Мэттью заметил Лизу, сидящую в партере, насмешливо улыбнулся и отсалютовал ей бокалом. Она проигнорировала его, хотя и вынуждена была признать, что именно благодаря Мэттью последние годы стали для нее такими плодотворными и приятными. Она и подумать не могла, что будет получать удовольствие от лицедейства на сцене.

Барбара Хини прощалась с труппой. Лиза поднялась на сцену и догнала продюсера за кулисами.

— Давай я подвезу тебя на такси, а ты расскажешь мне о Тони Молино, — предложила она.

Барбара Хини делала вид, будто ничуть не интересуется личной жизнью других, но при этом знала буквально все о тех, кто пользовался хотя бы малейшей известностью, главным образом потому, что каждый день прочитывала «Гардиан»[105] от корки до корки.

— Мне известно лишь то, что я прочитала в газетах, — сообщила она Лизе по пути домой. — Тони не говорил тебе, что он — баронет? Кстати, он — сэр Энтони Молино.

— Сэр! — изумленно воскликнула Лиза.

— Этот титул принадлежит его семье вот уже несколько столетий. Тони унаследовал его от отца, который умер несколько лет назад, и стал членом парламента от Броксли в 1979 году, но чем он занимался до этого, я понятия не имею. Тони разведен, детей у него нет, живет он в старинном обветшалом особняке Феррис-Холл. — Барбара внезапно ухмыльнулась. — Он очень хотел познакомиться с тобой. Я сказала ему, что сегодня мы празднуем твой пятидесятый день рождения. Надеюсь, ты ничего не имеешь против.

— Ты говорила ему об этом? Он вел себя так, словно ничего не знал, — протянула Лиза.

— Наверное, ему просто нужен был предлог, чтобы польстить тебе, — сказала Барбара. — И, похоже, он в этом преуспел, раз ты им заинтересовалась.

— Так, совсем немножко, — беззаботно отмахнулась Лиза.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

В субботу утром они с Тони вместе поехали на поезде в Йоркшир.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против — я не люблю ездить на машине на большие расстояния, — сказал он, когда позвонил Лизе, чтобы договориться насчет уик-энда.

Она заверила его, что думает так же:

— Я ненавижу шоссе, а грузовики приводят меня в содрогание.

Тони провел ее в купе первого класса. На нем было укороченное двубортное пальто и брюки из рейтузной диагонали.

— Спасибо вам за цветы, — сказала Лиза, когда они уселись. — Они чудесны.

— Я проторчал в цветочном магазине целую вечность, пытаясь решить, какие цветы более всего вам подходят. В конце концов я решил, что это — тигровые лилии, но в продаже их не было, поэтому пришлось удовлетвориться розами, хотя, конечно, они не в состоянии воздать должное вашей красоте.

Он оказался очаровательным и внимательным собеседником, но, по мере того как поезд все дальше удалялся от Лондона, Лиза начала понемногу уставать от бесконечных комплиментов. Ее не покидало неприятное ощущение, что Тони льстит ей, чтобы скрыть неуверенность в себе, а это было по меньшей мере удивительно. Казалось, в ее обществе он чувствует себя не в своей тарелке. Лиза попробовала ненавязчиво перевести разговор на его работу, и он принялся описывать ей будни парламентариев в Палате общин. Наконец-то разговор стал по-настоящему легким и занимательным.

Когда поезд в полдень подкатил к перрону вокзала в Йорке, Тони сказал:

— Здесь мы выходим. Вообще-то, на Броксли идет железнодорожная ветка, но поезда, похоже, ходят только там, где им хочется. Пойдемте, нас будут встречать.

На привокзальной площади их ждал довольно-таки старый «мерседес». К ним навстречу спешил сутулый мужчина лет шестидесяти.

— Добрый день, сэр Энтони, — вежливо поздоровался он.

— Добрый день, Мэйсон. — Тони коротко кивнул и помог Лизе забраться на заднее сиденье, предоставив Мэйсону самостоятельно укладывать их саквояжи в багажник. Он не сделал попытки представить Лизу, и она подумала, насколько все-таки отношения между нанимателем и работником в Англии отличаются от таких же отношений в Америке, где наемные помощники зачастую становятся друзьями или членами семьи, как та же Милли, к примеру.

— Как здесь красиво! — сказала Лиза.

Йорк остался позади, и сейчас они ехали по узкой дороге, с обеих сторон которой высились серые, поросшие мхом стены. К горизонту убегали лоскутные одеяла полей, составленные из кусочков зеленого, коричневого и желтого тонов. Время от времени на глаза Лизе попадались каменные дома, уютно приткнувшиеся у подножия холмов или горделиво высящиеся на их вершинах. Окружающая местность поражала своей грубоватой, непритязательной красотой, от которой захватывало дух.

Они свернули на очень узенькую дорогу, обсаженную боярышником, на кустах которого уже вовсю распускались красные и белые цветы. Живая изгородь внезапно оборвалась, сменившись высокой каменной стеной, и вскоре машина подкатила к широкому въезду, по бокам которого высились гранитные столбы. На одной стороне кованой железной решетки красовалась надпись «Феррис», а на другой — «Холл». Впереди виднелся внушительный трехэтажный особняк из светло-коричневого камня. Одна сторона дома была одета в строительные леса, хотя рабочих нигде не было видно.

— Вот мы и дома, — с гордостью сообщил Тони. — Это и есть Феррис-Холл.

— Он прекрасен, — покорно согласилась Лиза и подумала, что когда-то он и впрямь был красив, а сейчас казался обветшалым и запущенным. Рамы в высоких стрельчатых окнах почернели и сгнили, а каменная кладка осыпалась и зияла выбоинами.

Внутри особняк выглядел ничуть не лучше. В углах высокого потолка в холле темнели пятна сырости, под ногами громко поскрипывали половицы. Мебель была старинной, но, в отличие от обстановки в «Тимперлиз», срочно нуждалась в ремонте.

— Мэйсон проводит вас в вашу комнату, — сказал Тони. — А потом, быть может, вы соблаговолите сойти вниз и немножко выпить со мной.


Когда Лиза спустилась вниз, то обнаружила Тони в длинной и уютной, хотя и скудно меблированной комнате. Он разговаривал с краснощеким мужчиной, обладателем копны вьющихся каштановых волос.

— Лиза, дорогая моя. — В глазах Тони вспыхнуло удовольствие, словно ее появление стало для него приятным сюрпризом. Пожалуй, именно его бессознательное, мальчишеское очарование и привлекало ее в нем. Он подошел к Лизе и взял ее за руку. — Это Кристи Костелло, мой помощник и представитель.

— Здравствуйте. — Рукопожатие помощника оказалось крепким, почти болезненным. Это был высокий мужчина лет сорока. Он имел вид здорового человека, привыкшего много времени проводить на свежем воздухе.

— Не ирландский ли акцент я слышу? — полюбопытствовала Лиза.

— Совершенно верно — перед вами уроженец Белфаста. Только не говорите мне, что вы тоже ирландка. Я отказываюсь в это верить, с вашей-то внешностью. — В том, как он на нее смотрел, было нечто смутно знакомое.

— Боюсь, что вынуждена повергнуть вас в смущение: мои родители были ирландцами, хотя сама я никогда не была на исторической родине.

— Будь я проклят! У вас самые неирландские глаза, которые я когда-либо видел!


Гости, ожидавшиеся на уик-энд, начали прибывать немного позднее. Ими оказались две семейные пары среднего возраста. Мужчины были полны планов по дальнейшему развитию своей строительной компании, которой владели на паях. Они хотели заручиться поддержкой Тони, тогда как их супруги оставались застенчивыми и немногословными, не разговаривая даже между собой.

За ужином к ним присоединился Крис Костелло, и за едой мужчины наверняка бы монополизировали беседу, если бы Лиза не решила вовлечь их жен в обмен мнениями. В конце концов, Тони усадил ее во главе стола, очевидно, рассчитывая, что она возьмет на себя обязанности хозяйки.

Собственно, женщины оказались намного более интересными собеседницами, чем их мужья. Одна была социальным работником и работала неполный день, вторая управляла модным магазином женской одежды. Лиза сумела ненавязчиво заставить их разговориться, и обе принялись охотно рассказывать о своей работе, жизни и детях.

— А у вас есть дети, Лиза? — спросила одна из женщин.

— Нет. Боюсь, я слишком увлеклась собственной карьерой, — солгала она.

— И что же это за карьера?

Лиза улыбнулась. На их лицах не промелькнуло ни малейшего узнавания, когда Тони знакомил их.

— Я актриса, — сказала она.

Один из мужчин поперхнулся:

— Означает ли это, что вы — та самая Лиза Анжелис, кинозвезда?

— Разве вы меня не узнали? — рассмеялась Лиза.

— Да я не видел вас уже лет двадцать или около того. Господи, женщина, а ведь когда-то я был безумно в вас влюблен. — Он уставился на Лизу широко открытыми от восхищения глазами. — Вблизи вы выглядите даже лучше, чем на экране.

— Боб! — предостерегающе сказала его жена. — Ты ставишь мисс Анжелис в неловкое положение.

Лизу забросали неизбежными вопросами:

— Вы знакомы с Джоном Уэйном? А с Джеймсом Стюартом? А не встречались ли вы с Мэрилин Монро? Каково это — жить в Голливуде?

Она с легкостью выдержала допрос с пристрастием, уходя от одних вопросов, отвечая на другие и одновременно подавая знак Тони вновь наполнить бокалы.

Ужин закончился на веселой ноте, когда Боб упал на колено и сделал Лизе предложение.

— Когда-то я мечтал об этом, — признался он. — И это — единственная моя мечта, которая наконец сбылась.


После того как обе пары разошлись на ночь по своим комнатам, Крис заявил:

— Это лучший вечер на моей памяти. Вы великолепная хозяйка, Лиза. — Он повернулся к Тони и шутливо заметил: — Быстренько окольцуй ее, если она еще свободна. Такая женщина — сущий клад для честолюбивого, амбициозного политика.


Семейные пары отбыли в воскресенье после обеда, причем мужья выглядели весьма довольными собой.

— Я ничего не могу обещать, — расслышала Лиза слова Тони, когда они пожимали друг другу руки на прощанье, — но можете быть спокойны, я сделаю все, чтобы заронить идею о строительстве автомагистрали в голову начальника соответствующего департамента.

— Это все, о чем мы просим, сэр Энтони, — ответил один из мужчин.

Потом Тони предложил Лизе прогуляться по холмам и пустошам, окружавшим особняк со всех сторон.

Когда они поднялись на вершину, она оглянулась. Феррис-Холл, обнесенный стенами, показался ей издалека кукольным домиком, и его серая шиферная крыша сверкала в лучах яркого весеннего солнца. Особняк распространял вокруг себя ауру внушительности и незыблемости, казалось, он вырос из плодородной коричневой почвы, как столетние дубы, стоящие вокруг.

— Совсем как сцена из «Грозового перевала», — сказала Лиза. — Романтическая и первозданная.

— Я очень рад, что вам понравилось, — с некоторой даже робостью откликнулся Тони. — Я всей душой надеялся, что так оно и будет.


Тем вечером они отправились поужинать в маленькую пивную в Броксли. Лиза надела ярко-красное полотняное платье спортивного покроя с черным болеро. Она зачесала волосы назад, закрепив их на испанский манер изящным красным гребнем.

Тони ждал Лизу у подножия лестницы, и его глаза округлились от восхищения, когда он увидел ее.

— Вы выглядите просто великолепно! — благоговейно прошептал он. Взяв Лизу под руку, Тони увлек ее наружу, где их ждал «мерседес». — Я до сих пор не могу поверить в то, что мне повезло и вы согласились приехать. Откровенно говоря, я боюсь, что стоит мне зажмуриться, как вы исчезнете.

Лиза рассмеялась.

— Я не намерена исчезать, поверьте мне.

Тони сел за руль, и они поехали в городок. Водителем он оказался нервным и не слишком умелым, и Лиза поймала себя на том, что то и дело нажимает ногой на педаль воображаемого акселератора, чтобы заставить автомобиль двигаться быстрее по узким, обсаженным деревьями дорогам.

Они въехали в Броксли со стороны жилого микрорайона, застроенного домами из красного кирпича, где на тротуарах играли дети. Центр городка оказался вполне старомодным и хорошо сохранившимся. Здесь на каждом шагу попадались каменные домики, выглядевшие, подобно Феррис-Холлу, так, словно стояли тут испокон веков. В самом конце Хай-стрит виднелось огромное закопченное здание какой-то фабрики, на железных кованых воротах которой висел деревянный щит с надписью «Спринг инжиниринг».

— Просто бельмо на глазу, — недовольно заметил Тони, когда они проезжали мимо. — Я бы хотел избавиться от нее.

— Почему? — спросила Лиза. — Там люди зарабатывают себе на жизнь. Полагаю, им все равно, как фабрика выглядит снаружи.

Тони был слишком занят, загоняя «мерседес» на стоянку перед пивной, чтобы ответить.