Маурин Ли - Счастливый билет

— Мне нравятся пожилые женщины, — с довольным видом заявил Патрик.

— Что ты пишешь? Отчет обо мне? И сколько же я получила по десятибалльной шкале?

Он рассмеялся.

— Нет, я регулярно пишу своей матери. Она начинает волноваться, если не получает от меня известий. А если ставить оценки, то ты получила бы одиннадцать из десяти. — Патрик вырвал две странички из блокнота, сложил их пополам и сунул в конверт. — Позже мне надо будет выйти и отправить это письмо, — сказал он. — Так, а теперь чай…

— Ты единственный ребенок? — поинтересовалась Лиза, когда Патрик протянул ей чашку, на этот раз из тонкого китайского фарфора.

— Нет, у нас большая семья, и у меня много братьев и сестер. Но ты задаешь странные вопросы.

— Просто мне стало интересно, почему ты регулярно пишешь домой.

Она сразу же вспомнила миссис Смит и Брайана, хотя Патрик и не был похож на маменькиного сынка. Он положил левую руку Лизе на шею и провел большим пальцем по щеке. Лиза на мгновение прикрыла глаза и прижалась к его ладони, еще не зная, что его следующие слова станут для нее роковыми и ее жизнь перевернется.

— Потому что мать волнуется — кстати, мне непривычно называть ее матерью. Дома мы зовем ее мамой. — Патрик грустно улыбнулся. — Понимаешь, одна из моих сестер убежала из дому в шестнадцать лет — просто ушла, не сказав никому ни слова, и не вернулась. Она писала нам из Лондона, но своего адреса так и не сообщила. Это разбило маме — моей матери — сердце.

Лиза похолодела.

— Как звали твою сестру?

— Элизабет, но мы звали ее Лиззи. Эй, не вставай! Я собирался присоединиться к тебе через минуту.

— Я совершенно забыла — мне надо идти. — Лиза судорожно принялась натягивать платье.

«Не паникуй, — сказала она себе, — сохраняй спокойствие, иначе у него возникнут подозрения и он может догадаться, что произошло на самом деле». Она попыталась улыбнуться.

— Сегодня днем у меня прослушивание, Патрик. Я совсем забыла о нем.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — Отказ прозвучал слишком резко.

Он посмотрел на нее, удивленный и обиженный. «Пэдди, мой маленький братик». Ах! Лиза почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.

— В чем дело, любимая? — Он еще ни разу не называл ее так.

— Ни в чем, — беззаботно отмахнулась она. — Как глупо с моей стороны забыть об этом. Это ведь очень важно для меня.

— Ты вернешься?

— Да, обещаю. Часам к пяти.

Это было ужасно — давать такие обещания. Он будет ждать ее, но как иначе она могла выбраться отсюда?

Лизе никак не удавалось застегнуть молнию на платье. Патрик подошел, чтобы помочь, и уткнулся носом ей в плечо.

— Что-то случилось, — проговорил он приглушенным голосом.

Лиза повернулась к нему и обхватила его милое, дорогое лицо ладонями.

— Я люблю тебя, Патрик, — негромко сказала она и поцеловала его в губы. Затем, подхватив свой палантин, бросила короткий взгляд на письмо на столе, просто чтобы убедиться, чтобы быть совершенно уверенной.

«Миссис К. О’Брайен, Чосер-стрит, 2, Бутль, Ливерпуль».

Бедная Китти, каким проклятием стала для тебя твоя Лиззи!

Лиза повернулась и выбежала из комнаты.

Должно быть, она сумела каким-то образом поймать такси, хотя совершенно не помнила, как добралась домой. Только войдя в квартиру на Куинз-Гейт, Лиза сообразила, где находится, и поняла, что ее всю трясет. Она набрала ванну и целый час лежала в горячей, пахнущей ароматическими солями воде, пытаясь разобраться в том, что произошло.

Не было ничего удивительного в том, что Патрик показался ей знакомым. Как и в том, что у нее возникло такое чувство, будто она знала его всю жизнь… Лиза мысленно перенеслась на вечеринку, заново переживая события минувшей ночи и встречу с ним. Как он тогда сказал: «Мы с вами не встречались раньше?» — «Нет, — ответила она. — Иначе я бы запомнила». Она поддалась голосу сердца, а не разума. Ей следовало проявить больше настойчивости и любопытства. Вместо этого она решила, что так и должно быть, когда мужчина, которого вы ждете всю жизнь, кажется вам знакомым. Лиза представила, что было бы, если бы на его первый вопрос она ответила по-другому. «Не припоминаю, но давайте подумаем и постараемся понять, где мы с вами могли встречаться», и один за другим они бы вычеркнули «Брин Эйрс», съемочные площадки и театры, пока не подошли бы к вопросу «А откуда вы родом?» и неизбежному открытию, что они — родственники. Взаимное влечение наверняка бы погибло — а если даже и нет, оба сделали бы вид, что его просто не существовало, и тогда они бы ни за что и никогда… зная, что являются братом и сестрой! Лиза выругала себя за то, что позабыла об осторожности. Она даже не удосужилась поинтересоваться, какая у него фамилия!

А потом Лиза стала думать о нем, о Патрике. Он будет ждать, что она вернется к пяти часам, но его ожидания окажутся напрасными. О боже, ведь он может отправиться на ее поиски!

Собственно говоря, чем дольше Лиза раздумывала над этим, тем более вероятной представлялась ей такая возможность. При аналогичных обстоятельствах она сама стала бы искать его. Патрик спросит у Доннелли Уэстовера, где она живет. Лиза вспомнила, что, возвращаясь в такси из кинотеатра, сказала продюсеру, что снимает квартиру на углу Куинз-Гейт и Бромптон-роуд.

У нее не оставалось иного выхода — она должна уехать.

Вода в ванне начала остывать, и по телу Лизы побежали мурашки. Она вновь вздрогнула, когда к ней вернулись воспоминания о безумной ночи, проведенной в объятиях брата, и на один краткий, безумный миг Лиза представила, что будет, если она просто вернется к нему и ничего не станет говорить. Она могла бы выдумать себе новое прошлое, новое имя, соврать, что приехала откуда-то из другого места. И тогда Патрик смог бы переселиться сюда и жить с ней, как она и планировала. Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Теперь все будет не так, как прежде, во всяком случае, для нее. Кроме того, он не сможет до бесконечности скрывать ее от семьи, и Китти сразу же узнает ее, даже на фотографии.

— О господи! — застонала Лиза.

Она на всю жизнь запомнят те часы, что они провели вместе. Другой такой ночи больше не будет, но она никогда не должна повториться. Лиза должна изгнать саму память о ней, забыть о том, что случилось. Если сможет.

— Мой брат, мой возлюбленный, но только на одну ночь, — еле слышно прошептала она.

Чуть позже, одевшись, Лиза приготовила себе чай и села в кресло, ломая голову над тем, что делать дальше. До пяти часов оставалось не так уж много времени. Несмотря на решимость, Лизу не покидало стойкое подозрение, что если сейчас распахнется дверь и в комнату войдет Патрик, она бросится к нему в объятия, и тогда…

Да, она должна уехать сегодня же.

Но куда?

«И снова это со мной происходит, — с грустью подумала Лиза. — Я очертя голову бросаюсь из одной жизни в другую, совершенно неизвестную». Сначала у нее была семья, а потом в одно мгновение она лишилась ее. Она приехала в Лондон, чувствуя себя совершенно одинокой в чужом мире. И вот теперь спасается бегством, и снова одна, оставляя после себя лишь неудавшееся замужество. Никаких связей или имущества, достойного упоминания. У нее не было никого, кто мог хотя бы сказать ей «до свидания» и пожелать счастливого пути.

У большинства людей жизнь текла ровно и гладко. Они не изменяли раз и навсегда выбранному пути, лишь иногда отклоняясь в сторону. «А моя жизнь похожа на переправу через бурную реку, и я перепрыгиваю с одного камня на другой, когда со мной случается что-то плохое…»

— Итак, куда мне уехать? — вновь спросила себя Лиза.

И вдруг она поняла, что ей следует делать. Она отправится в Калифорнию, в Голливуд. В конце концов, Ральф неоднократно предлагал ей это.

Но она не станет искать встречи с Ральфом. Лиза не хотела, чтобы он выпрашивал для нее роли. Она знала, какое презрение испытывают актеры к тем, кто получает роли не за свой талант и заслуги, а с помощью нужных связей. Она сама добьется успеха!

Лиза быстро собрала чемоданы, уложив в них свою любимую одежду, собрание сочинений Джейн Остин и Викторию, после чего написала коротенькую записку владельцу квартиры, приложив к ней плату за две недели и извинившись за то, что оставляет после себя так много вещей. «Быть может, вы отдадите их на благотворительные нужды?» — предложила она. Уходя, она просунет записку под дверь Пирса.

Закончив сборы, Лиза выпрямилась и в последний раз окинула взглядом две комнаты своей квартиры. Один раз она уже уходила отсюда, но тогда это решение не казалось окончательным, к тому же она собиралась выйти замуж.

А сейчас она покидала эту квартиру навсегда.

Как хорошо им здесь было вдвоем с Джекки. Тут звучал радостный смех, они делились радужными надеждами на будущее, хотя не обошлось и без грусти. Лиза вспомнила слезы Джекки, пролитые о Гордоне.

Вдалеке прогремел гром, и по стеклам забарабанили капли дождя, быстро перешедшего в настоящий ливень. Лиза выглянула в окно. Люди спешили укрыться от небесного потопа, а водители уже включили «дворники» в своих автомобилях.

— Куда они едут и о чем думают? — прошептала она. — Какая странная штука — жизнь. Никто не знает, что я стою у этого окна, собираясь принять самое главное решение в своей жизни. Интересно, что происходит за окнами напротив? Может быть, где-то в этих комнатах люди умирают, или погружаются в пучину отчаяния, или ссорятся. Хотя с таким же успехом они могут заниматься любовью или мирно читать книгу.

Неведомые ей чувства скрывались за окнами и запертыми дверьми. Через несколько минут она выйдет из дома, дойдет до аэровокзала на Глостер-роуд и попросит один билет до Калифорнии — и даже через миллион лет никто не узнает о том, что прошлой ночью она спала с родным братом, а теперь убегает на другой конец света.

Телефонный звонок напугал Лизу до полусмерти. Он звучал слишком громко, как бывает, когда в комнатах не остается мебели. Лиза подошла к двери в спальню и уставилась на аппарат, словно одного взгляда на него было достаточно, чтобы узнать, кто находится на другом конце линии.

Лиза не стала снимать трубку. Это мог быть последний человек в целом свете, с кем она пожелала бы разговаривать, — или единственный, с кем ей хотелось бы поговорить?

— Да поможет мне Бог, — произнесла она, взяла саквояж и вышла из квартиры.

Открывая высокую входную дверь, Лиза слышала, как четырьмя этажами выше надрывается телефон.

День снова выдался солнечным. С тех самых пор, как семь месяцев назад Лиза прилетела в Калифорнию, погода не испортилась ни разу. День за днем, с раннего утра до самого заката мир был наполнен благословенным солнечным светом. Лиза села на постели, раздвинула белые занавески и посмотрела на широкую улицу, вдоль которой тянулась вереница оштукатуренных домов в испанском стиле, выкрашенных в мягкие, пастельные тона — перламутровые, кремовые, бледно-зеленые, лиловые…

Хотя, наверное, дождь тоже иногда шел. Иначе как могли просторные лужайки оставаться столь ослепительно-зелеными, а ароматные роскошные цветы, переполняющие каждый сад, расти и цвести? Лалли говорила Лизе, как они называются. Фиолетовые колокольчики — это жакаранда, или палисандр. Спустя две или три недели после того, как их бутоны нарочито и хвастливо раскрывались, лепестки уже осыпались, как конфетти. А еще здесь были бугенвиллеи, азалии, гардении с яркими, невероятными цветами, подобных которым Лиза еще никогда не видела.

В коридоре зазвонил телефон, и Рома крикнула:

— Я сниму трубку.

Лиза выскользнула из постели и подбежала к двери, чтобы послушать. Рома громко сообщила:

— Глория, это тебя. — И Лиза расслабилась.

Она не доверяла Роме после того случая, когда Дик Бродбент позвонил Лизе и сообщил, что «Парамаунт» набирает девушек на роли рабынь в фильме «Принцесса пустыни» и что она должна немедленно прибыть на студию. Лиза пришла в восторг и поделилась новостью со своими соседками, Глорией, Лалли и Ромой, а потом помчалась переодеваться. Однако когда она приехала на «Парамаунт», ей сказали:

— Извини, куколка, но мы уже взяли всех, кого хотели.

Через два дня Лиза узнала, что Рома приехала на студию на такси, опередив ее, и ее взяли в массовку.

Теперь, раз уж она встала с постели, ложиться снова не было смысла. Через час у нее урок вокала, а потом, в полдень, начиналась ее смена в кафе. Быстро приняв душ, Лиза натянула джинсы и желтую безрукавку. Девушка покрутилась перед зеркалом, пытаясь решить, что лучше — заправить ее в джинсы или оставить навыпуск. Пожалуй, стоит все-таки заправить. Лиза продела в петли на поясе светло-коричневый кожаный ремень и сунула ноги в желтые парусиновые туфли. Перебрав сережки, она остановилась на паре цыганских колец.