Оба джентльмена вновь поклонились, и лорд Секвилль вполне оправдал ожидания Кэти. Без долгих размышлений он пригласил Грейс на первый танец. Девушка зарделась и робко подала маркизу свою натруженную ручку, затянутую в розовую перчатку.

Те из гостей, кто желал танцевать, уже встали в пары, и Кэтрин со своим кавалером приготовилась открыть бал, а Грейс и маркиз оказались следующими.

Графиня Бьюмонт, сидящая в окружении подруг, с изумлением смотрела, как дочь деревенского ветеринара повел в танце наследник герцога. Хозяйка дома не осмеливалась высказать свое негодование и должна была выслушивать, как ее уважаемые приятельницы восхищенно разглядывают Грейс и удивляются, что никогда не встречались у Бьюмонтов с этой хорошенькой девушкой.

— Конечно, она несколько высока, но ее нельзя назвать полной, — рассуждала леди Пэйнел. — К сожалению, сейчас такие фигуры не в моде, а во времена моей молодости у этой леди не было бы проблем с поисками мужа. Надеюсь, их не возникнет и у вашей гостьи, — добавила она, обращаясь к графине.

Графиня Бьюмонт кивнула, не в силах выразить свое возмущение.

А Грейс в первые минуты думала лишь о том, как бы не перепутать фигуры танца, и, только уверившись в своих силах и умении кавалера, немного расслабилась и осторожно принялась разглядывать его. Маркиз же откровенно любовался партнершей, хотя, надо заметить, не только ее большие голубые глаза и густые каштановые локоны привлекли его внимание.

В самом начале бала он как раз оглядывал собравшихся леди, чтобы выбрать достойную танцевать с ним, когда в зал медленно вошла величавая, статная дама, показавшаяся маркизу королевой, обозревающей свои владения. Он не подозревал, что замедленные, скованные движения леди были вызваны ее смущением.

— Кто эта женщина, Чарльз? — обратился он к своему родственнику.

Граф Уэсткот пожал плечами:

— Не знаю, я запомнил только несколько имен, я ведь и сам впервые в гостях у графа Бьюмонта. Смотри, она подошла к мисс Бьюмонт, наверное, они подруги или, может быть, состоят в родстве.

— Думаю, эта дама старше мисс Бьюмонт, слишком уж она полна достоинства, — возразил маркиз.

— Я пригласил мисс Бьюмонт на танец. Почему бы тебе не пойти со мной и не пригласить эту леди, раз уж она обратила на себя твое внимание? Возможно, она еще свободна, — предложил граф.

Маркиз Секвилль тотчас согласился с другом, и они направились к стоящим поодаль леди. По мере приближения к ним джентльмены сумели разглядеть лицо Грейс и с удивлением признали, что она так же молода, как и мисс Бьюмонт.

— Как сильно они отличаются друг от друга! — граф Уэсткот не мог не сравнить хрупкую Кэтрин с ее собеседницей.

Маркиз же находил, что каждая леди прекрасна по-своему, и одна на фоне другой кажется только еще очаровательнее. Он ничуть не пожалел, что выбрал именно эту девушку для первого танца. Еще прокладывая себе дорогу сквозь толпу, он заметил множество взглядов, обращенных к ней, а ему всегда нравилось получать то, чего желают все остальные.

Несколько минут леди молчала, старательно выполняя фигуры танца.

— Могу я спросить вас, мисс Эттон, вы бывали в Лондоне? — начал наконец джентльмен привычную непринужденную беседу.

— Нет, милорд, мне не доводилось ездить туда, — мягкий, какой-то теплый голос леди приятно ласкал слух.

Вероятно, она очень красиво поет, подумал маркиз, а вслух произнес:

— Позвольте осведомиться, почему? Хотя, я так и думал, если бы мы встречались раньше, я бы не забыл вас.

Грейс не знала, как ей понимать слова лорда, как комплимент или как насмешку над ее крупной фигурой. Девушке хотелось избегать лжи там, где это только было возможно, поэтому она сдержанно ответила:

— Я не могу позволить себе проводить время в столице.

Секвилль сразу понял, что леди имеет в виду ограниченность в средствах, хотя по ее туалету он ни за что бы так не подумал. Не желая смущать ее, он ограничился кивком и перевел разговор на другую тему:

— Вы живете неподалеку от имения графа Бьюмонта, мисс Эттон?

— Да, сэр, совсем близко, — правдиво ответила Грейс.

— Вы часто видитесь с мисс Бьюмонт?

— Да, мы выросли вместе.

— Мой друг привез меня сюда, и я ничуть не сожалею о потраченном на долгую дорогу времени, — сообщил он. — Граф и графиня Бьюмонт — очень приятные люди, а их дочь похожа на прелестного ангела.

— Это так, сэр! — горячо воскликнула Грейс. — Кэти… мисс Бьюмонт на самом деле ангел, она так добра и благородна!

Как только у нее появилась возможность сказать доброе слово о подруге, Грейс сразу позабыла о смущении. Маркиз с интересом смотрел, как загорелись голубые глаза мисс Эттон. Видно было, что она очень привязана к мисс Бьюмонт. Его опыт говорил о том, что, как правило, молодые леди не нахваливают друг друга перед неженатыми джентльменами, но эта девушка явно отличалась от других. «Интересно, будет ли мисс Бьюмонт говорить о своей подруге с такой же теплотой. Надо пригласить ее на танец», — подумал джентльмен.

— Охотно готов в это поверить, мисс Эттон, — произнес он вслух.

До окончания танца они успели переброситься несколькими банальными фразами о мастерстве исполнителей и танцоров, после чего маркиз, претворяя в жизнь свое намерение, пригласил на танец мисс Бьюмонт. Недолго думая, граф Уэсткот повел в танце Грейс.

Танцуя с маркизом, Кэтрин чувствовала на себе завистливые взгляды других молодых леди и их матушек, Грейс же, поглощенная танцем, совсем не обратила внимания на это обстоятельство.

— Ваш отец устроил для вас чудесный праздник, мисс Бьюмонт, — начал лорд Секвилль, едва фигура танца позволила им поговорить.

— Да, милорд, и это тем более ценно для меня, что в нашем доме праздники и балы случаются нечасто, — согласилась Кэти.

Она не в силах была отвести взгляд от глаз маркиза, напоминавших ей дубовую листву в, начале осени, зеленую с коричневым отливом.

— Тогда вы должны выпить до дна всю чашу удовольствия, — добродушно усмехнулся лорд.

— Именно это я и собираюсь сделать, — с улыбкой отвечала его прелестная партнерша.

— Полагаю, ваши гости тоже веселятся от души. Ваша подруга, мисс Эттон, прекрасно танцует.

Кэтрин почувствовала гордость как за подругу, так и за свои способности наставницы. Если уж маркиз сказал это, значит, Грейс действительно будут принимать за благородную леди.

— О, да, мисс Эттон очень грациозна, — с готовностью подтвердила она.

— Вы, вероятно, очень дружны между собой, — продолжал ненавязчиво добиваться своей цели джентльмен.

— Наша дружба длится уже семь лет!

Маркиз ясно понял, что юная леди говорит о чем-то очень дорогом для нее.

— В самом деле? Учитывая, что вам сегодня исполнилось восемнадцать, я осмелюсь предположить, мисс Бьюмонт, что в те далекие годы вы были совсем маленькими девочками, — глаза его смеялись, и это завораживало.

— Не такими уж маленькими, милорд, — возразила Кэтрин.

Чем больше она смотрела на этого мужчину, тем большее смущение испытывала. Граф Уэсткот с первого дня знакомства показался ей милым и славным, из него получился бы хороший товарищ для игр на воздухе, пикников и прогулок, но маркиз Секвилль… Таилось в нем что-то неясное, заставлявшее молодых леди ощущать душевный трепет, и чем моложе была леди, тем больше она, как правило, робела в присутствии этого человека. Кэтрин Бьюмонт не стала исключением. Все поклонники, появившиеся у нее в Лондоне, были не намного старше ее и вызывали совершенно естественное для девушки желание подшучивать над ними, немного флиртовать и кокетничать в рамках дозволенного. Маркиз же, казалось, видел ее насквозь, и это лишало Кэти душевного равновесия. Она почувствовала облегчение, когда танец завершился и лорд Секвилль пригласил кого-то еще.

После того как Грейс пригласил сперва маркиз, а затем граф, у нее, как и у виновницы торжества, не было перерыва в танцах. Джентльмены беспрестанно приглашали подруг танцевать, тем более что обеих их все присутствующие с уверенностью могли бы назвать самыми хорошенькими девушками на балу.

Не привыкшая к подобному времяпрепровождению, к полуночи Грейс едва не падала с ног от усталости. Постоянно следить за осанкой, придерживать платье, улыбаться и что-то отвечать партнерам, правильно выполнять все движения — бал оказался далеко не таким приятным и легким занятием, как ей до сих пор думалось. Видно было, что и Кэти тоже устала, но намеревается веселиться до самого окончания праздника. Грейс же после очередного танца осторожно проскользнула в распахнутое французское окно на террасу, являющуюся как бы продолжением бальной залы.

Здесь были расставлены плетеные кресла и большие кадки с экзотическими растениями из оранжереи, на ветвях которых висели разноцветные фонарики.

— Бедняжки, — пробормотала Грейс. — Завтра вы, возможно, уже не оправитесь от ночного сквозняка, но графине нет дела до вашего хрупкого строения, если погибнет одно из вас — она закажет новое, только и всего.

— Вы жалеете растения, мисс Эттон? — раздался позади нее мужской голос.

Девушка повернулась и увидела перед собой маркиза Секвилля. Судя по всему, он тоже наслаждался свежим воздухом после душной залы, а Грейс не заметила его, укрытого ветвями какой-то пальмы, и остановилась рядом. Ей стало неловко за свои слова, наверное, в глазах такого блестящего джентльмена женская болтовня выглядела очень глупо.

— Д-да, сэр, — смущаясь, ответила она. — Они привыкли к теплу оранжереи, а сегодня их вынесли на воздух, и это может погубить их.

— Тот же самый воздух опасен и для вас, мисс Эттон, — сказал он. — Сколько молодых леди простужаются и умирают в горячке после того, как вышли подышать воздухом на балу!

— Майские ночи уже достаточно теплые, милорд. И потом, я люблю свежий воздух и не боюсь сквозняков.

— В самом деле? Вы любите долгие прогулки?

— Да, сэр, — ей хотелось вернуться в зал, в тоне собеседника ей чудилась легкая насмешка, и это было неприятно.

— И природу вы тоже любите, — он не спрашивал, он утверждал, и она только кивнула.

По террасе прогуливались и другие любители прохлады, и она ощущала на себе заинтересованные и не очень доброжелательные взгляды дам. Еще бы, какая-то никому не известная кузина отбирает у них внимание наследника герцога!

— Могу я пригласить вас прогуляться по саду, мисс Эттон? — вопрос маркиза весьма удивил юную леди. — Только сначала вам все же следует надеть шаль.

— Скоро всех пригласят ужинать, милорд, — неловко возразила Грейс, — И потом, сад графини не очень привлекателен в это время года…

— То есть вы мне отказываете, — он, похоже, был удивлен и вместе с тем явно забавлялся.

Ну разве скажешь ему, что она боится выдать себя неосторожным словом, но еще больше страшится гнева графини и ее приятельниц? Они не простят ей подобной вольности — прогуливаться вдвоем с самым почетным гостем! Тогда Кэти уж точно запретят видеться с ней!

— Я считаю, вы правы насчет губительности свежего воздуха, — ей пришлось спешно придумывать оправдание. — Лучше, наверное, вернуться в зал.

— Что ж, я не возражаю, если вы подарите мне еще один танец, мисс Эттон, — и он решительно предложил ей опереться на его руку.

Грейс сочла танец меньшим злом и покорно положила ладонь на его руку, едва ее касаясь. Девушка слишком мало еще знала маркиза Секвилля, чтобы понять, почему из всех леди, бывших на балу, он выбрал ее объектом своего внимания.

Я думаю, и вы тоже стремитесь узнать побольше об этом новом персонаже нашей истории. Джесси уже в нетерпении готова пролистать несколько страниц, чтобы поскорее разобраться в загадочной личности молодого джентльмена, и, хотя я не поощряю чрезмерное любопытство в юных леди, я готова, в виде исключения, удовлетворить его.

Итак, Уильям маркиз Секвилль, двадцати восьми лет от роду, выглядел, пожалуй, даже немного старше своих лет благодаря мужественной внешности и развитой мускулатуре. Его отец потратил на образование сына немало средств, и лорд Уильям был весьма сведущ как в политике, фехтовании, охоте, так и в различных искусствах — танцах, живописи, музыке. Он мог нарисовать недурной шарж на кого-либо из своих друзей, прекрасно пел и ездил верхом, посетил, как это и подобает, крупные европейские города, к тому же на нем прекрасно сидел модный костюм. Словом, маркиз вполне попадал под определение «блестящий кавалер».

Мать по праву гордилась успехами сына, его уже немолодой отец без страха смотрел в будущее, зная, что оставит значительное наследство в надежных руках, и единственное, что огорчало обоих родителей, это нежелание Уильяма сменить приятную во всех отношениях жизнь богатого холостяка на радости и тяготы брака.