— Нет, я несправедлива! Кэтрин наверняка бы сказала, что я рассуждаю неподобающе для добродетельной христианки, и была бы права. У меня есть моя дорогая матушка, любимая подруга, я молода и здорова, мне нравится работать в огороде и в садике, разве я не счастлива?

Грейс отерла краешком фартука слезы и направилась в дом, чтобы прочитать перед сном благодарственную молитву за радости, что она имеет, и попросить Того, Кто все видит и понимает, даровать Кэтрин безмятежное, солнечное будущее.

Когда утром Грейс явилась на любимую полянку, Кэти уже находилась там. С таким же рассеянным видом, как у Метели, девушка общипывала маленькие листочки с одной стороны ближайшего куста, а ее верная спутница — с другой.

— Уверена, вас обеих не накормили завтраком, — улыбнулась Грейс. — Но раньше я не замечала в тебе склонности к листьям жимолости.

Кэти разжала пальцы, и листочки полетели в траву.

— Грейс, я пришла пораньше, чтобы обсудить с тобой кое-что очень важное.

Серьезный тон подруги встревожил Грейс, и она только кивнула.

— Во-первых, маркиз хочет пригласить прогуляться с нами графа Уэсткота, если ты не против….

Грейс нахмурилась, и Кэтрин торопливо продолжила:

— Граф очень добрый человек и благородный, на его слово можно положиться.

— Но зачем?

— Милорд Секвилль считает, что вчетвером нам будет веселее, да и к тому же граф заскучал, он ведь думает, что я уезжаю кататься вдвоем с маркизом…

— Тогда почему бы вам не гулять втроем? Я чувствую себя неловко в этой компании, Кэти, ты же знаешь… Наверное, джентльмены и не будут смеяться, но мне все время кажется, что маркиз смотрит на меня… как-то непонятно. Наверняка думает, как ты могла подружиться с такой замарашкой!

— Ты ошибаешься, Грейс, в самом деле ошибаешься! Поверь, он так смотрит на тебя, потому что ты ему нравишься! — выпалила Кэтрин.

— Помилуй, Кэти, о чем ты говоришь? Как столь знатному человеку может понравиться девушка без образования и манер, с такой фигурой, как у меня, я не говорю уж о происхождении!

— А как ты думаешь, почему он просил взять его в нашу компанию? Почему следил за мной и расспрашивал о тебе? — Кэтрин начала терять терпение с этой упрямицей.

— Ему стало любопытно, вот и все. Ему нравишься ты, Кэти, конечно же, как может быть по-другому? А я нужна для того, чтобы не испортить твою репутацию!

— Нет же, это я здесь для того, чтобы не портить твою репутацию! — воскликнула Кэтрин.

В самом деле, она не без труда решилась на столь откровенный разговор, а Грейс совсем не помогает ей.

— Одумайся, Кэти, — Грейс понизила голос из опасения, что их услышат. — Я просто не могу заинтересовать джентльмена. Не могу, и все.

— Хорошо, не будем спорить. — Кэти оглянулась в сторону тропинки — маркиз мог быть неподалеку и услышать их. — Ты увидишь, что я права. Скажи, так ты не против, если граф Уэсткот к нам присоединится?

— Нет, если тебе это угодно.

Впервые подруги едва не поссорились, и разговор оставил у Грейс тягостный осадок.

Кэти не успела ничего ответить на эту прохладную реплику, как появился и сам камень преткновения наших двух леди, проще говоря — маркиз Уильям Секвилль.

— Милые дамы, вы, подобно пташкам, уже порхаете над поляной, — радостно приветствовал джентльмен обеих девушек. — А я едва не проспал прогулку. Представляю, как бы мне досталось от каждой из вас.

— Не думала, что вы такой лентяй, ваша светлость, — поддела маркиза Кэти.

Грейс не умела столь же легко переходить с серьезного разговора на шутливую болтовню, а потому промолчала в ожидании, пока собеседники не обратятся к ней напрямую. Маркиз заметил, что обе подруги раскраснелись и сверкают глазами, подобно двум кошкам, шипящим друг на друга, но дипломатично сделал вид, что ничего особенного не происходит, и предложил осмотреть дальний выгон, про который леди вчера говорили, как про настоящий рай для любителей ранней земляники.

Идти было довольно далеко, и подруги с помощью маркиза вдвоем уселись на Метель, похоже, привычную к двойному грузу. Все трое по дороге больше молчали, думая каждый о своем, но весьма оживились, увидев разбросанные там и сям крошечные красные капельки.

— В самом деле, земляника! — искренне удивился маркиз. — Я, признаться, думал, что вы пошутили. Все-таки еще рановато, но здесь, похоже, много солнца.

— Надо успеть полакомиться, пока ребятишки с соседней фермы не наведались сюда, — рассмеялась Кэти и тотчас уселась прямо на траву, не заботясь о том, что пачкает изящное платье цвета свежих сливок. — Уже много лет между ними и нами с Грейси своего рода состязание, кто успеет оборвать ягоды раньше.

— Как правило, им достается больше земляники, — вставила Грейс, тоже опускаясь на колени. — Они живут рядом и могут приходить сюда хоть два раза на дню.

Маркизу ничего не оставалось, как присоединиться к леди, хотя прежде он никогда не собирал землянику. Остаток утра вся троица провела, сосредоточенно прочесывая полянку, причем длинноногий джентльмен поспевал быстрее девушек в их пышных юбках, но сам он почти не ел ягоды, угощая по очереди то одну, то другую прелестную барышню. Сколько Грейс ни присматривалась, она не заметила, чтобы милорд Секвилль чаще поглядывал на Кэти или больше заботился о ней, и это наблюдение еще больше, чем утренний разговор с подругой, встревожило мисс Эттон.

«Зачем он здесь, если не для того, чтобы поухаживать за Кэти?» — думала она, споро обрывая ягоды и складывая их в носовой платок.

«Как он смотрит на нее… Надеюсь, его намерения чисты. Сегодня я это непременно узнаю!» — таковы были мысли мисс Бьюмонт.

«Как она хороша здесь, на лоне природы, словно сама весна, сильная, крепкая и вместе с тем нежная и ранимая». — Маркиз изо всех сил старался быть сдержанным в проявлении своей склонности, и пока ему это удавалось.

Наконец Грейс заметила, что им здесь больше нечего делать по крайней мере два-три дня, пока не подоспеют новые ягоды. Милорд тотчас помог обеим леди подняться на ноги, и все трое направились к оставленным лошадям, перепачканные земляничным соком, но довольные.

Весело переговариваясь, они доехали до поля фермеров Бэнксов, вдоль которого шла узкая тропинка, выходившая прямо к садикам Эттонов и их соседей. Грейс ласково простилась с Кэтрин, приветливо, но без всякого кокетства улыбнулась маркизу, однако отказалась прийти на прогулку завтра утром ввиду большой занятости.

— Но как же граф Уэсткот? Я думал, мы обо всем договорились, — растерялся Секвилль. — К тому же это, возможно, будет наша последняя совместная прогулка. Сегодня еще до обеда я уезжаю из Бьюмонт-холла, но задержусь ненадолго в Рэддингкрофте, и мы непременно должны еще разок пройтись по здешним тропинкам.

Обе леди в сильном удивлении воззрились на джентльмена. Особенно поражена была Кэти, уже, как вы знаете, настроившая в своем воображении воздушных замков для маркиза и подруги. Грейс, оправившись от первого впечатления, не нашла в словах Секвилля ничего странного. Он развлекался в Марбери, как умел, но теперь ему это прискучило, и милорд спешит на поиски новых удовольствий. Ее немного задело, что он с легкостью готов проститься с Кэти, но, вероятно, таковы мужчины его круга. Грейс не хотелось, чтобы с ними был молодой граф, и она нашла повод отказаться от прогулки, но устоять перед искушением повидать маркиза Секвилля еще раз она не смогла, поэтому поддалась на его настойчивые уговоры и согласилась прийти па берег реки, где маркиз предложил устроить что-то вроде пикника.

9

После того как Грейс свернула на тропинку, ведущую в Марбери, Кэти некоторое время молчала. Как начать разговор о чувствах маркиза после его слов о скором отъезде, она не знала, а потому лишь обиженно хмурила бровки в ожидании, пока Секнилль не объяснится сам. Маркиз то ли понял намек, то ли счел молчание затянувшимся, так или иначе, он поравнялся с Кэтрин, ехавшей чуть впереди, и сказал:

— Мисс Бьюмонт, я заметил, что перемена в моих планах удивила вас и мисс Эттон.

— Да, милорд.

— Я не готов пока дать исчерпывающие объяснения и вынужден ограничиться сообщением, что мой визит в Бьюмонт-холл затянулся и меня ожидают в другом месте.

Он на самом деле успел накануне послать записку в Рэддингкрофт, тетушке Грэм и получить благоприятный ответ.

— Ваша светлость, я вполне понимаю причину вашего отъезда, — нарочито спокойным тоном проговорила Кэти. — Поведение моей матушки несколько выходит за рамки гостеприимства, а ее необоснованные надежды на наш брак становятся достоянием ее друзей и скоро наверняка распространятся за пределами Бьюмонт-холла. Я хотела бы заверить вас, что с моей стороны не было никаких намеков, могущих укрепить мою мать в ее уверенности.

Милорд Уильям немало удивился прямоте девушки, столь непосредственно затронувшей деликатную тему, и посчитал необходимым ответить так же прямо:

— Ваша откровенность вызывает у меня чувство глубокой благодарности, мисс Бьюмонт, и я, поверьте, ни одной минуты не сомневался в вашей проницательности и не склонен думать, будто вы способствуете заблуждениям вашей матушки.

Кэтрин молча кивнула. Несмотря на ее сдержанный вид, говорить на эту тему девушке было тяжело. Ободренный, маркиз продолжил:

— Вероятно, ее светлость навели на определенные мысли наши утренние прогулки, ввиду ее неосведомленности о присутствии мисс Эттон. Мое поведение было несколько опрометчивым, и решение уехать из этого гостеприимного дома продиктовано нежеланием ставить вас в неловкое положение перед родными и знакомыми. Я горячо надеюсь, что не задел ваши чувства, мисс Бьюмонт.

— Уверяю вас, сэр, наша дружба останется в моей памяти как одно из светлых воспоминаний, но сердце мое не будет кровоточить, — говоря это, Кэти старалась не смотреть ему в глаза.

— Не спешите превращать меня в воспоминание, мисс Бьюмонт, — усмехнулся милорд Секвилль. — Я уезжаю из дома вашего отца, но меня ждет приют у тетушки в Рэддингкрофте, а этот городок расположен не настолько далеко, чтобы я не имел возможности принимать участие в наших в высшей степени приятных прогулках.

— О, в самом деле? — Кэтрин явно недооценила его хитроумие.

Растерянная девушка не в силах была продолжать этот обмен гладкими, как морская галька, салонными фразами. Маркиз, похоже, тоже счел, что уже достаточно поупражнялся в светской беседе, и перешел наконец к главному.

— Вероятно, вы желаете знать, какая причина удерживает меня неподалеку от Марбери, мисс Бьюмонт. Ваше чуткое сердце, пожалуй, уже подсказало ответ.

Бедное сердце Кэти обливалось кровью, но внешне она выглядела почти такой же безмятежной, как всегда, разве только чуть бледнее.

— Я бы хотела поговорить об этом, сэр, но прежде прошу вас все же объясниться, — выдавила она из себя.

— Вас, без сомнения, давно просветили относительно моей репутации бессердечного повесы, — зеленоватые глаза лукаво прищурились. — И женская интуиция, разумеется, подсказывает вам, что любоваться природой Марбери не доставило бы мне удовольствия, не будь рядом прелестных леди, гораздо более достойных, чтобы ими восхищались, нежели фермерские поля и выгоны.

Его собеседница кивнула и потрепала по холке Метель, медля в поисках нужных слов. Наконец мисс Бьюмонт произнесла:

— Могу я осведомиться, милорд, как далеко заходит ваше восхищение?

Сказано это было, наверное, не слишком вежливо, но ворота Бьюмонт-холла уже виднелись впереди, а Кэти так и не узнала самого главного.

— Вы вправе задать столь деликатный вопрос, мисс. Честно говоря, я ожидаю его уже два-три дня, — ничуть не удивился джентльмен. — Признаюсь, еще на вашем дне рождения мисс Эттон привлекла меня своей необычной внешностью и свежестью суждений, хотя, безусловно, бал совсем не то место, где можно получше узнать кого-либо. Тем не менее ваша подруга заинтересовала меня, и интерес этот усилился благодаря некоторому ореолу таинственности, окружавшему ее персону. Желание узнать о ней побольше смутно витало в моей голове, но не побуждало к действиям, пока я случайно не раскрыл секрет мисс Эттон. А наша следующая встреча убедила меня, что эта леди заслуживает самого глубокого уважения ее достоинств…

Джентльмен сделал паузу. Ему казалось, что все банальные слова восхищения, которые он когда-либо употреблял в отношении самых разных леди, здесь не подходят. Мисс Эттон была другой, совсем другой, и требовала более проникновенных слов и более трепетного к себе отношения.

Как ни позабавит вас мое наблюдение, но в некоторых вопросах маркиз Секвилль оказался столь же неопытен, что и обе наши подруги. Ему нередко приходилось говорить комплименты, зачастую искренние, но он всегда делал это исходя из веления разума, не сердца. Впервые он стремился от всей души превозносить девушку, в глазах большинства его знакомых недостойную даже краткого упоминания в разговоре. К счастью, с ним рядом была мисс Бьюмонт, всегда готовая к восхвалению качеств своей дорогой подруги и разделяющая его мнение о ней.