Кора Кармак - Сделай это (ЛП)

Все засмеялись. Обычно Джереми сидел тихо, когда мы собирались все вместе. Думаю, находиться с нами довольно трудно, учитывая то, что мы проводили всё свободное время друг с другом в течение последних четырёх лет, а он был новичком в нашей группе.

— Что насчёт тебя, Блисс? — спросила Линдси. — Все мы знаем, что ты вся течёшь, только думая об этом.

В этот момент я бы покраснела, если бы мои щеки уже не горели от алкоголя.

— Я думаю, всё прошло хорошо. Просто… знаете, на самом деле я получила Федру.

Келси взорвалась от смеха, и я пихнула её под столом.

Кейд улыбнулся мне.

— Что? Ты сохнешь по кому-то из членов семьи, которого я никогда не видел?

Я толкнула его в плечо, и он засмеялся, обнимая меня рукой и прижимая к себе.

— Я же шучу, малыш.

— Просто я… Просто я поняла, каково это хотеть чего-то, но пытаться и заставлять себя верить в то, что, на самом деле, ты этого не хочешь. Это не обязательно должно касаться любви. Я о том, что ты хочешь чего-то, чего не можешь иметь, или думаешь, что не заслуживаешь этого. Черт, мы хотим роли, которые получили наши друзья, несмотря на то, что они — друзья, и мы должны за них радоваться. Мы сидим на прослушивании и думаем, как бы мы сыграли эту роль. Мы всегда хотим того, чего не имеем. Такова человеческая натура.

Я, наверное, немного увлеклась. Потому что, когда закончила, за столом все молчали, пока Расти не сказал:

— Ты определённо недостаточно пьяна!

Так что мы заказали ещё выпивки, и нам принесли ещё еды, жирной и восхитительной.

— Ребята, вы понимаете, что мы не затронули ещё одну важную тему? — Виктория вскинула бровь и продолжила. — Преподаватель «Я ходячее воплощение секса», который одним лишь взглядом может сделать тебя беременной.

Большинство парней за столом (кроме Расти) застонали в то время, как большинство девушек (кроме меня), включая Расти, озвучили разные версии «Черт подери, да!».

Виктория начала обмахивать себя руками.

— На самом деле, в первый день, когда он заговорил, я думала, один его акцент доведёт меня до оргазма.

Я молчала, и Келси тоже, бросая на меня вопросительные взгляды.

Я могла бы извиниться и отлучиться в уборную. Не покажется ли это странным? Я ведь по идее достаточно выпила.

— Келси, почему ты не поддерживаешь меня в этом? — спросила Виктория. — Смогу ли я претендовать на него, как только мы закончим колледж?

Я пыталась сохранять каменное лицо.

Келси усмехнулась.

— Я не отрицаю, он милый, но для меня он слишком правильный и чопорный. Я люблю более опасные экземпляры.

Она подмигнула Джереми, и я уверена, что у него отвалилась бы челюсть, если бы та могла опуститься ещё ниже.

— Что? Наличие мотоцикла — недостаточный показатель опасности? — спросил Кейд.

— У него есть байк? Я не знала! — она кинула на меня осуждающий взгляд, будто я предала её, не поделившись этой информацией.

— А что произошло у них с Домом? — спросила меня Линдси. — Он всё ещё скулит по поводу того, что Гаррик его избил во время вашего прослушивания.

Рука Кейда скользнула со спинки стула на мои плечи, слегка сжав их.

— Дом — просто осел. Мистер Тейлор лишь оттащил его от меня, вот и всё.

Расти улыбнулся и указал на нас с Кейдом.

— Вы оба такие милые. «Мистер Тейлор то, мистер Тейлор сё». Мне кажется, вы — единственные, кто всё ещё относится к нему как учителю, а не как к куску мяса.

Я закатила глаза. Я никогда не называла его мистером Тейлором в лицо, но всё же это странно говорить о нём с другими и звать его Гарриком. У меня было такое впечатление, что они способны прочитать все секреты на моем лице и теперь знают точно, каким «не учителем» я его считала.

Возможно, после всего этого мне все же нужно отлучиться в уборную. Я подтолкнула Кейда, и он пропустил меня. С каждым шагом прочь от этого балагана моё беспокойство угасало. Я побуду там пару минут, а когда вернусь, их разговоры будут на совсем другие темы, и всё будет хорошо.

Я проходила мимо бара, когда услышала своё имя.

— Блисс!

Я обернулась, но никого не увидела.

— Блисс!

Голос прозвучал ближе, поэтому, когда я посмотрела за барную стойку, то увидела его — мальчика-бармена.

Я улыбнулась и попыталась изобразить счастье от встречи с ним. Но если честно… я даже не помнила его имени. В тот вечер слишком много других вещей занимали мою голову. Как всегда, когда я думала о Гаррике, у меня все внутри сжималось, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не утонуть в воспоминаниях.

Когда нас разделяла лишь барная стойка, мальчик-бармен сказал:

— Привет… Надеюсь, ничего страшного в том, что я помню твоё имя?

На самом деле, да. Немного.

— Обещаю тебе не пугаться, если ты простишь меня за то, что я забыла твоё.

Уголки его губ опустились, и на секунду он нахмурился, а потом снова просиял и сказал:

— Брэндон.

— Точно, Брэндон. Конечно. Прости, эта неделя была длинной.

— Ну, тогда позволь мне сделать её чуточку лучше. — Он достал стакан и налил мне порцию текилы. — За счёт заведения.

Я чувствовала себя неловко, выпивая одна, но не могла отказать. Поэтому я поблагодарила его, пожала плечами и выпила все залпом.

Потом я рассмеялась, но не потому, что было весело, а мне просто показалось, что так нужно сделать.

— Послушай, — начал Брэндон. — Я не хочу показаться слишком настойчивым, но не хотела бы ты как-нибудь встретиться?

Не хотела бы я с ним встретиться? Что ещё важнее, не хотела бы я переспать с ним? Несмотря на все сумасшествие с Гарриком, я всё ещё оставалась девственницей. И все ещё жалела, что не перестала ею быть. Вот тут появилась другая возможность исправить это… которая не нарушает школьных правил и не рискует увольнением. Я посмотрела на него. Келси была права, он симпатичный. И определённо заинтересован мной.

Я попыталась представить, каково будет спать с ним. Попыталась представить, как мы сбрасываем одежду, его руки на моей коже, его губы на моих. Я пыталась, но в каждом образе видела Гаррика, а не Брэндона.

Черт, ну почему нельзя просто щёлкнуть пальцами и перестать быть девственницей? Почему это должно происходить через секс? И почему я могу думать только о Гаррике, несмотря на то, что даже отказалась от секса с ним?

Почему мой мозг категорически отказывается понимать это?

Брэндон сам ответил на свой вопрос:

— Думаю, это, видимо, означает «нет». Обычно это так, если на ответ требуется так много времени.

Я натянуто улыбнулась.

— Прости. Ты действительно милый, но просто мне не очень это интересно… в данный момент.

Черт, я всегда так делала. Я не сильна в сопоставлениях, поэтому всегда добавляла фразы вроде «в данный момент».

Брэндон кивнул.

— Круто. Не беспокойся об этом. Мне, э-э, лучше вернуться к работе.

Он не стал ждать моего ответа прежде, чем зашагал вдоль бара, чтобы обслужить клиента в дальнем конце. Вздохнув, я отправилась в уборную, где сполоснула лицо водой.

Это не помогло хаосу в моей голове, но я чувствовала покалывание в животе от алкоголя, которое, по крайней мере, помогало мне справиться с ним.

Я вернулась к столу, где, благодаря Кейду, меня ждали ещё две порции спиртного, и разговор, к счастью, вёлся о другом слухе, не касающемся Гаррика. К тому времени, как мы всё выпили, моя кожа представлялась мне тёплым одеялом, а горло болело от громкого смеха над всем подряд, не имело значения, смешным или нет. Мы все были настолько пьяны, что наш разговор свёлся к незначительным фразам между взрывами смеха и шутками.

— Я так пьян, — начал Расти. — Что просто хочу сидеть в своей машине и играть на гармошке, пока не протрезвею.

Мой смех прозвучал оглушительно.

— У тебя есть гармошка?

— Чёрт, да. Хочешь послушать, как я играю?

— Ещё бы!

Я оставила свой кошелёк Кейду, чтобы он смог расплатиться за меня. И в благодарность небрежно чмокнула его в щеку.

— О! Я тоже, я тоже! — закричала Келси. Она тоже отдала свой кошелёк Кейду, но вместо поцелуя лишь погладила его по голове, а Расти обхватил руками каждую из нас.

— Примите к сведению, мальчики! Девушки всегда в восторге от мужчин, играющих на инструменте!

Линдси фыркнула:

— Твой инструмент даже не интересуется девушками, Расти!

— Но это не значит, что он им не нравится!

Мне кажется, как только мы вышли на улицу, уровень шума в баре понизился вдвое, но я не видела разницы. В моей голове по-прежнему все гудело. Через пару минут остальные из нашей компании присоединились к нам снаружи, где Расти, сидя на капоте своей машины, играл на гармошке и пел, как он сказал, по-французски (но я была уверена, что это была просто тарабарщина).

Но нам было всё равно. Спустя несколько минут мы разобрали эту околёсицу настолько, чтобы подпевать. Мы пели серенады посетителям бара, которые плелись к своим машинам в два часа ночи. Мы пели на английском и на тарабарщине. Мы пели песни Мадонны, Бритни Спирс и из «Призрака оперы». Кейд зачитал смешной рэп, который он зарифмовал, по-моему, с чесоткой. И мы продолжали петь, пока все посетители не разошлись, а владелец заведения не вышел и не сказал нам проваливать.

Мы всё ещё были слишком пьяны, чтобы сесть за руль, кроме, может быть, Джереми, но ни одна из наших машин не была достаточно велика, чтобы вместить всех нас. И повинуясь какому-то порыву, я просто предложила:

— Пошли ко мне. Топать около полумили, но я точно уверена, что у меня в холодильнике есть водка.

И мы, дружно выкрикивая «Водка!», двинулись ко мне.

Я точно пожалею об этой ночи позже, но в тот момент мне просто не хотелось, чтобы она заканчивалась.

Где-то по дороге к своей квартире я сняла туфли. Каблуки были невысокими, но всё равно буквально убивали мои несчастные ноги. Поэтому я просто скинула их.

— Эй, детка, что ты делаешь?

Хихикая, я упала на Кейда. Я думала, что была пьяна до этого, но сейчас, спустя какое-то время… меня действительно торкнуло. Возможно, я зашла дальше, чем когда-либо.

— Обувь — это глупо. И почему люди носят её?

Он рассмеялся.

— Ну, может, чтобы не напороться на гвоздь и не познакомиться со столбняком, вот почему.

— Носят. Но зачем. Носят. «Н-н» — н-н-н-нелепые.

Он засмеялся, и я — тоже, хотя даже понятия не имела, что смешного.

— Ты очаровательна. Иди ко мне. Я донесу тебя до дома на спине, чтобы сберечь твои ножки.

— Да!

Он присел, и я забралась к нему на спину. Он нёс в руках мои туфли, когда мы шли, пошатываясь, по дороге. Добравшись до парковки, я начала петь выдуманную песенку, что-то типа:

— Кейд — мой герой! С нуля до героя!

— Что значит «с нуля»? Я никогда не был нулём!

— Кейд — мой лучший друг! Однажды мы будем в Уэст-Энде ловить мух! Его машина пахнет сыром! И я просто хочу обнять его, и плевать, что будет с этим миром!

Расти крикнул нам:

— Давайте с обнимашками разберётесь наедине!

— А Расти у нас — идиот! А в моих волосах пахнет ветерок!

Кейд засмеялся.

— Может, ты имела в виду звук, а не запах?

— Какой звук?

— Ой, забудь, — усмехнулся он.

Я уже видела свой дом.

— Вот дерьмо. Я забыла свою сумочку.

— Я ее забрал, детка.

— Правда? Ты лучший!

Я громко и смачно чмокнула его. Вообще-то я целилась в щеку, но, по-моему, попала куда-то в район его шеи.

В это же время я услышала выкрик Джереми:

— Привет! Мистер Ти! Как Вы?

— Откуда здесь борец? — спросила я.

— Это не борец, это мистер Тейлор.

Взвизгнув, я отпустила плечо Кейда и отклонилась назад, чтобы поискать взглядом Гаррика. Сделав это, я нарушила равновесие, и мы оба рухнули на землю, причём Кейд оказался на мне.

Я застонала.

— Дерьмо-о-о-о. Какой же ты тяжёлый, Кейд, даже больше, чем я могла подумать! — простонала/пропыхтела я.

Было такое впечатление, будто я плыву в море, и всё вокруг меня раскачивается.

Кейд сказал:

— Здравствуйте, мистер Тейлор.

— Здравствуй, Кейд. С тобой всё в порядке?

— Конечно.

Он встал на колени, а затем поднялся. Когда он пытался поднять и меня, я очень хорошо видела, как Гаррик смотрел на меня. Сексуальная причёска, великолепная усмешка. Не честно, что он выглядел так хорошо.

Я застонала и прикрыла лицо руками.

— Почему этот мир так меня ненавидит?