Эстель Маскейм - Сделай шаг

И снова разворачивается к родителям. Те внимательно на нас глядят. Мама отодвигает пустую тарелку от себя и ставит локти на стол, держа полупустой бокал у губ.

– Я стараюсь поступать так, как хотели бы мать и отец, – тихо признается он, медленно выводя рукой круги по моему бедру. – Они бы ждали от меня дружелюбия к окружающим. Хорошей учебы. Заботы о сестре. Доброго отношения к Кензи. Чтобы я жил своей жизнью и был счастлив.

Джейден умолкает, в воздухе повисает тишина, и он глядит то на маму, то на папу. Его взгляд мягок, однако несколько напряжен, и я не могу понять почему. В конце концов, он останавливает его на маме. Не сводя с нее глаз, он спрашивает:

– Те, кого мы потеряли, наверняка желали бы нам счастья, правда?

Мама откидывается на спинку стула, прижимает бокал к губам и задумчиво переглядывается с папой. Меня наполняет новый панический страх, и я пытаюсь поймать взгляд Джейдена, однако он на меня не смотрит. Пусть перестанет! Догадывается он или нет, но сказанное имеет отношение и к нашей семье.

– Да, – наконец соглашается папа, поворачиваясь к Хантеру, и бормочет: – Желали бы.

Такое ощущение, что мама на грани. Снова прикладывается к бокалу и одним глотком опустошает его. Выдыхая, качает головой, явно потрясенная словами Джейдена. Грейс желала бы нам счастья, и мама это знает.

После двух выпитых фужеров ее настроение резко ухудшилось. Она уже не такая энергичная и жизнерадостная, как в начале вечера, и чем дальше, тем сильнее погружается в уныние. Впрочем, ей, видимо, разница не заметна, поскольку она снова берет бутылку, с нахмуренным видом достает пробку и начинает наполнять бокал. Мы все наблюдаем. Никто не смеет произнести ни слова, и я рада, что Джейден прочищает горло и продолжает монолог.

– Так что да, – говорит он, пожимая плечами, и, кажется, слова даются ему с трудом. – Нельзя сказать, что я по ним не скучаю. Наоборот, скучаю ужасно сильно. Каждый день. Но нет смысла тратить жизнь на переживания, какой в этом толк? Мои родители не желали бы, чтобы я раскисал, и Грейс тоже не хотела бы, чтобы вы выпива…

Тут он замолкает и бледнеет от ужаса.

Моя нижняя челюсть отвисает от недоумения. Мама резко выдыхает, ее глаза широко открываются, и она выглядит так же ошеломленно, как и я, если не больше. В ярости сбрасываю руку Джейдена со своей ноги и резко поворачиваюсь к нему лицом, скрипя стулом по полу. Все внутри меня дрожит от злости. Я открыла ему правду, а он так просто взял и растоптал мое доверие. Стиснув зубы, шиплю:

– Какого черта?

– Что, прости? – тихо и глухо говорит папа непослушными губами.

Как в замедленной съемке он ставит ладони на столешницу и поднимается с места, вырастая и нависая над нами. Затем шагает к маме, защищая ее с высоты своего роста. Ее губы начинают дрожать.

Лицо Джейдена искажается от ужаса. Он поднимает голову, молча смотрит на папу снизу вверх, а потом на меня. Неожиданно, но в его холодных голубых глазах отражается чувство вины. Вскоре он переводит взгляд на маму.

– Извините… миссис Риверс. Я не хотел вас обидеть. Кензи рассказала мне… – запинается он, указывая на бутылку вина перед ней.

В оцепенении замерев на стуле, вижу, как он отодвигает свой стул и встает. Хантер сам вырыл себе яму, а теперь тянет за собой и меня. Сложно не заметить, с каким осуждением на меня смотрят родители. Джейден опирается на краешек стола, откашливается, искоса бросает на меня полный тревоги взгляд, а потом снова смотрит на маму.

– Она… она просто беспокоилась о вас. А вино не сделает вас счастливее. Может, вам так и кажется, но я не думаю…

Он запинается на каждом слове и явно в ужасе. Как же я на него зла! О чем он, черт возьми, думает? Замолчав, чтобы перевести дух, Джейден качает головой, словно и сам не может поверить в смысл сказанного.

– Боже, мне так жаль, я…

Мама глухо всхлипывает и ударяется в слезы. Этого достаточно, чтобы мой гнев выплеснулся наружу. Опрокинув стул, я подскакиваю с места, с силой толкаю Джейдена в грудь, отчего он отшатывается на пару шагов, и кричу:

– УБИРАЙСЯ!

Мой голос разносится по всему дому, щеки горят от ярости, а тело дрожит.

Джейден рассерженно смотрит мне в глаза и пытается схватить меня за руку, но я снова отпихиваю его.

– Кенз…

– Уходи, Джейден! – восклицаю я, указывая на дверь и тяжело дыша.

Я редко выхожу из себя и повышаю голос, однако на сей раз он перешел все границы. Никто не может разговаривать с мамой в таком тоне. Никто не смеет доводить ее до слез. Хантер не исключение, и совершенно не важно, как сильно он мне нравится.

Он не двигается с места. Тогда отец обходит стол и хватает его за плечо с суровым и решительным выражением лица. Бросив взгляд на расклеившуюся маму, он снова поворачивается к Джейдену.

– Ты должен уйти.

Тот подчиняется. Поднимает руки вверх, медленно кивает, глядя в папины глаза, горящие возмущением, и пятится к коридору, осознав, как крепко облажался. Я слышу мамин плач за спиной, чувствую, как с болью бьется сердце, и буравлю Хантера свирепым взглядом.

Он опускает голову, отворачивается и с поникшими плечами бредет по коридору к входной двери. Медленно ее открывает и замирает, засмотревшись на столик в прихожей. Обстановка накалена до предела. Я знаю, на что он смотрит. Заметил рамку Грейс. Он осторожно поднимает руку и легонько дотрагивается пальцами до стекла и имени под ним.

Затем оглядывается на меня с ужасно виноватым видом. Весь его облик отражает глубокое сожаление. Однако извиняться поздно, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь его за это простить.

Боюсь сегодня идти в школу. Сижу за туалетным столиком, бездумно расчесывая волосы, еще не до конца проснувшись. На телефоне скопилось несколько сообщений от Джейдена. Я их еще не читала. Только вот игнорировать эсэмэски куда проще, чем человека в реальной жизни.

Почти половина восьмого утра, скоро приедет Уилл. Всецело отдавшись воле судьбы, беру сумку, учебник по физике и с осоловелым видом спускаюсь по лестнице. Обычно по утрам в доме тихо. Папа на работе, мама спит допоздна. Однако сегодня нет привычной тишины. На полпути к первому этажу я слышу бутылочный звон, доносящийся из кухни, тут же останавливаюсь и прислушиваюсь.

Позвякивает еще раз.

Замираю на ступеньках, охваченная горьким разочарованием. Сегодня мама наверняка думает о Грейс, чувствует свою вину и, оправдывая себя данным обстоятельством, нальет себе бокальчик. Или четыре. Собственно говоря, именно этим она сейчас и занимается – наливает вино.

Прижав учебник к груди, заставляю себя спуститься вниз и пройти на кухню. Мама стоит спиной ко мне напротив кухонной стойки. Я крадусь вперед, морально готовясь к утренней беседе, как вдруг замечаю, что за столом сидит папа.

– Доброе утро, Кензи, – здоровается он, глядя на меня.

Отец сидит, склонившись над нетронутой чашкой кофе, и, сложив руки в замок, вращает большими пальцами. Он должен быть сейчас на работе. А у нас с водопроводом, насколько мне известно, все в порядке…

Мама оглядывается через плечо. Вид у нее измученный, однако глаза горят неожиданной решимостью и силой духа. Ее тонкие губы растягиваются в легкой улыбке, и я наконец соображаю, что перед ней на стойке стоит целая батарея из бутылок. Одну из них, открытую, она держит в руке, наклоняется над раковиной и выливает туда вино.

– Что происходит?

Папа выпрямляется.

– Джейден перегнул палку.

– …и был прав, – без колебания заканчивает его фразу мама, поворачивается ко мне, задумчиво изучая пустую бутылку, и бормочет: – Он сказал то, что мне нужно было услышать. Правда глаза колет. Вы только посмотрите!

Она указывает на ряд бутылок перед собой и качает головой.

– В самом деле, что сказала бы Грейс?

В кои-то веки она произносит это имя без дрожи в голосе. Берет следующую, достает пробку, переворачивает, и содержимое утекает в сливное отверстие.

Я недоверчиво моргаю, наблюдая, как она добровольно избавляется от своего главного за последние четыре года пристрастия. Даже в голове не укладывается.

Мама ставит две пустые бутылки на стойку с другой стороны раковины и тянется за третьей.

– Я совершенно не понимала, что творю все эти годы, – признается она, несколько секунд медлит, набирается решимости и выплескивает алкоголь в мойку. – И вы тоже мне ничего не говорили.

Затем прислоняется к стойке и смотрит на нас. Уверенность в ее взгляде сменяется болью.

– Почему вы молчали?

Мы с отцом переглядываемся, и он кивает мне: отвечай, мол. Ответа у меня нет. Хотя не совсем так… Дело в том, что всегда легче промолчать. Я начинаю размышлять, почему я никогда не произносила вслух то, что сформулировал вчера вечером Джейден? Почему ни разу не обратила ее внимание на то, что вино не идет ей на пользу? Что неправильно отправлять меня за выпивкой? Что Грейс бы это не одобрила?..

– Потому что ты моя мама, – наконец говорю я.

Подобная догадка неожиданна и для меня самой, но я рада, что истина все-таки мне открылась.

– Не хотела тебя расстраивать. И спорить тоже, чтобы не ухудшать твое состояние.

И наверное, мы не желали признавать остроту проблемы.

Мама пристально смотрит на меня и внимательно изучает выражение моего лица. Постепенно в уголках ее глаз, полных одновременно страдания и любви, разбегаются морщинки, и она кивает, принимая мой ответ. А затем глядит на папу.

– А ты?

– А я ничего не говорил, – начинает папа, не сводя с нее взгляд, – потому что понимал, что не могу тебя винить.

Мама едва заметно и печально улыбается, отворачивается к стойке и берет в охапку пять пустых бутылок.

– Больше никакого алкоголя, – объявляет она с застенчивой уверенностью, направляется к двери черного входа и оставляет свою ношу там. – Хочется выпить, только, похоже, в нашем доме не осталось ни капли вина.

Подойдя к отцу, она кладет ладонь ему на плечо и смотрит сверху вниз.

– Я сначала сама попробую справиться, но, если придется туго, мне понадобится помощь. Хорошо?

Снаружи уже сигналит Уилл, только мне все равно. Охваченная целым вихрем эмоций – от гордости до облегчения и радости, я бросаю сумку и учебник на стол и кидаюсь обнимать маму. Обхватываю ее руками и крепко прижимаю к себе. До сего момента я и не думала, как долго ждала от нее этих слов. Она зарывается лицом в мои волосы и сжимает меня еще сильнее, словно боится потерять, и шепчет:

– Иногда я совсем забываю, какое счастье быть мамой.

На физике я никак не могу сосредоточиться. Хоть и очень стараюсь. Однако, несмотря на все мои попытки прислушаться к лекции мистера Экера про векторы, мои мысли рано или поздно начинают витать в облаках. Я думаю о маме, надеясь, что она сумеет справиться самостоятельно. И о Джейдене. Мы еще не встречались, сейчас только первый урок. Я все еще злюсь на него, но теперь меня больше беспокоит уязвленное самолюбие. Он сказал правду, хлесткую, но необходимую. И похоже, сумел достучаться до мамы, которая четыре года боролась с горем губительным способом. И все равно у Джейдена нет никакого права общаться с ней в таком тоне и вмешиваться в наши дела. Все могло иметь куда худшие последствия. К счастью для него, все обошлось. Так что я простила его, но не в полной мере.

Искоса смотрю на Кейли за соседней партой. Она сидит, облокотившись на столешницу, опустив голову в ладони, и с безучастным видом смотрит в пустоту. Я беру блокнот, вырываю часть листика, снимаю с ручки колпачок и строчу записку.

«Пятнадцатого числа Уилл закатывает вечеринку. Кстати, я типа снова встречаюсь с Джейденом Хантером. Все расскажу на обеде!»

Украдкой проверяю, не смотрит ли на нас мистер Экер, дожидаюсь, пока он поворачивается к классу спиной, показывая что-то на экране, и кидаю скомканный листочек на парту Кейли. Она подпрыгивает и прикладывает руку к груди, притворяясь, будто я испугала ее до сердечного приступа. Мы улыбаемся друг другу, она разворачивает перед собой записку и прищуривается, разбирая мой небрежный почерк. А через несколько секунд глядит на меня широко распахнутыми глазами и с отвисшей челюстью.

– Так и знала! – беззвучно шепчет она, а я сдерживаю смешок.

С Уиллом и Холденом я обсуждать Джейдена не могу, с Дэни тоже как-то неловко, так что придется поделиться новостями прошедших недель с Кейли и Джесс. А рассказать есть что, и мне не терпится.

Перевожу взгляд с Кейли, пребывающей в удивленном волнении, на Уилла. Он внимательно слушает мистера Экера и делает пометки в тетради. Уже хочу бросить в него ластиком, как вдруг звенит звонок, да так неожиданно, что я вздрагиваю. Закрываю учебники и поднимаюсь с места.

В мгновение ока Кейли подскакивает ко мне и с горящими глазами восклицает:

– А я все гадала, сойдетесь ли вы снова!