Немаловажную роль сыграла еще Сережкина авария. Да, дорог. Да, однозначно важен. Конечно, я переживаю за него, чтобы все у него было хорошо, и попытки поддержать его, конечно, были. Но невозможно предлагать свою помощь, пусть даже глупую, наивную и ничтожную от, по сути, ребенка, когда он замкнулся в себе, стал агрессивным и любое участие воспринимал в штыки. Самое лучшее, что можно было сделать в тот момент – оставить человека в покое, лишь предложив свою помощь и поддержку, если таковая когда-нибудь понадобится. И вот что-то мне подсказывает, что понадобилась она только теперь. И я не могу в ней ему отказать.


  Глава 25

  Кофе. Точнее капучино, с пышной молочной пенкой и тонко присыпанным сверху какао. В этом кафе это делают в виде потешной рожицы толстого и довольного жизнью кота. Примерно такая же рожица у Батти, которая сидит напротив меня и с совершенно счастливым видом лопает мое (!) клубничное пирожное. Которое она перед этим в наглую утянула у меня из-под носа.

   – Ты говори-говори, не отвлекайся. А я тебя внимательно слушаю.

  – Сложно порой с ним, пипец. Мы три недели вместе, а такое чувство, что пару лет. И кажется мне, что в виде друга он был совсем другим человеком. Он заботливый, внимательный, такой же теплый и ласковый... но совершенно непробиваемый и невозмутимый в части переговоров. Точнее, он их вообще не приемлет – будет либо так как он сказал, либо никак. И все, не сдвинешь. А еще он почти не говорит со мной – только слушает. А еще его ревность и тяжелые взгляды на любого представителя мужского пола на расстоянии в метр от меня. Да и это его вселенское спокойствие по отношению ко мне... оно меня бесит, как пофигизм! Вот смотришь на него – вроде расслабленный и хладнокровный, и можно что то доказать, объяснить и договориться. И это верный признак того, что все, решение принято и обжалованию не подлежит. Твердолобый самодур! А сейчас еще и эта его командировка на неделю, и узнала я о ней только в вечер перед отъездом. Ну и вспылила, наорала на него, пригрозила, что ждать его не буду, раз он такой безответственный, и, ты знаешь же, я дома сидела, даже на встречу группы в честь начала нового учебного года не пошла... Три дня уже там, а прислал всего четыре сообщения и позвонил один раз по приезду... Чем там занимается – непонятно.

  – Ну и? он работает, это нормально, что он не сидит рядом с тобой безвылазно. Виноват, что забыл или не подумал предупредить заранее, это да. Но он же не сумочная собачка, чтобы сопровождать тебя постоянно, – внимательный взгляд серьезно смотрящей на меня подруги заставляет меня потупиться.

  – Нет, Бат. Не в этом дело. Мне, наоборот, порой его слишком много. Скорее, это я буду ждать его, как собачка, я обещала. Тогда, тем вечером, когда он попросил возможности быть со мной, когда я увидела тоску в его взгляде, я согласилась попробовать начать отношения. С кем, как не с ним... – чуть позвякивая ложечкой по пустой чашке, просто чтобы занять руки и не поднимать взгляд на подругу. – Дело в том, что я постоянно жду изменений в его поведении – но он не давит на меня, не требует, на качает права и вообще ведет себя весьма прилично и тихо. Он несколько раз забирал меня из института или с работы, мы гуляем, держась за руки, обнимает, одевает на меня свою куртку, сидим в кафе, а рядом со мной лежит оранжевая, или розовая, или красная, или двухцветная роза на длиннющей ножке. Выезжали на шашлык на природу с его друзьями и он представил меня как свою девушку. А я постоянно жду, что вся эта сказка закончится, что он поймет – я не та, которая ему нужна. Поймет, что это ошибка, что его решение продиктовано элементарной жалостью и было поспешным. Я постоянно жду подвоха, понимаешь? И иногда провоцирую его. С каким-то садистским удовольствием выискиваю нестыковки в его поведении, чтобы вывести его на эмоции, узнать, что на самом деле он чувствует ко мне и чего он хочет. Как будто хочу услышать, что ему все надоело, надоело меня ждать и терпеть мое хреновое настроение и капризы. И он развернется и уйдет, или исчезнет, будет меня игнорировать также как Вадим. А что потом делать мне? Как я буду бороться с болью, когда рядом его уже не будет? Наверное, не стоило вообще все это начинать, не стоило тянуться к нему, чтобы не стало все еще хуже. Но... мне так хотелось его тепла, и с ним так спокойно...

  – А сейчас? Сейчас тебе тепло? Рядом с ним, с этой, как ты говоришь – непробиваемостью?

  – Да.

  – Так значит да... – подруга замолчала на несколько секунд, водя ложечкой по пустому блюдечку и размазывая по нему остатки крема. – Ты мелкая эгоистичная сучка! Ты в курсе?

  – Что-о? – я даже рот открыла от удивления.

  – Тооо! – передразнила меня Лена. – Давай разложим все то, что ты мне тут лепетала! По пунктам. Итак, пункт первый – ты решила тогда, три недели назад, принести себя в жертву и осчастливить своей распрекрасной персоной бедолагу парня. Жертвенную овцу привели на заклание, пользуйтесь, не обляпайтесь. Дальше, пункт второй – бедолага осчастливлен, заклание отменяется, парень за тобой, как умеет, ухаживает, а ты, в качестве признательности, позволяешь ему присутствовать рядом, сопровождать свою персону и периодически благоволишь к нему в виде свиданий и принятия знаков внимания. Царственная благосклонность, в какую мусорку только затромбовать, чтоб воняло не слишком сильно! Молчи! – угрожающе наставила на меня перемазанную в креме ложечку, когда я попыталась что-то вставить в свою защиту. – Я тебя выслушала, теперь ты слушаешь меня! Итак, пункт третий – тебе стало вдруг слишком скучно, конечно, жить и радоваться жизни – это слишком просто! И ты решила периодически устраивать мозголюбство парню, а то ему слишком легко все дается. Прям само в руки плывет и не тонет! Дальше, четвертый пункт – мужик тебе попался уж больно уравновешенный, спокойный, не желающий на тебя давить и торопить, а также всячески потворствующий твоим закидонам. Хотя тебя не по головке гладить надо, а вытрепать твою круглую задницу, может быть, хоть тогда у тебя хоть какие-то мозги включатся! Ибо думаешь ты именно жопой, ни в одной нормальной голове не будет такой хрени, как у тебя. У тебя же башка как ночной горшок с дер... – подчеркнуто медленно положила ложку рядом с блюдцем на салфетку и опустила с меня, наконец то, бешеный взгляд. Откинулась спиной на мягкую спинку кофейного цвета диванчика, глубоко вздохнула и медленно, почти спокойно и очень тихо продолжила. – Марина, не иби мужику мозг. Если ты так и хочешь барахтаться в своем болоте, не желая сделать хоть что-то для того, чтобы выбраться и начать жить дальше – дело твое. Никто не сможет тащить тебя из него против воли, ни у кого просто не хватит сил бороться с тобой. Что ты сама хочешь от него? Если быть с ним – то все упирается только в тебя, он уже давно ждет тебя и совершенно однозначно, даже для посторонних, рассказал о своих намерениях и чувствах. Если хочешь сломать его, а ты это сделать сможешь и, что самое поганое, он тебе это позволит, лучше отпусти его – не ломай парню жизнь, ему такая боль на всю жизнь не нужна. Ты проиграешься и выкинешь его на помойку, а он... неважно, повторяться не буду. Ну а если ты все еще сохнешь, как последняя жалкая дура, по этому мудаку что тебя всего лишь использовал и был готов сделать с тобой гораздо более грязные вещи, не задумываясь ни о чем кроме своего извращенного кайфа, то ты достойна только жалости! Именно той, которую ты так на словах ненавидишь и в которой с удовольствием купаешься! Продолжая врать самой себе, лелеять свою "боль" и упивайся собственной никчемностью! Больше мне сказать тебе нечего. Задумайся о том, что я тебе сейчас сказала, пока не стало слишком поздно!

  Встала, кинула на стол купюру, которой с запасом хватит оплатить и ее чай, и стащенный у меня десерт, и на мой кофе останется. Подцепила маленькую сумочку на локоток и, больше ни слова не сказав, да и не посмотрев на меня, удалилась, цокая металлическими набойками высоченных шпилек. Будто вбивая каблуки в темно-коричневый паркет кафе.

  А я сидела в шоке. Вот тебе и поговорили по душам, вот и выговорилась...

  И нет, Вадима я не забыла. Как то девичьей памятью я никогда не страдала, а до склероза мне еще далеко. Воспоминания никуда не делись, и несколько раз он мне снился, но... я смирилась. Бат не права – я приняла наш с ним разрыв, смирилась с ним и научилась жить дальше. Но мне страшно, до озноба, до потери всякого понимания ситуации.

   Переменчивая женская душа – в день отъезда Гре я в сердцах выкрикнула, чтоб он не торопился из этой своей поездки, и вообще, нам надо тормознуть наши отношения. А уже к вечеру заскучала без него и чуть ли не каждый час смотрела на телефон. А он позвонил только утром. Естественно, за бессонную ночь я себя накрутила и разговаривала с ним весьма холодно. Идиотка.

  Со вздохом подтянула к себе меню, открыла на странице десертов. Идти домой не хочу – там слишком пусто, а выйду на улицу просто погулять – боюсь, не смогу сдержать слез. И, правда, никчемная, жалеющая себя дурында...

  Осилив лишь половину сладкого допинга с шикарным названием Черный Принц, смотрю в окно. Просто опираюсь сложенными на груди руками о стол, выпрямив в струнку спину, невидящим взглядом смотрю в слегка тонированное стекло. Спросите у меня, что я вижу в начинающихся сумерках? Картинки мелькают одна за другой, и ничего общего с ситуацией на улице не имеют. Как в немом кино в голове мелькают воспоминания, только изображения цветные. Я думала, я надеялась, что смогла забыть детали. Наивная. Все будто вчера произошло... даже помню вкус своего первого поцелуя под пушистым снегом около подъезда после обсуждения деталей новогоднего корпоратива.

  – Позволишь составить тебе компанию? – негромко спросили у меня.

  Несколько заторможено перевела взгляд на человека, что поинтересовался моим мнением лишь для вида. Он уже сидит напротив меня, вольготно расположившись на двуместном диванчике, положив руку на стол. И смотрит на меня, таким знакомым, чуть насмешливым взглядом.

  Темно голубых глаз.


  Вадим

  Неожиданная встреча. Когда увидел её в окне кофейни, не задумываясь, зашел внутрь.

  Девчонка невольно вызывала уважение – я был на настроен на то, что она будет обрывать мне телефон звонками, сообщениями, найдет меня в соцсети или будет подкарауливать на улице, около дома или работы – список потенциально возможных действий брошенной и униженной девушки бесконечен. Но ничего этого не было. Девчонка просто исчезла, испарилась, не давала о себе знать и, сказать по правде, я даже немного занервничал. Уж слишком убитый у нее был взгляд, когда она убежала.

  После того разговора с Юрцом, который Марина подслушала, я честно выкинул все мысли о ней из головы. Громко сказано, с апломбом. Я, конечно, редкостный засранец, но, млять, до такой срани, что предлагал на полном серьезе друг, не опустился бы. Не с ней. Хотя, уж если по чесноку, то все разрешилось наилучшим образом. Для меня – не было истерик, выяснения отношений, слез, соплей и претензий. Прям так и слышу, как девчонка кричала бы мне в лицо: "Ты был моим первым! Ты мной воспользовался!", ну и прочее подобное соплежуйство. А для девчонки – ну пора, все-таки, взрослеть то! Тем более я ни к чему не принуждал, силой никого не тащил, и вообще ничего ей не обещал и в любви не признавался. Честный я? Ага. Честный мудак.

  А когда увидел ее танец в клубе около шеста, что-то екнуло. Где то в районе паха. Да еще и какой-то хрен унес ее на руках в неизвестном направлении с вполне определенными намерениями. Эй, а как же я?! И с тех пор хрень какая-то – я даже пару раз "заснул" на перекрестке, мне показалось, что я увидел ее на улице, и мне было посрать, что уже вовсю горит зеленый. К стыду своему признаюсь, что один раз подъезжал в ее двор, просидел в машине почти час, но девчонку не увидел. Млять, я докатился – был готов даже извиниться за случившееся недоразумение и мне было не все равно, что она обо мне думает. С Юрцом, и то отношения как то напряглись, уж очень настойчиво он лез со своим гребаным предложением.

  И вот теперь, сидит за столиком в кафе, отрешенно смотрит в окно, о чем-то глубоко задумалась. О ком то. Наверняка обо мне. Да, детка. Клин, что неудобно засел у меня в мыслях, я буду выбивать весьма приятным способом. Освежим воспоминания. И ее и мои.

  – Позволишь составить тебе компанию?

  Недоуменно посмотрела на меня, удивление на лице сменяется узнаванием. А дальше снова удивление, растерянность, смущение, и, наконец, открытая улыбка, от которой невольно улыбнулся в ответ.

  – Привет, Вадим.

  Я уже и отвык от ее голоса, она все также слегка растягивает мое имя.

  Неотрывно смотрю в её глаза – яркие, зеленые, теплый взгляд, что неожиданно жадно ловлю, и не хочу его отпускать. Удивительно, но я скучал по ней.

  – Отлично выглядишь, – это не просто комплимент, это констатация факта.

  Как мне нравится эта женская мода на обтягивающие платья больше смахивающие на длинные узкие свитера – рукав до локтя, высокий ворот, четко облегающий стройную фигуру. Некстати вспомнился наш с ней паршивый секс – зажатая, напряженная и испуганная подо мной на диване. Я признаю, что был эгоистичным мудаком в тот раз, но она сама виновата – столько времени мариновала меня, а как дошли до дела – сделала мне одолжение, и я чувствовал себя насильником. Естественно, понимание того, что девчонка просто пережидает мои движения, не пытаясь включиться в процесс, тоже не добавляло кайфа. Но в этот раз я постараюсь, как следует постараюсь с этой маленькой крошкой, выложусь по-полной. И мне однозначно нравится, как сидит на ней это платье, а уж как его буду снимать с нее, мм... И как она сейчас выглядит – стройная, подтянутая девушка с небольшой грудью, прямой спинкой, легким макияжем на лице и собранными в свободный пучок на затылке темно-каштановыми волосами с парой чуть более светлых прядей по бокам. Она изменилась, стала взрослее и увереннее в себе. И мне это нравится. Млять, мне это очень нравится и меня это чертовски заводит!