Синди Мэдсен - Счастливый номер семь

— Правильно.

Уитни сделала паузу, потирая лицо так, как она делала, когда не могла вспомнить что-то.

— Или мы просто собирались пойти и найти ботаников? Я забыла, что мы решили прошлой ночью. Все эти «Маргариты»…

— Теперь, когда ты упомянула об этом, думаю, это были ботаники.

Уитни облизала ложку.

— Сексуальная химия полностью переоценена. Чем сексуальнее парень и чем жарче секс, тем больше вероятность, что они загипнотизируют тебя своим пенисом, а затем разобьют твое сердце.

Я засмеялась, но в то же время мне хотелось плакать.

— Если хочешь, я знаю парня, который ужасно целуется, помнишь? Там, вероятно, нет сексуальной химии. Держу пари, это было бы ужасно.

— Ну, чего ты ждешь? — Уитни подтолкнула меня локтем. — Дай мне его номер.

Мы обе разразились смехом. Но потом он прекратился и стало тихо. Я знала, что она думает о Мэтте, а я думала о Беке, несмотря на то, что где-то после шести порций «Маргариты» мы решили, что на этой неделе возьмем себя в руки и забудем о наших «почти любовниках». Очевидно, они были нашими любовниками с чисто сексуальной точки зрения, но мы имели в виду это на более глубоком, по-видимому, выдуманном уровне.

Я посмотрела на время.

— Готова держать меня за руку?

— Я здесь для тебя, детка, — сказал Уитни.

Я обняла ее за плечи. Мы были грустными зубрилами, однако стали намного ближе через наши взаимные страдания, и решили снова объединиться следующей осенью. И когда я решила, что все еще хочу закончить свой список и сделать татуировку, она пообещала держать меня за руку и отвлекать от боли.

В конце концов, список был обо мне, а не о Беке, даже если я думала, что он будет со мной, чтобы пройти до его конца.

Несмотря на несколько оплошностей, этот список многому меня научил. Сейчас мне нравилось мое тело, хотя мне было не по вкусу, что это единственная часть меня, на которую парни обращали внимание. Это не значит, что я не могла показать свою фигуру или что приходилось опять прятаться под громоздкой одеждой. Мне нравился цвет, я любила свои струящиеся юбки с их яркими узорами, а из моих шарфов получались отличные ленты. Быть другой хорошо. Я могла выйти из своей зоны комфорта и быть смелой. И уверена, что, черт возьми, я не была скучной.

Крошечный цветок, нарисованный на моем бедре, послужит напоминанием обо всем, что я узнала в первый год обучения в колледже. И пусть были моменты, когда я задавалась вопросом, как выжить, когда мое сердце чертовски сильно болело, или, когда я часами размышляла о том, были бы мы с Беком все еще друзьями, если бы не занимались сексом, — я не жалела об этом.

Я попробовала. Я любила. Я жила.

Была сильной.

И была собой.

Бек

Я играл в региональном финале так, как мечтал с начала сезона, но не получал ни капли удовольствия. Мы выиграли вчерашнюю игру в овертайме благодаря забитому мной голу ― момент, который должен был стать одним из лучших в моей жизни, ― и это казалось неважным.

Поскольку между мной и Лайлой все разрушилось, я чувствовал себя опустошенным все это время.

Инстинкт и годы тренировок довели меня до этого момента, но на этом уровне автопилот больше не работал. В последний период я совершил много ошибок, и UMass (Примеч. Команда Массачусетского университета) догнал нас меньше, чем за минуту до конца игры.

Судья просвистел в нашу сторону. Хорошо. Мне нужна минута. Хотя, наверное, меня просто отругают.

Оказавшись на скамейке, я попытался отбросить давившие на меня мысли. Давай, включайся в игру. Не думай о ней.

Несмотря на это напутствие, я обвел взглядом трибуны. Я глупо сканировал их перед игрой, надеясь, что здесь чудесным образом появится Лайла. Надеялся, что она каким-то образом знала, что ее присутствие мне необходимо, и приехала на игру.

Конечно, ее там не было. Зачем ей это?

Я подумал о том вечере, когда мы играли в хоккей на весенних каникулах. Она знала, что была идеальным отвлекающим маневром, чтобы заставить меня забыть обо всем остальном. Она шутила, что у нее есть будущее в НХЛ, и я сказал ей, что она будет подбадривать меня на трибунах.

Боль в груди усилилась. Вместо того, чтобы отвлечься, я еще глубже погрузился в мысли о ней. Думал о том, как Лайла держала меня за руку и убеждала не отказываться от своей мечты. С тех пор, как я узнал, что папа не был тем, кем я его считал, я спрашивал себя, почему хотел отказаться от своих желаний, давая отцу возможность получить то, что хотел он. Я работал над тем, чтобы отогнать горечь и примириться с этим, но чем больше я об этом думал, тем больше считал верным утверждение Лайлы, что папа выбрал бы мое счастье вместо компании, в которую он вложил свое сердце и душу. Я также подумал, что, возможно, она была права насчет того, чтобы оставить себе выбор.

Черт, о чем я говорил? Она была права. Во всем. Я использовал ужасные отношения моих родителей как оправдание и слился, когда должен был сражаться за нас. Я был уверен, что не смогу любить ее так, как она того заслуживает. Но несколько недель, прошедшие с дня расставания, не изменили моего отношения к ней. Во всяком случае, это только заставило меня понять, насколько я люблю ее и насколько сильна может быть любовь. Я точно не знал, что случилось с отношениями моих родителей или когда они разрушились, но это не имело значения. Их ошибки, страх ― лишь дурацкие причины, чтобы не рисковать с Лайлой.

Лайлой, которая не позволяла мне расклеиться, когда я был на грани. Она знала хорошее и плохое обо мне и все равно любила меня.

Она заставила меня поверить, что любовь стоит того, чтобы бороться, и я просто... она нужна мне. Кажется, раньше я ни в чем так сильно не нуждался, в том числе и в хоккее.

Это откровение почти поставило меня на колени, особенно после того, как я так все испортил, и я не был уверен, что у меня есть шанс искупить свою вину.

— Давенпорт? — рявкнул тренер, и мои товарищи по команде расступились, оставив меня стоять в центре.

Черт. Понятия не имею, что он говорил.

— Да, тренер?

— Это последний шанс, и мне нужна твоя голова в игре. Ты хочешь победить?

Я глубоко вдохнул. Время, чтобы взять себя в руки, Давенпорт. Больше никаких отговорок. Во всем.

— Да! Я выложусь по полной, тренер.

Он похлопал меня по голове и сказал моим товарищам по команде, чтобы они достали мне шайбу и поставили блок. Пришло время сделать все возможное. Сначала я приведу свою команду к победе, а затем ― исправлю все остальное, чего бы мне это ни стоило.

Мой мир сосредоточился на лезвиях моих коньков на льду, на хоккейной клюшке в моих руках и шайбе. Звуки дыхания отдавались в моем шлеме. Адреналин пронесся по венам, и все мышцы напряглись, готовые действовать.

Свисток взорвался, шайба ударилась о лед.

Защитники вступили в игру, и один из парней UMass перехватил шайбу. Я мчался к рою тел, сосредоточившись на том, чтобы не дать им забить гол. Джефф забрал шайбу и передал ее мне. Прижимая ее концом своей клюшки, я развернулся и направился к нашей цели.

До Frozen Four нам оставалось одно очко.

Одно очко, и тогда я смогу снова собрать сломанные кусочки моей жизни.

На табло оставались секунды, так что я оттолкнулся сильнее. Краем глаза я заметил красно-синюю майку с номером 25. Я выставил локоть, и он ударил меня, наши клюшки столкнулись вместе. Но у меня все еще была шайба.

Используя каждый грамм своей оставшейся силы, я толкнулся вперед, набирая скорость. Меня и сетку разделял только вратарь. Я подался вправо, затем прицелился в левый угол и замахнулся...

Вратарь бросился к нему, широко расставив ноги и руки.

Шайба проскользнула через линию за секунду до того, как прозвучала сирена, оповещающая о завершении игры. Сирены звучали одновременно с возгласами из толпы. Команда бросилась на меня, свалив на лед, и я с трудом мог поверить в это. Мы сделали это. Мы были в Frozen Four, и у нас был шанс стать национальными чемпионами.

Поздравления и крики «Ура!» заполнили воздух в раздевалке. Остальные ребята продолжали праздновать, в то время как я бросился в душ, после чего пошел одеваться. Когда я выскочил из раздевалки, снаружи ждала большая толпа. С каждым шагом телефон в переднем кармане ударял меня по бедру, напоминая, что вечер только начинается. Картинки, сохраненные в нем, давили на меня в течение нескольких дней, но теперь я планировал использовать их, и мне понадобится вся помощь, которую я могу получить. Однако я боялся, что этого все равно будет недостаточно.

Что, если Лайла не даст мне еще один шанс...

Я тут же отбросил эту мысль, потому что не мог справиться с ней. Не сейчас, когда я узнал, насколько пуста моя жизнь без нее. Я сделаю все, что потребуется, чтобы исправить это, независимо от того, сколько времени это займет.

— Бекетт! — Меган бросилась ко мне, и я крепко обнял ее.

Тетя Тесса кивнула мне, будучи здесь совершенно неуместной, но она все равно пришла. Узнав правду об отце, она, похоже, очень старалась для Меган и меня. Она даже извинилась за то, что говорила о Лайле и маме. Это, на мой взгляд, далось ей с трудом.

— Это было действительно круто, — сказала Меган. — Признаюсь, я закрыла глаза в конце, потому что была так напугана, что шайба не войдет в ворота, но я видела повтор. Очень рада за тебя. Я еще немного раздражена из-за кое-чего другого, но все равно счастлива за тебя.

Конечно же, как же без того, чтобы уколоть меня.

— Спасибо, — сказал я, а потом взъерошил ее волосы, зная, что она думала, будто уже взрослая для этого. Как по команде, Меган оттолкнула мою руку.

Мужчина около тридцати лет подошел к нам. На протяжении многих лет я довольно хорошо уяснил, кто такие «разведчики», и этот парень подходил под это описание. Контрольные списки навыков в его руке подтвердили это. А тот факт, что у него была кепка «Брюинз», вообще сбивал с ног. Нужно было взять под контроль свои эмоции, потому что у меня не было на это времени.

— Отличная игра, — сказал он, а затем протянул руку. — Я Джереми Александр. Я наблюдал за твоей игрой.

Связь между моим мозгом и ртом, должно быть, была прервана. Не в состоянии говорить, я пожал ему руку.

— Последний период был немного лучше, чем первые два.

Наконец, я обрел голос.

— Да, сэр.

— Прессинг был довольно серьезным, но ты избавился от него в нужный момент.

Интересно, что он сделает, если я скажу, что это не из-за прессинга, а из-за девушки. И что она — та самая причина, по которой я повел себя так в конце. Даже если ее не было рядом со мной физически, она была в моих мыслях. Боже, как же я был глуп и слеп.

Остальная часть команды вышла из раздевалки наружу, и их семьи и друзья направились к ним, прервав наш разговор.

При других обстоятельствах я бы пообщался и отпраздновал с командой, но мою кожу покалывало от желания уйти и найти Лайлу. Девушка, которую я любил, была где-то там, и мне нужно было найти ее. Я не хотел проводить без нее больше ни одного дня в своей жизни. Забавно, но мысль о том, что меня отвергли в серьезных отношениях, теперь пугала в сто раз больше, чем альтернатива.

— Приятно с вами познакомиться, — сказал я «разведчику», отступая назад, прежде чем застряну здесь.

Я повернулся к Меган и тете Тессе.

— Спасибо, что пришли на игру. Но мне нужно идти.

Я только надеялся, что не опоздал.

Лайла

Итак, у нас с Уитни был план.

Из-за пульсации в голове я не могла вспомнить, что конкретно это было. Окружавшая меня толпа тоже не помогала. Добавьте к этому воспоминания моего первого похода сюда с Беком. Это был провал.

Я знала, есть шанс, что Бек появится на этой вечеринке, как знала и Уитни, что Мэтт мог быть здесь со своей новой подружкой, которую я принципиально не любила — мне от этого было плохо, но все же. Честно говоря, возможность снова встретиться с Беком была одной из причин, по которой я надела расшитое платье до колен и коричневые сапоги. О да, это было частью плана. Показать ему, что он потерял.

Поскольку музыка и разговоры во дворе жужжали вокруг меня, как торнадо, я уставилась на спину парня ― возможно, Бека. Я подумала, что уж точно узнаю, если это он, словно мое тело было настолько восприимчиво к нему, что оно бы просто кричало. Все верно ― оно кричало. Мой пульс теперь буквально колотился под кожей. В неярком свете огней я могла только разглядеть, что парень был высокого роста и такого же телосложения, как Бек. Его кепка была черного цвета и, возможно, это была кепка «Брюинз». Мы в Бостоне, поэтому это не признак, по которому можно определить, что это Бек.