Он не упустил ничего. Фигура изумительная, тонкая талия, высокая грудь, идеальные бедра, ноги длинные и стройные. Белье, надетое на ней, закрывало ровно столько, чтобы возбудить воображение. А у него было очень буйное воображение.

Сознание того, что эта потрясающая женщина – его жена и не успеет закончиться ночь, как она станет его женщиной, подняло в нем жаркую волну страсти. Он сгреб карты и начал перетасовывать их еще раз. Даже с самом диком и нелепом сне ему и присниться не могло, что в свою первую брачную ночь он будет играть в покер с молодой и красивой женой. И эта игра – самое лучшее, что можно придумать. Ни одну женщину он не хотел так сильно, как Бренду. Следовательно, ее надо непременно победить.

Рэйф быстро раздал карты, затем стал наблюдать и ждать. У обоих – по паре вещей, так что осталось недолго. Бренда полностью сосредоточилась на игре, но дела шли совсем не так, как она рассчитывала. Бренда брала со стола карты медленно, по одной, вознося в душе безмолвную и отчаянную молитву, чтобы каждая следующая оказалась лучше предыдущей, но, к ее ужасу и огорчению, получалась опять ерунда, никчемный, ничего не стоящий набор. Она взглянула на последнюю карту и с некоторым облегчением вздохнула. По крайней мере, теперь у нее есть пара пятерок. Это, конечно, не Бог весть что, но все же лучше, чем при прошлой сдаче. Она придала своему лицу равнодушное выражение и спокойно взглянула на Рэйфа.

– Оставляю, – весьма уверенно произнесла Бренда. И неожиданно для себя осознала, что как зачарованная любуется игрой его мускулов, когда он протянул руку за своими картами, не в силах отвести взгляд от его сильных рук, от гладкой кожи, мерцавшей золотом при неверном свете лампы.

Рэйф посмотрел свои карты, взглянул поверх них на Бренду и сообщил:

– Беру три.

Он отодвинул сброшенные карты к середине стола и снял с колоды недостающие. Одну за другой он поднимал карты и изучал их.

Напряжение Бренды росло с каждым мгновением. Она следила за его спокойными уверенными движениями, за бесстрастным лицом и поняла, что от судьбы не уйти. Он ее законный муж, и абсолютно не важно, как закончится эта партия в покер. Утро она встретит настоящей миссис Рэйф Марченд.

– Что ж, давай раскроемся, – предложил Рэйф, буквально сверля ее взглядом. Он отлично знал, что карты у нее не слишком хороши, недаром на пароходе он изучил ее манеру игры. Она не расправила плечи, не выпрямила спину, как сделала бы, попадись ей хорошие карты.

Ему не терпелось поскорее увидеть ее карты, а что последует дальше, ему было известно: в качестве выигрыша он получит ее. Рэйф снова скользнул взглядом по лебединому изгибу ее шеи, по виднеющимся в вырезе сорочки упругим грудям. Кожа ее казалась атласной. Его охватило желание дотронуться до нее, ощутить нежность и гладкость этого молодого тела…

Бренда выложила свои карты, надеясь, вопреки здравому смыслу, что ее жалкая пара сделает погоду, но по его потемневшему от желания взгляду она поняла, что все кончено.

– Похоже, ты проиграла, моя милая. – Рэйф раскрыл свои карты.

У него было три туза.

Бренда кивнула. В горле застрял комок, стало тяжело дышать. Теперь надо бы встать и бесстыдно снять с себя сорочку. Этот проигрыш очень похож на тот, другой, что она пережила на «Славе». Он разбил ее, победил, одолел. Она проиграла.

Пока эти безрадостные мысли вихрем проносились в ее голове, Рэйф поднялся со своего места, высокий, красивый, сильный, и у нее родился совершенно новый и неожиданный для нее самой вопрос: а хочет ли она спастись?

От чего спасаться? Она ведь по своему опыту знала, как чудесны его поцелуи, какими обжигающими и будоражащими кровь могут быть его ласки. А теперь… она ведь стала его женой…

Внезапная боль ножом пронзила ее сердце. Если бы он на самом деле любил ее! Если бы для него эта женитьба имела значение. Но нет, она для него всего лишь навсего племенная кобыла, приобретенная в результате выгодной сделки для выполнения единственной функции – выносить и родить ребенка.

Бренда смотрела, как он приближается к ней, и душа ее рыдала: если бы…

– Позволь, я помогу тебе, – хрипло сказал он.

«Как же можно продолжать эту дурацкую игру, да и просто думать о картах, когда напротив сидит красивая раздетая женщина?!» – эта мысль не давала Рэйфу покоя.

Бренда заглянула ему в глаза и увидела вожделение. Сама того не желая, она медленно поднялась со своего стула и встала перед ним.

Рэйф протянул руку и развязал ленту на ее сорочке. Чувственность и сладострастие переполняли его; движения его были медленными и осторожными. Когда показалась нежная грудь, он ласково погладил ее. Желание горячей мощной волной поднялось в Рэйфе. Он наклонился к Бренде, жадно ловя своими губами ее губы, и, когда они слились в страстном поцелуе, Бренда тесно прильнула к нему всем телом. Это движение покоренной и уступившей женщины сокрушило его здравомыслие и самоконтроль. Он стиснул ее в своих объятиях.

– Я хочу тебя… – И все мысли о покере улетучились из его головы.

Глава 19

Настойчивые и жаркие поцелуи ошеломили Бренду, ее сопротивление растаяло без следа. Ей не хотелось признаваться даже самой себе, но она хотела этого… и она хотела его. Те ласки и объятия, те поцелуи, что она узнала совсем недавно, казались невинными и осторожными прикосновениями по сравнению с этой ничем не сдерживаемой страстью. Бренда тихо всхлипнула, когда Рэйф снял с нее сорочку, скользнул жадным взором по ее обнаженной груди, прикоснулся к ней осторожно и требовательно.

– Рэйф… – едва слышно выдохнула Бренда.

Он ничего не ответил, подхватил ее на руки, отнес к кровати, осторожно уложил, сорвав остатки одежды, чтобы ничего более не скрывало прелестей ее совершенного тела.

– Ты еще прекраснее, чем я думал. – Он осыпал поцелуями ее лицо и шею, упругую грудь и руки, все крепче и крепче прижимая к себе. Желание тяжелой волной обрушилось на него.

Сопротивление Бренды рухнуло словно карточный домик. Объятия Рэйфа, казалось, возносили ее до небес и одновременно обрушивали в бездну ада. Она с какой-то распутной жадностью откликалась на каждый его поцелуй, на каждую ласку. Никогда раньше она и представить не могла, что любовь между мужчиной и женщиной так сладостна. Нежные руки Рэйфа гладили ее тело, легкие прикосновения будили в ней доселе неведомые ощущения. Лишенная способности рассуждать, Бренда прижималась к нему всем телом, обнимала за плечи, гладила спину. Ей хотелось раствориться в нем и ощутить это крепкое, сильное тело. Внезапно нахлынувшая безумная страсть уничтожила все страхи, сковывающие прежде.

Рэйф на мгновение оторвался от Бренды, чтобы снять брюки, а потом снова склонился над ней. Ее глаза расширились, когда она увидела его обнаженным, и он понял, что слова Бена могут оказаться чистой правдой. До самого последнего момента Рэйф не верил, что она до сих пор девственница.

– Не бойся, я постараюсь не сделать тебе больно, – глухим шепотом пообещал он, раздвинул ее ноги и лег, навалившись на нее своим крепким телом.

Он опять страстно целовал ее, ловил жадными губами ее алый рот. И опять у Бренды закружилась голова, и она словно улетела из этого грешного мира.

Рэйф и в самом деле собирался быть осторожным и нежным, но стоило ему сделать первое движение, как разум его будто помутился и желание поскорее добыть доказательство ее невинности молнией пронзило его мозг. Бренда напряглась и коротко вскрикнула, пораженная этим яростным вторжением.

– Прости, прости меня, – пробормотал Рэйф.

Ему хотелось сказать ей, как он рад такому подарку, хотелось успокоить ее, утешить, но он не мог и не хотел останавливаться, его тело требовало завершения. Ее стройное, совершенное тело, свежесть и сладость поцелуев, мягкие, женственные формы привели его в неистовство. Страсть сжигала его яростным огнем, и вот наконец он достиг того пика наслаждения, от которого не мог и не хотел отказываться. Он весь напрягся, блаженство хлынуло сладостным потоком. Он любил эту женщину.

Рэйф лежал, навалившись на нее всем своим весом, их тела слились в любовном экстазе, они наслаждались, стараясь продлить мгновения восторга. Рэйф знал немало женщин, но никогда раньше ничего подобного он не испытывал. Даже Мирабелла, изучившая все тонкости искусства любви, не дарила ему такого наслаждения, что невинная Бренда. Ее поцелуи были сладкими и пьянящими, как вино, а любовь принесла невыразимое блаженство.

Он неосознанно сжал ее в объятиях.

Бренда лежала совершенно растерянная. Ей приходилось слышать рассказы про то, как мужчины и женщины занимаются любовью, да и насмотрелась она достаточно у пьянчужек из Нижнего Натчеза, чтобы иметь представление о том, чего ожидать от первой брачной ночи. Но произошло то, чего она не ожидала. Его поцелуи волновали, ласки возбуждали и сводили с ума. Она даже вздрогнула слегка, вспомнив пронзившее ее невыразимое наслаждение. Ее потрясла его бесконечная нежность, и теперь она не понимала, как могла бояться Рэйфа.

Одинокая слезинка сползла по щеке Бренды. Уж лучше бы он вел себя грубо и холодно. Тогда бы и она знала точно, чем ему ответить. Ведь с самого начала это была обычная сделка. Но теперь… теперь она просто не знала, что и думать. А главное, что делать…

Бренда прошла суровую школу и хорошо знала, как бороться с жестокой и беспощадной жизнью, но она понятия не имела, чем отвечать на доброту и нежность. Ужас охватил ее, лишь только она поняла, какое ненадежное, даже опасное у нее положение. Одно дело проиграть в карты бешеную сумму денег, и совсем другое – потерять свое сердце.

Рэйф пошевелился и приподнялся на локтях. Он поцеловал ее, потом еще раз, и еще… И опять все здравые мысли исчезли из головы Бренды. Остался один Рэйф, его прикосновения, поцелуи и этот волшебный мир чувственных наслаждений, который он создал для нее.

Всю ночь они не могли оторваться друг от друга и заснули лишь тогда, когда небо на востоке посветлело.

Бренда проснулась первой, но лежала тихо-тихо и рассматривала спящего рядом мужчину. Она всегда считала Рэйфа красивым, но сейчас он показался ей необыкновенным. Настороженность и сдержанность исчезли, и он казался совсем молодым, почти юношей. Бренде ужасно хотелось дотронуться до него – погладить его руку, грудь, щеку, но она не осмелилась. Сейчас, пока он спит, она чувствовала себя в полной безопасности, в безопасности от той власти, которую он получил над ней.

Сердце ее сжалось и заныло. Одно дело выполнить его требование, выносить и родить его ребенка, и совсем другое – влюбиться в него безо всякой надежды на взаимность, а потом расстаться с ним.

Бренда смотрела на Рэйфа и старалась ожесточить свое сердце. Нельзя позволять чувствам взять верх над разумом. Нельзя любить этого мужчину. Хоть он и открыл для нее неведомую прелесть и сладость физической любви, но все же он не любит ее. Никогда не любил и не полюбит.

Бренда уставилась в потолок. Решение пришло само собой. Надо раздобыть где-нибудь денег и отдать долг. Но как? Ничего не приходило на ум. Может быть, попросить взаймы у Клер? Но нет, нельзя. Клер привязалась к ней, это видно, но ведь Рэйф ее для того и нанял, чтобы они подружились, и если она ей доверится, Клер может рассказать все ему. Она должна сама раздобыть денег и вернуть долг.

Наконец Бренда придумала. Она притворится, станет играть роль любящей молодой жены (по правде говоря, это не слишком трудная и неприятная роль) и за это время что-нибудь придумает.

Бренда больше не заснула, просто лежала тихо-тихо в огромной брачной постели еще целый час, пока Рэйф не проснулся.

– А я уж думала, ты не собираешься просыпаться, – поддразнила она его.

Он повернулся на бок, приподнялся на локте и посмотрел на нее.

– Ты давно проснулась?

Утром, после бессонной ночи, Бренда казалась еще красивее, чем вчера вечером. Он нечасто проводил ночи вместе со своими любовницами, но в тех редких случаях, когда оставался у них, имел возможность убедиться, что женщины теряют все свое очарование при ярком свете дня. А вот Бренда оказалась приятным исключением. Личико ее сияло свежестью, прелестью и удовольствием.

– Не очень, – мелодично ответила она. – Но если бы ты проспал еще, мне, пожалуй, пришлось бы поменять наши билеты на пароход.

– Ты всегда можешь заставить меня проснуться, в любое время, – немного хрипло проговорил он, скользя по ней взглядом.

От пылающих щек и слегка разметавшихся волос до прелестных грудей, возвышавшихся под простыней, и кончиков пальцев стройных ног она казалась настоящей, совершенной женщиной. Его женщиной.

Ему снова захотелось ощутить ее свежесть, проникнуть в ее молодую плоть, и он набросился на нее с жадностью, даже с какой-то яростью, стремясь вновь вкусить сладость обладания ее прекрасным телом и доказать себе, что предыдущая ночь не была сном.