— Тебя это волнует? — он поднял глаза.

— Конечно, он ведь мой муж. А почему это они им заинтересовались?

— Сейчас время такое, все всеми интересуются, всем подряд письма все пишут, даже Деду Морозу.

— Бедный Гошка, — вздохнула Наташа. — Почему люди не могут найти другой выход своей энергии? Обязательно хочется портить жизнь тому, у кого она складывается удачнее, чем у тебя.

— Зря он в политику лезет, вот что я тебе скажу. Будет еще хуже: журналисты, другие доброжелатели и завистники, все будут тут как тут. Я сам так от этого устал.

— Марат, мне как-то не по себе от твоего взгляда.

— Почему?

— У тебя сегодня взгляд какой-то, — он запнулась, — я даже не могу подобрать слово. Напряженный очень. Я боюсь, когда ты так смотришь на меня и молчишь.

— Родная, ну что ты. Все хорошо, я только немного устал. Все надоело.

— Дружочек, может быть тебе просто взять отпуск?

— Я сам подумываю, а не махнуть ли за границу, переменить обстановку. Может быть, там что-нибудь подвернется?

— Что подвернется? Или кто?

— Мне надо встряхнуться. И вообще, меня же здесь ничто не держит.

Наташа с трудом сдержалась, чтобы не воскликнуть: «А как же я? Я останусь одна?». Но вместо этого она сказала равнодушным голосом:

— И в какую часть света думаешь двинуться?

— Да никуда я не поеду, — Марат махнул рукой. — Это все мечты, я же себе не принадлежу. Все для партии, все для народа.

Давлетьяров горько усмехнулся.

— А я бы не хотела уезжать, — вслух размышляла Наташа.

— А я тебя и не зову, — ответил Марат. Потом, будто очнувшись, он неуверенно добавил: — Но, если хочешь, поехали вместе.

Она была близка к тому, чтобы удариться в слезы, перейти на крик, поэтому покрепче вцепилась в ручки кресла, чтобы не кинуться к нему. Ей хотелось встать перед ним на колени, взывать к его снисходительности, нежным чувствам; она не знала, к чему еще взывать, только бы он остался с ней, только бы ей не пришлось снова тосковать по нему так нестерпимо. В голове у нее крутились простые слова: «Марат, я люблю тебя, не бросай меня, любимый». Она представила себе, что произнесла это вслух, и внезапно ей стало очень смешно. Она стала гадать, как бы он отреагировал на ее признание, разозлился или расстроился. Интересно, какой урон бы это нанесло их отношениям. А, может быть, он ждет от нее этих слов? Нет, это не серьезно. У нее есть семья, есть Игорь, но… нет любви. И есть Марат. И есть любовь. Этого нельзя отрицать. Нужно было что-то решать.

— А знаешь, мы с тобой живем в особое время, — она решила перевести разговор на другую тему. — На санскрите это называется Кали-юга. Это период вражды и хаоса. Но и в этот период есть такой совсем короткий промежуток, всего десять тысяч лет. В это время можно достичь просветления. Но пятьсот лет уже прошло, осталось всего девять с половиной тысяч.

— Недель, — засмеялся Марат.

— Почему ты смеешься? Я серьезно, поверь, это ведь ничтожно малый срок!

— Не расстраивайся, дорогая моя, — Марат крепче обнял Наташу. — Нам с тобой вполне хватит и этих девяти с половиной тысяч. Как ты считаешь?

Он притянул ее к себе и поцеловал.

— Это такое чудесное лето, безоблачные летние каникулы! Как здорово ты придумал! — шепотом на ухо Марату сказала Наташа. — Спасибо тебе, любимый. Мне так нравится быть с тобой.

— Мне тоже. Но, извини, Наташка, мне уже пора бежать, иначе я подведу людей. Ты же не будешь обижаться? — он дотронулся пальцем до кончика ее носа.

Наташа Полевая протянула обе руки к полуодетому мужчине.

— Маратик, скажи, почему мы не можем быть счастливыми?

— Наташка, ты меня расстраиваешь. Ну разве ты несчастна? Ты, человек, стремящийся к познанию себя и окружающей жизни, — он встал и застегивал брюки. — Я люблю тебя, ты любишь меня — это главное. Неужели этого мало, милая моя?

Он наклонился к ней и произнес, глядя в глаза:

— Ты должна знать, что я очень дорожу общением с тобой. Правда. Мне нравится, как ты рассказываешь про свою жизнь, про Полевого, вообще, обо всем.

Она улыбнулась.

— Вадик, любовь должна быть безусловной. Нельзя любить за что-то. Нельзя обмениваться: ты мне этот кусочек любви, а я тебе вот этот. И нельзя обижаться, что не достался ломтик побольше. Вот наш мастер, Ринат, он необыкновенный человек, — Наташа лежала на спине и смотрела в потолок. — От него идет столько света и любви, причем абсолютно бескорыстной.

Он смотрел, как восторженно загорелись ее глаза.

— И он дает нам эту любовь: на, бери, у меня ее очень много! Отрезай! Отламывай столько, сколько ты хочешь.

— Наташенька, я рад, что тебе нравятся твои занятия йогой, и я с удовольствием послушаю твой рассказ об этом. Но как-нибудь потом, мне надо ехать.

— Любовь — это такой огромный луч, наполняющий тебя. Настоящая любовь, она такая легкая, светлая, как порхающая бабочка, — разглагольствовала Наташа.

— Все, я почти опоздал, я позвоню тебе, — Марат выбегал из шале, которое снял специально для своей любовницы — для жены своего лучшего друга.

Они вместе придумали, а Наташа разыграла для Игоря Полевого небольшой спектакль, сказав, что она уезжает в далекий монастырь в поисках себя. На самом деле ее затворничество оказалось несколькими неделями, проводимыми ей в небольшом коттедже недалеко от Москвы. Уйти из дома оказалось для Наташи делом совсем несложным. В последнее время Наташа практиковала йогу, встречалась с единомышленниками из сообщества «Кришна всегда с тобой», поэтому такое неординарное ее решение не показалось Полевому чем-то сверхъестественным, и он поверил жене, которая никогда его не обманывала. По крайней мере, он так считал. Игорь постоянно думал о своей зарождающейся политической карьере, о том, как выгоднее продать часть своих многомиллионных активов, поэтому глубоко не вникал в увлечения жены. Ей без труда удалось убедить своего супруга в том, что он виноват во всех их семейных неурядицах. Она обманывала его, и ей было стыдно. Ее колотила дрожь, когда она собирала вещи. Но в ее ушах звучал разговор с Маратом, который стал последней каплей. Он заставил ее принять роковое решение сбежать от мужа. Она как будто наяву слышала, как влюбленный мужчина говорил ей:

— Я ужасно страдаю, когда вижу тебя вместе с ним!

— Маратик, успокойся, между нами давно ничего нет! — она ласково погладила его по щеке.

— Ох, Наталья, я так страдаю, — не унимался Марат. — Что с нами будет дальше? Это мученье не может долго продолжаться.

— Он не должен для тебя существовать. Марат, думай только о нашей любви, — ласково проворковала Полевая.

— Я хочу, чтобы ты уехала от него, — вдруг решительно заявил Давлетьяров.

— Как уехала? Ты хочешь, чтобы мы развелись? — недоумевая, спросила Наташа.

— Давай пока без крайностей. Думаю, тебе понравится мое предложение. Я сниму тебе дом до конца лета, ты туда переедешь на несколько недель; поживешь там столько, сколько захочешь. Ты сможешь отдохнуть, и мы будем часто видеться. Положись на меня, Наташенька, я все устрою, — он целовал ее.

— Я люблю тебя, люблю как безумная, — не сводя глаз с Марата, сказала Наташа.

Она потянулась к нему, и быстрые, горячие поцелуи обожгли его лицо и шею. Сомнений у нее не оставалось, она поговорит с мужем и все устроит. Ей нужен был островок счастья. Она подумала, что лучше погибнуть, чем отказаться от бегства из супружеской спальни ради сладостных мгновений с любимым мужчиной.

Шале, которое снял для нее Марат, находился у самой реки. В этом доме Наташа чувствовала себя спокойной и уравновешенной. Она просыпалась с рассветом, когда ее спальню наполняли солнечные лучи, проникая сквозь ароматные бревенчатые стены и наполняя дом особым уютным запахом и теплым янтарным светом. Накинув теплый халат, она шла на кухню, заваривала чай, наливала его в термос и усаживалась в плетеное кресло-качалку на веранде, нависавшей над рекой. Она пила горячий крепкий чай, кресло мерно поскрипывало. Наташа, умиротворенная пейзажем, любовалась на водную гладь. Через некоторое время, когда ее теплый халат начинал пропускать утреннюю прохладу, она свежая и бодрая, отправлялась на кухню завтракать. Так неспешно протекала ее жизнь отшельницы. Прогулки по лесу, купания в реке, медитация — такой размеренный распорядок дня ей очень нравился. Наташа чувствовала себя совсем близкой к просветлению, к новой жизни. Но, несмотря на всю идиллию, она часто думала об Игоре, и эти мысли часто не давали ей уснуть. Она отключила свой мобильный, Марат купил ей другую SIM-карту, поэтому муж никак не мог бы найти Наташу, даже если бы очень захотел. Она чувствовала себя вполне комфортно с Маратом, но в глубине души досадовала, что Полевой ничуть не обеспокоен ее долгим отсутствием. Спросить у Давлетьярова, как поживает ее супруг, Наташа не решалась, боясь разрушить их хрупкое лесное счастье. Но она постоянно думала о неизбежном приближении возвращения в супружеское лоно. Еще за несколько недель до своего бегства Наташа узнала, что ждет ребенка от Марата. Она не хотела говорить об этом своему любовнику, она хотела, чтобы у ребенка был настоящий отец. Ей был необходим весь этот спектакль с паломничеством, чтобы оправдать свою беременность Божьей милостью. Ведь если гадалка была права, и Полевой не может иметь детей, то кроме провидения ей ничто не поможет убедить его в том, что он скоро станет папой.

Глава 15 Неожиданная встреча

— Я хочу подарить самые лучшие духи вот этой очаровательной особе, — лучезарно улыбаясь, сказал Полевой продавцу парфюмерного бутика. Был выходной, и они с Алисой бродили по Luxury village. Игорь был намерен поговорить с ней о тех подозрениях, которые грызли его душу, потому что отсутствие информации, догадки и недомолвки делали его жизнь невыносимой.

— И подороже, пожалуйста, — добавила Алиса и рассмеялась.

Продавец понимающе кивнула и спросила:

— Вы уже определились с ароматом, какая-нибудь известная марка, или я могу вам что-нибудь посоветовать?

— Я хочу что-нибудь свежее и легкое, — попросила Алиса.

— А я хочу что-то особенное и запоминающееся, — вставил Полевой и обнял Алису.

— Хорошо, — продавщица жестом пригласила их подойти к витрине.

— Вот, послушайте, — она протянула Алисе и Игорю надушенную бумажку.

— Мне нравится, — прокомментировала Алиса, — свежий цитрусовый аромат.

— Это начальная нота, она длится минут пятнадцать, — пояснила продавец. — Это лишь первое впечатление.

— А мне кажется, что он просто никакой. Какой-то невнятный, как туалетное мыло, — сказал Полевой.

— Не обращайте внимания, ведь ароматические композиции синтезируются на основе второй ноты, ноты сердца, — многозначительно посмотрев на симпатичную пару, продолжала продавец.

— Как красиво звучит, — заметил Полевой, — нота сердца.

— Да-да, она длится четыре часа, и именно по этой ноте и узнают аромат, — продавец протянула покупателям еще две бумажки. — Вот, послушайте!

— Вот это супер! — воскликнула Алиса. — Я хочу эти духи.

— Хороший выбор, — одобрила продавец. — Это изысканный французский аромат, он очень индивидуален. Это не масс-маркет, не для всех и для каждого.

— У особенной девушки должны быть особенные духи, — тепло улыбнувшись, сказал Полевой.

— Вы — удивительно галантны, — сделала бизнесмену комплимент продавец. — Обычно все мужчины заходят к нам и покупают какой-то определенный аромат, не тратя времени на выбор, даже не задумываясь, понравится ли это их даме. Говорят, она всегда такими духами пользуется. Это же неправильно, женское сердце непостоянно.

Она едва заметно подмигнула Алисе, упаковывая покупку:

— Непостоянно даже в том, что касается ароматов, неправда ли?

— Мой спутник — действительно необычный мужчина, он — самый лучший, и я его очень люблю, — сказала Алиса, смотря Игорю в глаза.

Он как пушинку подхватил ее и закружил по залу.

— Алиска, Лисенок, это правда?

— Ага, — она кивнула.

Продавщица с умилением наблюдала за такой счастливой сценой.

— Спасибо Вам, — подхватив духи, поблагодарил Полевой. — Лисенок, пойдем в ювелирный, я хочу купить тебе кольцо.

— Кольцо? — переспросила Алиса, выходя из царства ароматов.

— Я боюсь, что ты откажешься от своих слов. Родная моя, я так счастлив, я так хочу, чтобы ты была со мной. Пусть это будет нашей помолвкой!

— Помолвкой?

— Понимаю, пока это выглядит как игра, но, поверь, мне хочется, чтобы так было на самом деле. Я сделаю все, чтобы ты осталась со мной и была также счастлива, как и я.

Когда они зашли в бутик, где продавались ювелирные украшения, продавец сразу же узнал Полевого: