— Бедная Джоан, — сказала Лиза. — Пожалуй, ей сейчас хуже, чем мне.

Джекки кивнула.

— Пожалуй.

— Нелли и мальчишки очень злы на нее. Наверное, мне стоит съездить к ней.

— Не сейчас, Лиза, подожди, пока буря не утихнет. Сейчас вы обе слишком взволнованы.

— Наверное, ты права. — Лиза улыбнулась. — В последнее время ты все время оказываешься права. А ведь когда-то я думала, что только я поступаю правильно, а ты постоянно делаешь глупости.

— Верно, — захихикала Джекки. — Прости, мне не следовало смеяться.

— Еще чего! Мне становится лучше. В конце концов, не зря же говорят: смейся, и весь мир засмеется вместе с тобой…

— Заплачь, и будешь плакать в одиночестве, — подхватила Джекки. — Или как насчет этого: смех — лучшее лекарство, — хотя все зависит от того, что именно у тебя болит. Наверное, когда случается приступ аппендицита, и смех не поможет.

— Пропади оно все пропадом, Джекки! — вдруг воскликнула Лиза. — А давай надеремся, как раньше? Где там эта бутылка виски?

— Это я надиралась, а не ты. В любом случае, бутылка почти пуста, — с сожалением протянула Джекки. — Но я могу купить еще одну — и к чертям мою диету.

— Там, под раковиной, стоит еще полдюжины. Басби присылает мне их ящиками. Лучший американский бурбон.


После обеда Лизе позвонил Мило. К тому времени Джекки уже не могла подойти к телефону, и Лиза заплетающимся языком проговорила:

— Алло?

— Я бы хотел, чтобы на следующей неделе вы пришли на мое шоу, — принялся уговаривать он ее.

— Ни за что, — отрезала Лиза.

К своему удивлению, она не могла не отметить, как он любезен, и даже испытала неловкость оттого, что отказывает такому славному человеку.

— Вы знаете, что я родился в той же деревне, что и ваша мама? — продолжал Мило. — Моя мать прекрасно ее помнит.

По ее словам, Китти была симпатичной маленькой ирландочкой, светловолосой и голубоглазой, с кожей мягкой и шелковистой, как клевер.

Он выполнил домашнее задание и разузнал, где родилась ее мама. Хотя, может, это Кевин сказал ему. Лиза поняла, что улыбается, и сердито заявила:

— Я хорошо знаю таких субчиков, как вы. Сладкоголосый ангелочек, который родился, целуя Камень Красноречия[116]. Уверена, что вы и мертвого уболтаете.

— Только если он будет настолько глуп, что согласится меня слушать, — рассмеялся Мило Ханна. — Если вы придете ко мне на шоу, я не стану задавать вам вопросы, на которые вы не захотите отвечать. Мы поговорим о вашей карьере в кино, о ваших любимых спектаклях, о людях, с которыми вы познакомились в Голливуде. Мы даже заранее составим список тем для обсуждения.

Лиза живо представила себе его личико проказливого эльфа и то, как он сейчас наверняка хитро улыбается в трубку.

— Вы мне не очень нравитесь, — икнув, ответила она. — Откровенно говоря, я даже не смотрю ваше шоу.

— Ах, Лиза, сегодня вечером я засну в слезах. Вы — самая жестокая женщина из всех, кого я знаю.

— Ничего, переживете.

— Как вы можете так говорить? Вы поразили меня в самое сердце, — печально заявил Мило. — Впрочем, теперь я понимаю, что ждал от вас слишком многого. И впрямь, нужно иметь мужество, чтобы предстать перед аудиторией в несколько миллионов телезрителей, да еще в столь расстроенных чувствах.

— Вы что же, намекаете на то, что я струсила?

— Ни в коем случае! Просто я понимаю ваше состояние. Не многие женщины могут похвастаться такой силой духа, чтобы прийти на мое шоу и дать интервью, хотя вопросы я задаю осторожные, как дыхание новорожденного ягненка.

Лиза расхохоталась.

— Господи боже мой! Хорошо, вы меня уговорили. Я приду на ваше шоу, хотя и не знаю, зачем мне это нужно.


— Что же я наделала? — спросила она себя дрожащим голосом немного погодя. — Наверное, я окончательно спятила, если согласилась на эту авантюру.

— Ты не спятила, ты напилась, — провозгласила Джекки. Она с трудом выпрямилась и покачнулась. — Я еду обратно в Эрлз-Корт. Мне надо принять ванну.

— Но ты можешь принять ее здесь, — запротестовала Лиза.

— Через несколько месяцев — может быть, но не сейчас. Твоя ванна такая узкая, что вчера я в ней застряла, и мне уже начало мерещиться, как спасатели вытаскивают меня оттуда. Кроме того, я начала собирать вещи. Не забывай, на следующей неделе я переезжаю в новую квартиру. Ты как, побудешь одна? А завтра с утра пораньше я опять приеду.

— Конечно, побуду. Ничего со мной не случится, — заявила Лиза с уверенностью, которой на самом деле не испытывала. — Ты мне очень помогла. Даже не знаю, как бы я пережила эти несколько дней, если бы не ты.

— Ты бы справилась, — отозвалась Джекки. — Люди всегда справляются с трудностями. Я и то сумела это сделать, пусть и с огромным трудом.


«Все, больше не буду пить, — пообещала себе Лиза, после того как Джекки ушла. — Для начала я полежу часок в ванной, отмокну, а потом приготовлю себе чай».

Она выглянула в окно. Репортеры исчезли. Лиза на протяжении двух дней отвечала неизменным отказом на их шумные требования дать интервью, и наконец они отправились по домам, окончательно разочарованные.

Только погрузившись в теплую воду, Лиза поняла, насколько устала. Каждая клеточка ее тела буквально пульсировала тупой болью переутомления. Лиза моментально уснула и проснулась только тогда, когда вода окончательно остыла. Она накинула халат и расчесала влажные волосы. Лицо, смотревшее на нее из зеркала на туалетном столике, было желтым от усталости. «Сегодня я и впрямь выгляжу как стареющая красотка», — отстраненно подумала Лиза.

— Почему ты одна у нас не меняешься? — требовательно обратилась она к Виктории, которая сидела на кровати, глядя на нее широко открытыми глазами. — Сегодня ты такая же красивая, как и в тот день, когда Ральф подарил тебя мне.

Лиза как раз ставила чайник на огонь, когда раздался стук в дверь. Она посмотрела на часы. Они показывали полночь, а это означало, что пожаловать к ней могла только Джекки, которая, вероятно, передумала и решила вернуться, или Нелли, которая уже давно грозилась приехать.

Но это была не Нелли и даже не Джекки. На пороге стоял Джим Харрисон.


Лиза взяла у него пальто, усадила и предложила ему чашку чаю.

— Вы последний, кого я ожидала увидеть, — сообщила она Джиму, усаживаясь напротив и сознавая, насколько неприглядно, должно быть, выглядит.

— Вчера умер Фергюс, — отрывисто сказал Джим.

Лиза застонала.

— Мне очень жаль, он был таким славным человеком. Завтра я напишу Герти.

— Фергюс был одним из лучших, — просто ответил Джим. — Хотя он знал, что я никогда не голосовал за него.

— Его будет не хватать всем жителям Броксли. — Лизе приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы не расплакаться.

— Когда я сказал Герти, что еду к вам, она открыла мне один секрет. — Джим с упреком взглянул на Лизу. — Почему вы не сказали мне, что купили «Спринг инжиниринг»?

— Я не видела в этом необходимости, — защищаясь, ответила она. — Или вы приехали сюда из Йоркшира, чтобы выразить мне свое неудовольствие?

— Нет, конечно!

— Тогда зачем вы приехали?

Джим помолчал, а потом растерянно пробормотал:

— Похоже, я опять попал впросак.

— У вас это хорошо получается. Во время нашей первой встречи вы поставили в дурацкое положение не только себя, но заодно и меня.

Он сумел выдавить улыбку.

— Ой! Не сыпьте соль на рану. Я решил, что вы приехали на фабрику, чтобы разнюхать, что к чему, ради своего обаятельного супруга.

— Никогда не следует спешить с выводами.

— Я учту вас совет.

— И как же вы намерены выставить себя на посмешище сегодня вечером?

Кажется, она догадывалась, что он скажет, и надеялась, что не ошибается. Лиза часто вспоминала о нем после их встречи у Фергюса, и сейчас в обществе Джима ей было легко и покойно. С ней ничего не может случиться, пока он здесь, такой большой и надежный, хотя ему явно неудобно сидеть на маленьком стульчике с полосатой обивкой.

— У нас с вами странные отношения, вы не находите? Мы встречаемся раз в год, тем не менее… — Джим сделал паузу.

— Тем не менее что? — спросила Лиза.

Но он по-прежнему колебался.

— Тем не менее я чувствую, что между нами что-то есть, — высказался он наконец. И тут слова хлынули стремительным потоком: — Неужели я опять кажусь вам круглым дураком, Лиза? Или у вас есть мужчина, который ждет своего часа, чтобы жениться на вас, когда вы разведетесь?

— У меня никого нет, — негромко ответила она.

— А как насчет нас? Или все это — плод моего воспаленного воображения?

Она рассмеялась.

— Вы слишком уравновешенны и добропорядочны, чтобы обладать воспаленным воображением.

Джим бросил на нее такой взгляд, что внутри у Лизы все затрепетало.

— Вы удивитесь, когда узнаете, как иногда способно разыграться мое воображение, Лиза. Теперь уже вы делаете поспешные выводы.

— Прошу прощения. — Она глубоко вздохнула. — Вы правы — между нами действительно что-то есть. Даже в тот день, когда мы впервые встретились и я возненавидела вас, вы мне понравились. Это не кажется вам безумием?

— Ничуть.

— И что же дальше? — Она внезапно расслабилась и впервые за много дней почувствовала себя счастливой.

— Вот что.

Джим встал со стула и присел рядом с ней на диван, а потом заключил ее в объятия. Он не поцеловал ее, а просто обнял, накрыл ее щеку своей ладонью и прижал ее голову к своему широкому плечу. Лиза почувствовала, как он зарылся лицом в ее все еще влажные волосы, а потом вдруг заснула.

Проснувшись, она увидела, что снаружи еще темно, и почувствовала, что левая рука у нее затекла. Лиза осторожно пошевелилась, чтобы высвободить ее и не разбудить Джима, но потом увидела, что он не спит.

— Я пришел, чтобы разобраться в наших отношениях, — прошептал он. — Я подумал, что вам будет легче пережить неприятности, зная, что в случае необходимости я всегда готов прийти вам на помощь.

— И оказались правы, — счастливо пробормотала Лиза и вернулась к нему в объятия.


Когда Лиза вновь проснулась, в щель между занавесками робко пробивался дневной свет. На этот раз Джим спал, и она чуточку отодвинулась, чтобы рассмотреть его получше. Спустя некоторое время Лиза подняла его руку, которая тяжело лежала у нее на бедре, и сунула ее себе за пазуху, накрыв ею грудь. Джим пошевелился, его глаза открылись, и она потянулась к нему, повернула его лицо к себе и ласково поцеловала в губы.


О боже, еще никогда с ней не занимались любовью так медленно, страстно и упоительно. Всю жизнь Лиза ждала этого момента — полного и беззаветного слияния двух любящих сердец, взаимного уважения и наслаждения друг другом.

Когда они немного угомонились и она, обнаженная, замерла в его объятиях, Джим негромко сказал:

— Мне пора возвращаться. Теперь у меня есть фабрика, которой я должен управлять.

Лиза сонно кивнула. Через несколько минут она ощутила, как он бережно укрывает ее халатом, поправляя его со всех сторон. Потом тихонько щелкнул замок, и Джим ушел.


Когда в дом, воспользовавшись своим ключом, вошла Джекки, был уже полдень. Лиза крепко спала на диване.

— Ты ненормальная! А если бы ты свалилась на пол? Держу пари, ты полумертвая от усталости и даже не смогла толком выспаться.

— Сегодня я выспалась как никогда. — Лиза зевнула и села на диване. — Но я не откажусь от чашки чая.


— А где же остальные гости? — спросила Лиза.

Безупречно одетая молодая женщина, которая провела ее в приемную, ответила:

— Вы наша единственная гостья.

— Но, как правило, у него их бывает трое.

— Не всегда. Если гость необычный, Мило отводит ему все полчаса программы.

— И что же во мне необычного? Я не рассчитывала на целых полчаса.

В глазах женщины появилось отсутствующее выражение.

— Об этом вам лучше поговорить с самим Мило. Он подойдет буквально через минуту. Чтобы вам не скучно было ждать, вот вам освежающие напитки и легкая закуска.

Она вышла, и Лиза мрачно сообщила Джекки:

— Я ожидала всего лишь десятиминутного интервью.

Джекки завладела тарелкой с бутербродами и принялась быстро поглощать их один за другим.

— Я буду рада, когда все закончится. Моя диета полетела ко всем чертям. Вот, выпей капельку вина, чтобы успокоиться.

— Как хорошо, что мне не хочется бутербродов, чтобы успокоить нервы, потому что их уже не осталось. — Лиза закурила и отпила глоток вина. — Где этот ублюдок Мило Ханна?