Стив размышлял молча.

— Ну… Я бы предложил вам купить Ван Гога, но…

— Репродукция не подойдет? Так? Копии — для мещан! Хорошо, я хочу подлинники!

Стив не стал спорить, он улыбнулся и встал с дивана.

— А как выглядят другие комнаты?

— Есть еще только две. Комната моей дочери, обычное подростковое логово. И… — Дэнни открыла двери спальни, — и еще моя. — Она вошла в спальню и быстро собрала раскиданные на кровати вещи, швырнула их в шкаф. — Конечно, это не мебель от "Мейси" из красного дерева в стиле средневековой провинциальной готики… Что мне сделать в этой комнате? Я даже не знаю, с чего начать.

Из гостиной слышалась мелодичная импровизация Гарри Конника. Лицо Стива было так близко, что Дэнни чувствовала его дыхание.

— Начнем с поцелуя и посмотрим, как пойдет дело.

Дэнни прильнула к нему, обняв за талию.

— Какая замечательная идея!


Поразительно! Поразительно, насколько мужчины все разные. Как же не похожи были друг на друга Тед и Стив! С первой же фазы их близости она ощутила эту разницу другой вкус, прикосновения, приемы… Дэнни даже испугалась, что у них ничего не получится.

"Успокойся!" — приказала она себе.

— Расслабься, — сказал Стив.

Но Дэнни не смогла. Она была зажата, чувствовала дискомфорт, защищенность. Влагалище было совершенно сухим.

— Извини меня. Я не могу. Это потому, что я ни с кем не занималась любовью, кроме моего мужа, за двадцать лет.

— Мне это вдвойне льстит.

Стив встал на ноги и мягко притянул к себе Дэнни. Теперь они оба стояли так близко друг к другу, что он касался ее груди. Одной рукой Стив обнял ее за талию.

Гарри Конник мелодией выражал любовные переживания.

— Отличная музыка! Давай потанцуем? — предложил Стив.

Дэнни уткнулась головой ему в плечо, полузакрыв глаза. У него была фигура атлета, мускулистое тело, крепко сбитое и стройное… но такое незнакомое.

Они стали двигаться в медленном ритме. Дэнни ощущала себя, как во сне. Однако прошлое продолжало разделять их.

"Любовь с незнакомцем", — вертелось в мозгу.

Дэнни подняла голову и ощутила вкус его губ Гвоздичный с ванилью. Они продолжали танцевать.

Его руки мягко изучали ее тело, теребили ее волосы, путешествовали по ее спине, ласкали ягодицы. Она чувствовала, как он хочет ее. И в ней самой стало расти желание.

Музыка кончилась, но они продолжали танцевать, привыкая друг к другу, ощущая, как рушатся барьеры между ними.

Когда Стив положил Дэнни на кровать, она была уже к этому готова.

— Теперь тебе хорошо? — спросил он, продолжая "эксперимент узнавания"

— Да… — чуть прошептали ее губы. — Да… нет.

И потом только: да, да, да…

Она закрыла глаза. Сознание стало отключаться, и Дэнни полностью отдалась его искусству.

Стив был феноменальным любовником. Изощренным, чувственным, неутомимым, способным распознать все точки, которые доставляли ей наибольшее наслаждение. И в то же время он удивительным образом контролировал каждое изменение в ее ощущениях.

Когда все закончилось, Дэнни была на вершине блаженства.

— О Боже!.. — прошептала она. — Ты великолепен.

— Мы оба великолепны! — отозвался Стив, убирая с ее лба влажную прядь волос. — Мы оба этого добились.

Они лежали в темноте рядом, расслабившись, постепенно восстанавливая ровное дыхание. Затем Стив обнял Дэнни и она крепко прижалась к нему.

"Да, восхитительно!.."

— Ну, так как, Дэнни? Ты хочешь по-другому? Или продолжим таким же образом?

— По-всякому! — воскликнула Дэнни.

"Если бы только Тед меня сейчас видел!"


Она проснулась, услышав, как он возится в темноте.

— Что ты делаешь, Стив?

Он подошел к кровати и чмокнул ее в нос. Стив был полностью одет.

— Извини, Дэнни, мне нужно уходить.

— В три часа ночи? — удивилась Дэнни. — И потом, завтра ведь суббота. Мы устроим чудесный завтрак. Наплюй на все. Останься на ночь, дорогой.

Стив не мог остаться. Ему надо было переодеться, сделать домашние дела, накормить собак.

Дэнни спросонья плохо соображала.

— Я не знала, что у тебя есть собаки.

— Я держу бассетов. Уморительные создания. Только ласкаются, совсем не лают.

Стив поцеловал Дэнни в лоб и ушел.

Она дождалась, пока за ним захлопнется входная дверь, потом натянула на себя одеяло и уснула.

"Подумать только — собаки!" — была ее последняя мысль.

Столько времени они общались, и она не знала о его собаках.

Странно! Они только что занимались любовью, ничто так не сближает мужчину и женщину, а его повседневная жизнь все еще оставалась для Дэнни загадкой.

На следующее утро Дэнни позвала лифтера, и он помог ей перетащить диван из гостиной в комнату Саманты.

20

Кейси никогда не носила черное. И вот она надела траурный наряд.

— Я оплакиваю всю мою жизнь, — сказала Кейси. — Сорок три года моей жизни. Как Нина из этой русской пьесы… Как она называется? "Дикая утка"?

— "Чайка", — подсказала Дэнни — Пьеса Чехова. Раз уж мы заговорили о птицах, они все воркуют, когда клюют зернышки. За это нам надо выпить шампанского. У меня приподнятое настроение сегодня, между прочим. А ты что-то оплакиваешь. Это ужасно!

— У меня есть причина! — сказала с грустью Кейси. — Кому же мне еще пожаловаться, как не старой подруге.

Это был день рождения Кейси — событие, сопровождавшееся особым ритуалом, возникшим за годы их дружбы. Они должны были вместе поужинать в артистическом кафе. В прошлом году Слоуны и Фельдманы отмечали праздник вместе, устроив веселый загул на борту яхты.

А сейчас предстоял ужин на двоих, женский междусобойчик. Барни неожиданно уехал в Калифорнию, где снимались по его заказу рекламные ролики.


Дэнни не видела его с того вечера, несколько недель назад, когда она заходила в гости к Фельдманам поплакаться на свою судьбу. А вместо этого они сидели за круглым обеденным столом, пили кофе, потом пытались гадать на кофейной гуще.

— Начнем с того, что все возможно в этой жизни, — сказала Дэнни. — И будем из этого исходить.

И она нагадала самые невероятные вещи. Что Барни бросит курить. Кейси начнет внимательнее относиться к счетам и каждодневным тратам. Поверить было в это трудно, но все может случиться. Когда зашел разговор о детях, Барни и Кейси совершенно по-разному представляли себе сценарии будущего.

— Я не хочу посвятить следующие восемнадцать лет своей жизни еще одному ребенку, — заявил Барни. — Мне будет уже за семьдесят, когда он, наконец, вырастет и я снова стану свободным человеком.

— А я не хочу лечь в могилу, — возразила Кейси, — не познав радости материнства.

Полное согласие по другим вопросам — и резкое непонимание, яростные возражения, когда они заговорили о детях. Усилия Дэнни примирить их успеха не имели. Воцарилось тягостное молчание.

Дэнни налила себе еще кофе. Барни зажег сигарету и, обиженный, насупившийся, дымил. Неожиданно Кейси вскочила из-за стола.

— Нет, ты только послушай его!..

— Что с тобой? У каждого может быть свое мнение и свои резоны. Это не повод для ссоры, — попыталась умиротворить подругу Дэнни.

— Не повод? Мои биологические часы уже прозвонили! Теперь или никогда!.


Они выпили за день рождения Кейси по бокалу шампанского, затем заказали вино и самые изысканные блюда в меню.

Кейси только ковыряла еду вилкой. Настроение у нее было такое же мрачное, как и наряд.

— Уже сорок три, — повторяла она. — Не могу поверить, что так быстро бежит время. Чертов день рождения!.

Дэнни болтала, стараясь отвлечь Кейси от грустных мыслей. Пока официант освобождал стол для десерта, Дэнни рассказала забавную историю из своей практики:

— У одной моей клиентки разгорелся спор с мужем при разводе из-за их общего любимца, кота Фэнга. Судья велел им принести животное в суд. Оказалось, что это старый котище размером с поросенка. Лаура, моя клиентка, стала по одну сторону, ее бывший муж — по другую, а посередине посадили кота, чтобы посмотреть, к кому из двоих он пойдет. Ну, вот… кот встал на лапы и стал принюхиваться, а потом полез под лавку, где находилась Лаура. Я этого не знала: она спрятала кусок комамбера себе под юбку… О, Кейси! Только не плачь! — воскликнула Дэнни, но слезы уже ручьем лились из глаз подруги. — Я знаю, что это дурацкая история. Но я не думала, что она произведет на тебя такое впечатление.

— Я ненавижу старение! — всхлипнула Кейси и грохнула кулачком по столу. — Это просто ужасно!

— Сорок три года — еще не старость, — возразила Дэнни.

— Ты ничего не понимаешь! Тебе-то только сорок два! Я стала старой, старой, старой!.. И внутри и снаружи! Ты знаешь, какие первые признаки старения? Посмотри на мои руки, Дэнни. Посмотри на эти жуткие вены, морщины, трещины!..

Дэнни задумалась о себе. Для женщины, которая так печется о своей красоте, как Кейси, течение времени, должно быть, действительно ощущается физически. И это болезненное ощущение.

Она с сочувствующей улыбкой изучила руку Кейси, потом перевернула ее ладонью вверх и провела пальцем по линии жизни.

— Я вижу долгую счастливую жизнь, много радостей… Хорошие друзья, любящий муж…

— А дети? — неожиданно серьезно спросила Кейси. — Ты можешь что-то сказать о детях?

— Ну… знаешь, Кейси… — Дэнни не могла придумать, что ответить. — Ты слишком много требуешь от такой неопытной гадалки, как я.

— Ты — плохая гадалка! — Кейси резко отдернула руку и уткнулась в меню десертных блюд.

Дэнни подала знак официанту.

— Почему они кладут во все столько сахара? — оторвалась от меню Кейси. — Каждое блюдо содержит не меньше миллиона калорий! Я буду только кофе без сахара.

В этот момент официант принес специально приготовленный торт с мороженым и фруктами сверху.

— Извини за лишние калории! рассмеялась Дэнни. — Их нет только в клубнике.

Кейси пришлось задувать все свечи.

— Тридцать, — подсчитала она погашенные свечи. — Тебя не учили считать в хапперстаунской начальной школе?

— Тебе просто не угодишь, Кейси. Интересно, какие баллы ты получала по математике? Выброси свечи, загадай желание и попробуй торт. Кто знает? Может, и твои мечты сбудутся.

— Я хочу… Черт возьми! Столько калорий!

Официант разрезал торт и положил им обеим по большому куску.

На глаза Кейси снова навернулись слезы.

— Нет, мое желание никогда не сбудется… Я не хотела говорить тебе раньше, не хотела тебя пугать… Барни прошел обследование на рак желудка. Он даже мне ничего не сказал. Я думаю, он боялся, если я узнаю… Ему осталось год или два при самом благоприятном прогнозе. Вот, что у нас случилось… — Она прикрыла глаза платком. — И ничего от меня не зависит… остается только молиться…

— О, дорогая… — у Дэнни повлажнели глаза. — Мне очень жаль. Я так надеялась, что вы будете еще много лет счастливы. Что же делать?.. Если сможешь, держи это в себе, продолжай нормальную жизнь. Барни пока с тобой. Может, все еще будет, как я предсказала. Как говорит моя мать, посмотри на все "со светлой" стороны.


Всю весну Дэнни и Саманта перезванивались не реже раза в неделю.

— Мы решили поселиться в провинции, — поведала свои планы Саманта. "День ото дня не легче", — подумала Дэнни. — …дикая природа, сладкие красные яблоки… полевые цветы.

Саманта восторженно несла какой-то романтический бред. Наконец, Дэнни не выдержала.

— Хорошо… Я надеюсь, ты окончательно не забросила свои учебники? Или только и бегаешь по магазинам для новобрачных?

Но ее тон не повлиял на радостное возбуждение дочери.

— Насколько я поняла, ты не приедешь домой этим летом? — спросила Дэнни. — Я жду тебя. Думала, мы отдохнем вместе недели две, например, в Хэмптоне, загорим, наберемся сил.

— Я же сказала тебе, мама… Ты меня совсем не слушаешь? Я не могу приехать. У Мела важная работа, и я хочу быть с ним. Ты никогда не относилась серьезно к нашим отношениям. Так ведь? Никогда!

— Я отношусь к ним более серьезно, чем ты думаешь. Ты хочешь совсем исчезнуть из моей жизни? У тебя нет ничего более важного чем свадьба, на ближайшие сто лет?

Минут двадцать они пикировались, тогда Дэн ни решила применить кнут.

— Не ожидаешь же ты, что я буду помогать тебе бесконечно. Больше ни одного цента! Пусть твой мистер Расчудесный позаботится о вашем пропитании!

— Отлично! — взвилась Саманта. — Мне не нужны твои чертовы деньги! Я найду себе работу в книжном магазине… нянькой.