как! – ответила Китти, беря ее под руку. – Все благодаря вам.

– Ну что вы! Сегодня все выложились по полной. Вы вот сами на ногах еле стоите. А сколько было сделано теми, кто занимался ремонтом! Да и к подаркам все приложили руку – я не могу присвоить это себе.

– Но идея-то ваша, – сказал Кен.

– Она бы не сработала, если бы вся деревня ее не поддержала, – ответила Уиллоу и поспешила отвлечь от себя внимание: – Сколько домов вам удалось заполнить сегодня?

– Восемь точно, еще шесть человек дадут знать в понедельник. Еще очень многие заинтересовались. Они поразмыслят и, может, еще надумают к нам переехать.

– Да, было бы хорошо увидеть здесь новые лица, – сказала Уиллоу. – И новые магазины тоже не помешают.

В этот момент она увидела Эндрю: он пробирался к ним сквозь толпу, широко улыбаясь.

– Извините, что задержался. Помогал Лео еще раз все проверить перед фейерверком, – сказал он, одновременно показав то же самое на языке глухонемых.

Уиллоу с улыбкой проследила за его руками. Самым важным, что изменилось в деревне за последнюю неделю, было отношение Эндрю к своей глухоте. Он начал активно обучать Уиллоу специальным жестам, и, хоть изъясняться полными предложениями она пока не могла, многие базовые знаки уже были ей знакомы. Чтобы обучение шло быстрее, Эндрю стал сопровождать жестикуляцией все, что говорил. В том числе в пабе, на улице, в магазине – то есть у всех на виду. Местных жителей это, конечно, заинтересовало: Уиллоу несколько раз замечала любопытные взгляды. Но скоро люди привыкли, а в остальном их отношение к Эндрю ни капли не изменилось. Кстати, по словам Дороти, у многих пожилых обитателей деревни были серьезные проблемы со слухом. Возникла мысль об организации курсов языка глухонемых, и многие поддержали эту идею. Руби тоже решила записаться, чем порадовала Уиллоу, после того, как, узнав о глухоте Поппи и Эндрю, создала столько проблем своей острой реакцией.

Сказать знаками: «Все нормально, не беспокойся», – Уиллоу пока не могла. Поэтому просто потянулась к Эндрю и поцеловала его. Некоторые действия говорят красноречивее, чем любой язык.

Они пошли на золотистый свет фонариков и, миновав старые разрушенные дома, оказались там, где уже собрались больше двухсот человек. Толпу сдерживало временное ограждение, которое соорудили, чтобы никто не подходил слишком близко к пиротехнике. Эндрю приподнял веревку, нырнул на другую сторону и потянул за собой Уиллоу.

– А нам туда можно? – спросила она, оглядываясь на людей, но все-таки пошла вместе с ним в темноту.

Лео уже расставил у края скалы трубки фейерверков, направив их на море, и теперь бегал, заканчивая последние приготовления. К удивлению Уиллоу, Эндрю подвел ее к ступенькам, ведущим на пляж. У нее, к счастью, был фонарик, но он один давал недостаточно света, поэтому Эндрю пришлось подсвечивать путь еще и телефоном. Когда они спустились, Уиллоу увидела, что вода уже отхлынула и на песке расстелено покрывало для пикника, а вокруг мигают огоньки.

– Так вот почему ты опоздал! – рассмеялась она.

Эндрю улыбнулся.

Подойдя поближе, Уиллоу разглядела бутылку шампанского в ведерке и корзинку.

– Какая прелесть! Спасибо тебе за такой замечательный сюрприз, – сказала она, садясь, и продублировала «спасибо» жестом.

– В последнее время я слишком много работал и слишком мало был с тобой наедине. Захотелось это исправить. – Эндрю открыл шампанское, наполнил два бокала, протянул один Уиллоу и сел рядом с ней. – Недавно на этом пляже ты украла у меня одежду. Пока я бежал за тобой, задыхаясь от хохота, мне стало ясно: когда-нибудь я на тебе женюсь. Думаю, я уже тогда тебя любил, просто боялся это признать. Теперь я с уверенностью говорю: ты перевернула всю мою жизнь, и я тебя люблю.

Уиллоу улыбнулась и поцеловала его.

– Я тебя тоже, – прошептала она, не отрывая губ перед следующим поцелуем.

Поставив бокал с шампанским в песок, она легла на покрывало и посмотрела в небо, усеянное мерцающими звездами. Эндрю тоже лег и взял ее за руку. Они стали слушать волны, плещущие в тишине. Уиллоу никогда не чувствовала такого полного, такого безмятежного счастья, какое ощущала сейчас, лежа на песке рядом с мужчиной, которого любила.

Эндрю повернулся на бок и поцеловал ее голое плечо.

– Помнишь, как мы с тобой пили за то, чтобы заняться любовью под звездами?

Уиллоу рассмеялась:

– Вот, значит, зачем ты меня сюда привел! А в корзинке вместо еды одни резинки?

Эндрю сел, открыл крышку и достал презерватив. Уиллоу засмеялась еще громче.

– Еду я тоже взял, – сказал он. – На потом.

Она покачала головой:

– Какая самоуверенность!

– Да, теперь я в себе уверен. Благодаря тебе.

Он лег, Уиллоу, ласково улыбаясь, медленно раздела его, а он раздел ее и накрыл своим телом, не переставая целовать. Когда он привстал на колени, чтобы разорвать пакетик с презервативом, небо озарилось фейерверком.

– Ух ты! – воскликнула Уиллоу, любуясь золотыми всполохами.

Эндрю навис над ней, упершись в песок локтями.

– Пропустишь весь салют, – сказала она, глядя на серебряные звезды, которые каскадом посыпались за его головой.

– Ты мне расскажешь, а сам я предпочитаю смотреть на то, что еще прекраснее.

Уиллоу принялась жестами обозначать цвета фейерверков, которые один за другим взрывались над сияющим морем. Эндрю смотрел и улыбался.

– Я правильно показываю? – спросила она.

– Правильно. Ты безупречна. Во всем.

Он осторожно скользнул внутрь ее, она обхватила его руками и ногами. Под небом, буйно расцветшим всеми цветами радуги, он мерно задвигался, не отрывая взгляда от глаз Уиллоу.

– Ты, кстати, не получила подарка от Тайного общества Счастья. Единственная из всех жителей деревни. Я должен это исправить.

– Ты уже это исправил, – сказала Уиллоу, приподымаясь и гладя Эндрю по лицу. – Ты подарил мне счастье.

Как только я начала работать над образом Эндрю, я почти сразу поняла, что он будет глухим. Это представилось мне так же четко, как его темные волосы и голубые глаза. Но потом я забеспокоилась: по силам ли мне такой персонаж? Ни у меня, ни у моих близких нет серьезных проблем со слухом, так смогу ли я понять, каково это – быть слабослышащим или глухонемым? Но одна очень хорошая подруга, тоже писательница, сказала мне: «Если бояться писать о том, чего не знаешь, тогда придется не писать вообще». Действительно, получается, я не должна изображать в своих книгах ни мужчин, потому что я женщина, ни детей, потому что я взрослая, ни кошек и собак, потому что я человек. Она, эта подруга, сказала, что боязнь неправильно представить чужой образ жизни только усиливает контрасты между людьми и разделяет их, вместо того чтобы создавать общество, где все равны и по-настоящему понимают друг друга. Я согласилась и решила изобразить Эндрю таким, каким увидела его изначально.

Ни с одним другим персонажем я не тратила столько времени и сил на сбор информации. В университете у меня была глухонемая подруга. Сейчас мы не общаемся, но то, чем она со мной когда-то поделилась, помогло мне написать о детстве Эндрю. Я обратилась в Общество глухонемых, и там мне охотно рассказали о слуховых аппаратах, о специальных жестах, о трудностях обучения и общения со сверстниками в школе – обо все хорошем и плохом, с чем сталкивается человек, который не слышит.

Как выяснилось, опыт у всех разный. Например, одна женщина сказала мне, что это крайне маловероятно, чтобы человек, родившийся глухим, научился свободно разговаривать благодаря наушникам. Если у Эндрю нет проблем с речью, значит, он должен был потерять слух после того, как ее освоил. Но по другим сведениям, которые я получила, правильная постановка диагноза в младенчестве существенно повышает шансы научиться говорить. Одним словом, кто-то увидит в Эндрю отражение своего опыта, а кто-то нет. Этот персонаж объединил в себе истории многих разных людей.

Самым большим камнем преткновения для меня оказался британский язык глухонемых. У него своя структура. К примеру, когда вы что-то описываете, в первую очередь нужно обозначить обстоятельства, при которых это происходит. Чтобы сказать: «Маленький мальчик по имени Роб стоял на мосту в парке», вы должны расположить знаки в такой последовательности: «Парк, мост, маленький мальчик, Роб, стоять». Если бы в моей книге диалоги на языке глухонемых выглядели так, читатели ничего бы не поняли. Поэтому мне пришлось позволить себе некоторую поэтическую вольность.

Надо сказать, мои исследовательские усилия оказались не напрасными – по крайней мере, на мой взгляд. Работая над Эндрю, стараясь сделать его как можно правдоподобнее, я по уши в него влюбилась. Надеюсь, моя любовь передалась и вам.

Спасибо моим родным: маме – моей самой преданной поклоннице, которая по сто раз и с неизменным удовольствием читает каждое написанное мною слово, папе, брату Ли и его жене Джули. Они любят меня, поддерживают, подбадривают и с огромной радостью встречают мои книги.

Спасибо великолепной Эвен Эллис, которая мне как сестра-близняшка. Она замечательный друг: всегда поможет, подскажет, что в моей книге удачно, а что нет, да еще и развлечет своими собственными чудесными историями. Дорогая Эвен, я тебя обожаю!

Спасибо за поддержку моим очаровательным подругам Джули, Натали, Жак, Верити и Джоди.

Благодарю своих девонширских друзей. «Пес и закон», Белинда, Лиза, Фил, Боди, Коди и Скиппер! Вы всегда со мной и не даете мне скучать.

Спасибо Шэрон Сэнт за постоянное дружеское участие.

Спасибо всему «Книжному лагерю». Вы замечательные и очень мне помогаете.

Благодарю Кирсти Гринвуд за терпеливые ответы на все мои многочисленные вопросы.

Выражаю признательность ослепительной Эмме Роджерс за прекрасный дизайн обложки.

Спасибо моим чудесным редакторам Селин Келли и Риан Маккей.

Я также благодарна Александрии за помощь в форматировании.

Огромное спасибо Кэт, Хелен Эдвардс и Одри Диксон. Благодарю членов британской ассоциации учителей глухонемых, Британского общества глухонемых, Общества поддержки глухонемых и Королевской ассоциации глухонемых за то, что указали мне верное направление.

Спасибо всем тем замечательным блоггерам, которые с энтузиазмом продвигают и поддерживают меня в Твиттере и Фейсбуке. Ребята, без вас я бы не смогла пройти этот путь!

Я очень благодарна всем читателям, нашедшим время, чтобы написать отзыв или просто сказать мне, что книга им понравилась. Спасибо, я люблю вас всех!