За исключением Сабины. Лишенная общества отца в первые годы своей жизни, девочка обожала его. После смерти Дента она была безутешна и спала в кровати Лизы, жалобно всхлипывая во сне.

— Со временем она привыкнет, — говорила Милли. — Время лечит все.

Сабина нуждается в любви, думала Лиза, и никто так не стремился дать ее девочке, как она. Самым главным наследием Дента стала его дочь. Он оставил Лизе свой дом и состояние, два миллиона долларов, но более всего она дорожила Сабиной, своим долгожданным ребенком.

На похоронах Дента не было цветов и молитв. В маленькой часовне звучал Вагнер, а Гэри и еще двое старых друзей произнесли короткие прощальные речи. Но и только. Лиза изо всех сил старалась не допустить ничего такого, над чем посмеялся бы ее покойный супруг.

Когда все кончилось, Гэри сказал:

— Кое-кто хотел бы вернуться обратно в дом. Мы посмотрим пару его фильмов, если ты не возражаешь.

— Нет, конечно. Я попросила Милли приготовить напитки и легкую закуску.

В бледно-голубом небе появилось яркое солнце, когда процессия из дюжины машин направилась в «Тимперлиз». В первом автомобиле ехали Лиза и Гэри.

— Я буду рада, когда этот день закончится, — со вздохом призналась Лиза, когда кортеж свернул на подъездную аллею. — Нет ничего хуже похорон.

Тем же вечером ей предстояло вспомнить эти слова.


Стоило Лизе войти в холл, как она сразу поняла — что-то стряслось. Посреди комнаты стояла Милли с чайным полотенцем в руках. На ее лице были написаны ужас и скорбь.

— Что случилось?! — воскликнула Лиза, а потом, охваченная паникой, требовательно спросила: — Где Сабина?

— Она уехала, — тусклым, невыразительным голосом ответила Милли.

— Уехала!

К ним подошел Гэри и взял Милли за руку.

— Куда? — спросил он.

— За ней приехала мать и забрала ее.

Снаружи захлопали дверцы автомобилей, и на дорожке, посыпанной гравием, заскрипели шаги.

— Вы двое ступайте в кухню, — напряженным голосом распорядился Гэри. — Я займусь гостями.

— В столовой уже накрыт стол, — все тем же тусклым голосом сказала Милли.

— Как это случилось?! — вскричала Лиза, когда обе женщины остались одни.

Милли заплакала.

— Я накрывала на стол, когда услышала голоса в холле, — всхлипывая, начала рассказывать она. — Поначалу я не обратила на них особого внимания. Передняя дверь была открыта нараспашку, и люди входили и выходили, словно в «Вулвортсе». A когда наконец я решила посмотреть, то увидела на диване Коко с Сабиной. «Я приехала забрать ее с собой», — говорит она мне. Во дворе стояла большая машина с включенным мотором.

— Ох, Милли, и ты позволила ей это сделать!

Милли с упреком воззрилась на Лизу.

— За кого ты меня принимаешь? Разумеется, я стала возражать. Я заявила, что она не может просто забрать девочку и уехать. Сказала, что ты вернешься через час и что она должна дождаться тебя, но Коко ответила: «Сабина — моя дочь, и я хочу забрать ее». Она прочла о смерти Дента в какой-то газете в Канаде.

— В Канаде!

— Да, она теперь живет там. Господь свидетель, я бы остановила ее, Лиза, я крупнее и сильнее ее, но… — Кухарка умолкла, и скорбь на ее лице сменилась растерянностью.

— Но что?

— В общем, Сабина захотела уехать. Она сказала: «Я хочу быть со своей мамочкой». Она моментально привязалась к Коко, как будто знала ее всю жизнь. Мне не хотелось говорить тебе об этом, Лиза, но девочка выглядела по-настоящему счастливой.


По словам адвоката Дента, даже если Сабину удастся отыскать и дело попадет в суд, у Лизы не было ни малейшего шанса выиграть его.

— Предпочтение всегда отдается матери, — сказал он. — Всегда.

— Но ведь она исчезла сразу же после рождения Сабины!

— Не исключено, что она сможет назвать уважительную причину, которая заставила ее так поступить. Как бы там ни было, ребенок остался с отцом. Теперь же, когда отец скончался… — Адвокат пожал плечами. — Насколько я понимаю, когда девочку увезли, вы вызвали полицию, но они отказались предпринять какие-либо действия?

— Они сказали, что мать нельзя обвинить в похищении собственного ребенка, — устало ответила Лиза.

— Правильно. Ведь вашему супругу не было предоставлено право опеки. В документах о разводе Сабина даже не упоминалась.

Будь ты проклят, Дент! Скорее всего, он попросту забыл о существовании Сабины.

Адвокат продолжал:

— Все могло бы быть по-другому, если бы вы воспитывали ее с самого рождения, но вы ведь знали ее всего восемь месяцев.

— Да, но я привязалась к ней так, словно она была моим собственным ребенком.

— Должно быть, вы очень расстроены, — с сочувствием заметил адвокат.

— Это еще мягко сказано, — с горечью отозвалась Лиза.

Она больше никогда не видела Сабину, хоть и наняла частного детектива, чтобы найти девочку и убедиться, что с ней все в порядке.


Лиза поставила кассету с записями Вагнера, и целый час дом содрогался от ревущих аккордов. Но когда музыка смолкла, он еще больше стал походить на морг.

Почти сразу Лизу разыскала Милли.

— Хочешь, я поставлю еще какую-нибудь кассету, душечка?

— Перестань обращаться со мной, как с ребенком, — отрезала Лиза.

Пожилая женщина с тревогой взглянула на нее.

— Коко — славная женщина. Она будет хорошо заботиться о Сабине.

— Ты твердишь мне об этом вот уже два месяца.

— Я всего лишь пытаюсь помочь тебе перестать сходить с ума, вот что я делаю. Коко наверняка не ушла бы, если бы Дент с самого первого дня не изводил ее придирками и насмешками. Уж ты-то знаешь, какой свиньей он мог быть.

— Даже слишком хорошо, — сухо ответила Лиза.

— Этот частный шпик, которого ты наняла, уже разнюхал что-нибудь?

— Нет.

— Хочешь чаю?

— Да, пожалуйста. Что угодно, лишь бы ты оставила меня в покое.

— Принесу через пару минут, — заботливо пообещала Милли.

После ее ухода Лиза слабо улыбнулась. Милли, как и все остальные, старалась поддержать ее и успокоить. Однажды утром, спустившись вниз, Лиза обнаружила, что все напоминания о маленькой девочке исчезли из их дома.

Лиза откинулась на спинку кресла и закурила. Иногда ей казалось, что Сабина просто приснилась ей, что ее не существовало на самом деле. И теперь этот чудесный сон закончился, но воспоминания время от времени прорывались наружу, как всегда бывает со снами.

В подвале хлопнула дверь. Наверное, это Гэри поднимается наверх после просмотра очередного фильма Дента. Только вчера Лиза отдала ему запасной ключ.

— Это избавит меня от необходимости каждые пять минут впускать и выпускать тебя, — сказала она, хотя в действительности была рада его присутствию. Кроме того, у нее появился повод не выслушивать причитания Басби, когда тот звонил, — а после смерти Дента он буквально обрывал телефон.

— Как твои дела? — Гэри вошел в комнату и с размаху плюхнулся в кресло.

— Настолько хорошо, насколько это возможно. Я бы предпочла с головой окунуться в работу, но пока что мне не во что окунаться. — Съемки фильма, которым собирался заняться Дент, должны были начаться не раньше весны — если они вообще начнутся. Судьба ленты повисла в воздухе.

— Я вот что подумал, Лиза. Ты же понимаешь, после смерти Дента никто не сможет заставить меня играть на пределе своих возможностей. Я собираюсь заняться режиссурой.

Она взглянула на него. В последнее время Гэри выглядел и вел себя так же, как ее покойный муж. Он отрастил маленькую козлиную бородку и стал начесывать редеющие волосы на лоб. Теперь Гэри неизменно носил черное. Лиза распорядилась починить Бесси и подарила ему мотоцикл на память о Денте, и Гэри повсюду разъезжал на нем. И вот он захотел стать режиссером. Не исключено, что в один прекрасный день он предложит ей выйти за него замуж, чтобы быть еще больше похожим на Дента и жить его жизнью.

— Что ж, ты принял мудрое решение, — сказала Лиза.

— Ты и вправду так думаешь? — Он озабоченно взглянул на нее.

— Да, идея просто замечательная, но кто предложит тебе работу, Гэри?

Кто доверит неопытному новичку снять фильм, бюджет которого исчисляется семизначными цифрами?

Гэри усмехнулся.

— Я сам найму себя. Я намерен создать собственную продюсерскую компанию. Билеты на «Покаяние» разлетаются, как горячие пирожки, так что деньги у меня есть. Я намерен вложить два миллиона долларов в собственную компанию.

«Покаяние» вышло в прокат две недели назад, в самый канун Нового года. Лиза потребовала, чтобы в конце фильма, в титрах, добавили фразу: «Памяти режиссера Джозефа Дента посвящается». Фильм получил еще более восторженные отзывы, чем «Великолепная афера». «Посмертную работу Джозефа Дента можно назвать выдающимся триллером, — написал один из критиков. — Два часа сумасшедшего нервного напряжения плюс блестящая игра двух великолепных звезд».

— Это большой шаг, Гэри, и я восхищаюсь тем, что ты решился сделать его. — Лиза улыбнулась. — Дент гордился бы тобой.

— Я тут подумал, не согласишься ли ты стать моим партнером? — застенчиво предложил он.

— Я?! — изумленно воскликнула Лиза.

— Ты могла бы заняться продюсированием. Для разнообразия. Уверен, у тебя все получится. Ты очень организованная и никогда не теряешь головы.

— Ничего себе! Но все равно, спасибо за предложение. Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Я дам тебе ответ через пару дней, — пообещала она.


Чем больше Лиза размышляла над этим, тем сильнее привлекала ее идея заняться организационной стороной — искать средства, читать сценарии, подбирать места для натурных съемок. Другими словами, она станет продюсером. Многие актеры пошли этим путем. Джон Дерек[87], который в свое время был кумиром молодежи, подобно Гэри, недавно снял фильм «Детские глупости», получивший благосклонные отзывы критиков. Продюсером и сценаристом картины выступил еще один актер, Дон Мюррей[88]. Кирк Дуглас[89] продюсировал съемки «Спартака», получившего четырех «Оскаров», а Мэй Цеттерлинг[90] начала работать над собственными фильмами уже в качестве режиссера.

— Я согласна, — сообщила Лиза Гэри на следующей неделе. — В нашу компанию я вложу миллион.


Они решили использовать «Тимперлиз» в качестве штаб-квартиры, пока у них не появится собственный офис. Съемки нового фильма, пока не имеющего названия, начнутся в апреле, как и планировал Дент.

В доме вдруг появилась масса людей — художников-постановщиков, сценаристов-консультантов, актеров. Милли была в восторге.

— Как славно для разнообразия видеть вокруг счастливые лица, — заявила она, и впервые за целую вечность кухарка казалась довольной собой и жизнью.

Гэри почти все время, с рассвета до заката, проводил в особняке. Однажды Лиза взяла да и предложила ему переехать к ней. «В конце концов, — убеждала она себя, — он носит прическу и бородку, как у Дента, и постепенно обзаводится его сварливостью и раздражительностью». Гэри одевался, как Дент, и картины намеревался снимать такие же. Так что с его стороны было бы вполне естественно поселиться в доме ее покойного мужа.

— С удовольствием, — ответил он и немного помолчал. — У меня есть друг, которого я хотел бы пригласить, — добавил Гэри каким-то незнакомым, напряженным голосом.

— Что ж, дом большой, и места хватит всем, — небрежно ответила Лиза.

Но ночью, лежа в постели, она забеспокоилась. Пожалуй, ей не стоило быть такой опрометчивой. Что будет, если она и подружка Гэри не найдут общего языка?


Но этим другом оказался Ральф! Лиза опешила, в растерянности глядя на него, когда он прибыл вместе с Гэри несколькими днями позже. Их багаж был сложен в кузове просторного фургона, на котором прикатили оба. Так вот для чего Ральф продал свой дом — чтобы финансировать съемки «Покаяния».

— Ты ничего не имеешь против? — робко поинтересовался он. — Я ведь тоже партнер вашей новой компании.

Ральф некрасиво постарел. Сейчас никто уже не предложил бы ему роль героя-любовника. Он расплылся, обзавелся внушительным животиком, волосы у него окончательно поредели, и он носил очки в форме полумесяца, сдвигая их на кончик носа. Ральф походил скорее на дедушку-банкира, чем на актера.

— Против? Если и есть во всем мире человек, с которым я захотела бы жить под одним кровом, так это ты. — Лиза закружилась вокруг Ральфа, осыпая его поцелуями. — Подумать только, спустя столько лет — двадцать, верно? — мы с тобой вновь живем в одном доме!

Ральф повернулся к Гэри.