Эль Кеннеди - Счет

Бо сердито хмурится.

– И что, бросить свою команду? Что за козел может так поступить?

«Козел, который хочет играть в НФЛ» – хочется ответить мне, но я прикусываю язык. Из-за последних выступлений нашей футбольной команды шансы Бо быть выбранным на драфте под высоким номером – да и вообще быть выбранным – становятся все ничтожнее. Но его преданность Брайару достойна восхищения. Это точно говорит о его характере.

– Меняем тему, – велит Бо. – Прямо сейчас, пока я не начал рыдать в свой «Сэм Адамс».

И как по команде с моим «Курз Лайт» к нам возвращается официантка. Я попросил принести мне бутылку, а не стакан, и она устраивает целое шоу, пока открывает крышку и протягивает мне бутылку с длинным горлышком, нагибаясь так низко, чтобы мне была хорошо видна ложбинка между ее грудей.

– Мальчики, дайте мне знать, если вам понадобится что-нибудь еще, – воркует она. – Я тут рядом.

Мы с Бо разглядываем ее задницу, когда она разворачивается, чтобы уйти. Не вижу в этом ничего такого, потому что девица потряхивает округлой попкой и виляет бедрами, что выглядит как приглашение. Ее короткая черная юбка напоминает мне о другой отличной заднице, которую я видел в прошлые выходные и с которой Бо, несмотря на мои многочисленные предупреждения, тоже хорошо знаком.

– Видел здесь Сабрину в пятницу, – говорю я ему.

Он отводит взгляд от официантки.

– Да?

Я киваю.

– Вы еще встречаетесь? – И под словом «встречаетесь» я имею в виду ни к чему не обязывающий секс, потому что мы с Бо одного поля ягоды. Он тоже не сторонник серьезных отношений.

– Нет, все закончилось, – признается он. – Она очень занята.

– И чем это она занята? – Насколько мне известно, у Сабрины даже нет работы.

– Понятия не имею. Она живет в Бостоне, так что, думаю, это как-то связано с поездками туда и обратно. Дошло до того, что мы стали встречаться раз, отсилы два раза в месяц. А на уик-энды она вообще исчезает, просто как… Пуф! – и пропала. – Бо пожимает плечами.

– Сначала я думал, что Сабрина строит из себя недотрогу, но теперь склонен думать, что она ведет двойную жизнь. – Он умолкает. – Как думаешь, может, она агент ЦРУ?

Я начинаю анализировать.

– Нет совести, черное сердце… да, пожалуй, все сходится.

Бо усмехается.

– Ой, отцепись ты уже от нее. Она классная девчонка, хоть ее и невозможно разгадать.

– Если под классной девчонкой ты понимаешь критичную суку, то да. – Теперь настала моя очередь менять тему нашей беседы. – Слушай, на прошлой неделе к нам забегал Джастин, и он сказал, что в команде появился первокурсник, принимающий, и что он может кое-чего добиться.

Бо кивает.

– Джонсон. Быстрый, но есть проблемы с удерживанием мяча.

Следующие минут десять мы снова разговариваем о своих командах. Я – хоккеист, Бо – мистер футболист, но мне нравится американский футбол, а ему – хоккей, так что наш разговор плавно переходит от одного вида спорта к другому и обратно. И когда мы заказываем пиво по второму кругу и наша беседа возвращается к теме девушек, я с мрачным видом рассказываю Бо о предложении Келли.

– Какого хрена, мужик? Ты отказался от оргии? Оргии, на которую пригласили и меня? – Он качает головой. – У тебя начинается грипп или что?

Я провожу пальцами по длинному горлышку бутылки.

– Нет, просто настроения не было.

– У тебя не было настроения для оргии с сестрами-близняшками?! – Бо своим ушам не верит. – Кто ты, черт подери, такой и что ты сделал с моим другом Дином?

Я издаю стон.

– Не знаю. Я в полном ауте, чувак. Недавно я кое с кем переспал и теперь никак не могу выкинуть ее из головы.

– Ты прикалываешься.

– Нет. Такова ужасная правда.

Бо продолжает изумленно смотреть на меня.

– Думаешь, мне это нравится? – защищаясь, спрашиваю я. – Поверь, мне совершенно не нужна эта головная боль. – Я делаю хороший глоток пива. – Эй, знаешь «Сумерки»?

Он моргает.

– Прости, что?

– Ну, «Сумерки». Книжка про вампиров.

Бо настороженно всматривается в мое лицо.

– И что дальше?

– Знаешь, у Беллы какая-то суперособенная кровь, и поэтому у Эдварда всегда вставал, стоило ему оказаться рядом с ней.

– Ты сейчас издеваешься надо мной?

Я не обращаю никакого внимания на высказывание Бо.

– Как думаешь, такое может быть в реальной жизни? Типа феромоны и подобная им ерунда. Это всего лишь бредовая теория, которую выдумал один озабоченный чел, чтобы оправдать свое влечение к собственной матери, или просто дерьмо? Возможно, реально существуют биологические причины, из-за которых нас тянет к определенным людям? Как в гребаных «Сумерках». Эдвард ведь хочет ее на биологическом уровне, правильно?

– Ты сейчас всерьез анализируешь «Сумерки»?

Боже, именно это я и делаю. Вот до чего довела меня Элли. Жалкий неудачник, который пришел в бар и заставляет своего друга вступить в книжный клуб «Сумерек».

– Даже не знаю, то ли поржать над тобой, то ли отправить тебя к психиатру, – мрачно говорит Бо. – Мне еще не доводилось встречать парня, который действительно читал эту книгу.

– Я ее не читал. Просто моя сестра была одержима этой серией. Она ходила за мной по пятам и рассказывала, что к чему, хотя и против моей воли.

– Ага, конечно. Во всем виновата твоя сестра. – Бо смеется, но тут же снова становится серьезным. – Ладно, значит, ты помешался на этой девчонке. Тогда почему не трахнешь ее снова?

– Потому что она не хочет, – стиснув зубы, отвечаю я.

– Это невозможно. Все этого хотят.

– Знаю. – Я поднимаю бутылку к губам. – Так что мне делать?

Бо в ответ лишь пожимает плечами.

– Выбрось ее из головы. Развлекись с другой.

На ум приходят только цитаты из «Мира Уэйна»[7], потому что мы с Такером посмотрели этот фильм буквально на прошлой неделе, когда его показывали по телику.

– Отлично. – Я ухмыляюсь и добавляю: – «Слушай, если у меня вообще нет оружия, зачем мне полочка для ружей?»

И следующую фразу мы цитируем хором:

– «Для чего мне полочка для ружей?»

Тут мы начинаем ржать и даем друг другу пять, но потом Бо снова возвращается к обсуждаемому вопросу.

– А теперь серьезно. – Он обводит рукой бар. – Здесь полно женщин, готовых продать своего первенца за то, чтобы уйти домой с тобой. Выбери одну и переспи с ней – может быть, так избавишься от той, что засела у тебя в голове.

– Мой член мне не позволит, – бурчу я.

Бо чуть не давится от смеха.

– Повтори, пожалуйста.

– Мой член стал очень упрямым, – с раздражением объясняю я. – Вчера вечером я пытался подрочить под порнушку, но, клянусь чем угодно, проклятый хрен так и не встал. Но стоило мне подумать об Эл… о той девчонке, – поправляю я сам себя, потому что пообещал Элли, что никому не расскажу о нас, – и бац! – я щелкаю пальцами, – он твердый как камень.

Бо задумчиво разглядывает меня.

– Знаешь, мне кажется, здесь проблема не в волшебной крови Беллы.

– Нет?

– Нет. По-моему, ты запечатлелся с киской этой девчонки.

Позади меня раздается сдавленный кашель, и, когда я оборачиваюсь, вижу проходящую мимо нашу официантку. Щеки у нее раскраснелись, губы подергиваются, как будто она пытается сдержать смех.

Я поворачиваюсь обратно к Бо.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты столкнулся с проблемой Джейкоба. Ты впечатлился ее киской, и теперь это единственное, о чем ты можешь думать. Ты существуешь только ради этой самой киски. Все как у Джейкоба и того жуткого ребенка-мутанта.

– Ну ты и сволочь! Ты прочитал все книги!

– Нет, – протестует Бо и виновато улыбается. – Я смотрел все фильмы.

Я решаю оставить колкие шутки на потом, потому что сейчас нужно сосредоточиться на более существенных вопросах.

– Так в чем будет заключаться лечение, доктор Максвелл? Удариться в загул и надеяться, что я распечатлюсь? Или продолжать очаровывать ее в надежде, что она сдастся?

Мой приятель громко фыркает.

– Откуда мне знать? – Бо поднимает свое пиво. – Я пьян, чувак. А если я выпил, лучше меня не слушать. – Он опустошает стакан и показывает официантке принести еще. – Черт, да даже когда я трезвый, лучше меня не слушать.

Наш второй матч в сезоне – это настоящая катастрофа. Нет, не так. Это страшная, кровавая бойня.

Всю дорогу до раздевалки никто не произносит ни слова, унижение от победы ползет за нами, как лужица смолы. С таким же успехом мы могли стянуть вниз штаны, выставить в воздух задницы и попросить команду соперников отшлепать нас. Блин, мы протянули им победу на блюдечке. Вернее, мы протянули им победу всухую!

Стягивая с себя свитер, я мысленно проигрываю каждую секунду матча. Любая сегодняшняя ошибка нашей команды навсегда отпечаталась в моей памяти, как тавро. Проигрывать всегда отстойно. Проигрывать дома – еще хуже.

Елки-палки, сегодня в «Малоун» будет куча разочарованных фанатов. Я не горю желанием встречаться с ними и знаю, что мои товарищи по команде расстроены не меньше. Особенно Хантер, который так торопливо снимает с себя форму, как если бы по ней бегали сотни огненных муравьев.

– Сегодня ты сделал несколько отличных бросков, – говорю я ему, и это сущая правда. Пусть наша команда проиграла, не забив ни единого гола, но это не значит, что мы не пытались. Мы бились до последнего. Просто команда соперников оказалась немного сильнее.

– И было бы здорово, если бы хоть один достиг цели, – бубнит он.

Я сдерживаю вздох.

– Сегодня их вратарь был на высоте. Даже Джи не смог пробить его.

Именно в этот момент к своему шкафчику подваливает Гаррет и тут же спешит поддержать нахмуренного первокурсника.

– Не переживай так, парень! Сезон только начался. Мы еще наверстаем.

– Ага, конечно. – Хантера не переубедить.

Но мы не успеваем вселить в него надежду, потому что в раздевалку входит Дженсен, а за ним – Фрэнк О’Ши.

Тренер не теряет времени даром и произносит одну из своих коротких послематчевых речей. Как обычно, складывается ощущение, будто он говорит по пунктам.

– Мы проиграли. Это дерьмово. Но не сдавайтесь. Нам просто нужно еще больше стараться на тренировках и не ударить лицом в грязь в следующем матче. – Кивнув нам на прощание, Дженсен с хмурым видом уходит.

Я бы решил, что он зол на нас, но только его победные речи звучат примерно так же: «Мы выиграли. И это здорово. Но не обольщайтесь. Мы будем продолжать тренироваться с тем же усердием и выиграем еще больше матчей». Если кто-то из наших новичков ждал, что тренер скажет что-то эпичное и мотивирующее, наподобие речи Курта Рассела в фильме «Чудо», то их постигло жестокое разочарование.

О’Ши остается в раздевалке. Когда он подходит ко мне, я невольно напрягаюсь, но, к собственному удивлению, слышу:

– Хорошо страховал сегодня. Отличный блок во втором периоде.

– Спасибо. – Неожиданный комплимент пока вызывает подозрение, но О’Ши уже отошел к Логану, чтобы похвалить его за потрясающую силовую игру в третьем периоде.

Я бросаю форму в одну из огромных корзин для грязного белья, а затем направляюсь в душевую, где смываю с себя зловоние неудачи. Я ненавижу проигрывать, но никогда не позволяю себе думать об этом больше десяти минут. Мой отец научил меня этой уловке, когда мне было восемь, – после сокрушительного поражения на поле для лакросса.

– У тебя есть десять минут, – сказал он мне, – на то, чтобы подумать о том, что ты сделал не так, и о том, как сейчас тебе плохо. Готов?

Он действительно нажал кнопку на своих часах, чтобы засечь время, и в течение десяти минут я размышлял, сердился и страдал от своего унижения. Я вспомнил каждую свою ошибку и мысленно исправил ее. Представил себе, как дал по зубам каждому игроку противоположной команды. А потом папа сказал, что мое время вышло.

– Ну вот, все закончилось, – сказал он. – Теперь ты должен смотреть только вперед и понять, как стать лучше.

Черт, до чего же я люблю своего отца!

Когда я выхожу из душа, то уже больше не чувствую горечи поражения, она засунута в папку под названием «Всякое дерьмо» в моем внутреннем архиве.

По-моему, у Гаррета есть точно такой же архив, потому что, когда мы встречаемся с Ханной на парковке, у него очень жизнерадостный вид. Он стискивает в объятиях Ханну и чмокает ее в губы.

– Привет, детка.

– Привет. – Она еще крепче прижимается к нему. – Ну и холодрыга! Не удивлюсь, если сейчас пойдет снег.

Она права. На улице морозно, и наше дыхание выплывает белыми облачками.

– В бар или домой? – спрашивает догнавший нас Логан.

– В бар, – отвечает Гаррет. – У меня нет настроения принимать сегодня гостей. Что скажете?

После матчей мы либо отправляемся в «Малоун», либо приглашаем наших товарищей по команде и друзей к нам домой, но, очевидно, сегодня никто не хочет устраивать вечеринку дома.