Лиза с завистью смотрела на загорающих.

— Я бы тоже с удовольствием позагорала, — сказала она, — но у меня не хватает терпения лежать на песке. Уже через пять минут мне становится смертельно скучно.

— Мне тоже, — обронил Басби.

Это был уже десятый пункт, по которому они пришли к согласию. Собственно говоря, до сих пор они сходились во мнении абсолютно во всем. Им нравились одни и те же писатели, одни и те же актеры и фильмы. Лиза соглашалась с Басби в том, что «Мальтийский сокол» — лучший из всех триллеров. Тут же выяснилось, что оба смотрели «Касабланку» по крайней мере дюжину раз.

Выйдя из ресторана, они неторопливо двинулись вдоль линии прибоя. Басби дружески взял Лизу под руку. Этот жест выглядел вполне естественно.

— Мой бог, хотелось бы мне иметь такие же мускулы, — заметил он, показывая на пару тяжелоатлетов на пляже, мощные, перевитые канатами мышц плечи которых блестели от масла, когда они с легкостью орудовали здоровенными гирями.

Лиза покачала головой.

— Вам это не пойдет, — сказала она.

На Басби была белая футболка с короткими рукавами, и его красивой формы руки, начисто лишенные признаков мускулатуры, были обнажены.

Чей-то голос проревел:

— Привет, БиДи! Как поживаешь?

Посреди толпы на пляже стоял какой-то мужчина. Он яростно размахивал руками, стараясь привлечь их внимание.

Басби помахал ему в ответ:

— Привет, Джо. У меня все в порядке.

— Вы знакомы с массой людей, — заметила Лиза.

Вот уже третий раз за сегодняшнее утро Басби приветствовали знакомые.

— Он снимался в кино, для которого я написал сценарий пару лет назад, — ответил Басби. — Голливуд — самое подходящее место для того, чтобы обзавестись знакомыми.

Лиза решила, что именно его неизменно приветливое расположение привлекало к нему людей. Они знали, что Басби Ван Долен отнесется к ним по-дружески, и были благодарны ему за то, что он помнил, как их зовут.

— Хотите пива? — Басби остановился у открытого всем ветрам бара, перед которым прямо на песке стояли раскладные деревянные столики.

— Не откажусь. Дома я никогда не пила пива, — призналась Лиза, потягивая ледяной напиток. — Оно всегда было теплым.

Басби содрогнулся.

— Теплое пиво! Да, этого я никогда не забуду.

— Вы были в Англии? — с удивлением поинтересовалась Лиза.

— Всего пару месяцев во время войны.

Лизе вдруг стало холодно, словно солнце закрыли тяжелые тучи На нее нахлынули мрачные воспоминания, и она вздрогнула.

— Где стояла ваша часть? — спросила она.

— В какой-то маленькой деревушке неподалеку от Лондона Не помню, как она называлась. — Басби озабоченно посмотрел на нее. — С вами все в порядке? Вы сильно побледнели.

— Ничего, все нормально. Просто мне вдруг стало не по себе. Моя мама в таких случаях говорила: мурашки по коже пробежали.

— Эй, вы только взгляните на того парня на роликах!

Лиза поняла, что Басби сказал это лишь для того, чтобы отвлечь ее, и ему это удалось. Мимо них промчался мужчина преклонных лет с развевающейся седой бородой. За спиной у него, подобно парусу, трепетала на ветру длинная снежно-белая грива волос. На нем не было ничего, кроме пары обрезанных чуть ниже колен джинсов. В руках он держал корзину с покупками. Лиза не смогла удержаться от смеха.

Они допили пиво и зашагали дальше. Где-то впереди звучала громкая музыка, и вскоре они подошли к ее источнику, маленькому увеселительному аттракциону, установленному на углу улицы.

Всего за несколько минут Лизе дважды напомнили о понедельнике светлой седмицы, проведенном в Саутпорте. Она испытала настоящий шок. С тех пор она и близко не подходила к аттракционам и луна-паркам. Она-то наивно полагала, что события того дня похоронены в самом дальнем и темном уголке ее души, хотя и не забыты. Но оказалось, что они лежат чуть ли не на поверхности, раз случайно оброненные Басби слова и звуки работающих аттракционов обрушились на нее со столь сокрушительной силой.

С другой стороны дороги раздались дикие, нечеловеческие вопли, и Лиза увидела девушку на «американских горках», судорожно вцепившуюся в руку молодого человека. На ее лице был написан панический ужас, и Лиза вновь вздрогнула и поморщилась, как от зубной боли.

— Вы ни за что не угадаете, что я вижу, — сказал Басби.

— Что? — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос не задрожал.

Он показывал на крошечный кинотеатр дальше по улице.

— Смотрите, что там идет, — «Касабланка»!


Басби купил бумажную коробку попкорна и две жестянки газировки, и они уселись в заднем ряду почти пустого кинотеатра. Одной рукой Басби обнимал Лизу за плечи. Она прижалась к нему, ощущая исходящее от него тепло и чувствуя себя в безопасности. В конце фильма она заплакала.

— Это так грустно, — всхлипывала Лиза. — Я все время надеюсь, что когда-нибудь изменят окончание.

Когда они вышли на улицу, Лиза с удивлением обнаружила, что уже стемнело. Ей показалось, что день прошел слишком быстро, и она сказала об этом Басби.

— Это все оттого, что у вас была хорошая компания, — с улыбкой заметил он. — И еще это говорит о том, что вам не было скучно.

Немного погодя, когда они уже ехали обратно в Голливуд, он вдруг спросил:

— Вы не интересуетесь политикой?

— Не очень, — отозвалась Лиза и попыталась вспомнить, как зовут нынешнего американского президента, — без особого, впрочем, успеха.

— Когда я был маленьким, я мечтал о том, чтобы стать политиком, — признался Басби. — Не на первых ролях, разумеется, а где-нибудь на заднем плане — составление речей, связи с общественностью, в таком духе.

— У вас наверняка бы получилось, — сказала Лиза.

— Но потом я как-то незаметно для себя сбился с пути истинного и увлекся кино, хотя и не жалею об этом.

Он объяснил ей, что в Америке демократы представляют партию левого толка, а республиканцы — правого.

— Это как ваши лейбористы и консерваторы, — сказал он.

Сам он был демократом, активистом, принимающим самое деятельное участие в работе местной ячейки.

— Когда президент Эйзенхауэр — он республиканец — покинет свой пост в 1960 году, у нас есть хорошие шансы занять его место. Вы когда-нибудь слышали о Джеке Кеннеди?

— Боюсь, что нет.

— Ничего, скоро услышите. Он сенатор от штата Массачусетс. Здесь, в Калифорнии, собралась целая группа единомышленников, и мы пытаемся сделать так, чтобы его выдвинули кандидатом в президенты. Это самый приличный и достойный уважения малый, которого я когда-либо встречал. Если Джека изберут… — Басби не договорил. Лиза заметила, как побелели костяшки его пальцев, лежащих на руле. Повернувшись к ней, он усмехнулся. — Прошу прощения. Наверное, я все-таки утомил вас в конце концов?

Лиза заверила его, что ничуть не устала.

— Должна же я знать хоть что-нибудь о стране, в которой живу.

— Давайте остановимся на ужин.

Басби заехал во двор придорожной закусочной и, вылезая из машины, прихватил с собой портфель с заднего сиденья.


После того как с едой было покончено, Басби протянул Лизе рукопись.

— Сценарий «Авантюриста», — пояснил он.

— Я совсем забыла о нем, — виновато призналась она.

В конце концов, предполагалось, что именно сценарий был целью их сегодняшней встречи.

— Я тоже, и вспомнил о нем лишь на обратном пути. Ваша роль начинается на сорок третьей странице.

— А кто будет играть главного героя? — поинтересовалась Лиза. — Самого Кэхила О’Дэйли?

— Здесь мне крупно повезло, — удовлетворенно ответил Басби. — Свои услуги предложил Ральф Лейтон. Ну, а я взял и тут же согласился.

— Ральф?! — с восторгом воскликнула Лиза. — Это замечательно!

— Судя по вашим словам, вы с ним знакомы?

— Да. Господи, как хорошо будет вновь с ним увидеться!


Басби остановил автомобиль у ее дома и сказал:

— Я бы хотел встретиться с вами еще раз, Лиза, но сначала я должен сказать вам кое-что.

Она повернулась и взглянула ему прямо в глаза. Он выглядел серьезным и даже мрачным. Его глаза за стеклами очков стали суровыми.

— В чем дело? — с любопытством спросила Лиза.

— Я женат. — Прежде чем она успела что-либо ответить, Басби быстро продолжил: — Моя жена бросила меня ради другого, и сейчас она подала на развод, так что я могу считать себя женатым холостяком.

Лиза не могла представить себе женщину, которая в здравом уме согласилась бы оставить Басби ради другого мужчины. Она не знала, что сказать, и молчала так долго, что он наконец не выдержал и с тревогой спросил:

— Я расстроил вас?

— Ничуть. — Лиза накрыла его руку своей и сказала: — День был просто замечательный. Я хотела бы повторить его при случае.

Басби наклонился и привлек ее к себе. Его губы оказались мягкими и влажными. Лиза тут же начала пылко и страстно отвечать на поцелуй, молясь про себя, чтобы он предложил ей поехать к нему домой, где они могли бы заняться любовью. Но вместо этого Басби вдруг разжал объятия и погладил ее по щеке.

— Боже мой! Какая же вы красивая, — хрипло прошептал он.

Лиза почувствовала себя обманутой, почти отвергнутой. Похоже, он угадал, о чем она подумала, потому что добавил:

— Давайте отложим это до более подходящего момента.

— Хорошо, — ответила она, улыбаясь, хотя и была разочарована.

Стоя на тротуаре и глядя вслед отъезжающей машине, Лиза думала о том, что день был почти идеальным и что его омрачали лишь болезненные напоминания о прошлом.

Позже, уже лежа в постели, она вспоминала о Басби. Он казался таким легким в общении, добродушным и даже вальяжным, что Лиза не могла представить его себе властным и жестким на съемочной площадке, а ведь это — неотъемлемые качества успешного режиссера.


— Лиза, Лиза, Лиза! — заорал Басби. — И потом: — Стоп!

Он ловко и быстро спустился по каменистому обрыву на берег моря и схватил ее за плечи. Его пальцы больно впились ей в предплечья, но он, похоже, этого не заметил.

— Господи, женщина! — вопил Басби. — Твой любимый тебя бросил. БРОСИЛ! Поняла? Ты смотришь, как уплывает его лодка, и знаешь, что больше никогда не увидишь его. Твое сердце разбито. Ты думаешь, что твоя жизнь кончена. — Он с презрением оттолкнул от себя Лизу. — А у тебя такой вид, словно ты капнула мороженым себе на платье.

Кто-то из операторов захихикал. Лиза страстно желала, чтобы сию же минуту земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Пожалуй, она смогла бы изобразить сердечные муки, которые от нее требовались, если бы эпизоды снимались последовательно. Но хотя сегодня был первый съемочный день, они работали над заключительной сценой фильма. Она должна была скорбеть о потере мужчины, с которым у нее был страстный роман, но эту часть им предстояло снимать через две недели, когда они переместятся в павильон. Уединенный пляж в двадцати милях от Голливуда должен был изображать побережье Италии; это было максимальное расстояние, на которое Басби мог позволить им удалиться. Ожидалось, что съемка будет закончена к обеду и они переместятся в другое место.

Утро почти закончилось, целиком и полностью истраченное на Лизу, которая уже не сомневалась в том, что даже если она проторчит здесь целую вечность, то все равно не сможет изобразить те чувства, которые требовал Басби. Быть может, с тоской думала она, если бы сейчас к горизонту действительно уплывала какая-нибудь лодка, она могла бы сосредоточиться на ней и выдать нужные эмоции. Но простиравшийся перед ней океан был абсолютно чист. Лодку в эпизод добавят потом.

Лиза стояла неподвижно, жалея себя и с трудом сдерживая слезы, но Басби оставался неумолимым.

— Давайте повторим, — скомандовал он. — Дубль двадцать два, мотор!

Заработал ветродув, и Лиза откинула со лба прядь волос. Она почувствовала, как ее ноги облепила юбка длинного черного платья. На глаза навернулись слезы, и девушка судорожно попыталась проглотить комок в горле, чтобы не расплакаться. Оператор подъехал к ней вплотную, чтобы снять несколько кадров крупным планом. Лиза почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. «Как бы мне хотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Где угодно, только не здесь», — с трагическим надрывом подумала Лиза. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони, стыдясь того, что расплакалась на глазах у чужих ей людей. «Сейчас Басби опять наорет на меня, и они будут смеяться». Ее нижняя губа предательски задрожала. Слезы продолжали капать, и Лиза из последних сил сдерживалась, чтобы не закрыть лицо руками и не зарыдать.