– Дин.

Я крепче прижимаю Элли к себе и утыкаюсь лицом в изгиб ее шеи.

– Я хочу быть с тобой. Так что мы будем вместе, ясно?

Ее дрожащий смех щекочет мою щеку.

– Ты меня пугаешь.

– Я сам себя пугаю. – Простонав, я поднимаю голову и обеими ладонями обхватываю ее изящный подбородок. – Почему ты попросила Уэллси позвонить мне?

Элли колеблется с ответом.

– Потому что… – Она закусывает губу, – Потому что я хотела, чтобы ты сказал мне, как неправ Шон. Потому что мне нужно…

Элли снова запинается в словах, похоже, ситуация, в которой мы сейчас оказались, пугает ее не меньше, чем меня. Но ее неуверенность лишь усиливает мою убежденность.

Я провожу большим пальцем по ее губам, разглаживая вмятины, которые она оставила своими зубами.

– Ты тоже этого хочешь? Быть со мной?

Элли так долго молчит, что у меня начинают сдавать нервы. Потом она кивает.

– Скажи мне, почему, – хриплым голосом прошу я. – Мне нужно знать, что это не из-за твоего отношения к сексу без обязательств и что дело не в неуверенности, которую ты испытываешь после слов Шона.

Элли медленно проводит рукой по моей щеке.

– Нет, не из-за этого. – Подушечки ее пальцев задевают щетину на моем подбородке. – Я хочу быть с тобой, потому что это кажется правильным.

Тяжесть в груди исчезает, ее сменяет странный прилив тепла, который я не в силах объяснить. После этого мы больше ничего не говорим, что тоже странно, но это затянувшееся необъяснимое молчание не требует, чтобы его нарушали. Я выпускаю Элли из объятий, только чтобы снять свитер и джинсы. Потом, протянув руку, щелкаю выключателем ночника на тумбочке.

Комнату заполняет мрак. Элли забирается под одеяло и молча двигается в сторону, освобождая место для меня.

Я ложусь рядом с ней, обнимаю одной рукой и притягиваю к себе. Издав довольный звук, Элли прижимается своей попкой к моей промежности, спиной к моей груди. Ее волосы щекочут мой подбородок. Я засыпаю под звук ее тихого дыхания и ровное биение сердца под моей ладонью.

* * *

Когда на следующее утро я выхожу из комнаты Элли, Ханна и Гаррет уже сидят в маленькой кухоньке. У обоих в руках нелепейшие розовые кружки: на той, что у Ханны, фиолетовыми буквами выведено: «ЛУЧШАЯ ПОДРУГА ЭЛЛИ!», а на той, что у Гаррета, – «ЛУЧШАЯ ПОДРУГА ХАН-ХАН!».

Я приглушенно усмехаюсь. И почему у меня появляется догадка, что эти сделанные на заказ кружки – дело рук Элли?

Я ожидал допроса с пристрастием, так что не удивляюсь, когда они набрасываются на меня.

– Какую игру ты затеял с моей лучшей подругой?

– Мужик, я же прямым текстом сказал тебе, чтобы ты держал свой член от нее подальше.

Аромат свежего кофе приводит меня к узкой столешнице. Еще нет и девяти. Я недостаточно проснулся, чтобы говорить на эту тему.

Но мое подчеркнутое безразличие ничуть на них не действует. Я наливаю себе кофе, а они продолжают забрасывать меня вопросами.

– И как долго это длится?

– Почему ты мне ни хрена не сказал?

– Почему она мне ничего не сказала?

– Это разрушит динамику взаимоотношений в нашей компании, знаешь ли.

– Ты так считаешь? – Теперь внимание Ханны привлечено к Гаррету. – Но это просто коротенький роман, он вряд ли что-то изменит.

– Твоя подружка не крутит романы, детка. Для нее существуют только длинные, серьезные отношения.

Во время нашей поездки в Нью-Йорк я сказал Элли почти то же самое, но когда о личной жизни девушки, с которой я встречаюсь, рассуждает Гаррет, это почему-то выводит меня из себя.

Девушка, с которой я встречаюсь. Господи, никогда бы не подумал, что это произойдет со мной. Но так случилось, и я решил плыть по течению.

– Эй, у меня есть идея. – Я опираюсь на столешницу и смотрю на Ханну с Гарретом поверх кружки. – Как насчет того, чтобы вы, ребята, занимались своими делами?

У Уэллси отвисает челюсть.

У Гаррета от удивления поднимаются брови.

Из коридора доносится приглушенный смешок, и в следующую секунду в общую комнату входит Элли.

– Доброе утро, – буднично объявляет она.

Все молчат.

– Доброе утро, – наконец отвечает Ханна.

Элли подходит к столешнице и берет кофейник. Когда она поднимается на цыпочки, чтобы достать себе кружку из верхнего шкафчика, я не могу удержаться, чтобы легонько не шлепнуть ее по попе.

Ханна сердито смотрит на меня.

Гаррет качает головой.

– Что? – с невинным видом спрашиваю я.

Элли наливает себе кофе, обхватывает кружку ладонями и обращается к нашим друзьям.

– Так, ладно. Давайте начистоту, ребята. – Она пристально смотрит на Ханну. – Мы с Дином вместе. Вот. Теперь вы знаете. Можете задавать свои вопросы.

Ханна молчит. Если учесть, что всего несколько минут назад она устроила допрос мне, это молчание удивляет, даже беспокоит. Тревога, отражающаяся в ее зеленых глазах, подсказывает мне, что новость не очень ее порадовала.

– Что, нет? Вы ничего не хотите мне сказать? – Элли поднимает кружку к губам. – Ну ладно.

Я прячу улыбку и поворачиваюсь к Гаррету.

– У нас с Хантером сегодня есть дополнительный час на льду. Тренер в курсе. Хочешь с нами?

Он потирает темную щетину на подбородке.

– Ты все так же наставляешь Давенпорта? Работает один на один?

Я киваю.

– Он стремится к самосовершенствованию, выкладывается по полной. Но, думаю, пара советов от другого нападающего ему не помешает.

Гаррет кивает в ответ.

– Хорошо, позанимаюсь с вами. Поработаю с ним над тем, как играть в меньшинстве. Вчера, когда у Берлингтона было большинство, он допустил очень много ошибок.

– Но мы хотя бы выиграли этот матч.

– Что есть, то есть. Хотя наша статистика пока оставляет желать лучшего.

– Это полный отстой, чувак. Мои «Ураганы» играют лучше нас, а они всего лишь школьники!

– Твои «Ураганы»? – Гаррет ухмыляется. – Чувак, признайся, ты по уши влюбился в этих детишек.

– Отвали. Мне просто нравится тренировать…

– Вам обоим уже пора уходить! – раздраженным тоном объявляет Уэллси.

Гаррета ее слова, похоже, сильно задели.

– Ты выставляешь меня вон?

– Прости, малыш. Я люблю тебя всем сердцем, но пришло время разговора между нами, девочками, а насколько мне известно, у тебя пока не выросла вагина. Так что уходи. – Она переводит сердитый взгляд на меня. – Ты тоже, Дин.

Когда Ханне Уэллс что-то взбрело в голову, с ней лучше не спорить. Если она хочет, чтобы мы ушли, нужно скорее уносить ноги.

Я залпом допиваю кофе, ставлю пустую чашку в раковину, а затем поворачиваюсь к Элли.

– Позвоню тебе попозже.

– Ладно.

Она подходит и целомудренно целует меня в щеку. Нет уж, я не уйду отсюда, пока не получу что-нибудь посущественнее. Обхватив ее подбородок, я наклоняю голову Элли назад и прижимаюсь губами к ее губам. Это глубокий жадный поцелуй, с языком, и он затягивается так надолго, что Ханна издает нетерпеливый стон.

– Все, хватит! – приказывает она.

Мы с Элли отстраняемся друг от друга, и я дерзко ухмыляюсь Уэллси.

– Эй, куколка, поспокойнее. Это просто маленький французский поцелуй между мной и моей девушкой. Никто же не умер.

Ханна стоит с открытым ртом, потом показывает на дверь и рычит:

– Вон отсюда.

* * *Элли

– Его девушкой? – переспрашивает Ханна, как только Дин и Гаррет выходят за дверь. – Объяснись, Эллисон. Я серьезно. Объяснись.

Я делаю большой глоток кофе. Мне нужно заставить мозги работать, если уж мы будем говорить на эту тему. Хотя, если честно, не представляю, как смогу что-то объяснить Ханне. Я сама еще не разобралась во всей этой ситуации с Дином.

Наверное, да, я его девушка.

А это значит, что он мой парень?

И мы сейчас пара?

Короче говоря, я никак не ожидала, что все закончится именно так. После того как Шон как с цепи сорвался и начал вести себя со мной так, словно я кусок собачьего дерьма, мне впору было раз и навсегда отказаться от любых отношений с противоположным полом, но каким-то волшебным образом в итоге у меня появился парень. Да уж, порой жизнь преподносит нам невероятные сюрпризы.

– Как давно это началось? – Голос Ханны смягчается, когда она видит выражение моего лица. – И почему ты ничего мне не сказала?

Я смущенно пожимаю плечами.

– Мне было стыдно.

– Почему тебе было стыдно?

Вздохнув, с кружкой кофе в руках, я подхожу к дивану, сажусь, засунув под себя ноги, и жду, когда Ханна устроится рядом.

– Потому что… потому что это Дин. Дин Ди Лаурентис, всем известный бабник. – Плохо так говорить, но я всегда честна с Ханной. – Он вредный, вздорный и совершенно не мой тип.

По крайней мере, я так считала, но лишь до тех пор, пока не узнала его ближе. Конечно, он действительно вредный и вздорный, но Дин оказался куда глубже, чем я могла себе представить.

Ханна надувает губы.

– Ладно. Начинай с самого начала. Когда все это у вас началось?

– А ты как думаешь? – язвительно спрашиваю я. – В ту пятницу, когда я ночевала в их доме.

Ее лицо бледнеет.

– О, так это я виновата? Все из-за меня?

Я фыркаю от смеха.

– Нет, если уж кого-то и винить, то только меня. Я выпила лишнего и решила зализать раны в его постели.

– А теперь вы, значит, вместе? – У нее ошарашенный вид. – Как такое вообще возможно? Ты сама сказала: он известный всем бабник. Зачем же ты согласилась встречаться с ним?

– Потому что он мне нравится, – просто отвечаю я.

– Ты уверена, что это не попытка забыть Шона?

Я пожимаю плечами.

– Наверное, с этого все началось. Скажу честно, внимание Дина мне было очень приятно. Он… так отличался от Шона. Я никогда не могла полностью удовлетворить ожиданий Шона, хотя была нужна ему. Но что бы я ни делала, этого всегда было недостаточно. Он был вечно недоволен мной, разочарован, и часть меня понимала, что мы не созданы друг для друга, но… я приверженка серьезных отношений.

Последние слова повисают между нами словно гигантская наковальня. Мне даже не нужно смотреть на Ханну, чтобы угадать ее следующий вопрос.

– Ты уверена, что не поторопилась именно поэтому: что тебе нужны отношения?

Ее скептицизм ставит под сомнение все, что только недавно казалось мне таким правильным.

Я растерянно смотрю на подругу.

– Не знаю. Я пыталась говорить Дину «нет». После той первой ночи, когда у нас был секс… – Умопомрачительный, незабываемый секс, который никак не идет у меня из головы. – … он названивал мне и закидывал сообщениями, умоляя о втором раунде, но я продолжала отказывать до тех пор, пока это не стало казаться глупым. Я хотела его, он хотел меня – так почему бы и нет?

– Почему ты не смогла остановиться только на сексе?

Я издаю стон.

– Я пыталась, честно, но, Хан-Хан, я устроена по-другому. Сама не знаю, как это получилось, но я стала получать удовольствие не только от его волшебного члена. – Ханна усмехается, а я продолжаю: – Он хорошо ко мне относится. Отлично умеет слушать. С ним весело. Ну а секс просто фантастический.

Стоп, я только что поставила секс на четвертое место? Так и есть. Но это потому, что… да, потому что секс уже перестал быть первым, что приходит на ум, когда я думаю о Дине. Мы проделали долгий путь от просто двух потных тел, стремившихся достичь оргазма. Мы смотрели французскую мыльную оперу, понимая лишь каждое третье слово на двоих. Мы танцевали. Мы вместе проводили время. Он познакомился с моими школьными друзьями, с моим папой…

– И он первый, с кем ты хочешь поговорить, когда чем-то расстроена, – понимающе добавляет Ханна.

Я поджимаю губы. Даже если бы захотела, я все равно не смогла бы солгать о том, что случилось прошлой ночью. Моим первым инстинктом было ощутить вокруг себя руки Дина, как будто только он один мог бы сделать все лучше. Но так и есть. Он утешил мою уязвленную гордость, успокоил задетые чувства, обнимал всю ночь напролет. Если бы он не пришел, я не смогла бы уснуть.

– Ты боишься, что он обидит меня? – со вздохом спрашиваю я.

Ханна несколько раз проводит пальцами по ободку кружки.

– Нет. По-моему, мне нужно больше переживать о Дине. Он ни к кому раньше вот так не бросался. Я не хочу сказать, что Дин эгоист. Он хороший друг, но я точно знаю, что Гаррет первым делом позвонил бы Логану и только потом – Дину.

– Интересно, почему? – желчно говорю я. – Дин всегда готов прийти на помощь, без лишних вопросов.

– На Логана можно положиться.

– А на Дина нет? Только то, что он немного одержим сексом, не значит, что на него нельзя рассчитывать в трудную минуту! – Капли теплого кофе брызгают из кружки, когда я с силой ставлю ее на столик.

Ханна взрывается смехом, который преследует меня всю дорогу до кухни, куда я ухожу, чтобы взять бумажные полотенца и вытереть лужу.