– Более чем. Ты все доступно объяснила, – сквозь зубы процедил мне друг, смотря на меня взбешенным взглядом. Если бы можно было, меня бы прямо тут испепелили.

  Я бежала в туалет, почти не видя ничего перед собой. Не выдержала бы и секунды сочувствия друга, не смогла бы стерпеть и одного понимающего взгляда, не смогла бы повторить и трети всей той грязи, что я сейчас на него вылила. Больно, низко, подло.

  Умылась в туалете холодной водой из-под крана, раз, второй, третий, четвертый... не особенно заботясь о том, что мокрая челка спустилась на глаза, брызги замочили рукава и ворот свитера, а простенький макияж превратился в потекшую маску клоуна из ужастика. Руки дрожали крупной дрожью, а дышать я могла только со всхлипами. На моем лице была не только пахнущая хлоркой вода. Изрядная примесь слез с привкусом предательства, озлобленности на весь мир и боли от одиночества разъедало глаза и душу. Уткнулась лбом в слегка мутноватое зеркало и разревелась в голос, не особенно задумываясь о том, что меня может кто то увидеть или услышать. Мне стало все равно. Я осталась одна, как и хотела.

  ***

  Темный коридор института лишь в четырех местах освещен лампами дневного света на высоком потолке. Нет ни одного студента или преподавателя, все уже давно разошлись по домам. Еще бы, время то уже почти семь часов вечера. Артем поднялся по лестнице, остановился в начале коридора, прислушался, нахмурился. Когда все изменилось? Они приехали отдохнувшие, радостные и купающиеся в своих чувствах, не замечая ничего вокруг. Так продолжалось примерно с неделю, неделя счастья, неделя потрясающих впечатлений от поездки, поездки после которой многое изменилось – стало глубже, осознаннее, увереннее. Все стало правильно, все стало на свои места. И все и оставалось бы так радужно, если бы не Мара со своими закидонами. Она вообще вела себя на этой неделе странно – замкнулась в себе, не подпуская и на пушечный выстрел. Холодная, отрешенная, на все вопросы дающая односложные ответы или отделывается ничего не значащими фразами, а то и вовсе, опустив голову, разворачивалась и уходила в сторону. Он спросил у пары человек из группы, быть может, что-то случилось. Мало ли, девчонка. Может, обидел кто? А может они забыли, что-то в своей эйфории любви? Все бывает, и все можно решить. Поговорить, выпустить пар, поплакать, попить кофе, чай, пиво и приговорить в два лица тортик, чем особенно грешны девчонки. Но нет, никто ничего не знал. Она была такая уже вторую неделю. Несколько раз огрызнулась, совершенно недвусмысленно дав понять, чтобы ее оставили в покое. По всему выходило, что случилось что то на самом деле серьезное. Вот только как это выяснить? Девушки они такие девушки, сами придумывают, сами обижаются.

  Да еще и неожиданный звонок Ленки, и ее просьба присмотреть за Марой. Из того сумбурного и бессвязного разговора Артем вообще ничего не понял. И еще в начале недели попытался прощупать почву – просто задал вопрос Марине о том, как там Батти. Мара изменилась в лице, встала и, ни слова не говоря, ушла. И как это понимать?

  Таша практически плакала от отчаяния. Она вообще все близко принимает к сердцу и исключительно на свой счет. Обрывала телефон, на скорость печатала ей сообщения в соцсети, пока не оказалось, что последние сообщения Мара просто не читала, да и онлайн не была несколько дней. К непониманию прибавилось злость на дебильное поведение подруги. Ведет себя как испорченная малолетка, которая смакует какую то хрень, не желая идти на контакт!

  Наконец-то получилось вывести ее на разговор. И лучше бы он этого не делал! Етитская сила, что она наговорила! Усилием воли сдержал себя, чтобы не встряхнуть что есть силы эту идиотку, вытряхнуть всю мерзость, что она щедро источает из себя. Окунуть дурной башкой в холодную воду, чтобы остыла. Он просто не узнавал ее! Неужели и, правда, столько времени общался с ней и не видел, насколько гнилое, завистливое у неё нутро? Злость и обида затмевала глаза, лишала разума. Хорошо, хоть весь свой яд выплеснула ему, если бы что-то сказала любимой, промыл бы с мылом её язык. Раз так тридцать, чтобы уж наверняка.

  Единственное что не укладывалось и настораживало, это блеснувшие в середине разговора слезы в глазах, какое-то злое отчаяние и дрожащий голос. А еще то, как бегом Марина рванула в сторону лестницы. Они стояли около зеркал на первом этаже, собираясь расходиться по домам, логичнее всего было бы бежать на улицу, ведь так? Чтоб быстрее покинуть ненавистное общество. А тут... странно. Постояв минуту и попытавшись взять себя в руки, пошел за ней. Длинный коридор создает отличную акустику, особенно в той тишине, которая сейчас царит на этаже. Приглушенные всхлипы привлекли внимание парня еще когда он поднимался по лестнице. Подошел к приоткрытой двери женского туалета – Марина раз за разом полоскала в холодной воде лицо, не обращая внимания что намокло все вокруг, а на полу уже образовалась небольшая лужа. И ревела в голос, со всхлипами, чуть слышно поскуливая и что-то бессвязно бормоча. А потом просто села на пол около раковины, лишь по случайности не в лужу, обхватила руками колени и плакала. Всхлипывала, содрогаясь всем телом, и никак не могла успокоиться.

  – Что же случилось с тобой, подруга? – чуть слышно прошептал Артем, не отходя от приоткрытой двери, но и не рискуя нарушить её уединение. Просто было страшно спровоцировать еще больший срыв, еще большую истерику.

  Достал телефон, заранее отключил звук и вспышку, сделал фото. Чуть дальше в коридоре была небольшая ниша с окном, если встать чуть сбоку, то из коридора его почти не видно. Отправил сообщение любимой с отчетом: "Поругались, сильно. Послала меня в дальнюю дорогу, сбежала. Нашел ее в туалете вот в таком состоянии... что делать?" и приложил сделанное фото.

  Ответ не заставил себя долго ждать: "Не трогай ее! Что-то случилось, и что то серьезное, если она в таком виде. Присмотри за ней, чтобы добралась до дома. И держи меня в курсе". Придется ждать, хотя выяснить все до конца так и подмывает. Оставить близкого человека без помощи и поддержки совершенно не хочется, но и топтаться в душе незваным гостем тоже не дело.

  Марина вышла из туалета примерно через полчаса, глубоко надвинув капюшон на голову, практически полностью скрыв лицо под ним. Сгорбленная, с опущенными плечами и поникшей головой, представляла собой поистине жалкое зрелище. Домой отправилась пешком, не спеша перебирая ногами и смотря исключительно под ноги. На некоторое время остановилась около своего дома, будто раздумывая, но потом все равно направилась в свой подъезд.

  Артем, проводив Марину до дома, отправился к своей девушке. Одна голова хорошо, а две лучше. Особенно когда надо решить такую серьезную проблему, как нервный срыв у подруги.


  Глава 19

  Марина

  Я очень люблю весну. Нет, не так. Я ее обожаю! Когда просыпается природа, оживают чувства, наверное, именно в это время начинается новая жизнь. Моя личная весна началась ближе к лету, в конце мая. Поздновато немного, но лучше так, чем никогда. Я сидела в своем болоте апатии и отгороженности от всего окружающего мира долго, самой казалось, что целую вечность. Но в один прекрасный момент я поняла, что жить то хочется, и даже очень. Общаться и восстанавливать отношения с бывшими друзьями желание пока не возникло, но с чего-то надо начинать, правда?

  Нет, боль в груди осталась, и глупое сердце периодически судорожно сжимается при мыслях о человеке, которого... о нем, короче. И да, я очень хочу его увидеть. Услышать его голос, согреться в тепле его улыбки, глупая девочка продолжает на что то надеяться. Вдруг и для него что то изменилось за это время? Вдруг он осознал, что я нужна ему, что он готов именно из-за меня измениться, стать лучше, быть только со мной. Я же говорю, глупая девочка, мозг понимает, а сердце не принимает. Но лучше жить надеждой, чем продолжать плавать в безысходности. Искать специально встречи я не стала, справедливо полагая, что если нам суждено будет встретиться, это в конечном итоге произойдет.

  С мамой мы поговорили, почти по душам. Я таки выбралась в один из выходных к ним и, не вдаваясь в лишние подробности, сообщила о своей неудачной попытке отношений. Почти спокойно просто констатируя свершившийся факт того, что знакомить маму не с кем. Она помолчала несколько минут, задумчиво покусывая губу, и плеснула мне щедрую порцию вишневого ликера. Вкусного, сладкого, крепкого для меня, от которого меня буквально унесло, и после которого я проспала весь вечер и всю ночь в своей бывшей комнате в родительском доме. Больше эта тема в наших разговорах не поднималась.

  В институте Тёма меня больше не трогал. Вообще. Я добилась именно того покоя, который мне был жизненно необходим. Когда мне нужно было общение – я его получала, ненавязчивое от своей группы. Тёма предусмотрительно оставался чуть в стороне, никогда не вмешиваясь в мою беседу. Порой я замечала, резко развернувшись, его задумчивый серьезный взгляд. Но и только. Как же я скучала о былом общении с другом... но переступить себя, точнее, найти в себе силы смотреть на чужое счастье я не смогла. Не могла омрачить его своей кислой миной.

  Я так часто в последнее время зависала на странице Таши в соцсети, что практически поселилась у нее. Не смогла вырвать их из себя словно сорняк, раз за разом, особенно поначалу, терзая себя картинками их счастья и любви. Разглядывала огромное количество фото, следила за активностью ее страницы, но всегда безмолвным зрителем. Несколько раз она присылала мне сообщения, длинные, обстоятельные. В подробностях рассказывая о своей жизни, учебе, мечтах, делясь надеждами. Я читала их, медленно, вдумчиво, по несколько раз, смакуя. Она ни разу не потребовала от меня объяснений, и даже ответа, неизменно заканчивая каждое письмо "Ждем тебя". Даря так необходимое мне тепло и надежду, что когда-нибудь меня смогут простить и принять. Когда-нибудь, пока не сейчас.

  Точно также не смогла ответить Ленке, она звонила мне неоднократно, писала сообщения. В моем телефоне в истории общения с ней насчитывалось больше пятидесяти попыток начать диалог. Я не смогла их читать, но и удалить тоже рука не поднялась. Прочитала только спустя несколько недель, всем скопом. И поняла одну простую вещь – ей было так же хреново, если не хуже. Она винила себя в том многом, в чем не была виновата. Но мне это надо было не просто понять, а еще и принять, и пережить, и простить. И ее и себя. Вот только легче сказать, чем сделать.

  Несколько раз я набирала сообщение ей на телефон, в соцсети или хотела просто банально позвонить. И не могла. Я ощущала странную смесь эмоций – мне очень хотелось услышать ее голос, вновь почувствовать рядом человека, которому была когда то дорога, и который до сих пор дорог мне. И на которого я сильно, до дрожи в руках, злилась. Что она связалась с тем, с кем не надо было, сделала то, за что поплатилась сполна. За то, что я такая же дура, как и она. Ее невиноватая вина причинила огромное количество боли нам обеим. А еще чувство собственной вины перед Леной – и это самой себе еще надо простить. И это непросто.

  Все решилось в один, не сказать что прекрасный, момент. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.

  ***

  Июнь. Жара. Просто неимоверная. Уж на что я люблю тепло и солнце, но даже для меня это был перебор. Неожиданно пришедший какой то там фронт принес нам пекло в тридцать с лишним градусов. А мы сидели на консультации. Завтра экзамен, сложный, нудный, совершенно непонятный.

  В небольшой перерыв в середине консультации, когда мы стандартно дышали воздухом свободы на крылечке, у Тёмы, который стоял тут же, зазвонил телефон. Парень ответил, некоторое время напряженно вслушивался в слова собеседника, бледнее и хмурясь. А потом:

  – К ней можно? – сдавленный голос парня заставил меня подобраться. Сердце неприятно кольнуло предчувствием. – Да, я еду, конечно.

  Сбросил вызов и тут же начал звонить куда то еще, нервно прохаживаясь туда-сюда и запустив пальцы в волосы, приводя в полнейший беспорядок и так лохматую шевелюру.

  – Алло? Да. Можно машину на Бауманскую. Поедем по городу, до Воскресенской. Мне очень срочно! Пожалуйста, как можно скорее! Да, жду, – подошла поближе и положила ладонь на плечо Тёмы. Развернулся ко мне лицом, смотрит в глаза, но я больше чем уверена, не видит меня перед собой. Такого расстроенного и испуганного я не видела друга никогда. – Хорошо, спасибо.

  Сбросил вызов. Пальцы слегка подрагивают, вертит в ладони телефон, пытаясь успокоиться. Сильнее сжала руку на его плече, немного наклонилась, заглядывая в лицо.

  – Таша в больнице. Приступ. Опять. Я вызвал такси.

  – Я с тобой. Сейчас, подожди меня, я мигом! – метнулась в аудиторию собрать вещи.

  И мне было совершенно все равно на то, что консультация еще не закончилась, что препод обладает мстительным характером и что скажут окружающие. Просто сгребла свою блочную тетрадь, скинула ручку в сумку. Мимоходом подцепила тетрадь друга. Пролетела по коридору, бегом спустилась по лестнице. Машина уже подъехала, Тёма меня ждал. Юркнула на заднее сидение авто.