— Спасибо.

— Наша компашка собирается перекусить, а затем пойти в боулинг. Хочешь присоединиться?

Я закусила губу.

— Колин там будет?

— Да. У вас ведь тогда что-то произошло?

Мне было слишком не по себе, чтобы пересказывать то, что парень сказал обо мне. Особенно не хотелось говорить это безупречно сложенной девушке, которая наряжалась, как Барби, тащилась от рока и выглядела так, будто состояла в женском сообществе. Кристен уже состояла в нем, и я была удивлена, что Уитни — нет.

— Просто не думаю, что мы друг другу подходим. Я сегодня пропущу, но клянусь, что буду чаще гулять, — просто там, где не будет Колина. Я не хотела попасть в ситуацию, которая уничтожила бы мою и без того небольшую уверенность в себе. Мне это было не нужно, если я собиралась пойти на вечеринку через пару дней.

Уитни прислонилась бедром к дверному косяку, переминаясь с одной ноги на другую.

— Ты же знаешь, что можешь гулять со мной и Кристен в любое время, правда? Грустно думать, что ты сама по себе, а мы нет.

От ее слов я почувствовала себя объектом ее жалости — она хорошая девушка, у нее доброе сердце, но у нас не так уж много общего. Я встретила ее через поиск соседей на сайте Бостонского колледжа. Она соответствовала двум требованиям, которые мне больше всего были нужны:

1) она не возражала против кота;

2) аренда квартиры, которую она снимала, была мне по карману.

Пять месяцев жизни бок о бок — и я до сих пор мало о ней знала, к тому же, она много гуляла, любила парней, и, похоже, это было взаимно. Уитни, вероятно, сможет научить меня уверенности и флирту, но опять же: если придется иметь дело с Колином, оно того не стоит.

— Не беспокойся обо мне. Сегодня Эйнштейн составит мне компанию, — я погладила его по голове, и он крепче вжался носом в мой свитер. — И, как я уже сказала, у меня в эти выходные есть планы. Мы с Беком собираемся на вечеринку.

— Бек. Хороший выбор, — лицо Уитни приобрело мечтательное выражение. Несомненно, она его сейчас представила.

Бек был здесь всего несколько раз, в основном, чтобы забрать меня. У него аллергия на Эйнштейна, так что он не мог долго оставаться в комнате. Но этого было достаточно, чтобы моя соседка на него запала. В тот же момент я заподозрила, что он ни капли не заинтересован в подкатах Уитни. Я попросила его воздержаться от того, чтобы спать с ней. Мне не нужно лишних драм, и у Бека была масса других вариантов, так что я не думаю, что это была несправедливая просьба.

Но Уитни так произнесла его имя, что это заставило меня задаться вопросом, была ли я справедлива по отношению к ней. Нет, я уберегу ее от переживаний по поводу «поматросил и бросил». Плюс она была с как-там-его последние несколько недель, и даже если что-то не клеилось, и не скажешь, что ей когда-либо не доставало мужского внимания.

И, может быть, — просто может быть, — я хотела Бека только для себя. Не так, как хотела его Уитни, а так, кем он уже отчасти являлся. Бек был моим другом — тем, на кого я полагалась здесь, в Бостоне, — и, если бы он вдруг надумал спать с моей соседкой по комнате, а не тусоваться со мной, это бы меня сломало. Особенно если бы он решил с ней на какое-то время зависнуть.

Я не хотела выяснять, на что именно это указывало.

— Ну, увидимся позже, — сказала Уитни.

Как только мысль о Беке пришла мне в голову, я послала ему смс-ку.


Я: Еще раз спасибо за все. Надеюсь, ты знаешь, что я всегда здесь и сделаю для тебя все, что нужно.


Примерно через минуту я получила ответ.


Бек: Я знаю.


Через несколько секунд пришел смайлик, и я не могла не улыбнуться. Неделю назад я сказала ему, что его сообщения всегда короткие и тупые.

— Ты не мог бы добавлять смайлик или еще что?

Он действительно запомнил! Меня переполняло чувство победы. Он мог быть таким упрямым, что я с трудом могла поверить, даже когда смайлик «улыбался» мне.

Я была не в силах оставить это просто так. Я продолжила и отправила в ответ подмигивающий смайлик. Волнение от предстоящих планов на выходные создавало покалывание на моей коже. Вечеринка. С Беком. Предстоящие возможности и надежды превратились во всепоглощающее ожидание с обещанием — в эти выходные все изменится.

ГЛАВА 6

Бек


Я покачал головой, но не смог сдержать улыбку, столь же большую, как и у смайлика, присланного Лайлой. Это был длинный дерьмовый день. Мне пришлось ехать больше часа, чтобы забрать мою младшую сестру-преступницу из Нью-Гэмпшира. Она разговаривала со мной по телефону, словно у нее все круто, а затем добавила:

— Так, ну, я типа в тюрьме сейчас, и мне нужно, чтобы ты выручил меня.

С тех пор как наши родители умерли, Меган решила, что было бы неплохо все время попадать в неприятности, чтобы потом тетя задавалась вопросом, зачем она вообще согласилась на опеку. На этот раз это была магазинная кража, что было просто невероятно глупо. У сестры было много денег и огромный трастовый фонд, доступ к которому она получит через два года по достижении восемнадцати лет. Не говоря уже о том, что у нее под рукой было все, о чем она могла бы попросить. Но она жаждала приключений.

Конечно, это заставило меня подумать о Лайле и ее плане. Я сказал себе, что ее идеи безопасны, но как можно из Студента с большой буквы превратиться в тотальный беспорядок? Видимо, моя сестра была одержима идеей выяснить это.

Тетя Тесса все еще ругалась и кричала, но начала терять свой голос, так что ее лекция скоро прекратится. Меган сидела на диване с угрюмым и ни капли не раскаивающимся выражением лица. Я прислонился к арке, ведущей в гостиную, ожидая грандиозного финала.

— …просто не знаю, что с тобой делать. Ты под арестом. И это значит: никакой машины, никакого телефона, никакого телевизора, никаких выходов ни-ку-да, — тетя Тесса прошагала мимо меня, качая головой и бормоча себе под нос.

Меган откинула голову назад, и у нее вырвался полурык-полувздох. Затем она перевела взгляд своих бледно-голубых глаз, которые мы унаследовали от нашей мамы, на меня.

— Могу я, пожалуйста, жить с тобой?

— Как ты себе это представляешь?

— Давай, это было бы неплохо, — она захлопала глазами. — К тому же, у тебя есть одна свободная спальня.

Я пересек комнату и сел рядом с ней на диван, называемый нами «цветочная головная боль». Тетя Тесса была так горда, что он из самой Франции, несмотря на тот факт, что на нем было чересчур много цветов, и он был таким шелковистым, что когда ты садишься, то практически скатываешься с него. И я не говорю про незабываемую отделку по верху, о которую ты обязательно ударишься головой, если попробуешь сесть слишком глубоко или прислониться к спинке.

— Ты не можешь так поступать, Меган. У меня нет времени продолжать приезжать.

Плечи сестры поникли, каждая капля огненной энергии покинула ее.

— Это нечестно. Ты сбежал. Тебе не нужно проезжать мимо старого дома или иметь дело с людьми, которые постоянно спрашивают, как я держусь. Или со сплетнями. По крайней мере, я дала им новый повод для разговоров.

Я потер лоб, пытаясь придумать, что сказать по этому поводу.

— Я думал, что к настоящему времени все уже успокоилось.

— Не сейчас, когда все знают, что мама трахалась с мистером Бруксом. Не знаю, как это всплыло, да это и не имеет значения. Люди говорят, и если это не жалость, то ехидные замечания о ее романе.

Я чувствовал, словно бомбы падали и взрывались прямо возле моего лица. Я не мог сказать, что не видел необходимости в побеге, потому что именно это я и сделал. И мне хотелось сделать это с тех пор, как мне было пятнадцать, и я узнал о романе моей матери.

— Мистер Брукс — это старые новости, — сказал я. — Люди здесь просто от скуки сплетничают об объедках, потому что им нечем больше заняться. Это пройдет.

— Без разницы. Все это удары, а я стою под ними, — Меган встала и провела своими накладными ногтями по обесцвеченным волосам. Год назад она была такой милой, а сейчас выглядела, как те дрянные девчонки, которые задирали ее. Я ненавидел это, но когда сказал ей об этом, она расплакалась и ответила, что жизнь девочек намного сложнее, и я просто не понимаю. Поэтому я никогда не делал это снова. — Спасибо, что выручил меня. Просто возвращайся в колледж и забудь обо мне.

Я закатил глаза.

— Не знал, что ты записалась на уроки актерского мастерства.

— Эй, я не делала этого, — она толкнула меня, а затем улыбнулась — намек на то, что некоторые вещи не зависели от нас. — Ты прав. Ты не заслужил ненависти, — Меган обняла меня. — Я сойду с ума здесь, Бекетт. Ты уверен, что не можешь взять меня с собой?

М-да, последнее, что мне нужно, это волноваться о моей шестнадцатилетней сестре, окруженной парнями из колледжа и попадающей в еще большие неприятности. Она почти не была расстроена, когда я уезжал в первый год обучения в колледже. Конечно, тогда еще мама и папа были живы.

— Мне жаль, но ты знаешь, что я не могу. Просто игнорируй эти слухи и постарайся держаться подальше от проблем. Скоро ты будешь в колледже, и сплетни больше не будут иметь значения. И ты же знаешь, если я буду нужен тебе, я всего лишь на расстоянии телефонного звонка.

— Я знаю, — она сжала меня сильнее в объятиях. — Люблю тебя, Большой Брат.

Я потрепал ее волосы.

— Я тоже тебя люблю. Но если ты украдешь что-нибудь еще, в следующий раз я оставлю тебя в тюрьме.

* * *

Меган была права. Проезжая мимо старого дома с этими огромными викторианскими колоннами и газоном, раскинувшимся за коваными железными воротами с позолоченной литерой D посередине, я почувствовал разлившийся внутри холод. Одни только деньги заставляли людей говорить о нашей семье, но хотя мы и были одной из самых влиятельных семей пригорода Конкорда, это были не все причины, почему нас обсуждали.

Просто упоминание фамилии Давенпорт означало, что люди автоматически относились к тебе лучше, но они также наблюдали за каждым твоим движением и обсуждали каждую твою оплошность. Я не собирался говорить о льготах, которые большую часть времени не были такими уж приятными, но было нелегко все время жить, словно под микроскопом.

Я знал, что был довольно большой скандал, когда отец, наследник компании Давенпортов, женился на девушке из бедной части города. Будучи маленькими детьми, мы с Меган постоянно слушали мамину историю о том, как, несмотря ни на что, любовь победила все.

Но когда я застал маму и одного из финансовых советников отца в компрометирующей позиции — почти одетых, хвала Господу, — я понял, что любовь не была такой всесильной, как я раньше думал. Не говоря уже о том, что это была травма на всю жизнь. Что еще хуже, мама продолжала притворяться влюбленной в отца, ни разу не допустив оплошности. Каждый раз, когда она звонила сообщить об очередной встрече для ее благотворительной организации, я думал, что она лжет. Это было таким облегчением, когда она рассказала отцу об измене. Сокрытие этой тайны буквально разъедало меня.

Они ходили на консультации, чтобы спасти свой брак, и, в конце концов, казалось, что это сработало. У них все еще были проблемы, но они всегда решали их совместно. Я надеялся, что они сделали это не только ради компании.

Она клялась, что прекратила это. Конечно же, она не могла это продолжать.

Была ли это старая новость, или же мама соскользнула с дорожки верности, но в данное время весь город обсуждает и анализирует эту ситуацию. Как будто потеря обоих родителей одним махом не была достаточным ударом для нашей семьи и не вызывала достаточно разговоров. Это стало причиной того, почему я любил свою анонимность в колледже. Я решил оставить мой эффектный, хромированный «Эскалейд» (Примеч. «Кадиллак Эскалейд») в пользу старого «Ленд Ровера», и за исключением имеющейся у меня собственной квартиры, я работал, чтобы скрыть наличие у меня денег.

Не только деньги, у меня также была ответственность, с каждым годом становившаяся все ощутимее. Контроль над компанией должен был перейти ко мне на мой двадцать первый день рождения, потому что, очевидно, я стал достаточно взрослым, чтобы владеть огромной фармацевтической компанией, на которой работали тысячи человек.

Никакого давления.

Отец всегда подталкивал меня к естественным наукам, и мне они нравились, но я нуждался в более сильной бизнес-базе, чтобы успешно управлять компанией. Отец любил компанию так же, как и его отец, и отец его отца. Он любил говорить, что это у нас в крови. После моего первого года в колледже он отвел меня в сторону и сказал, что мне нужно взять более серьезные предметы, чтобы быть готовым занять место в «Д&Т Фармаситикалс». В то время никто из нас не знал, чему было суждено случиться.