– Марина! Ты почему не звонишь уже несколько дней? Совсем загуляла? – вот так, особенно не церемонясь и с места в карьер. Все в духе и стиле моей мамы. Что то в этой жизни точно не меняется.

  – Мам, привет. Я заболела немного...

  – Заболела!? Воспалением хитрости, проснувшейся наглостью и равнодушием по отношению к матери? – понеслось. Проще промолчать и дать выговориться. – Ты даже не соизволила мне позвонить! Вылетела птичка из гнезда, свободу почувствовала и забыла про всех!

  – Мам...

  – Нет уж слушай! Что там такого у тебя случилось, что не было времени на звонок? Нашла какого то парня, значит стала взрослой и все можно? Не ожидала от тебя такого, девушка! Я думала, что воспитала достойную дочь! – и бросила трубку. Шедевральный диалог, яркий пример дипломатии и образец сочувствия к ближнему своему в одном флаконе.

  Ленка неслышно подошла ко мне, молча положила руку на плечо, слегка сжала. Я благодарно потерлась щекой о ее руку.

  – Что бы я без тебя делала, Батти. Ты перевыполнила план по добродетели на год вперед.

  – Да? Ну тогда я самым кровожадным образом заставлю тебя померить темпу. Ага, опять. А уж потом..., – и кровожадно потерла лапки друг о друга.

  – Боюсь – боюсь. Честно. Видишь, уже почти дрожу от страха.

  – Дрожит она, – бесцеремонно потрогала мой лоб, цокнула языком. – От страха дрожи, это правильно. Но кажется мне, что немаловажную роль играет твоя температура. Ты опять горячая.

  – Это еще пару дней будет, вряд ли меньше, – безропотно зажала подмышкой протянутый мне советский стеклянный градусник. Положила голову на плечо севшей рядом со мной подруги. – Иди домой, правда. Тебе тоже отдохнуть надо, развлечься, сходить куда-нибудь. Сидишь со мной безвылазно. Еще и я болею, не дай Бог ты тоже подцепишь что, – а тоскливо так, хоть вой.

  – Тю, еще что выдумала! – даже дернула плечом недовольно. Между прочим, именно тем, на которое я пристроила мою бедную голову. Зуб даю, специально это сделала! – Я с тобой два дня нахожусь и ничего еще! Зараза к заразе не липнет, это факт! Так что сиди и умничай, болезная моя, – мою голову уложили обратно на плечо. – Тем более что у тебя так уютно и спокойно. Не хочу никуда уходить.

  Немного жесткое плечо, на котором я так нагло пристроилась, чуть опустилось для моего удобства, я немного покрутила головой, устраиваясь поудобнее. Самое удобное, на самом деле, плечо. Просто потому что оно близкого мне человека. Ленка чуть опустила голову, прижалась к моей макушке виском и скулой. Вздохнула. Ей тоже хреново, я чувствую. И сделать ничего не могу. Прискорбно.

  – Люблю тебя, солнце, – совершенно искренне и уверенно, хоть и чуть слышно.

  – И я тебя, – также тихо, чуть слышно на ухо. Но от этого не менее ценно и важно. – Давай сюда, посмотрим что там, – протянула руку за градусником. Нахмурилась, разглядывая показания. – 37,7, уже лучше.

  – Пошли на кухню, приготовим что-нибудь покушать. Не могу лежать – болит уже все. Да и тебя покормить надо. Наверняка голодная сидишь, – для порядка должна же я немного побурчать? Хотя бы для разнообразия. Тем более что лежать и, правда, осточертело.


  Глава 12

  Сегодня двадцатое января, завтра у меня экзамен. Сложный экзамен, противный. С кучей замороченных формул, зубодробительными формулировками и дотошным преподавателем. Волнуюсь ли я? Нет. Мне просто хреново, во всех смысловых оттенках этого не совсем цензурного слова и состояния души. С мамой я помирилась в тот же день, точнее вечер. Она сама мне позвонила, уже успокоившаяся, подумавшая и сменившая гнев на милость. В общем, вполне привычное состояние и поведение, ничего нового. Хотя и малоприятное каждый раз, с осадком. И именно по этой, одной из нескольких причин, я весьма дозировано посвящаю маму в свою жизнь и, упаси Боже, проблемы. Это не ложь – я просто говорю не все. Меньше знает – крепче спит. И я в том числе.

  Единственное условие, которое в ультимативной форме мне поставила родительница – познакомиться с моим молодым человеком. Да, именно так и сказала – "ты должна познакомить нас". Официозно, ультимативно, безапелляционно.

  Кстати, о птичках. Точнее об одном единственном птице. Пропал мой молодой человек. Не звонит, не пишет, мои сообщения доставляются, вот только ответа на них нет. Ни на одно из трех, что я послала. Равно как вызовы мои в количестве двух штук также остались без ответа. Вот такие дела. А я что? Гордая я, больше ни звонить, ни писать ему не собираюсь. Насильно мил не будешь, так вроде говорится.

  Ленка, моя персональная жилетка, не стала лезть с ненужными мне советами и, спаси Боже, жалостью. Как-то так получилось, что за удивительно короткий срок она стала мне самым близким человеком. Грусть-тоска спаяла нас крепче бетона, а депрессняк скрепил арматурой. Мои дружеские, даже нежно-покровительственные, отношения с Ташей никуда не делись. Я также люблю ее и сорвусь с места, не задумываясь и не задерживаясь, если ей потребуется помощь. Выслушаю ее, постараюсь успокоить, посмеюсь над ее шуткой или вместе с ней буду радоваться ее успехам и радостям, разделю её печаль и боль. Тёма – вообще отдельная тема. Мой лучший и, наверное, ныне единственный друг мужского пола, которого воспринимаю как брата. Но пойти к нему со своими переживаниями, в которых сама толком разобраться не могу – стыдно, как бы глупо это не звучало. Только с Леной я могу заплакать, уткнувшись сопливым носом в ее плечо, не испытывая и толики смущения от своей слабости, доверить самое потаенное, не боясь, что сказанное перевернут с ног на голову, обратят против меня или отмахнутся, обозвав все глупостями. Показаться слабой, зависимой, несчастной. Ненужной. Вот куда я пойду со своими траблами к счастливой паре? Им не до меня в своей идиллии, а у меня нет морального права изливать на них свои проблемы. Батти – моя опорная ниточка, та точка опоры, точка устойчивости, которая не позволяет сорваться в истерику, слезы и совсем уж потерять чувство собственного достоинства и надоедать парню, которому я не нужна, своими звонками и сообщениями. Одна единственная для меня... а я, надеюсь, тоже значу для нее хоть что то.


  ***

  – Мара, стой! – а как тут не остановиться, если тебя крепко держат за плечо? Да еще и такая верзила как Тёма. Волей неволей остановишься. – Вот что за привычка сбегать от одногруппников?! Ты почему не подождала меня в коридоре?

  – Я ждала... – я смутилась от чего то. Наверное, мне все таки немного стыдно.

  – Я вижу. Так ждала, что я отлавливаю тебя уже почти на выходе из универа! Скажи хотя бы, куда летишь? Да еще и нараспашку почти? С ума сошла, опять хочешь проваляться в постели?! – ох мама моя, еще немного и меня будут бить. По мягкому месту, если не сбегу. И будет мне обидно.

  – У меня свидание! – правда наше все.

  – С кем? – таким ошарашенным друга я еще не видела.

  – Эм, с парнем, – почти обидно.

  – Ясен пень, что с парнем! – немного разозлился Тёма. Покраснел даже, того и гляди пар пойдет. – Давно пора уже, а то совсем заплесневела. Точнее, я рад за тебя. Ладно, застегивайся и проваливай, – прозвучало несколько смущенно, отпустил мое плечо и даже шарф поправил.

  – Ладно, Тём. Звони, если что. Ну или пиши, – по дружески хлопнула парня по плечу, быстро замотала шарфом шею, застегнула куртку и свинтила, пока меня еще кто-нибудь не поймал.

  На свидание. С Вадимом!

  Он позвонил! Извинился, сказал, что его не было в городе, был у родственников по семейным делам. Интересовался моим здоровьем, настроением и желанием встретиться с ним. Последним – в особенности, наверное. А я полетела почти на крыльях, уж не знаю любви или по глупости, не важно.

  Мы должны были встретиться в кафе неподалеку, он меня уже ждал. И судя по всему довольно долго. По крайней мере кофе в кружке оставалось едва ли треть. Задумчивый взгляд через окно на улицу, сложенные руки на груди опираются локтями на стол. Весь вид какой то отрешенный и... растерянный?

  – Что то случилось? – как то вырвалось вместо приветствия. А сердечко тук-тук-тук, быстро так, заполошно...

  – Нет, – резко встал и порывисто обнял меня, крепко прижимая к себе и зарывшись носом в волосы. – Просто задумался. Не обращай внимания, – также резко отстранился, за руку утягивая на диванчик рядом с ним. Руку мою так и не отпустил, а я ничего не имела против. – Лучше расскажи, как твои дела? Ты выздоровела? – строго нахмуренные брови обещали мне наказание, если вдруг я приперлась сюда больная. Поневоле улыбнулась.

  – Да. Все теперь хорошо, спасибо, – в благодарность за заботу погладила большим пальцем тыльную сторону ладони, что продолжает крепко сжимать мою. Как будто я смогу сбежать.

  Не смогу. Просто не смогу.


  Вадим

  Черт бы побрал этих родственников с их бесконечными проблемами! Точнее одну конкретно взятую. Мне пришлось срочно, среди ночи, с вечеринки в честь старого НГ сорваться с места и мчаться в эту долбанную глушь. Все потому, что бабка моя в который раз решила что все, она помирает и я ей жизненно необходим, вот прямо щас! В который, мать ее, раз! Уже, по моим скромным и далеко не точным подсчетам, шестой! Ненавижу, когда меня заставляют что то делать против моей воли! Одного раза в глупой юности на всю жизнь хватило.

  – А что я такого сделала? Тебя же, засранца, по другому и не затащишь проведать старую бабку. Без своих дружков, как и они без тебя, перебьешься. Так что садись и грейся! А зенками сверкать в другом месте будешь! – херовая ситуация, как ни крути.

  Всё как всегда – женщины, сколько бы лет им не было, манипуляторы и провокаторы. И способы воздействия самые разнообразные – от шантажа сексом и слезами до банального обмана. Лишь бы добиться своего – загнать под каблук и вить веревки. Единственный способ избежать данной кабалы – не подпускать этих сучек слишком близко. "Используй первый – и не будешь использованным" – моя жизненная позиция в отношениях с бабами, и еще ни разу не подвела меня, раз за разом доказывая свою железобетонную правильность.

  Я не собирался ни звонить, ни писать, ни вообще встречаться с Маринкой. И даже дело не в том, что она мне не нравится как девушка. Могу с долей уверенности сказать, что она мне интересна. И привлекает именно своей... эм, наивностью? Чистотой? Невинностью? Хрен знает. Но то что вспоминаю о ней периодически – факт свершившийся. Да еще неприятно зудит осознание, что она уже несколько раз сорвалась с моего крючка... И вроде бы в чем проблема – забить на нее, мне она не нужна, вот прям совсем не вперлась. Однако же. Позвонил, в восемь утра. Придурок. Сижу жду – дважды придурок, патологический.

  – Что то случилось? – неожиданно прозвучало практически над ухом. Непроизвольно вздрогнул и перевел взгляд на незаметно подошедшую девушку.

  – Нет, – чтобы скрыть свою растерянность, обнял ее. Я и забыл, какая она маленькая и хрупкая. А еще ее запах – чуть сладковатый с цитрусовой ноткой духов. Невольно задержал ее в объятьях на пару мгновений. – Просто задумался. Не обращай внимания, – так, надо прекращать ванильные обнимашки, мне это не надо. Вот что посущественнее – это я не против, все остальное не предлагать. – Лучше расскажи, как твои дела? Ты выздоровела? – максимально строго спрашиваю, приставать к девушке, что поминутно хлюпает носом и кашляет как туберкулезник – не мой случай. Тем более что подцепить что-то от нее, не хочется.

  – Да. Все теперь хорошо, спасибо, – почувствовал какое-то движение в своей ладони, опустил взгляд и с недоумением осознал, что все еще держу ее за руку. Крепко держу, а в ответ получаю детскую ласку – поглаживает тонким пальчиком с длинным розовым ноготком тыльную сторону моей ладони.

  Бред, да и только! Друзьям скажешь, а, не дай Бог, кто из них увидит такие телячьи нежности, засмеют! Нет, точно посмешищем стану. Шутка номер один – Вава обванилился! Пора с этим заканчивать. Остается только один вопрос – пополнить напоследок коллекцию или пусть живет крошка в невинности и чистоте, аки дева непорочная?

  Что то я пропустил. Девчонка лепечет мне что то о экзамене, что то смешное наверное, по крайней мере она то улыбается. А я смотрю на ее улыбку и невольно улыбаюсь в ответ. Как дебил. Хотя нихрена не слушал, о чем она мне тут вещала.

  – ... при правильном допущении, – девчонка болтает какой то бред и радостно улыбается, не сводя с меня глаз. Рада меня видеть? Забавно даже. – Ну а у тебя как дела? Как посидели с друзьями? Ты прости, что так получилось, я не вовремя заболела... – это щебетание только кажется наивным, а в глазах читается растерянность и... страх? Ну конечно, я же сижу молчу. Просто молчу, пристально смотрю на нее и чуть улыбаюсь. Ясное дело, что девчонке неуютно.

  – Просто ты молодец, вот и все объяснение, – пусть примет за комплимент, даже такой кривой и кособокий. Коротко рассказываю о своей поездке, опуская некоторые подробности, и совершенно точно никак не комментирую свое отношение к таким выкрутасам старой сумасбродки. Просто сухая констатация фактов. В глазах девчонки появляется грусть. И что?