Эль Кеннеди - Счет

Не говоря ни слова, я сокращаю дистанцию между нами и кладу ладонь на его щеку.

Дин судорожно вздыхает. Его лицо чисто выбрито, и я подмечаю, что хотелось бы прикоснуться к его щетине. Мне понравилось, как в прошлый раз она царапала кожу.

Но сегодня я абсолютна трезвая. Не хочу потом винить во всем алкоголь.

Моя рука скользит по его затылку, я провожу пальцами по его влажным волосам. Встретившись взглядом с Дином, я притягиваю его к себе, и наши губы соединяются в легком, словно перышко, поцелуе. Без языков. Без необузданной страсти. Это осторожный поцелуй, наши рты как будто заново изучают друг друга, и тут я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

О боже. В его взгляде столько неприкрытой, почти физически ощущаемой страсти, что я невольно ахаю. И в следующую секунду рот Дина снова обрушивается на меня, и в этом поцелуе уже нет никакой осторожности.

Это чистый голод.

Его язык глубоко и яростно проникает в мой рот. Я слышу собственный стон, но Дин вбирает в себя этот звук отчаяния еще одним жадным поцелуем. Его теплые руки сжимают мои бедра, и он целует меня до тех пор, пока я не начинаю задыхаться.

Мое сердце колотится как сумасшедшее. Я возбуждена до предела. Как и Дин, я чувствую доказательство этому, когда он хватает меня за задницу, рывком притягивает к себе и трется о меня.

– Чувствуешь, насколько сильно я хочу тебя? – рычит Дин.

Он вращает бедрами, чуть наклонившись вперед, и его выпирающий член оказывается у меня между ног. Он трется о мой клитор, вызывая волны удовольствия.

– Раздевайся, – удается выговорить мне. – Быстро.

Вновь усмехнувшись, Дин, словно не слыша моей настойчивой просьбы, опять целует меня. Его губы, все такие же ненасытные, захватывают мои, и стоит мне подумать, что наши исступленные, страстные ласки уже не смогут стать жарче, как Дин вдруг замедляет темп. Его язык щекочет мою нижнюю губу. Идеальные зубы легонько покусывают ее. Потом он утыкается лицом в мою шею и покрывает ее легкими влажными поцелуями, от которых по коже бегут мурашки.

Раз Дин не торопится раздеваться сам, я решаю взять дело в свои руки и, поймав нижний край его свитера, тяну вверх, до ключиц, и потом Дин уже помогает мне. Избавившись от свитера, я с жадностью провожу ладонями по его теплой коже.

Он издает какой-то хриплый звук и, запутавшись пальцами в моих волосах, затуманенными страстью глазами наблюдает, как я ласкаю его грудь.

Какой же он сексуальный! Я чуть не мурлычу, поглаживая твердые мускулы его груди. Мой указательный палец обводит каждую рельефную выпуклость и, когда находит один из сосков, нажимает на него. Дин дергается, его дыхание становится тяжелым. Я провожу тем же пальцем вниз, вдоль дорожки из русых волос, ведущей под пояс его джинсов, а потом распрямляю ладонь и глажу его скульптурные кубики на животе.

Губы Дина вновь находят мою шею. Он ловким движением стягивает с меня майку и тут же втягивает в себя воздух.

– Ты без лифчика?

– Он показался мне лишним.

Когда Дин обхватывает ладонями мою грудь, я испытываю наслаждение. Он проводит пальцами по моим соскам и тихо стонет.

– Ты даже не представляешь, как сильно я хотел снова поиграть с ними.

Моя голова склоняется набок, и Дин, воспользовавшись этим, языком проводит дорожку от основания моей шеи до уха, слегка посасывает мочку, и я прислоняюсь к его теплой груди, утонув в ощущениях. Дин же продолжает дразнить мои соски подушечками пальцев. Он едва касается их, но они болезненно напрягаются даже от такой простой ласки.

– Идеально вмещаются в ладони. – Он сжимает в руках обе мои груди, его большие пальцы двигаются под каждой из них. – А эти соски, боже, детка!

Дин наклоняется, и я вскрикиваю, когда его язык касается моего правого соска. После долгого томления это решительное прикосновение словно электрический разряд, пущенный по моему телу.

– О да, – хрипло стонет Дин. – Я бы мог сосать эти сладкие сосочки всю ночь.

И выполняет обещание, по крайней мере, его первую часть. Он обхватывает губами затвердевший бутон и втягивает в свой горячий влажный рот.

– О-о-о. – Я ловлю ртом воздух.

– Хорошо? – Его дыхание щекочет мои груди, а он прокладывает дорожку из поцелуев ко второму соску.

– М-м-м, хм.

– Ты становишься мокренькой?

Я бормочу что-то нечленораздельное, потому что Дин проводит языком круги вокруг моего соска, и мне никак не вспомнить, как произносятся слова.

– Что это было? – дразнит меня Дин.

Я опять неразборчиво отвечаю.

– М-м-м, р-м-б.

Дин смеется.

– Ну ладно, придется выяснить самому.

Он цепляется пальцами за пояс моих легинсов и стягивает их вниз вместе с трусиками. В ту же секунду, как я отбрасываю их в сторону, рука Дина оказывается у меня между ног.

Совершенно неожиданно в меня проскальзывают два пальца.

– О боже, – стону я.

Волна наслаждения чуть не сбивает меня с ног.

– Черт, ты мокренькая, очень мокренькая, детка. – Из Дина вырывается рык, в его глазах блестит животный огонек. – Если я прямо сейчас не вылижу твою киску, то сойду с ума.

Я думала, что он толкнет меня на кровать. Но Дин вдруг прижимает меня спиной к двери, встает на колени, раздвигает мои ноги, и по телу пробегает дрожь, когда я опускаю глаза и вижу его потемневший от желания взгляд. Дин облизывает губы, и я почти кончаю.

Он нахально улыбается, когда замечает выражение моего лица.

– Хочешь, чтобы я ласкал тебя ртом, языком?

Мне удается только кивнуть.

И только его рот приближается к моему лону, как из меня вырывается сдавленный звук.

Едва его язык находит мой клитор, как кто-то еще издает звук.

Это не я и не Дин. Когда в коридоре раздается радостный голос Ханны, мы оба застываем на месте. Я – стоя на ногах, Дин – на коленях, словно мы играем извращенческую немую сцену.

– Привет! – кричит Ханна. – Я забежала взять свою нотную тетрадь. Забыла захватить ее к Гаррету.

Голова Дина поднята, но его губы по-прежнему находятся в сантиметрах от моей киски. Паника охватывает меня, когда шаги Ханны приближаются опасно близко к двери моей спальни.

– Элли!

Я крепко сжимаю губы. Может, если буду молчать, она решит, что я вышла.

Нет, вряд ли. Ханна наверняка видит свет, проникающий из-под двери. И уж точно заметила мои пальто, обувь и сумку в нашей общей комнате.

– Элли. – Она легонько стучится ко мне.

Я беспомощно смотрю на Дина. Но дьявольский огонек в его глазах заставляет меня прищуриться. Не знаю, что он задумал, но… о боже. Он проводит кончиком языка по моему клитору, и теперь мои глаза в ужасе расширились, потому что я только что издала стон.

– Я слышу, что ты там, – с упреком говорит Ханна.

Да, я точно стонала.

Я откашливаюсь.

– Э-э-э, да, я здесь. Прости, я…

Дин начинает целовать мою щелочку. Я снова забываю, как говорить.

– Я… о господи. Я тебя не слышала, – это все, что удается мне выжать из себя.

Повисает пауза, длинная и тревожная.

– Элли… – Ханна умолкает, кашляет и потом продолжает: – Я прервала твое… э-э-э… одиночное путешествие в Оргазмвиль?

Плечи Дина начинают сотрясаться. Его сдавленный смех вибрацией отзывается в моем клиторе и по своему эффекту вполне может составить конкуренцию любой вибрирующей секс-игрушке из моей тумбочки.

Хриплое «о да!» срывается с моих губ. Конечно же, это предназначалось Дину, но Ханна этого не знает.

– Черт, – быстро говорит она. – Прости! Я уже ухожу! Честное слово!

Ханна поспешно уходит по коридору, а затем недолго возится в общей комнате. Потом входная дверь захлопывается.

С бешено колотящимся сердцем я опускаю глаза на Дина.

– Я думал, она никогда не уйдет, – сипит он.

Элли кончает быстрее, чем я ожидал. Мой язык едва касается ее клитора, как она уже дрожит, стонет и сотрясается. Наверное, мысль о том, что тебя вот-вот застукают, возбуждает ее не меньше, чем меня.

Эх, если бы я довел ее до оргазма, пока Ханна стояла за дверью, это было бы охренеть как горячо. Наш маленький грязный секрет. Но так тоже хорошо: Элли скачет на моем лице, словно она жокей, а я – ее скакун-чемпион.

Хотя нет, это было больше чем просто хорошо. Мой член сейчас, как железный гвоздь, стремится прорваться сквозь ткань джинсов, и каждый раз, когда внутренние мышцы Элли сокращаются вокруг двух моих пальцев, я ощущаю ответную реакцию в своих яичках. Когда ее тело наконец расслабляется, я, поддразнивая, касаюсь языком ее клитора, а потом встаю на ноги.

– Ты как? – Я улыбаюсь, глядя в ее затуманенные глаза.

– Великолепно. – У Элли сонный и довольный голос, но она тут же приходит в себя, как только моя рука опускается на ширинку.

Штаны падают на пол. Я не стал надевать боксеры, потому что… (как сказала Элли?) они показались мне лишними. Когда пенис оказывается на воле, я обхватываю его правой рукой и поглаживаю вверх-вниз: ему давно это было нужно. Проклятье, он такой твердый, что это причиняет боль.

Я жадно смотрю на обнаженное тело Элли. Она ниже ростом, чем большинство девушек, с которыми я обычно сплю, ну и ладно. Зато она худенькая и в то же время с формами. Я обвожу взглядом каждую аппетитную деталь ее фигуры, от торчащих грудей, гладкой светлой кожи до розового рая между ее ног.

Я ждал какого-то разочарования, думая, что неделя вожделения преувеличила привлекательность Элли. Ничего подобного. Слава богу, она передумала, потому что сейчас я хочу ее не меньше, чем прежде.

Мой взгляд поднимается на ее лицо, на мгновение останавливается на сексуальных губах, а потом вновь опускается на совершенно голый холмик между ног.

Я издаю стон бессилия.

– Что такое? – хриплым голосом спрашивает Элли.

– Я не могу решить, чего хочу больше: как эти прелестные губки обхватывают мой член или как его сжимает твоя тесная киска. – Я медленно провожу ладонью вверх вдоль своего стояка, обдумывая одинаково заманчивые варианты. – Дай мне свой ротик.

Она, прищурив голубые глаза, отвечает:

– А что если я не хочу?

Я сжимаю набухшую головку, а затем опускаю кулак к основанию члена, потряхивая им перед нею.

– По-моему, в прошлый раз тебе понравилось ласкать его.

Когда Элли ничего не отвечает, я подхожу ближе и прижимаюсь к ней всем телом. По ней пробегает дрожь. Я беру ее руку, кладу вокруг пениса, и по ней прокатывается новая волна дрожи, еще сильнее.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

– Пожалуйста, детка, я был таким хорошим мальчиком… Я ждал этого всю неделю. Разве я не заслуживаю награды за свое терпение? – Я ласкаю губами ее шею. – Я был таким… – целую ее челюсть, – хорошим мальчиком.

Элли издает гортанный звук и проводит рукой по всей длине моего мужского достоинства. Потом молча опускается на колени. Мой член дергается от возбуждения. Она раскрывает губы. Облизывает их. Снова облизывает. Я не могу оторвать взгляд от ее рта. Хочу, чтобы он быстрее оказался на мне, но ломота в яичках подсказывает, что я не продержусь долго.

Одно прикосновение языком. Это все, что успевает сделать Элли, и я рывком поднимаю ее.

– Нет, – через стиснутые зубы говорю я. – Так я кончу очень быстро.

В ее глазах вспыхивает негодование.

– О боже, как же ты любишь дразниться!

– Плевать. Хочу твою киску. Залезай на кровать.

На какую-то долю секунды мне кажется, что Элли начнет спорить со мной, потому что наслаждалась моментом, но, к удивлению, она подчиняется, в мгновение ока вытянувшись на матрасе и соблазняюще раздвинув ноги.

Чтоб меня. Ее половые губы блестят. Я все еще ощущаю на языке ее вкус, и теперь передо мной встает новая дилемма: может, довести ее до оргазма языком второй раз? Проклятье, как же мне хочется еще раз ее попробовать! Дину-младшему эта идея нравится и не нравится одновременно, и, наверное, если я снова прикоснусь к ней, то кончу прямо на простыни. А какое от этого удовольствие?

Сделав глубокий вдох, я опускаюсь перед ней на колени и придвигаюсь чуть вперед, чтобы оказаться в нежной колыбели ее бедер. Элли протягивает руку и обхватывает мой член, и я чуть не взрываюсь прямо ей в ладонь. Она потирает пальцем маленькую щелочку, из которой выступила капелька предэякулята, и меня бросает в дрожь. Я подталкиваю головку еще ближе к ней.

– Презерватив, – напоминает Элли.

Вот блин! Поверить не могу, что чуть не забыл о защите. Обычно такого не случается, это такая же привычка, как надевать амуницию перед выходом на лед.

Я свешиваю руку с кровати и шарю по полу в поисках штанов. Отыскав их, вытаскиваю из кармана презик.

Спустя пару секунд я снова у Элли между ног и наблюдаю за ее лицом, сжав в кулаке член и направляя его все ближе. Головка упирается в нее, требуя войти. По телу Элли пробегает дрожь. Я не видел ничего более сексуального, чем она сейчас: раскрасневшиеся щеки, растрепавшиеся светлые волосы.