— Она слишком стара, — без обиняков заявил он.

— Ей всего двадцать семь, — возразил Бен Шедли. — По сценарию Хани должно быть двадцать два, но это не имеет значения. Каких-то пять лет… — И он выразительным жестом развел руками, а потом пожал плечами.

Джозеф Дент взглянул Лизе прямо в глаза.

— Каких-то пять лет? — пренебрежительно бросил он. — На мой взгляд, не пять, а целых десять.

Бен заволновался:

— Но она идеально подходит для роли, мистер Дент. У нее потрясающая внешность — стильная, но с налетом невинности.

— Она слишком высокая для этого идиота Гэри, как-там-его-фамилия.

— Он может надеть башмаки на платформе! — с отчаянием вскричал Бен.

Лиза ощутила легкий приступ раздражения. Джозеф Дент вел себя так, словно ее здесь не было.

— Он всегда так себя ведет? — обратилась она к Бену, полностью игнорируя режиссера.

— Ка… как? — заикаясь, пролепетал тот.

— Оскорбляет людей с таким видом, словно их здесь нет?

— Э-э… не знаю.

— Поразительная невоспитанность, — заявила Лиза, старательно имитируя произношение английской аристократки. — Помню, в школе я иногда проделывала нечто подобное. Но большинство людей вырастают из своих дурных привычек. Ну что ж. — Она повернулась, чтобы уйти. — Приятно было познакомиться с вами, Бен.

— Стойте! — Бен схватил ее за руку.

Лиза взглянула на Джозефа Дента и увидела, что тот скалится во весь рот. От разыгранного ею фарса пострадал лишь бедняга Бен.

— Но я слишком старая и высокая, — запротестовала Лиза.

— Полагаю, вы нам подойдете, — едко заметил Дент. — Нищим выбирать не приходится.

— Полагаю, именно так думали нанявшие вас люди, — парировала Лиза.


Работа над «Великолепной аферой» стала настоящим испытанием для Лизы. Басби Ван Долена считали тираном на съемочной площадке, но по сравнению с Джозефом Дентом он являл собой образец вежливости. Никогда еще Лизе не приходилось сталкиваться со столь злобной, неконструктивной критикой и отвратительным поведением режиссера.

Актер, исполнявший главную мужскую роль, Гэри Мэддокс, был кумиром девочек-подростков. Обладатель мускулистого загорелого тела и обесцвеченных волос, ниспадавших на голубые глаза с небрежностью, которую можно было назвать какой угодно, только не естественной, Гэри привык к тому, что малолетние поклонницы визжали от восторга, стоило ему отработанным жестом приподнять бровь. Рассчитывая покорить всех подряд и самому стать предметом обожания, он вдруг, совершенно неожиданно для себя, был поднят на смех из-за полной неспособности к лицедейству. Джозеф Дент беспощадно критиковал и высмеивал его. Он называл Гэри «мистер Мускул».

— Если мистер Мускул сможет поднапрячься и хотя бы десять минут выглядеть интеллигентным человеком, мы снимем эту сцену.

Актер, терпение которого явно истощилось, начал демонстрировать темные стороны своего характера. Его самодовольная, хотя и добродушная, манера поведения сменилась неприкрытой агрессией. Лиза обнаружила, что ей трудно вести себя естественно, особенно в романтических сценах, с мужчиной, который только что обзывал режиссера последними словами.

Рут Джорджи, исполнявшая главную женскую роль, изобрела способ сохранять душевное спокойствие — она начинала пить, едва прибыв на площадку, и не останавливалась до окончания съемок. Актеры, игравшие эпизодические роли, как мужчины, так и женщины, постоянно плакали, их самолюбие и вера в себя подвергались бесконечным язвительным насмешкам со стороны режиссера.

Джозеф Дент попробовал применить эту тактику и к Лизе.

— Боже всемогущий, женщина! — визжал он. — Ты открываешь и закрываешь рот, как долбаная рыба. — И он изобразил рыбу, какой она ему представлялась, выпятив губы и причмокивая.

Лиза уперла руки в бока и в упор уставилась на режиссера тяжелым взглядом.

— Очень хорошо, Джозеф, просто замечательно, — с восхищением заявила она. (Лиза нарочно называла его «Джозеф», чтобы позлить, зная, что он предпочитает, чтобы к нему обращались «мистер Дент».) — Если кто-нибудь снова надумает снимать «Моби Дика», я посоветую ему взять вас на главную роль.

Кто-то из членов съемочной группы рассмеялся. Бен Шедли выглядел так, словно с ним вот-вот случится удар, но Лиза решила, что лучший способ общения с Дентом — это выставить его на посмешище. Однако, как ни странно, сам он никогда не обижался и всегда первым смеялся удачной шутке. «Его нужно иногда опускать с небес на землю», — подумала Лиза с самого начала.

Редкий день проходил без скандала. Однажды рабочим пришлось восстанавливать интерьер, после того как Гэри Мэддокс, выведенный из себя насмешками режиссера, завалил стену, с размаху ударив ее ногой.

Но, невзирая на все эти происшествия, Джозеф Дент сумел сотворить маленькое чудо. Фильм был закончен вовремя, пусть и с неимоверными усилиями, да еще и с незначительным превышением бюджета. По окончании съемок праздничной вечеринки не было. Никому не хотелось веселиться. Когда был снят последний кадр, не последовало ни одного радостного крика. Вместо этого все члены съемочной группы испустили облегченный вздох.


К всеобщему удивлению, когда шесть месяцев спустя «Великолепная афера» вышла в прокат, зрители и критики встретили ее с единодушным одобрением. Как-то вышло так, что в ходе съемок картина утратила сходство с комедией и превратилась в настоящий «черный детектив». Лиза вырезала из газеты рецензию, которая понравилась ей больше всего, и прикрепила ее к кухонной стене.

«…Джозеф Дент, вернувшийся в когорту лучших режиссеров современности, с помощью запрещенных приемов сумел добиться фантастической игры от своих актеров, принявших участие в съемках этого мрачного психологического триллера. Гэри Мэддокс, до сих пор выступавший в легком весе, придал своему герою силу и достоверность, на которые критики считали его неспособным. Небритый и неухоженный, он набрасывается на свою роль с дикой яростью, которая обещает ему большое будущее. Рут Джорджи в роли трагической, неуравновешенной героини блестяще проявляет себя с неожиданной стороны, появляясь и исчезая с почти мечтательным выражением лица. Наконец-то мы дождались возвращения на экран бесподобной Лизы Анжелис, исполнившей роль соседки с нижнего этажа. Она делает свою героиню трогательно уязвимой…»


Несколько следующих лет Лиза соглашалась на все предлагаемые ей роли и приобрела репутацию надежной и начисто лишенной претензий актрисы. «Антипримадонна», — так назвал ее один из репортеров светской хроники.

Бюджеты росли, и фильмы снимались все дольше и дольше. Звезды получали феноменальные гонорары — Элизабет Тейлор заработала миллион долларов за «Клеопатру», фильм, съемки которого не уложились ни в сроки, ни в бюджет. Последняя выписка из банка, полученная Лизой, извещала о том, что на ее счету лежит почти полмиллиона долларов. Несколько раз она снималась за границей, поскольку размах киноиндустрии в Голливуде стал сокращаться и Европа превратилась в столицу киношного мира. Лиза всегда с неохотой покидала дом Басби и с радостью возвращалась под защиту его стен.

В перерывах между съемками она полностью переделала внутреннее убранство особняка, купила картины, новые ковры и шторы. Лиза ни на минуту не забывала о том, что когда-нибудь этот дом вновь будет принадлежать Басби, поэтому выбирала вещи, которые наверняка ему понравятся. Она неизбежно стала обзаводиться новыми друзьями. Последним криком моды стали «Битлз», и Лиза обрела статус звездной знаменитости только потому, что тоже была родом из Ливерпуля. Несколько раз ее приглашали на вечеринку именно по этой причине, хотя она неизменно отвечала отказом.

— Клуб «Каверн» был открыт через много лет после того, как я уехала из Ливерпуля, — честно говорила она людям. — Я никогда не встречалась с «битлами» и не принимаю приглашений только потому, что мы с ними из одного города!

Лизе часто звонил Басби, и иногда они разговаривали часами. Два года спустя после их развода он вновь женился на молоденькой темноволосой актрисе по имени Лулу, но их брак распался всего через несколько месяцев.

— Она должна была заменить мне тебя, — сказал он в последний раз. Была уже полночь, и Лиза спала. Но стоило ей услышать телефонный звонок, как она поняла, что это Басби. — Хотя мне следовало бы знать, что из этого ничего не выйдет. Бедный ребенок! Я ожидал от нее слишком многого. Я думал, что она целыми днями будет играть Лизу Анжелис, однако она не справилась со своей ролью.

— Бедный Басби, — сказала Лиза.

— Бедный Басби, — эхом откликнулся он. — Может, ты слышала, что я продал собственную компанию. Теперь я просто снимаю фильмы. Все, точка.

— Я знаю, — ответила Лиза. — Ты говорил мне об этом в прошлый раз. — Кто посмел бы бросить в него камень? Басби вложил душу и сердце в восемь фильмов, которые Америка почти не заметила.

— Теперь всем заправляют воротилы в дорогих костюмах. Они безжалостно режут мои картины на кусочки, выбрасывая то, что я считал лучшими кадрами.

— Я знаю, — повторила Лиза и ласково добавила: — Но когда-нибудь ты вновь начнешь снимать свое кино. Я не сомневаюсь в этом.

— Правда? Правда, Лиза? — Голос у Басби внезапно охрип. — Господи, как мне тебя не хватает! Почему мы должны быть вдали друг от друга? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Только вчера я подумал: если бы мы не встретились тогда в Ливерпуле, полюбил бы я тебя, когда ты вошла в тот чертов отель?

— Не знаю, дорогой, — искренне ответила Лиза. Она взяла подушку и подложила ее под спину.

Басби говорил таким тоном, словно он уже настроился на один из своих телефонных марафонов.

— У тебя есть кто-нибудь? — внезапно поинтересовался он.

— Нет. — И опять Лиза говорила правду. — После тебя у меня никого не было. — После его ухода у нее не было ни малейшего желания начинать с кем бы то ни было романтические отношения. В последнем номере журнала о ней было написано, что она «ведет затворнический образ жизни» в Беверли-Хиллз.

— Мне показалось, что у тебя что-то было с Гэри Мэддоксом. Мне то и дело попадаются на глаза ваши фотографии на премьерах и прочем.

Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы напоминать Басби о том, что его это больше не касается, поскольку они давно перестали быть мужем и женой.

— У нас с Гэри один и тот же агент, — мягко пояснила Лиза. — И нас обоих устраивает то, что нас видят вместе. Хотя, откровенно говоря, он мне не нравится.

— Понятно, — удовлетворенно отозвался Басби. Он провисел на телефоне еще час, рассказывая ей о движении против войны во Вьетнаме, активным участником которого он являлся. — Кеннеди никогда не позволил бы нам вляпаться в это дерьмо, — мрачно заключил Басби. Сейчас он принимал участие в предвыборной кампании: Роберт Кеннеди собирался стать кандидатом от Демократической партии на следующих президентских выборах.

По сравнению с новостями Басби новости Лизы выглядели более чем прозаично. Она купила несколько новых картин — главным образом репродукции импрессионистов.

— Все вполне традиционно, — сказала она. — Моне, Сезанн, Ренуар. И еще я научилась водить машину. Теперь у меня «шевроле-универсал».

— «Шеви», — поправил ее Басби. — Никто не говорит «шевроле».

Наконец он повесил трубку. В его голосе вновь звучало отчаяние. Лиза встала с постели, приготовила себе чашку чая и закурила сигарету. Звонок бывшего мужа вызвал в ее душе смутное беспокойство. Она чувствовала себя виноватой в том, что сделала Басби несчастным.

— Боже мой, — прошептала Лиза. — Если бы только мы могли быть вместе!

Но этого никогда не случится. Всего несколько недель назад она увидела Басби в ресторане, в котором обедала вместе с Карен Зорро. И его поза, и движение плеч, и отблески света, падающие на стекла его очков, моментально пробудили у нее в памяти ужасы того дня в Саутпорте. Лиза почувствовала, что ее тошнит. Она раздавила окурок в пепельнице и сразу же закурила новую сигарету.

— Ты проклятая ханжа и лицемерка, Лиззи О’Брайен, — сердито сказала она себе. — Тоскуешь о мужчине, которому с самого начала наставляла рога. Может быть, ты и самая подходящая женщина для Басби, но он — уж точно не самый подходящий для тебя мужчина, и пора бы тебе это уразуметь.


Через несколько дней, воскресным утром, к Лизе пожаловал неожиданный посетитель. Проигрыватель был включен, и Лиза негромко подпевала музыке «Лауры» Чарли Паркера[85], когда раздалась мелодичная трель дверного звонка. Окна были распахнуты навстречу бледному мартовскому небу. Ночью прошел дождь, и кусты и деревья были еще влажными. Капельки воды переливались под лучами слабого, лимонно-желтого солнца.