Несмотря на улыбку и легкомысленный тон, Хэл почувствовал, что Андреа говорит всерьез. Он вгляделся в ее профиль, слабо освещенный огнями приборной панели. Андреа вела машину по горной дороге, ведущей к ранчо Флетчеров, и Хэл продолжал молча смотреть на девушку, отмечая, как взволнованно вздымается и опадает грудь под ее футболкой.

Хэл не смог бы сказать точно, в какой конкретный момент он понял, что Андреа Флетчер — лучшая из всех женщин, которых он встречал в своей жизни, но он это понял, и его охватило странное, не поддающееся описанию чувство, проникающее до самых глубин его существа.

Должно быть, все дело в таинственном воздействии пурпурной луны, повисшей в ночном небе над самым горизонтом, подумал Хэл. Наверное, это из-за нее он стал таким сентиментальным. Он бы все отдал, лишь бы Андреа подарила ему еще одну такую же улыбку, как в салуне, — игривую, но соблазнительную, озорную, но трогательно искреннюю.

«Парень, возьми себя в руки! — мысленно приказал себе Хэл. — Ты отлично понимаешь, что маленькой леди нужен совсем другой мужчина. Да, конечно, ты пришел к ней на помощь и раз за разом спасал от всяких напастей, ты помог ей легче перенести потери. Но ты стал для нее чем-то вроде якоря в штормовом море. Вопреки тому, что Андреа — как ей только кажется — к тебе чувствует, в один прекрасный день она оправится от потрясения последних недель, откроет глаза и поймет, что ты с самого начала был прав. Благодарность — еще не любовь. Страсть возбуждает и сводит с ума, мужчину и женщину может так сильно притягивать друг к другу, что они начинают видеть за физическим влечением нечто большее, чем есть на самом деле».

Хэл почти дал себя убедить, что Андреа его не любит. Время — лучший судья, оно покажет, так ли это. Время и лучший лекарь: когда-нибудь Андреа поймет, что он, Хэл, был для нее всего лишь этапом на пути к выздоровлению. Он научил Андреа желать его, и она стала от него зависеть. Врожденная честность и обостренное чувство справедливости внушали ей, что где есть физическое влечение, там должна быть и любовь. Хэл внутренне усмехнулся. Андреа еще не знает. А он знает.

— Что-то ты подозрительно притих, — заметила Андреа.

— Просто задумался, — произнес Хэл, отворачиваясь к окну и глядя на сияющую луну.

— А я думала, мы уже договорились, что от этого занятия в мозгах мужчины может произойти короткое замыкание, — поддразнила она.

Хэл усмехнулся:

— Верно. Мы, тупые ковбои, только и способны думать, что о быках и необъезженных лошадях да еще о выпивке и о бабах.

— Что с тобой сегодня? Ты какой-то… странный. Что-нибудь случилось?

— Я возбужден как черт! — нарочито грубо сказал Хэл.

Андреа покачала головой:

— Подобная прямолинейность обязательна?

— Это ты меня разожгла, а потом ушла обслуживать других посетителей, оставив меня тлеть в одиночестве в своем углу.

— Ты хочешь сказать, что моя попытка соблазнения оказалась удачной?

Хэл возвел глаза к потолку. Господи, неужели эта женщина даже отдаленно не представляет, как она желанна, какую власть она имеет над мужчинами?

— На сто процентов, — пробормотал он.

Пока Андреа преодолевала очередной поворот, Хэл снова разглядывал ее профиль, получая от этого странное удовлетворение. Страсть, тлевшая в нем, рисовала в его воображении эротические картины. Хэлу хотелось, чтобы Андреа свернулась возле него в огромной двуспальной кровати — теплая, покорная, с нетерпением ждущая, когда он ее коснется, только он и никто другой. Ему хотелось погрузиться в нее, забыть обо всем и насладиться несколькими мгновениями блаженства, которые могут стать последними в его жизни, если встреча с Гилмором плохо для него кончится.

Хал хотел защитить Андреа, поэтому он добровольно предложил себя в качестве наживки. Он был полон решимости выяснить, кто занес топор над ее головой и почему. Это было самое малое, чем он мог расплатиться с ней за то наслаждение и удовлетворение, которые она ему подарила.

Хэл дал себе клятву, что так или иначе оставит Андреа нечто, на что она сможет опереться в будущем, нечто надежное, вечное, например, землю, ее наследство. Пусть это будет его прощальным подарком Андреа. Это и еще воспоминания о страсти — такой горячей, что в ней можно сгореть дотла… Так думал Хэл, рассматривая залитый лунным светом профиль.

Глава 20

— Я тебя люблю…

Когда Андреа встала с кровати и босиком прошлепала по коридору в свою комнату, Хэл не спал. Ее слова вертелись у него в голове, добавляя радость и одновременно терзая. Его все еще окутывал запах Андреа как напоминание о волне безудержной страсти, захлестнувшей их обоих. Уйти от нее будет самым трудным делом какое ему только приходилось совершать. Хэл не рассчитывал, что все так получится, он не собирался так глубоко входить в ее жизнь, принимать все так близко к сердцу…

Усилием воли отбросив ненужные мысли, Хэл встал и оделся. Его ждала встреча с Гилмором, и скоро должен был подъехать Нэш, чтобы помочь, если возникнут проблемы.

Двигаясь бесшумно, как тень, Хэл спустился по лестнице. Обходя участок на полу, где скрипели половицы, он улыбнулся в темноте. Забавно, он знает дом Андреа почти так же хорошо, как свой собственный, и если это будет зависеть от него — а уж он постарается, чтобы зависело, — дом этот останется домом Флетчеров.

Выйдя, во двор, Хэл направился к загону и отделил от стада двух лошадей. К чести Нэша, он появился на пятнадцать минут раньше — на случай, если за местом встречи будет следить третий, неизвестный участник драмы.

В полном молчании и с легкостью, выдававшей многолетний опыт работы с животными, братья Гриффин оседлали и взнуздали лошадей. К тому времени, когда в отдалении показались огни автомобильных фар, Хэл и Нэш уже миновали вторые ворота пастбища.

— А вот и твой поздний гость, — предположил Нэш, когда невидимый им водитель выключил фары и поехал дальше, пользуясь светом луны.

Послышался скрип грация, означавший появление второй машины. У Хэла по коже головы побежали мурашки. Вторая машина с самого начала ехала с потушенными фарами, поэтому ее было трудно разглядеть; приходилось ориентироваться только по звуку.

— Похоже, у нас появились незваные гости, — пробормотал Хэл, — Видимо, придется увести Гилмора на прогулку вдоль Файер-Ривер, чтобы поговорить без свидетелей.

Нэш достал из кармана куртки сотовый телефон.

— Хочешь, я вызову подкрепление? Чокто Джим и Берни сказали, что, если понадобится помощь, мы всегда можем на них рассчитывать. Мне нужно всего лишь позвонить.

Хэл усмехнулся:

— Ну и жизнь пошла, можно позвонить по телефону, даже не слезая с лошади!

— Так да или, нет? — нетерпеливо спросил Нэш. — У них еще уйдет полчаса на дорогу.

Хэл вгляделся в темный силуэт машины. Кто бы там ни был, он старался остаться незамеченным; автомобиль взбирался по склону холма со скоростью улитки.

— Вызывай подкрепление, — решил Хэл. — В конце концов этой ночью мы сможем надавить на них посильнее.

Нэш набрал свой номер телефона. Чокто Джим снял трубку после второго гудка.

— Приезжайте, вы поможете перекрыть подъездную дорогу к ранчо Флетчеров, — тихо попросил Нэш. — Чтобы заблокировать проезд, можете взять два старых грузовика. И вот еще что: позвоните перед отъездом шерифу Физерстоуну.

Первая машина остановилась у ворот пастбища. Из нее вышел мужчина, Хэл внимательно следил за ним.

— Кажется, Гилмор приехал один… если, конечно, кто-нибудь не притаился в машине на полу. Ты поищи укромное местечко у реки, а я пока схожу за Гилмором.

Нэш кивнул и тронул поводья.

— Будь осторожен, помни, что у тебя одна рука уже сломана.

Пустив чалого мерина шагом, Хэл подъехал к Гилмору, все время следя за руками банкира. Если Гилмор потянется к карману, значит, он вооружен, в таком случае Хэлу придется ловко поработать ногами.

Хэл остановил коня рядом с банкиром.

— Забирайтесь, — приказал он.

— Я не умею ездить верхом.

— Сегодня придется. Я хочу удостовериться, что мы будем одни.

Хэл освободил для Гилмора левое стремя, и тот неохотно взобрался на лошадь, сев позади Хэла.

— Не думаю, чтобы за мной следили, — пробормотал Гилмор.

Хэл промолчал. Он решил раньше времени не показывать Гилмору, что знает о существовании второго автомобиля. Пока он сомневался, что банкиру можно доверять. С гибкостью змеи Хэл протянул руку за спину, нащупал карман пальто Гилмора и зажал его в кулаке.

— Какого черта?..

Хэл локтем ударил Гилмора в солнечное сплетение. Пока банкир беззвучно ловил ртом воздух, ковбой извлек из кармана спрятанный пистолет.

— А я-то думал, мы друзья, — саркастически протянул Хэл.

— Я взял оружие только на всякий случай, в качестве меры предосторожности, — хрипло пробормотал Гилмор.

Хэл пустил коня рысью, направляясь к низкорослому подлеску. Там он остановился и велел Гилмору спуститься на землю. Потом, не ища взглядом Нэша, спешился сам. Хэл знал, что брат стоит на страже где-то поблизости.

— Все это затеял не я, — внезапно выпалил Гилмор. — Клянусь, я ни в чем не виноват. Прежде чем я успел понять, что происходит, меня заманили в ловушку.

Хэл окинул взглядом напряженное лицо банкира, мысленно отмечая капельки пота на лбу, но ничего не сказал. Пусть Гилмор расценит его молчание как знак, что он ждет подробностей.

— Пять месяцев назад мне позвонил представитель одной строительной фирмы из Оклахома-Сити, — торопливо заговорил Гилмор. — Корпорация заинтересовалась покупкой земельного участка в отдаленном районе, чтобы построить там нечто вроде дома отдыха для бизнесменов и дипломатов, где они могли бы поохотиться и порыбачить. Компания запросила у меня список потенциальных владений. Если бы я смог предоставить им крупный участок по недорогой цене, то заработал бы целое состояние.

Взгляд Хэла был прикован к банкиру, нервно ломавшему руки.

— И ранчо Флетчеров оказалось самым подходящим, — предположил он.

Гилмор кивнул:

— У них была большая просрочка платежей, и руководство банка уже обсуждало вопрос о лишении хозяев права выкупа в случае, если Роберт Флетчер не заплатит проценты вовремя. Я совершил ошибку, добиваясь прекращения кредита, потому что надеялся получить от этого огромную выгоду.

Гилмор поежился и сжал руки в кулаки.

— Представитель корпорации настоял на том, чтобы для контроля над ситуацией был послан один из их сотрудников.

— И этот сотрудник — Дженна, — отвращением пробормотал Хэл.

Немного поколебавшись, Гилмор подтвердил его догадку.

— Второй моей ошибкой было то, что я попался на ее удочку.

Хэл мог и сам сказать, что последовало дальше. Обольщение, тщательно спланированная ловушка, которая захлопнулась над ничего не подозревавшим банкиром.

— У вас с ней роман.

— Был, — поправил Гилмор. — Сначала я не понимал, что она собиралась потом использовать это против меня, чтобы заставить выполнять требования ее нанимателей. Но когда я попытался выйти из игры, Джениа пригрозила распустить слухи о нашей связи по всему городу, унизить мою жену и подмочить мою репутацию в банке.

— Да уж, в хорошенькое дельце вы вляпались, ничего не скажешь.

Гилмор горько кивнул.

— Как-то раз, когда Дженна особенно сильно наседала на меня, требуя объявить о лишении Флетчеров права выкупа закладной, Мэгги Флетчер подслушала часть нашего разговора. Она бросилась домой, чтобы рассказать обо всем мужу, и тогда Дженна стала срочно звонить кому-то по телефону. Она говорила условными фразами.

Не знаю, что она затевала, но на следующее утро стало известно, что машину Мэгги занесло и она, пробив ограждение, сорвалась вниз с обрыва. Не думаю, что это был несчастный случай, но я был слишком напуган, чтобы задавать вопросы. Я боялся рассказать даже то, что знал, потому что Дженна меня шантажировала.

Хэл выругался себе под нос. Ради чьих-то корыстных интересов погибла ни в чем не повинная женщина.

— Корпорация рассчитывала, что после якобы случайной гибели Мэгги Флетчер все пойдет как по нотам, — продолжал Гилмор. — Чтобы организовать похороны, Роберту Флетчеру пришлось продать часть сельскохозяйственной техники. Я пытался протянуть время ради Флетчеров, но мне было приказано вызвать Роберта в офис и объявить, что банк намерен лишить его права выкупа. Роберт взорвался, набросился на меня, а Дженна наблюдала за нами издали. Считается, что тогда он и решился на самоубийство. Он не мог смириться с потерей любимой жены, и те, кто следил за Робертом, знали, что спортивная карьера сына для него очень важна.

Хэл стиснул кулаки, внутренне кипя от ярости. Преданность Роберта жене и предсказуемость его поступков преступники использовали против него самого.

— Когда стало известно о смерти Роберта, я понял, что не смогу освободиться от этого кошмара, пока не передам землю корпорации. А от угроз Дженны, вероятно, не избавлюсь никогда.