– Спасибо, – чуть склонила голову на плечо и с улыбкой смотрит на меня. Спокойной, приветливой, почти дружеской улыбкой. И это мне не нравится. Где тот преданный взгляд ласковой зверушки? Где румянец смущения? Где счастливая улыбка от одного моего намека на внимание к ней? Ну да ладно, где наша не пропадала. Завалил её один раз – подвиг всегда можно повторить. А с таким объектом я бы повторил с особым удовольствием. Будем нарабатывать базу знаний и ее умений путем практики. Насыщенной практики. Подключаем тяжелую артиллерию в виде соскучившегося и раскаивающегося мерзавца, что внезапно прозрел и увидел солнце.


  Марина

  Я сидела и смотрела на парня напротив. Вот ведь забавно – пару минут назад с тоской вспоминала его, знакомство, встречи, поцелуи, объятия, скупые острые и нетерпеливые ласки, свои ощущения и вот, сидит рядом со мной. Материализовался. На расстоянии в метр, обаятельно мне улыбается, с чисто мужским интересом жадно рассматривает меня. Как быстро исполнилась невысказанная мечта увидеть его... И не могу сказать, что все еще злюсь, виню его в чем то или собираюсь предъявлять ему претензии, вспоминать обиды и собственное разочарование. Зачем ворошить старое прошлое, если нужно жить новым настоящим?

  Зачем вспоминать боль, смаковать пролитые слезы, вытаскивать на поверхность погребенное отчаяние, опять испытать душившую меня тоску и уныние? Нет, больше не хочу. Что от этого изменится? Так есть ли смысл травить свою душу понапрасну?..

   Зачем портить такой классный день когда, наконец то, все сложилось?

  Неожиданно почувствовала теплое прикосновение к лежащей на столе руке. С некоторым удивлением увидела свою руку в его – и совершенно точно поняла, что поговорить нам надо.

  Нам нужен этот разговор.

  Хотя, мне кажется, долгим он не будет. Все, что я хочу ему сказать, уместится в несколько предложений. Зачем растекаться мыслью по древу, если можно выразить все, что нужно четко, коротко и ясно. Незачем терять драгоценное время, правда?


  Сергей

  Я сложный человек. Очень. Скрытный, с тяжелым характером, упрямый и устойчивый в собственных предпочтениях. Молчаливый самодур. С огромным количеством косяков в поведении. С тараканами воот такого размера в голове. С полным отсутствием опыта личных отношений. Секс не в счет. С гипертрофированным, болезненным чувством собственности. С неконтролируемой ревностью, черной, страшной и порой беспощадной. С проблемами в контроле собственного поведения. Я долго коплю эмоции, и для непосвященного человека может показаться, что я совершенно спокоен и равнодушен. Это не так. Я взрываюсь редко, но метко. Меня накрывает пеленой бордовой ярости если то, что я считаю своим, у меня пытаются отобрать.

  Именно она меня сейчас душит. Именно от нее у меня сейчас черные мушки перед глазами. Именно она меня сейчас толкает в спину и нашептывает на ухо: "Иди к ним, схвати его за локоть, чтобы он не смел дотрагиваться своими грязными руками до девочки. Вывернуть до хруста в плечевом суставе, пальцем вдавить под ключицу, швырнуть его спиной в стену, только не в окно – не надо выкидывать его на улицу, все слишком быстро закончится. Удар в подбородок снизу, если не отключится сразу – тогда костяшками сжатого до отказа кулака чуть пониже солнечного сплетения, чтобы не убить на месте. Еще в сознании и пытается сделать вдох?! Тогда мордой об стол, потом еще раз, и еще, пока она не превратится в кусок хорошо отбитого мяса. Пока кровь на зальет коричневую столешницу, до самого пола. А она будет смотреть. А потом ее на плечо и в машину. И закрыть дома на замок. И сделать, наконец, её своей. Потому что она моя!"

  Потому что она моя... и будет ненавидеть меня всю жизнь.

  Никогда ею не была...

  Млятство! Обман... я не ожидал так скоро... но сердцу не прикажешь. Да и как я могу ее осуждать, если сам готов на все что угодно и даже больше, лишь бы она была со мной?! Но, сделать ей больно и разрушить ее до основания, я не могу... пускай она будет счастлива. А я...

  Именно поэтому, они сидят в кафе за столиком, держатся за руки. Он, целый и невредимый, пожирает её взглядом трахеля, что уже мысленно ее пару раз жестко отымел, а она мило улыбается ему в ответ. Я вылетел из кафе на улицу, чуть не сбив какого-то прохожего. Он что-то кричал мне матерное в след, мне было похрен. Если остановлюсь или, не дай Бог, вернусь, убью его. Запрыгнул в машину, резкий взвизг шин по асфальту, хорошо рядом никого не было. Тапку в пол, несколько минут и я дома.

  И очнулся только напротив такой знакомой металлической двери. Ее двери. Ее квартиры. Прислонился лбом к холодной поверхности.

  – Даже тут ты меня не отпускаешь, малышка... даже сейчас я иду к тебе, как побитый дворовый пес. Жалкое зрелище.

  Ударил кулаком в бетонную стену. Гулкий удар, еще один и еще.

  Сполз на пол, уселся на коврик около двери. Жду.

  Когда она окончательно и бесповоротно укажет мое место.

  Когда они придут вдвоем в ее квартиру.

  Жду ее, все равно. Моя...


  Глава 26

  Я не знаю, сколько прошло времени. Минута, полчаса, час или вся ночь.

  Время перестало иметь значение. Оно не тикает, не капает секундами. Оно тянется бесконечной резиной. И я жду, когда оно наконец-то лопнет и шибанет по мне отдачей.

  Тишину в подъезде пару раз разбивал пищащий внизу домофон, но все вошедшие жили ниже. Мое одиночество так и осталось не нарушенным.

  Снова писк, перестук каблучков в оглушающей тишине, подъем по лестнице, второй этаж, третий, выше. Удивленный возглас, быстрые шаги и прикосновение к плечу.

  – Сереж, что случилось?!

  Медленно поднял голову. Мариша, наклоняется ко мне, заглядывает в глаза, на лице озабоченность и растерянность. Всматриваюсь в любимые черты лица, жадно, как в последний раз – легкий макияж на лице, убранные назад волосы, одна тонкая прядка до середины скулы мешает мне смотреть в ее глаза. Протянул руку, чтобы отвести ее за маленькое ушко.

  – Господи Боже! Гре! Где ты так руку разбил?! Надо срочно обработать! Смотри, уже кровь запеклась и костяшки опухли. Поднимайся и пошли в квартиру. Нечего сидеть под моей дверью и давить мне на совесть. Мог бы просто позвонить и поговорить. И вообще... – её возмущенную речь я беспардонно перебиваю.

  – Ты уверена?

  – Что? – растерялась девушка. Широко открыла глаза и недоверчиво спрашивает у меня. – Ты выпил? – принюхалась. – Нет, не пахнет. Гре, объясни, что случилось? Лучше скажи сам, а то я такого напридумываю, хуже будет! Потом вовек не расхлебаешь!

  – Просто скажи мне – ты уверена в том, что собираешься сделать? – давай же, одним ударом. Наверняка.

  – Да, я уверена, – спокойно смотрит мне в глаза. А у меня в голове мутится. И как последний мазохист смакую каждую секунду, каждую последнюю секунду рядом с ней.

  – А теперь, когда я ответила на твой вопрос – поднимайся, здоровяк! Нефиг сидеть, говорю же тебе! – и за руку меня дергает. Поднять пытается, даже смешно... – Ну что, мне тут с тобой рядом сидеть чтоли?! Подъем, блин! – и опять тянет меня за руку. И злится от своего бессилия.

  А я не могу. И не хочу. Это значит, что мне придется пропустить её в квартиру и уйти.

  Еще несколько раз попытавшись меня поднять, девушка тяжело вздыхает, бормочет что то нелицеприятное в мой адрес, и начинает опускаться на пол рядом со мной. Нихрена! Перехватить Маришку и посадить себе на колени, не дать опуститься на пол, успеваю. Не обращая внимания на сопротивление и возмущенное шипение, прижимаю девушку к себе поближе. Уткнувшись носом в ее волосы. Дышу ею и не могу надышаться.

  Запах духов – цитрусы и что-то сладкое. А еще от нее пахнет кофе и шоколадом. И её неповторимый запах, от которого у меня окончательно сносит крышу. И я понимаю одну простую вещь.

  – Я не отдам тебя! Никому. Никогда. Ни за что. Ни ему, ни кому другому! Я говорил тебе, что буду бороться? Так вот, запомни! Я буду! Запру на замок, в твоей или в своей квартире. Или увезу туда, где тебя никто не найдет. Если надо будет, я тебя привяжу, в наручники закую. Но не отпущу. Ты меня поняла?! Ты моя! Хочешь ты того или нет. Сейчас это не важно! Мне уже не важно, тебе же... тебе придется смириться. Я больше не прошу у тебя шанса и возможности, я ее у тебя требую! И я ее получу, так или иначе! Силой или мольбой!

  Не знаю, кричал ли я или шептал ей в лицо все слова. Просто на расстоянии нескольких сантиметров родные зеленые глаза, теплое дыхание на моей щеке, хрупкое тело под моими руками. И одна мысль – не отдам! И никому не позволю даже близко подойти к моей девушке. Разобью рожу, загрызу, сломаю кости, вышвырну в окно или в дверь, по ситуации. И ей не позволю уйти от меня. И неожиданно замер – прикосновение прохладной ладони к моей щеке обожгло меня кипятком. Прислонилась к моему лбу своим.

  – Пойдем домой? – тихо спросила девушка, в один миг успокоив меня и потушив тот пожар бешенства и ярости, что бушевал у внутри. Остались только угольки, что мирно тлели в душе.

  Как зомбированный поднялся с пола, вместе с девушкой на руках. Не хотелось ни на секунду отпускать ее, при мысли о том, что она сейчас окажется вне моей досягаемости, что сбежит от меня, накатывала паника пополам со злостью. Можно сравнить с вдруг обретенным свободным дыханием после продолжительного удушья – не могу и точка.

  Но отпустить пришлось – она просто об этом попросила. Поставил ее на ноги, обнял за талию, прижимаясь грудью к ее спине и вдыхая запах ее волос. В квартире берет меня за руку и тянет в сторону ванной, прямо в обуви, лишь скинув пальто и мою куртку на тумбочку у двери. Не сопротивляюсь, когда она аккуратно промывает мои сбитые костяшки, обрабатывает ссадины перекисью. Просто вытаскиваю руки из ее ладошек, обнимаю ее кольцом рук. Секундная напряженность в тонком теле, и расслабилась, безропотно принимая мою ласку.

  – Малыш... не бойся меня. Я не обижу тебя. Никогда. Но и уйти ты меня не заставишь.

  Она медленно обернулась ко мне лицом. Смотрит на меня снизу вверх, пристально, вдумчиво, перебегая глазами по моему лицу. Глубоко вздохнула, судорожно выдохнула мне в грудь.

  – И не надо.


  Марина

  Одно дело понимать необходимость разговора, совсем другое его начать. Да еще и правильно. Да еще и с минимальными энергетическими затратами. Лениво ковырнула шоколадный кусочек, кончиком ложки подцепив завиток крема, глубоко вдохнула и:

  – Как твои дела? – глаза поднять на собеседника получилось только через пару секунд.

  – Теперь стали намного лучше. Крошка, я скучал, – и улыбается мне так ласково.

  И тот камень в душе, что мешал мне говорить и дышать, вдруг растворился. Ничего не изменилось, все как и было. Он был, есть и останется таким, и дело даже не во мне.

  – Я тоже, – увидела тень самодовольства в его глазах, легко поглаживает мое запястье. Прислушалась к своим ощущениям – все отлично, вот теперь все отлично. Как будто кусочек пазла, без которого я не могла собрать картинку целиком, нашелся. Счастливо улыбнулась – кто бы знал, как мне стало хорошо без этой зависимости, почти одержимости им, и ощущения, что все слишком неправильно быстро, что все не мое. – Я так часто прокручивала в голове наш возможный разговор, что накопился не один десяток вариантов. А сейчас поняла – все пустое. Все мое отношение к тебе можно выразить предельно коротко, – я сделала паузу, глубоко вздохнула перед тем, как закрыть одну страницу своей жизни, и начать новую...

  – Маришка, я так рад, что встретил тебя сейчас. Ты не поверишь мне, но я, правда, очень сильно сожалею, что все тогда так получилось. Это было просто досадное недоразумение и все может быть совсем иначе, по-другому. Поверь мне, у меня было время все обдумать, понять свою ошибку и сделать выводы. Точнее один простой вывод – нам нужен еще один шанс. Мы все начнем сначала.

  В одном он прав однозначно – я не верю ему. Не хочу верить, не хочу слушать, не хочу видеть. Единственное, что я хотела бы ему сказать – поблагодарить за бесценный опыт. Жестокий, безжалостный, без возможности вернуться назад и все исправить, но совершенно необходимый мне для возможности стать счастливой самой и подарить счастье тому, кто на самом деле этого заслуживает. И кого я, всем сердцем, хочу полюбить.

  То не любовь была – влюбленность? Может быть. Наверное, даже болезненная симпатия наивной простушки, на которую всерьез обратил внимание взрослый, уверенный в себе мужчина. И у которой, вероятнее всего, просто не было шансов, так мне проще оправдать свое поведение. Вот только теперь все это перестало иметь значение и важность – прикосновение его руки к моей не вызывает трепета, волнения или еще каких либо чувств кроме просто ощущения теплой кожи. Его присутствие рядом со мной – всего лишь легкую грусть и сожаление о том, как я рвала себе душу несколько месяцев. Его слова, что он с таким серьезным видом мне говорит – легкую улыбку вежливости, любопытства, простого интереса, ибо я интуитивном уровне понимаю, все, что он говорит – не наполнено искренностью. Все всего лишь слова.