– Мы опоздали, – хрюкнула Альберта. – Твой переносной сральник еще не собрали, когда мы за ним приехали.
Образно. Но тон у нее был такой, словно это я виновата в том, что туалет не отгрузили вовремя. Словно я плохая мать. Я посмотрела на синюю коробку туалета и громко его пристыдила:
– Плохой сральник. Плохой.
Мэси рассмеялась, остальные женщины либо улыбались, либо смотрели так удивленно, словно никогда не ожидали от бывшей кинозвезды слова «сральник». Альберта же снова хрюкнула и протянула мне руку, а потом поморщилась, когда я пожала ей руку левой рукой. Спрятав за спину правую, со шрамами.
– Мы здесь для того, чтобы сделать работу; на нашей ферме сейчас затишье, так что у нас есть время. Оплата наличными для этих женщин очень важна. Подарки детям на Рождество, деньги, которые можно положить на счет. И они отработают каждый пенни. Мы можем работать две недели до Рождества, с рассвета до заката. Мэси ведет счета. Она обсудит с тобой наши ставки. Каждую пятницу мне нужен чек на оплату материалов и работ. Томас сказал, что за работу по высшему разряду ты будешь накидывать доллар сверху. Моя команда тебе это обеспечит. Если считаешь, что бабы не справятся с тем, что ты тут придумала, лучше признайся сразу, и мы это обсудим.
Внимательно за мной наблюдая, она замолчала. Словно и вправду рассчитывала, что мне не хватит мозгов и я разворошу это змеиное гнездо спорами о разнице полов. Меня больше заботило «Томас сказал».
– Вас послал Томас?
– Ага. Дельта сказала ему, что тебе тут нужно кое-что сделать, и он позвонил нам. Тебе что-то не нравится? Не хочешь, чтобы «такие, как мы» здесь работали? Тогда учти, что лесбиянки в нашей группе только я и Мэси. – Она криво ухмыльнулась. – Остальные у нас «нормальные». Никто не будет тебя бить, красть твои драгоценности или фотографировать, когда ты не видишь. Все эти женщины живут и работают на Радужной Ферме только потому, что им нужен безопасный дом. Ясно? Они не хотят, чтобы мир нашел их или тебя.
Томас отправил своих друзей присмотреть за мной, думала я где-то в другом мире, отдельно от Альберты. Наверное, хочет убедиться, что в доме не будет никаких изменений.
– Добро пожаловать в мой дом, – мрачно сказала я женщинам, не обращая внимания на Альберту. – Это не музей, не историческая ценность. Это милый старый дом, которому очень нужен ремонт. Я знаю, что хочу здесь сделать, и я хочу, чтобы вы это сделали. Все согласны? Тогда за работу. Если кому-то не нравятся мои планы, не нужно звонить Томасу и доносить на меня. Я собираюсь обновить этот дом так, как считаю нужным, и точка.
– Ты что, параноик? – спросила Альберта. – Томас передал нам твой список. И все. Или ты думаешь, что мы будем перед ним стелиться и выдадим сестру? Боже.
У меня защипало щеки.
– Ладно, не важно.
Мэси мягко добавила:
– Томаса вообще здесь нет. Он отправился в Чикаго проведать брата. Для него это огромный шаг вперед. Он выбрался из Кроссроадс впервые за эти четыре года.
Я ахнула. Томас, мой собрат-отшельник, уехал с наших гор. Я никогда раньше не отпугивала мужчину простым поцелуем. Удивительно и странно, но по коже вдруг побежали мурашки. Томаса не было в его хижине. Томаса не было рядом. Страх разворачивал в животе свои щупальца, и я знала, что нужно вернуться в дом, принять таблетку. Господи. Он действительно стал моим убежищем, моим спасением, как эта ферма. И вот это было плохо.
Соберись, Альберта наверняка учует слабость, как стервятник чует сбитое на дороге животное. Посмотри на ее усмешку. Она уже кружит над тобой, заострив клюв.
Я прочистила горло.
– Ладно, раз уж мы поняли друг друга… хорошо. Кто хочет холодного растворимого кофе и протеиновый батончик?
Тишина. Альберта разглядывала меня, как паззл с недостающими частями, Мэси старалась погасить обеспокоенную улыбку. За их спинами одна из женщин подняла руку.
– Если так завтракают в Голливуде, – вежливо сказала она, – неудивительно, что все женщины там выглядят как палки с глазами.
– Я устрою под деревьями полевую кухню, – сказала Мэси. – Как тебе идея позавтракать травяным чаем, сардельками из тофу и индейки и домашним белым хлебом со свежим крестьянским маслом и джемом из нашей клубники?
– К черту протеиновые батончики.
Все рассмеялись и расслабились. Кроме Альберты – она рассматривала свою команду, как злобный сержант.
– Команда, выдвигаемся. Грета Гарбо платит нам не за то, чтоб болтали нижними губами на ветру. У нас график.
Нижними губами? Грета Гарбо? То есть для них я сбежала с широкого экрана ради шуток про вагину? О, это будет забавно. Послушные подопечные Альберты разобрали рабочие пояса и получили ключи от трактора. Первые лучи солнца принесли благую весть моему двору, деревьям, морозному воздуху утра: Лог Сплиттер Герлз и их ковен прибыли наколдовать мне чудо.
Внезапно я поняла, что Томас оставил меня одну для моего же блага. О чем я его и просила. Черт.
Я скучал по Кэти, мне не хватало моего маленького рая в Северной Каролине, я боялся увидеть троих сыновей брата, которых избегал последние годы. Все трое слишком сильно напоминали мне Этана. У них были такие же золотисто-карие глаза, наследство предков-викингов, такие же подбородки, волнистые каштановые волосы и родинки возле рта, перед которыми не могла устоять ни одна женщина. Все мужчины Меттеничей выглядели как англо-евро-славяне, румяные, долговязые, смуглые, словно потомки датских фермеров, разводящих тюльпаны, или дети Дон Кихота и фламандской молочницы. Наш старик был высоким и тощим, как рулевой иммигрантов, а вот мама была пухлой, зато на шесть дюймов выше его. Согласно семейным легендам и сохранившимся фото, у нее были русские корни. Старик говорил, что ее предки служили в царской коннице, что могло означать казаков, а могло означать простую похвальбу за бутылкой пива на семейных сборищах.
Но когда я вышел из такси перед мини-особняком на шесть спален, который Джон купил в огороженном поселке, чтобы наслаждаться частными конюшнями и беговыми дорожками, первым делом я заметил на подстриженном газоне не заснеженные фигурные кусты, а троих племянников верхом на породистых пони. Вполне возможно, мамины казацкие гены не были сказкой. Вот они, наши всадники, рассекают по городской тундре богатого предместья.
Джереми, Брайан и Дэвид уставились на меня с разной степенью узнавания в зависимости от возраста. На троице моих племянников были защитные шлемы, бриджи, высокие черные сапоги для верховой езды и ярко-оранжевые жилеты поверх стеганых курточек. Упади они с пони в таком жилете, отпрыгнули бы от земли как мячики. Дэвид, которому исполнилось шесть, и Брайан, девятилетний, выгнули в мою сторону шеи и заставили своих пони попятиться.
– Мам! – закричал Дэвид в гарнитуру мобильного. – Тут незнакомец! Он явно чужой и очень волосатый!
– Пап! – закричал в свою гарнитуру Брайан. – Тут какой-то мужик без машины на нашей дороге!
Но Джереми, старший, двенадцатилетний, помнил меня.
– Успокойтесь, – сказал он братьям. А потом дотронулся до гарнитуры. – Мам, пап? Дядя Томас явно успел на утренний рейс. Он уже здесь.
– Спокойно, ребята, – сказал я, шагая дальше по дорожке.
Один из шарфов Кэти выпал из моего кармана. Я стащил его в тот день в Сортире. У нее ведь наверняка был запас. Пони зафыркали. Дэвид и Брайан смотрели, как я нагибаюсь, подбираю загадочный клочок ткани и засовываю обратно в карман. Даже Джереми заставил своего пони попятиться.
– Это чтобы руки греть, – солгал я.
Двойная передняя дверь особняка распахнулась. Высокий, крупный тридцатипятилетний богатый папочка, сверкая зарождающейся лысиной и дорогущим лыжным свитером, выскочил наружу. За ним неслась сияющая полная мамочка, бывшая любительница футбола, светловолосая, с бриллиантовыми перстнями и в фартуке с надписью «Счастливой Хануки» поверх рождественского свитера. Оба щеголяли мобильными гарнитурами в ушах. Семья Джона Меттенича всегда обвешивалась техникой, как фан-клуб «Стар Трека» на конвентах.
– Поверить не могу! – завопил Джон, сгребая меня в объятия. – Ты подстриг свою бороду и приехал в гости! Праздничное чудо!
– Наш личный повстанец и пуританин решил вернуться к цивилизации, – заметила Моника, тоже обнимая меня и разглядывая нашлепку «Опоссум тоже мясо», которую Бубба и Джеб наклеили суперклеем мне на плечо, когда я в очередной раз отсыпался с похмелья. Они до сих пор посмеивались над той шуткой.
Джон вытер слезы с глаз и обнял меня снова, покачивая из стороны в сторону, хлопая по спине.
– Рад тебя видеть, рад тебя видеть, – хрипло повторял он. – Я знал, что если продолжу слать тебе телефоны, то рано или поздно до тебя достучусь.
– Ну, сам знаешь, как говорят в рождественских фильмах, – сглотнул я комок в горле. – Каждый раз, когда горный дикарь слышит звонок мобилы, ангелам выдают по пиву.
За каждой безобидной и милой женщиной скрывается стальная поддержка – обычно муж или парень, но подобной стальной стеной может быть мать, сестра или подруга. И на долю этой поддержки приходится вся грязная работа. Кем была бы Добрая Гленда без Злой Ведьмы Запада? Кем была бы Мелани без Скарлетт? Были бы они парочкой овечек вроде Полианны, тайно радовались бы своему превосходству над дуболомами и мятежниками. Хорошей девочке, чтоб быть хорошей, нужен враг, причина, чужое одобрение. Ее «хорошесть» длится, пока ей противостоит настоящее зло. Жанна д’Арк не стала бы легендой, скажи она на суде: «Ой, да мои видения ничего не стоят». Англичане просто сбрили бы ей брови и отобрали паспорт.
Мне никогда раньше не приходилось играть злую ведьму, потому что я нанимала людей – мужчин, в основном, – играть для меня ее роль. В итоге среди своих людей я была Любимой, Милой и Прекрасной Звездой страны Оз. Если вы красивы и знамениты, люди ждут от вашего поведения одной из крайностей. Вы либо стерва, либо святая. Теперь, когда я перестала быть красивой, можно было выбирать и нечто среднее. Альберта была жуткой, но эффективной. Мэси была матерински нежной и совершенно неопасной. Дельта была изумительно милым командиром. Я хотела стать похожей на нее.
Ладно, в моем понимании самосовершенствования полно тараканов. Но я знала, что происходящее между мною и местным женским аналогом крутых парней, Лог Сплиттер Герлз, станет моей проверкой на способность вписаться в реальность новой жизни, возможностью доказать себе, что я состою не только из милого личика.
Мне нужны были трон и хлыст.
Отношения с Альбертой с каждым днем катились все дальше в пропасть. Она совершенно не уважала меня, не ждала от меня никаких проявлений силы духа и, очевидно, видела во мне главную соперницу в борьбе за бесценную сперму Томаса. Рабочее окружение ничуть не облегчало задачи. Однажды я услышала, как она называет меня «застенчивой Красной Шапочкой», – в тот день я прятала лицо под красным шарфом. Эта падшая католичка однажды громко шутила с Мэси и своей командой, мол, папа Римский должен назвать меня «Сестрой Кэтрин Параноической». Это после того, как я принесла к походной кухне Мэси огнетушитель и настояла на том, что новый электрогенератор, работающий на пропане, команда должна переместить на тридцать футов дальше от дома.
– Никогда раньше не знала, что генераторы ползают по двору и хотят поджечь дом, – громко сообщила Альберта своим рабочим. – Но нам платят не за здравый смысл, так что переносим.
Обернувшись ко мне, она нанесла последний удар:
– Кстати, я знаю, что с твоим богатством о деньгах можно не беспокоиться, но никто в своем уме не подключает дом к газовому генератору. Газ стоит до черта, к тому же тебе придется менять баллон не реже раза в неделю. Заказала б ты себе дизель. Просто к сведенью, эта вот газовая штука, как только ты ее включишь, будет днем и ночью издавать звук работающей бетономешалки. У тебя не будет ни минуты тишины. – Она фыркнула. – Хотя, наверное, в городе ты привыкла к фоновому шуму, и эта грешная стартующая ракета для тебя пустяк.
Я смотрела на нее, представляя вместо своих глаз два лазера. Закончив мысленно прожигать дыру в центре ее лба, я сжала зубы и ответила:
– Привезите мне дизельный генератор и постройте вокруг него сарай, чтобы заглушал звук.
Альберта выгнула рыжую бровь.
– На этой неделе у моей команды не будет времени «строить» тебе сарай для нового генератора. Но завтра я могу доставить из Тартлвилля готовый модуль, мы установим туда генератор, потом моя команда сделает изоляцию стен. – Ее рыжие кудряшки так и прыгали от злобного наслаждения этим планом. – Таким образом, наш генератор окажется в клетке из звуконепроницаемых огнеупорных стен. Он не сможет прыгать по двору и нападать на тебя.
В тот миг я готова была застрелить ее. Мне просто не хотелось очутиться в тюрьме на выходные.
Шли дни, и я вынуждена была признать, что Альберта была прирожденным лидером или как минимум инструктором по строевой подготовке. Она гоняла команду строго и эффективно, она лично наблюдала за каждой мелочью и доводила ее до идеала. К середине недели разбитая дорога к ферме была заново выскоблена и засыпана гравием от хребта до самого ручья. Там, где ферма встречалась с каменистой дорогой, к деревьям прикрепили надежные металлические ворота. Стоило мне закрыть ворота, и ни один незваный посетитель не смог бы забраться через природную баррикаду деревьев и скал, служившую мне забором.
"Счастье за углом" отзывы
Отзывы читателей о книге "Счастье за углом". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Счастье за углом" друзьям в соцсетях.