– Не твое дело.

– Отлично, – иронично проговорил Тодд. – Вы хоть предохранялись? Кстати, где она сейчас?

– Ходит по магазинам с мамой и парой наших кузин, – ответил Джейми. Голос у него был очень мрачным.

– Значит, скоро вернется. И захочет рассказать, какая прекрасная у нас семья. Ладно, мне лучше уйти. Я ей не нравлюсь.

– Сейчас и мне тоже, – признался Джейми.

– Подумай о том, что я тебе сказал, ладно? Ты у нас улов на миллион долларов, и я хочу знать, кто пытается тебя поймать.

– Ты вроде собрался уходить.

– Хорошо. Я сказал, что хотел, и больше не буду возвращаться к этому вопросу. До завтра.

Хэлли все еще пряталась в кладовке. Она услышала, как хлопнула дверь, а через мгновение – как Джейми встал и вышел из кухни.

Прошло немало времени, прежде чем Хэлли пришла в себя и вернулась в чайную комнату. Одежда, которую она с такой радостью разложила на столах и диване, все еще была там. Хэлли взяла свитер и увидела, что ее руки дрожат.

Что же получается – она опозорилась перед всей семьей Джейми? Хэлли вспомнила, как танцевала с братьями Джейми, смеялась, делала им массаж. Неужели его родственники думают, что так она пыталась влезть в их большую, богатую семью?

Хэлли собрала одежду и аккуратно сложила ее на диване. По словам Тодда, ей так сильно хотелось стать частью их семьи, что она была готова принять любого из мужчин. Кто еще думал так же? Хэлли вспомнила, как Кейла спрашивала ее о Ренее, и ей стало совсем плохо.

Она взяла пакеты с покупками. Сверху лежал красивый сарафан, который помогли выбрать Лейни и Пейдж. Может, девушки тоже над ней смеялись?

Хэлли пошла к выходу в дальнем конце комнаты. Дверь оказалась запертой.

– Хорошо, – громко заявила Хэлли. – Вы заставили меня подслушать разговор, и я это сделала. А теперь отпустите меня немедленно!

Она не удивилась, когда дверь вдруг сама открылась.

– Спасибо, – сказала Хэлли и пошла к себе в спальню. Она заперла за собой дверь.

Через полчаса Хэлли лежала в кровати и никак не могла заснуть. Радость от покупок испарилась. Сейчас она думала только о словах Тодда. Больше всего ее злило то, что брат Джейми во многом был прав. Да, она отчаянно мечтала о семье. И действительно флиртовала с его кузенами. Только сейчас Хэлли поняла, что обманывала себя, делая вид, что тоже является частью большого клана Монтгомери-Таггертов.

Но Тодд ошибался в главном: Джейми правда нравился ей больше всех. С первого дня их знакомства они болтали, шутили и работали вместе так, словно знали друг друга всю жизнь. И Тодд ошибался, думая, что ее сердце дрогнуло от ран Джейми. Нет, на первом месте был его легкий характер, а еще стойкость и доброта.

И конечно, Тодд был не прав, когда сказал, что она готова выйти замуж за любого из них. Например, Адам казался ей слишком холодным. Чтобы по-настоящему узнать его, потребуется приложить много усилий. Йен ведет себя так, словно ему, кроме палатки в лесу, больше ничего не хочется. Реней… вот он казался ей почти идеальным. У него имелся только один недостаток. Он – не Джейми.

А Тодд ей не понравился с самого начала. Странно, что он приходился Джейми родным братом. Эти двое были разными и внешне, и по характеру. И с каждым днем Тодд раздражал ее все сильнее. Хотя Хэлли понимала: проблема не в том, что она думает о родственниках Джейми, а в том, какой они ее видят.

Она всегда старалась смотреть вперед с оптимизмом и добиваться поставленной цели. И только один раз чуть не опустила руки. Это случилось, когда Хэлли узнала, что отец потратил деньги, отложенные ей на колледж, на уроки Шелли. Это было ужасно. Руби плакала и кричала, что ее дочь станет известной актрисой, певицей или моделью и тогда вернет всю сумму. «Ты получишь свои деньги назад», – твердила она, и слезы капали из ее когда-то красивых глаз.

Хэлли пришла в отчаяние. А отец отреагировал на проблему, как обычно. Он сел в машину и уехал. А перед этим встал у двери и пробормотал:

– Прости, Хэлли. Я верил, что к этому времени успею вернуть деньги.

Хэлли знала, почему он так думал. Руби постоянно твердила, что еще немного – и Шелли добьется успеха. Она была хитрой женщиной и не пускала мужа на уроки своей дочери. Но Хэлли бывала там и знала, что у Шелли нет никаких талантов. Она плохо играла, не умела петь и танцевала, как слон. Ходить, как модели на подиуме, у нее тоже не получалось. И чем сильнее Руби тянула дочку наверх, тем тяжелее шел процесс. Хэлли казалось, что сводная сестра специально все портила, чтобы не ходить на уроки.

Однажды она везла Шелли домой и решила дать ей совет:

– Если ты не хочешь учиться, то просто скажи об этом маме, и все.

– А ты, наверное, думаешь, что у тебя все сразу получится? – со злобой спросила Шелли. – Может, ты прекрасно поешь, только мы об этом не знаем?

Хэлли только вздохнула. Объяснить ей что-либо было невозможно.

В тот страшный день, когда она узнала, что деньги на колледж потрачены, ей стало по-настоящему плохо. Отец сбежал. Руби прикрывалась дочерью, как щитом, и сверлила взглядом падчерицу, ожидая, что та сейчас взорвется и наговорит кучу гадостей. Но Хэлли понимала, что злиться и кричать бесполезно. Так деньги не вернуть. Тогда она просто повернулась, вышла на улицу… и ноги сами привели ее к дому Уэстбруков.

Дома был только Брейден. В то время он учился в юридическом колледже и встречался с девушкой. Сосед открыл дверь, мельком глянул на нее и сказал:

– Пойдем, я покормлю тебя.

Хэлли прошла следом за ним на кухню и села за стол. От удивления она не могла сказать ни слова. Брейден положил ей в тарелку омлет и заявил:

– Я приехал домой неожиданно, но у мамы были дела, и она меня покинула на выходные. Похоже, детству пришел конец, и мне теперь надо самому о себе заботиться. Самое ужасное – это то, что я умею готовить только омлеты, поэтому только ими и питаюсь. – Он поставил тарелку перед Хэлли и сказал: – Вот, ешь.

– Я не могу. Это… – Она испугалась, что сейчас заплачет, и смолкла. А потом перевела дыхание и добавила дрожащим голосом: – Твой мамы нет, так что я лучше пойду.

– Нет, – твердо возразил Брейден. – Нам с тобой надо поесть, чтобы набраться сил. – Хэлли устремила на него изумленный взгляд, и Брейден объяснил: – Я, конечно, не мама, но ты можешь рассказать мне, как Руби и Шелли обидели тебя на этот раз.

Теперь в ее взгляде появился ужас.

– Я не могу… – прошептала девушка.

– Не можешь поговорить с другом? Я в это не верю. Ты уже достаточно взрослая, чтобы выпить кофе?

– Мне восемнадцать.

– Правда? – спросил Брейден. Он повернулся к ней спиной и начал готовить второй омлет. В этот момент из тостера выпрыгнул хлеб. – Ты можешь сделать нам по тосту? И положи побольше масла на мой кусок. Мне понадобится много энергии, чтобы рассказать тебе о том, как ужасно моя подружка со мной обошлась.

Хэлли встала со стула и пошла к тостеру.

– И что же она сделала?

– Нет уж, ты говори первая. Но я готов поспорить, что моя история выйдет печальнее твоей.

– Папа отдал Руби и Шелли деньги, которые мои дедушка и бабушка отложили мне на колледж. Я не знаю, на что мне теперь учиться.

Брейден замер с тарелкой в руке и уставился на нее.

– А это уже не шутки. Что, все деньги?

– До последнего цента.

– А твой отец, что, как всегда, сбежал на машине?

– Да, и на такой скорости, что, наверное, сейчас он уже в Техасе.

Брейден покачал головой и сказал:

– Да, ну у тебя и семейка. Так, пойдем со мной в кабинет, там лучше думается. Нам нужно решить, как умной девушке вроде тебя продолжить обучение.

Хэлли пошла за ним по коридору. Следующий час они придумывали разные планы, искали информацию в Интернете и звонили. В результате вышло так, что Хэлли поступила в колледж, правда не в тот, о котором мечтала. Она училась так хорошо, что на второй год ее наградили стипендией. Но в то лето отец и Руби разбились в автокатастрофе, и Хэлли пришлось бросить учебу, чтобы заботиться о Шелли.

Звук шагов Джейми вернул ее в реальность. Несмотря на костыли и корсет, он двигался на удивление тихо. Джейми зашел к себе в спальню, а потом Хэлли услышала, как он включил душ. Наступила тишина, а затем – опять стук его шагов в коридоре. Джейми спустился по лестнице, а через какое-то время поднялся опять. Только теперь его шаги звучали неуверенно. Он то шел, то вдруг останавливался. Хэлли решила, что у него, наверное, заболело колено, и уже собралась встать и побежать на помощь, но заставила себя остаться в постели.

Когда Джейми постучал в дверь, Хэлли промолчала. В ее голове звучали слова Тодда – громко, настойчиво. Она боялась отвечать ему.

– Хэлли? – позвал ее он. – Я сделал нам чай. С молоком, как ты любишь.

Страх никуда не ушел, но Хэлли заставила себя переступить через это чувство. Она встала с кровати, взяла из шкафа халат, набросила его и открыла дверь. Тут ей стало совсем не по себе. Джейми был без рубашки, в одних только спортивных штанах, которые едва держались на талии. Стоило дернуть завязку – и они бы упали к его ногам. Несмотря на шрамы, Джейми выглядел таким красивым, что у Хэлли перехватило дыхание. Если бы она сейчас смогла забыть об упреках Тодда, то схватила бы Джейми и увлекла его с собой на постель.

Но Хэлли ничего такого не сделала. Вместо этого она улыбнулась и взяла у него из рук две чашки чая.

– Как тебе удалось принести это наверх? Ты ведь на костылях.

– Мне помогли Джулиана и Хиацинта.

Хэлли не стала смеяться. Джейми шагнул к ней, явно намереваясь остаться у нее в спальне. Но Хэлли скользнула мимо него в гостиную. Она села на диван в оконном проеме, одну кружку поставила на подоконник, а другую взяла в руки и стала пить чай. Джейми недовольно нахмурился, но в итоге развернулся и занял место рядом с ней.

– Тебе не холодно без рубашки? – спросила Хэлли.

– Нет, я весь вспотел после тренировки. Мы ходили в спортзал с Ренеем и Тоддом.

«Мой враг и мой предполагаемый любовник», – подумала Хэлли, но вслух сказала:

– Прости, что сегодня я не поработала с твоим коленом.

– Сегодня утром ты провела лучший сеанс терапии в моей жизни.

– Да, мой план сработал, – согласилась Хэлли. Нотки раздражения в голосе выдали ее чувства.

– Ты в порядке? Случилось что-то плохое?

– Думаю, я соскучилась по дому, – ответила она. – Я смотрю на твою семью и начинаю думать о своей. Скоро день рождения отца. Мне его очень не хватает. В это время мы обычно ехали на машине из Бостона в Форт-Лодердейл к бабушке и дедушке. Там мы гостили неделю-другую.

– Да? – удивленно переспросил Джейми. – Я не знал. Ты так мало рассказывала об отце. Как, впрочем, и о Руби с Шелли.

– Это точно. После смерти мамы мы с ним очень сблизились. Когда мне было всего пять лет, он подарил сотовый телефон и звонил на него каждый день. А когда я стала взрослее, то начала понемногу помогать ему в работе. В десять лет меня уже называли его секретарем.

– Не слишком ли круто для ребенка?

– Но мне это нравилось, – возразила Хэлли. – Я понимала, что нужна ему. Папа порой звонил и спрашивал что-нибудь насчет нового лекарства. Он знал, что я внимательно читала все инструкции и помнила их наизусть. Учителя смеялись, когда слышали от меня разные научные термины и латинские названия всяких таблеток. В школе как-то шла неделя против наркотиков, и я давала советы, как все организовать.

– Даже представить себе такое не мог, – признался Джейми.

Он сидел, облокотившись о подушку, и выглядел потрясающе. Его тело было идеальным. Гостиную освещал только свет из-за открытой двери спальни Хэлли. Блики играли на рельефных мышцах Джейми. Сердце твердило ей, что она должна поставить кружку на стол и сесть к нему ближе. Положить ладони ему на грудь и вновь ощутить тепло его кожи. Но слова Тодда в ее голове звучали еще громче.

Джейми провел рукой по голому животу и сказал:

– Знаешь, мне кажется, я тоже похудел. – Когда Хэлли ничего не сказала на это, он спросил: – А про Руби расскажешь?

– О, она была той еще штучкой. Эта женщина никогда не убиралась, не умела готовить, у нее вечно все терялось, но она была такой забавной! Если шел снег, Руби вытаскивала меня и Шелли на улицу и лепила с нами снежную бабу, а потом украшала ее своей бижутерией. У нашей снежной бабы были длинные серьги из горного хрусталя и диадема.

Джейми с удивлением смотрел на нее.

– Я представлял себе твою семью немного по-другому. А что насчет Шелли?

Хэлли ответила не сразу. Она могла приукрасить свои отношения с Руби и отцом. Но никакой фантазии не хватило бы, чтобы выдумать что-нибудь хорошее о Шелли.

– Мы научились жить вместе, – наконец проговорила она. – Если что, я всегда могла сбежать к Брейдену и его матери. Они мне очень помогли.

Стоило ей упомянуть его имя, как Джейми сразу помрачнел.