Тата Чепурнова - Сдайся

Пролог

"КУПИ МЕНЯ" летит короткое сообщение на незнакомый номер телефона, тут же отзываясь отчётом изменения статуса с полученного на прочитанное.

"СПАСИ МЕНЯ" отправляю в зыбкое прошлое, уповая, что скорость света и сила любви быстрей донесет это сообщение до адресата.

Делаю селфи на фоне ночного города, выставив на камере отображение местоположения. Подгружаю фото с указанной геолокацией на все свои странички социальных сетей с короткой подписью "Русская рулетка", понятной лишь мне.

Жду, когда под выложенным контентом начнут расти лайки и отметки нравится, чтобы понимать, что даже сейчас одинокая и никому не нужная, я не одна.

Промозглый ветер швыряет в лицо холодные капли вдруг заморосившего дождя. Играет с волосами, подкидывая и трепля пряди, а те липнут к дрожащим губам, то ли от холода, то ли от страха.

Перед тем как посмотреть вниз с моста и увидеть неспешное течение тёмной речной воды, отсылаю фото им обоим.

Мужчине, которому собираюсь отдать своё тело.

И парню, которому давно и без сожаления отдала всю себя.

Неосмотрительная милашка

"Неосмотрительная милашка"

Марта

Чувство злости молчаливо вгрызается в мою излишнюю доверчивость, с которой я позволяю себе сесть в машину следом за подругой. А та будучи изрядно навеселе не до конца понимает, что творит. Меня же не спасает даже один-единственный выпитый коктейль, который вроде бы должен слегка расслабить и усыпить тревогу, но действует с точностью до наоборот.

На смену банальной уверенности, что со мной априори не может случиться ничего плохого, приходит неудобство, буквально ото всего. От вдруг щелкнувших дверных замков, полоснувших резким звуком по нервам неприятным предчувствием. От слишком резвого водительского маневра, который дал по газам, как истинный любитель скорости, выезжая с подземной парковки на пустую автотрассу. От интимной, но дико раздражающей близости незнакомца, позволившего в следующую секунду нагло расположить широкую ладонь на моем колене.

– Разве можно такой милашке быть настолько неосмотрительной? – он неспешно оглаживает подушечкой большого пальца выступающую коленную чашечку, таким наглым действием вызывая во мне волну брезгливости от проявленной вседозволенности. – Ведь можно нарваться и не на тех.

Со лживой учтивостью отзывается мужчина, сопровождая каждое свое слово медленным движением руки по бедру. Лайкра плотных колготок прекрасно способствует лёгкому, непринуждённому скольжению к краю платья. Пробуждая целую бурю эмоций: от желания вонзить ногти в плоть наглеца, смеющего меня лапать. До желания выскочить из машины на полном ходу, хотя последнее явно невыполнимо.

– Не опускайтесь до уровня совсем "не тех", – уверенно сбрасываю со своей ноги проворные пальцы, которые уже успевают пройтись по внутренней части бедра, так смело и по-хозяйски, что от вызывающей наглости у меня пересыхает во рту. Радует одно – победный рывок под подол шифонового платья, технично пресекается и изрядно злит мужчину.

Просторный салон машины позволяет сидеть друг от друга на приличном расстоянии, а вот пассажир не позволяет отсесть от себя и намеренно двигается ближе. Мне ничего не остаётся, как вжаться в дверь, теперь не выйдет уклониться от очередной попытки сократить дистанцию, если вдруг поползновения повторятся.

Мне душно, нечем дышать и чувствуя себя в западне, по коже липко расползается паника, а винить, собственно, некого. Я добровольно влезла в эту ловушку, ведь бросить Лику, при всей её пьяной любви к приключениям – совсем уж гнусный поступок. Ей-то компания однозначно приходится по вкусу. Я отчётливо слышу, как она кокетливо смеётся. Как отвечает на вопросы с игривыми нотками в голосе, радуясь именно такому завершению похода в клуб.

– Тогда… , – мужчина тихо хохотнув, тянется к локону, закрывшему ему обзор на моё слегка испуганное лицо, заставляя вздрогнуть от неожиданности. – Не нужно провоцировать.

Сквозь полумрак в салоне мне всё же удаётся разглядеть сальный взгляд, метнувшийся к задравшемуся платью, которое приходится тут же неловко одернуть, но так и не придав себе подобающего вида.

– Я всего лишь испугалась оставить подругу одну…

Голубые холодные глаза, искрящиеся бликами от мелькающих за стёклами ярких неоновых вывесок, пристально следят, выискивают слабину. Пожирают напускную браваду, от которой едва ли остаётся малая толика. Веки явственно тяжелеют, делая взгляд с прищуром ещё более пронзительным и пугающим. А заплясавшая в глубинах зрачков голодная похоть, выедает душу до костей, предупреждая об опасности.

– Благородно, – нарочито медленно тянет фальшивый комплимент, обжигая мочку уха горячим дыханием. Неравномерным, таким загнанным, словно это он подан на десерт для утоления сексуального голода, а не я. – И как теперь быть?

– Я не понимаю о чём вы!

Дурочку даже не приходится включать, я действительно не могу разгадать в какие таинственные дебри, заводится наш бесполезный разговор. Но спросить напрямую, всё равно что вырыть себе самой яму.

– Как нам быть с выбором? – его хриплый вопрос разбивается о моё оголенное плечо, к которому он влажно прикасается губами, а затем зубами умело стягивая лямку. – Ты банально выбрала дружескую поддержку, что похвально. Я же выбираю тебя для более занятного дела. Ты очень красивая и я предлагаю…

– Остановить машину, – перебиваю его, упираясь в крепкую мужскую грудь ладонью, чувствуя под ней бешеный пульс. Старательно отодвигаю от себя собеседника, который давно желает найти своему языку другое применение. – И дать нам уйти, – нервно возвращаю тонкую лямку на место, искренне жалея, что передумала в самый последний момент и вырядилась в откровенный наряд. – Пожалуйста.

Мольба звенит в ушах, едкой горечью вынужденного унижения растекаясь во рту. Не люблю просить, а умолять так тем более. Но грубить сейчас не имеет смысла, гонор не сыграет на руку, хотя и блеять овечкой, надоедает в край. Издевательский смешок лишь усиливает предчувствие неотвратимой неизбежности, подстегивая меня всё же дать достойный отпор человеку, преступающему все границы личного пространства.

Я вижу, как в голубых глазах мелькает возмущение. Ещё бы! Стерпеть пощёчину и отказ не каждому дано, тем более такому эгоистичному индивиду, чья щека горит не так сильно, как полыхает задетое самолюбие.

– До центра подкинуть? Или прямо здесь бросить? – спрятать язвительного тона при всем внешнем спокойствии не выходит и получивший по заслугам, выдаёт себя сведенными к переносице бровями. Но встретив мою невозмутимость, граничащую с ледяным спокойствием, твердо принимает решение за меня. – Саш, останови. Леди желает совершить вечерний променад.

Голос звенит издевкой и неприкрытым наслаждением от якобы доставленного мне неудобства, в ответ на моё непринятие навязываемых ласк. Я уж лучше пешком, на высокой шпильке в другой конец города, чем с этой компанией проведу ещё хоть минуту своего личного времени.

Визг тормозов смешивается с восторженным возгласом Лики, которая убивает наповал короткой фразой, брошенной через плечо:

– Мартюш, прости, но прогулка без меня. Я кажется, влюбилась, – мурлычет она, как мартовская кошка, забивая на то, что мне светит перспектива остаться глухой ночью одной на улице.

– Совет да любовь, – бросаю обиженно поздравление, спеша поскорее выскочить из машины, пока кое-кто не передумал.

– Ринату привет, – пальцы плотным кольцом ложатся вокруг моего запястья, чуть придерживая и не давая возможности высвободиться. Но в ступор меня вводит совсем не физическая вольность, а произнесенное имя.

Этому человеку я под страхом смерти не решусь рассказать, как провожу вечера, как безрассудно оказываюсь в машине малознакомых молодых людей и с какой лёгкостью меня из неё же вышвыривают.

Третий не лишний

Марта

"Ринат, Ринат, Ринат" – повторяю, как заведённая и не могу отделаться от ощущения, что он повсюду. Если не сам Ринат, то кто-то обязательно приглядывает за мной, не оставляя без внимания компании вокруг меня, мои дела и провальные попытки отдыха. Будь то посещение университета, или кофейни поблизости, даже поход в клуб на самой окраине города, подвергаются сканирующему бдительному присмотру.

Но если хорошо подумать, то с таким ангелом хранителем я меньше попадаю в передряги, словно всегда под заботливым крылом. Сегодняшняя поездка с нагловатым, распушенным себялюбцем полностью это доказывает, впрочем, и злит не меньше. Без его ведома шагу ступить не позволено, без личного одобрения в узкий круг общения не пролезет никто.

Вот только всё чаще мне хочется свободы, лёгкости, хочется раздвинуть рамки, освободиться от навязчивой опеки и жить так, как мечтается, и так, как он мне не позволит.

Спустя несколько минут полного одиночества обретаю чёткое ощущение чужого присутствия и взгляда – хищного, почти доводящего до жутковатого смятения.

До меня доносятся обрывки каких-то фраз, тихие смешки и довольно-таки тяжёлая поступь, догоняющих меня шагов. И те с каждой секундой разносятся усиливающимся эхом по пустому переулку, в который я опрометчиво прошмыгнула, лишь бы меньше привлекать внимания к своей одиноко бредущей особе.

Старательно игнорирую расползающуюся панику, но прибавить ход не решаюсь, дабы не давать преследователям повод почуять страх, который давно гуляет в крови. Бешеный стук сердца, отдающийся болезненной пульсацией в висках, перебивает цокот каблуков, а те, так и норовят попасть в дырочки да трещинки выщербленного асфальта.

Лёгкий порыв ветра доносит до меня пряные древесные нотки парфюма и тот мельтешит, щекочет в носу, ещё ярче напоминая о хозяине этого аромата.

– Да стой ты!

Теперь погоня меня не пугает, а злит с утроенной силой и с трудом подавив в себе отвращение, я решаюсь вступить в диалог, но при этом не поворачиваясь к оппоненту лицом и не сбавляя шаг. Я развернусь лишь в одном случае, чтобы ударить по второй подставленной щеке. Хотя я очень сомневаюсь, что этот наглый тип после пощёчины, вернулся за мной с миром, или за добавкой.

– Что ещё мне передать Ринату вместе с приветом?

Одним стремительным движением меня всё же разворачивают на сто восемьдесят градусов, да так резво, что закушенная от волнения губа отзывается болью, быстро наполняя рот солоноватой влагой, проступившей от укуса крови.

С губ срывается резкий всхлип, который тут же тонет в мужской ладони, зажавшей мой рот.

– Тише, птичка… тише, а то ненароком крылышки обломаешь, – успокаивающе шепчет знакомый голос, а пронизывающая холодность голубых глаз, заставляет меня поёжиться. – Совсем замёрзла.

Вкрадчивая заботливая интонация оседает недоверием, а небрежно накинутая на озябшие плечи моя же забытая в машине куртка, диссонирует со словами. На деле он совершенно не проявляет заботы и нежности, хватаясь за воротник-стойку и притягивая меня ближе, пока я не упираюсь своим носом в его.

Ростом он чуть выше меня и моложе, чем мне успело показаться в первый раз в полумраке автосалона. Статная фигура, полная мужественной красоты и силы, с которой он до скрипа кожи сжимает в кулаках куртку. Нависает, давит своим преимуществом и наверняка умением запугивать, зная себе цену. Ведь он именно поэтому здесь.

Я разозлила, отшила в присутствие посторонних, обломала вечер и он вернулся вершить возмездие. Пусть выкусит, я не боюсь боли, а мой характер закален дисциплиной и нешуточной конкуренцией.

– Руки убрал, – с усилием проталкиваю слова по пересохшему горлу, хрипя, но создавая впечатление несломленной гордыни.

Не думаю, что человек в здравом уме, зная Рината, замыслит пойти дальше банальных угроз или игры в "кошки-мышки". Обидеть меня равно нажить в его лице врага, очень опрометчивый поступок может отлиться обидчикам моими слезами. Да я и сама не собираюсь так просто сдаваться на милость не пойми кого.

– А если не уберу?

Дразнит, чуть заметно улыбается уголком рта, отстраняется от меня, давая сделать глубокий, такой мне необходимый вдох. Но следовать моему приказу не спешит, оглаживает подушечкой большого пальца подбородок, скользит под воротник, чтобы нащупать на шее венку, трепещущую от волнения.

– Тогда тебе их поломают.

Моя жалко произнесенная угроза, лишь раззадоривает его и раскатистый смех вибрируя, отражается от кирпичных стен подворотни, в которой мы ведём неравный бой за мою свободу.

– И поломают тебе их… прямо сейчас.

Звучит нагло и дерзко, подначивая развернуться, встретиться лицом к лицу с решившим встать на сторону незнакомки, попавшей в беду. Подсознательно я чувствую, что внезапно появившийся заступник, реально собирается стать на мою защиту. Вопрос лишь в одном. Зачем ему это?