Маргарита Южина - Сдается квартира с мужчиной

– …годам к пятидесяти пробьется в «Фабрику звезд», – поддержал ее Морозов. – В первый отборочный!

– Ну мама!!! – не выдержала пытки Ольга. – Ну когда уже построят твой дом?!!

Время шло, Ольга уже так погрузилась в новую работу, как будто и не работала совсем недавно в музыкальной школе, и не вскакивала по утрам от бешеного будильника, и будто бы не считала каждую копейку до далекой получки. В ресторане ей было уютно, комфортно, а главное, она себя чувствовала совсем другим человеком – не хуже или лучше, а именно другим. И с Зиновием отношения складывались теплые, дружеские. С Женькой теперь поболтать удавалось не часто – обе дамы были занятые, а по телефону Ольга всего рассказать не могла: не будешь же обсуждать Морозова в его присутствии! Женька тоже чувствовала себя скованно, вероятно, место гражданского мужа не было вакантным.

Поэтому, дождавшись понедельника, подруги встретились на нейтральной территории – в кафе «Снегурочка». Ольга прибежала раньше – не терпелось похвастаться новыми сапогами. Женька подошла чуть позже, зато с изумительной сумкой на плече.

– Женька-а-а! – завистливо протянула подруга. – Ну когда ты купила эту прелесть? Я вот совсем не умею выбирать сумки…

– Зато ты мужика выбрала – пальчики оближешь, – подмигнула Женька.

Ольга дернула плечиком:

– Это ты Колю имеешь в виду? Так это вариант неудачный…

– Ой, да ладно тебе! – усмехнулась Женька. – Ты уж про Колю и не вспоминаешь, наверное!

Пока подруга заказывала пирожные и кофе, у Ольги происходила внутренняя борьба.

Она с сожалением признавала правоту подруги – черт, а ведь и в самом деле не вспоминает Николая. А они с ним прожили двадцать лет. И как же это она такая легкомысленная сделалась… Ольга прилежно опустила глаза, пару раз вздохнула для очистки совести, что называется – загрустила.

– Да брось, – не поверила ей Женька. – Я, между прочим, тебя только больше уважать стала! Ну почему считается, что в сорокалетнем возрасте мужик просто обязан себя обновить новенькой супругой, а вот жена как раз должна сидеть и скулить по утраченной молодости? Я, допустим, с этим в корне не согласна! И потом, если ты этого Морозова упустишь… Слушай, Оль, а чего вы с ним грызетесь как кошка с собакой все время?

Ольга отмахнулась:

– Я не грызусь, ты же знаешь, у меня золотой характер. А вот он отчего-то все время на меня накидывается… Я думаю, у него с нервами что-то.

Женька глубокомысленно уставилась в окно:

– Не-е-ет, это тебе к нему надо особый подход найти. Индивидуальный.

– Да я уже искала… к нему ничего не подходит…

– Ну да? И на пианино играла?

Ольга помотала головой:

– Нет… вот на пианино не играла, не догадалась…

– А на кой черт ты тогда тащила этот ящик на четвертый этаж? – накинулась на нее подруга. – Завтра же садись и начинай! Пусть он понимает, с кем живет!

Прежде чем зайти домой, Ольга еще пробежалась по магазинам, купила продуктов. Морозова она решила брать сразу всем – и его желудком, и своим интеллектом.

Уже в прихожей она поняла – Вадим Владимирович дома, и он не один.

Так оно и было – за столом на кухне восседал хозяин, напротив него сидел Зиновий Баринов, а между ними, как факел дружбы, торчала полупустая бутылка водки. И судя по сосредоточенным лицам – уже не первая. Тут же стояла закуска – тарелочка с порезанной сосиской.

– Зиновий? Вот уж не ожидала… – встретила Зюзю Ольга. – И по какому вопросу сидим?

Мужчины пьяненько мотнули головами, уставились на даму и рыкнули:

– Не мешай!

– Ольга… я пью… за твоего… Вадим, а ты кем ей прис… ходисся? Братиком? – вдруг заинтересовался Зюзя.

Вадим затуманился. Объяснять всю историю в подробностях ему было лень. Да и в голове как-то не наблюдалось ясности…

– Он мне соседом приходится. Баринов, что случилось? – встревожилась Ольга.

Баринов скукожил личико, даже попытался выдавить слезу:

– Случилось… У меня деньги… украли! Все! Все сто рублей, вот! – сообщил он скорбную новость. – И я… у тебя же твой… Слушай, а кем ты ей прихо… дисся?

Вадим снова задумался, потом вспомнил:

– Братиком…

– Во! – поднял палец Баринов. – Значит – россвенннник! Россвенник!!! Гони рупь! Мне Афоня рупь должен был!

Пьяную мужскую компанию Ольга поддерживать не стала – Зюзя и Морозов все равно ей не давали даже слова вставить, поэтому она выгрузила продукты, кое-что порезала им на закуску и отправилась смотреть телевизор в комнату к Морозову, пока тот наслаждался дружеским общением.

На экране шла любимая комедия Ольги – «Иван Васильевич меняет профессию», и она так увлеклась, что не заметила, как друзья разошлись. Уже после того, как фильм кончился, Ольга вошла в кухню и никого не увидела. Одежды Баринова тоже не было, вероятно, Зюзя ушел не попрощавшись. Зато Морозов никуда не уходил. Дабы не мешать Ольге смотреть кино, он благородно раскинулся на ее кровати. Теперь Ольге и лечь было некуда. Она, правда, попыталась растрясти хмельного опера, но тот спал стойко, и на всякие женские уговоры проснуться не поддавался.

Пришлось ночевать на диване Морозова, под его же одеялом. Однако спать на диванах Ольга не любила, оттого и проснулась рано, часов в восемь.

Она привела себя в порядок и тут же вспомнила, что ей вчера в «Снегурочке» говорила Женька. Действительно, пора уже показать этому Морозову свои самые яркие способности!

Пианино стояло в спальне, его Ольга специально туда поставила, чтобы заниматься в любое время. Там же сейчас храпел и Морозов. Было очень удобно – он сможет наслаждаться музыкой, не поднимаясь с постели.

Обстоятельно расправив платье, Ольга уселась за инструмент и открыла крышку. Она споет Морозову самый любимый свой романс. Ольга минутку посидела перед пианино, полуприкрыв веки – настраивалась, потом опустила руки на клавиши и решила показать сразу всю силу своего прекрасного голоса:

– Он говорил мне! Будь ты моею!!!

При первых же аккордах Морозова с кровати снесло, как взрывной волной. Он вскочил, тупо уставился на Ольгу и минуты две ошалело хлопал глазами.

– Бедному сердцу! Так говорил он! Бедному сердцу так говори-и-и-ил он… – с чувством тянула исполнительница и в тоске кидалась на клавиши.

– Молча-а-ать!! Это ты что – новые пытки придумала?!! Издеваешься надо мной, да?!! – взревел взбешенный Морозов.

– Но не любил он!!! Нет, не любил он…

Все же не зря она говорила вчера Женьке, что у него потрепанные нервы – гневный хозяин не справился с собой, подскочил к пианино и с силой захлопнул крышку.

– Ты! Ты мне чуть пальцы не обрубил! Мясник!!! – завопила Ольга, которая только каким-то чудом успела все-таки пальцы с клавиш убрать. – Я не смогу завтра петь!!!

– А ты что – для глухонемых поешь?!! Пальцами?! – орал на нее Морозов. – И как только ума хватило в такую рань выть?!!

– Выть?!. Да этот…

– …стон у вас песней зовется! Я понимаю! Только я сегодня выспаться хотел! Потому что мне к двенадцати! А ты…

– А я репетирую! Потому что у меня концерт! У меня каждый вечер концерт! Идиот! – чуть не ревела она. – А не нравится – можешь уходить к своей этой… к жене!!

Морозов громко и длинно простонал:

– Господи! Как же с тобой муж-то жил? Это ведь какую отвагу иметь надо! Какую выносливость!

– Он со мной хорошо жил! – запальчиво выкрикивала Ольга. – Он меня любил!

Морозов посерьезнел.

– А потом что – умер, что ли?

– А потом ко мне его любовницы пришли и я… Ушла… А он меня еще и до сих пор любит! Все звонит и любит! И забыть не может!

– Нет, ну забыть-то такую…

– И молчи, если не знаешь! Он меня даже… рисовал, вот! Сам! Как будто я Джоконда!

– О господи… могу себе представить… – снова выдохнул Морозов и утопал к себе в комнату, с силой захлопнув дверь.

Может он себе представить… И ничего он не может! Коля ее так нарисовал, что она с ним потом месяц не разговаривала… И Женька тоже еще: покажи да покажи талант! Вот тебе и показала свой талант, называется…

Когда Морозов ушел на работу, Ольга все же позвонила Женьке.

– Ольга, ну и как у вас? – с интересом защебетала в трубку подруга. – Ты ему сыграла? Спела что-нибудь? Мне очень нравится, знаешь что – «В лу-у-у-нном сиянье сне-е-е-ег…»

– Какое там сиянье… – безнадежно пробормотала Ольга. – Женька, он несчастный человек, он просто соткан из одних недостатков. Сегодня я поняла, что он совсем не понимает музыку, совершенно… Наверное, медведь на ухо наступил…

Даже подруга не смогла ее утешить.

И все же работа снова вытеснила все неприятные воспоминания. В среду Ольга пришла домой в половине шестого утра – отмечали чью-то серебряную свадьбу, поэтому работали до хрипоты. Правда, и заработок получился приличный, теперь можно было раскошелиться на дорогую косметику. И не просто на одну баночку крема, а на целую систему!

Ольга пришла домой, естественно, Морозов спал, поэтому даже не вышел поздороваться.

«Это и к лучшему… – решила Ольга. – А то у меня такой вид, будто я вагон везла собственноручно… – Она снова вспомнила про косметику. – Завтра высплюсь и куплю…»

С этими приятными мыслями она и заснула.

Утром проснулась, когда будильник показывал одиннадцать. Морозов был на работе, и она могла вести себя совершенно свободно. Ольга ничем не занималась весь день – просто валялась, смотрела телевизор в комнате, а ближе к вечеру подалась в магазин.

Косметику в этот раз так и не купила – надо было посоветоваться с Женькой. Зато взяла мяса и решила сделать отбивные. Если Морозов не оценил ее пение, пусть посмотрит, какая из нее повариха!

К тому времени, когда заворочался ключ в двери, Ольга принарядилась – неброско, но со вкусом, подкрасила глазки и даже уложила феном волосы. Она направлялась на кухню, когда позади нее раздался резкий окрик:

– Это ограбление!!! Всем на пол!!! Руки за голову! На пол, я сказал!!!

Ольга плашмя рухнула на пол и только успела подумать: «Как хорошо, что я сегодня помыла полы! Сейчас приму смерть на чистом!» Она даже глаза зажмурила от страха. Ну?! Скорее!

– И чего? – раздался ласковый голос совсем над ухом.

Ольга открыла глаза – перед ней на корточках сидел Морозов и криво дергал губами:

– Оль, ну как тебе МОИ рабочие репетиции?

Сначала она даже не поняла. А когда сообразила, стала медленно подниматься.

– Так это ты что? – щурила она глаза от гнева. – Пошутил так, да? Это у тебя такие тупые шутки, да? Я тебе – тренажер для твоих идиотских розыгрышей, да?

Она накинулась на Морозова с кулаками и долбила везде, куда только могла дотянуться, – по груди, по плечам, по голове… по голове не доставала, а хотелось. Морозов ловил ее руки, закидывал голову и хохотал во всю челюсть. Он хохотал, а она все больше злилась, но ничего с ним не могла поделать.

– Урод! Гад! Фашист проклятый!!! Чуть меня не застрелил!

– Да чем застрелил-то?.. Это же… это был учебный захват… – ухохатывался шутник Морозов. – Но ты справилась! Платьице не слишком помяла? Нет? А чего фыркаешь? Ах, так ты оби-и-и-делась! Нет, а как ты думала! Меня, значит, своей какофонией будить можно, долбить по этим клавишам над самым ухом – можно, и когда?!! Когда я начальству наврал с три короба специально, чтобы после серьезного задания отоспаться! Что посеешь, дорогая моя…

– И никакая не дорогая! – не могла успокоиться Ольга. Она снова и снова представляла, как рухнула прямо в прихожей, еще красивое платье надела, накрасилась, хотела мяском его побаловать, дура! – Я больше с тобой… Еще мяса ему! Хлеб жуй!

И она удалилась к себе в комнату, хлопнув, как полагается, дверью.

Они не разговаривали уже довольно долго, как-то не получалось – Ольга приходила с работы, когда Морозов уже спал, он уходил, когда она спала. Но в этом была своя прелесть – у них совсем не оставалось времени для ссор. Уже к среде Ольга забыла обиду, и в холодильнике Морозова ожидали то грибной суп, то тефтели собственного приготовления, а то и фаршированные перцы – и это в конце-то ноября! Мужчина тоже изо всех сил старался казаться благодарным – всякий раз, когда Ольга возвращалась домой под утро, в доме ее ждал образцовый порядок, мусор был исправно вынесен, чайник стоял горячим, а в один из дней на кухонном столе Ольга увидела скромную кучку денег и записку: «Это мой вклад в процветание Вашей кулинарной деятельности».

Когда на следующий день Ольга рассказала об этом Женьке, та пришла в неописуемый восторг.

– С ума сойти! – взвизгнула она. – У вас теперь совместное хозяйство! Скоро вы вместе будете ходить по магазинам и выбирать ему очки!

– Женька, вот ты всякую чушь несешь! – обижалась за Морозова Ольга. – Какие очки! У него стопроцентное зрение!

– Не обращай внимания, это я от зависти, – фыркнула подруга. – У меня, представь, сколько не было мужей, а почему-то ни один не догадывался поделиться зарплатой. Очень факт неприятный, а твой Морозов… Денег-то много оставил?