Он стоит ко мне спиной, и я начинаю оценивать его, с научной точки зрения, конечно. Его волосы темно-каштановые, густые и подстриженные кем-то, кто точно знает своё дело. На нем темно-синие брюки и белоснежная рубашка. А его коричневые кожаные часы подходят к ремню и туфлям. Видимо, какая-то женщина за долгие годы все-таки смогла научить его, как правильно сочетать цвета, правда, после, он, скорее всего, жестоко с ней разделался.

Прежде чем перейти улицу, он смотрит по обе стороны дороги. Он делает это не потому что мама так научила, а потому что он ищет меня. Он хочет убедиться в том, что я не подстерегаю его на новеньком «Форд Бронко», готовая сбить в любой момент. На несколько секунд моему взору предстает его профиль. Ну, конечно. Про себя я проклинаю время и тестостерон: одиннадцать лет взяли его пухлые щечки и заточили их в острые скулы. Они вытянули его тело и взорвали, как мускулистый воздушный шар. Без сомнения, он употребляет протеин и регулярно ходит в спортзал.

В старших классах он предпочитал контактные линзы. Теперь на нём очки в толстой чёрной оправе, как будто после работы он собирается идти на прослушивание для нового фильма про супергероев, и заранее пытается вжиться в роль. Слишком пафосно, но они ему идут.

Как только он уверен, что ему ничего не угрожает, Лукас делает шаг на улицу. Беззвучно, я поднимаюсь со стула и слежу за ним, как коп под прикрытием. Когда я тихонько выхожу из кафе, Лукас не оборачивается, но сразу замечает меня в отражении витрины здания, которое стоит перед семейной клиникой доктора Маккормика: мои волосы слишком яркие, чтобы остаться незамеченными. Наши глаза встречаются на зеркальной поверхности, но никто из нас не поворачивается и не колеблется. Мы единственные на улице и в моей голове мелькает мысль: вылить на него кофе, которое я несу доктору Маккормику, и заявить, что это был несчастный случай. Его слово против моего, он бы не смог ничего доказать, ведь я очаровательна, но у этого кофе другое предназначение.

Наши шаги звучат в унисон: левая, правая, левая, правая. Я жажду первой прикоснуться к дверной ручке, но это будет возможно, только если я побегу. А это слишком отчаянно даже для меня. Так что, он первый подходит к двери, и, предполагаю, что, войдя внутрь, сразу закроет ее за собой. Вместо этого, он отступает и держит её открытой для меня.

Я знаю, что это просто игра. Благородство погибло, Лукас убил его.

Когда я нахожусь в шаге от него, он застенчиво улыбается и выставляет ногу вперед, чтобы сбить меня с толку. Не нарушая такт, я перешагиваю через неё.

— Тебе понравились цветы? — спрашивает он.

Его голос глубже и мягче, чем был по телефону: как терпкий алкоголь, который вызывает неприятное похмелье.

Я улыбаюсь.

— Они гниют в мусорном баке.

— А карточка?

Его злобный тон подтверждает, что цветы и открытка были не подарком, а засланным в мою душу троянским конем.

— Она красиво горела.

Это первая встреча за столько лет, и она оказывается достаточно резкой. Я не удивлена, что мы продолжаем с того места, на котором остановились одиннадцать лет назад.

Мы входим в вестибюль, где доктор Маккормик ждет нас с остальным персоналом. На их лицах сияют улыбки, и я осторожно отворачиваюсь от Лукаса, чтобы он не заметил мою.

Они все кричат:

«Добро пожаловать», — указывая на самодельный баннер, висящий за стойкой регистрации.

Моя улыбка расширяется, когда наш босс двигается нам на встречу.

— Всем доброе утро! Доктор Маккормик, я принесла вам кофе, как вы любите. Что касается остальных, первый кофе-брейк сегодня за мой счет.

Они приятно удивлены, Лукас ‒ нет. Я протягиваю кофе нашему боссу и, наконец, поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Лукаса. Моя улыбка кажется искренней, потому что еще секунду назад она такой и была. За эти годы я научилась кое-каким трюкам.

Лукас оценивающе смотрит на меня. Его темный взгляд скользит с кончиков моих балеток до моих блестящих волос; уверенна, он задается вопросом: достойный ли я все еще соперник. Когда уголок его рта медленно приподнимается в ухмылке, знаю, что он в восторге вновь встретиться со своим старым врагом, и мечтает отделить мясо от моих костей.

Доктор Маккормик представляет нас другим работникам, и пока Лукас пожимает всем руку и улыбается, я делаю кое-что позначительнее. Я запоминаю их имена и начинаю разрабатывать план давления на каждого из них. Итак, два фельдшера, медсестра и офис-менеджер. Все, кроме офис-менеджера, выглядят молодо, примерно моего возраста, но все они женщины, поэтому сразу влюбляются в Лукаса. Это биология и я не могу конкурировать с этим, поэтому прибегаю к другой тактике.

— Какие здесь восхитительные комнатные цветы, Кейси!

Медсестра начинает светиться от моего комплимента.

В то время, Джина ‒ офис-менеджер, обходит стойку регистрации и снимает с вешалки два белых халата. Один для Лукаса и один для меня. Лукас забирает оба и разворачивает мой, чтобы я смогла его надеть. В его руках он смотрится смехотворно маленьким.

— Я не знал, что их стали шить в детских размерах, — говорит он, озаряя меня дьявольской ухмылкой.

Я стискиваю зубы и молчу, в то время как другие сотрудницы хихикают, как будто его шутка смешная. И с этими людьми мне придётся работать. С неохотой, я просовываю одну руку и поворачиваюсь к нему спиной. Он делает шаг вперед, когда моя вторая рука оказывается в рукаве, между нами возникает самое маленькое расстояние за одиннадцать лет. Он касается пальцами моего затылка, расправляя воротник на халате.

Это бесполезная попытка выбить меня из колеи. В белом халате я чувствую себя устрашающей и полной решимости. На нём вышиты: с одной стороны ‒ логотип клиники доктора Маккормика, а с другой ‒ доктор Дэйзи Белл. Доктор Маккормик смотрит на нас глазами полными слёз. Он очень сентиментальный человек.

— Я так горжусь вами.

Я подхожу немного ближе к нему, и Лукас следует за мной.

— Итак, время для небольшого отступления. Я думаю, что дам вам испытательный срок, чтобы вы смогли приспособиться. Вы оба жили в больших городах и поймёте, что ведение практики в маленьком городе отличается. Здесь, на пятьдесят миль вокруг, больше нет специалистов. Вы это увидите и мне нужно знать, что вы оба справитесь с этим.

— А если один из нас не справится, что тогда? — невинно спрашиваю я.

Возможно у меня все еще есть шанс владеть собственной практикой. Моя мечта не совсем умерла.

— Ох, я сомневаюсь, что это произойдет. Вы оба способные врачи. Этот испытательный срок больше для меня, чем для вас. Всё-таки эту работу будет трудно отпустить.

Он ходит вокруг да около, но факт в том, что он действительно думает, что Лукас и я будем делить практику. Кажется, кто-то подсыпал ему в завтрак таблетки, которые сделали его сумасшедшим.

— Я заметил, что у вас, кажется, есть сомнения по поводу совместной практики. И это не какой-то розыгрыш, так что я не буду держать никого из вас, если вы захотите принять работу в другом месте. Я знаю, у вас обоих было много предложений.

Он совсем меня не знает, если думает, что я сдамся только из-за того, что Лукас Тэтчер ‒ мой коллега. Теперь я еще больше предана этой работе, чем когда-либо прежде.

— Конечно, нет. Спасибо за такую возможность, — говорю я искренне.

— Я с лёгкостью приму эту должность, — говорит Лукас.

Слышатся вздохи облегчения среди присутствующих.

Доктор Маккормик смеется и вытирает со щеки слезу. Затем, кивнув головой, переводит клинику обратно в рабочий режим.

— Хорошо, давайте продолжим. Сегодня будет напряженный день. Мы заранее уведомили пациентов о вашем появлении. Я приму их, если они будут настаивать, но рано или поздно им придется привыкнуть к тому, что теперь это ваша работа.

Нет, им придется привыкнуть ко мне, и они будут счастливы. У меня замечательный врачебный такт. Я нежная и понимающая. И я хороший слушатель, в отличие от Лукаса. Держу пари, он тяжело вздыхает и смотрит на часы во время приема. А ещё, торопит своих пациентов, когда они хотят рассказать ему всё в подробностях.

— Пойдемте со мной, — говорит Джина. — Я провожу вас в ваши кабинеты.

Она указывает на дверь возле стойки регистрации, мы начинаем идти и Лукас завязывает с ней беседу. Я держусь позади, надеясь, что Джина видит его очевидную попытку: влюбить её в себя. Судя по блеску в глазах, я подозреваю, что она счастлива, быть пешкой, пока король выглядит так, как он.

Наши кабинеты небольшие: почти всё пространство заняли два шкафа, которые стоят вдоль одной стены. Они освободили их для нашего пользования. И я отмечаю, что мне нравится то, что вижу. Думаю, Джина относится с подозрением к моему энтузиазму. Ведь я с трудом могу развернуться в таком маленьком пространстве, а коробки, которые стоят у дверного проема, почти блокируют вход.

— Хорошо. Ну, а там кухня, — говорит она, указывая на помещение за её спиной. — Я варю кофе по утрам, но, если он будет заканчиваться, дайте мне знать, я приготовлю ещё. Не оставляйте посуду в раковине и убирайте за собой. Я офис-менеджер, а не горничная.

— Я кофейный маньяк, и буду счастлив приготовить его сам, — говорит Лукас с идеальной улыбкой.

Она кивает, прежде чем отвернуться, по-видимому, оценивая его приземленное отношение. Это фальшивка. Как только она поворачивает за угол, обратно в коридор, мы в первый раз остаемся наедине. Мы стоим бок о бок, в дверях наших кабинетов, без малейших движений. Наши руки скрещены, и я пытаюсь держать спину как можно прямее.

— Ты ничуть не изменилась, — наконец говорит он.

— На самом деле? Потому что ты, выглядишь намного хуже.

— Ты, вероятно, права.

Он наконец поворачивается ко мне лицом, и я ошеломлена тем, насколько годы сделали его красивым. У него четко очерченная челюсть, прямой нос и соблазнительные карие глаза. Это несправедливо. Он наклоняет голову, и я моргаю, осознавая, что, вероятно, рассматривала его слишком долго.

— Послушай, Дэйзи, я знаю, что у нас были разногласия в прошлом, но мы оба повзрослели, и я просто надеюсь, что мы сможем начать все с чистого листа. Никто из нас не хочет рисковать этой возможностью, так что давай оставим детские шалости позади.

Его сердечная речь звучит искренне, и на мгновение я гадаю, так ли это, но затем его злая ухмылка выдаёт его. Это коварно. Любая другая женщина, возможно, поверила бы ему, но я ломаю его оливковую ветвь о своё колено.

— Я очень тронута, Лукас. Ты долго практиковался перед зеркалом прошлой ночью?

Прежде чем он сможет продолжить свои умственные трюки, я поворачиваюсь и закрываю дверь своего кабинета. Комната размером с наперсток, она даже для меня маленькая, а это значит, что по соседству кому-то совсем тесно. Я представляю Лукаса, запихнутого вовнутрь, и от этого на моих губах появляется улыбка.

Я роняю свою сумку и смотрю на список пациентов, подготовленный для меня. Итак, на повестке дня двадцать четыре пациента. Восемь из них посещают доктора Маккормика, а остальные шестнадцать распределяются между доктором Тэтчер и доктором Белл.

В голову приходит идея, и мои руки начинают дрожать от прилива адреналина. Я вскакиваю из-за стола, распахиваю дверь и почти бегу к стойке регистрации.

Испытательный срок доктора Маккормика ‒ это наш шанс проявить себя перед ним. Я могу продолжать покупать ему кофе и осыпать комплиментами, так я и буду делать, но это только первый этап моего плана: «Завоевать любовь доктора Маккормика». Если я хочу реализовать свою мечту о собственной практике, мне нужно, чтобы Лукас казался странным человеком для двух других групп в этом уравнении: офисного персонала и пациентов. С офисным персоналом, состоящим в основном из женщин, Лукас обязательно одержит верх. По-видимому, большинство женщин находят его тип привлекательным, и, если я не готова изуродовать его лицо, это не изменится. Однако нашими пациентами будут и мужчины, и женщины всех возрастов. Они захотят приятного, сострадательного врача независимо от пола или количества мышц. Если я смогу склонить пациентов на свою сторону, и доктор Маккормик услышит, как они бредят мной, ему придется пересмотреть свое решение: включить Лукаса в свое наследие. Персонал и пациенты являются избирателями демократии, и я получу их голоса. А Лукас получит от меня билет на автобус из города.

Итак, начинается этап №2: «Завоевать любовь сотрудников клиники и пациентов».

Я прохожу мимо двух ассистентов, Мэрайи и Бекки, они готовят смотровые для наших пациентов. Я очень широко им улыбаюсь. Джина и Кейси сидят за стойкой регистрации, работают. Рядом с компьютером Джины есть ящик, заполненный файлами с историями пациентов, которые придут сегодня. Пока, из всех, мне нужно прочитать только восемь: это пациенты, которые находятся на границе между слегка раздраженными и очень сердитыми тем, что их врач уходит на пенсию. Они нервничают, а я возьму их за руку и проведу через этот период перемен. К тому времени, как мы закончим осмотр, они даже не вспомнят, кто такой доктор Маккормик.