– Глупости. Наш праздник зависит только от нас.

– Любой праздник когда-нибудь кончается, – вздохнула она.

– Не на этот раз.

Ирину даже поразило его упрямое выражение лица, как будто он что-то доказывал – то ли самому себе, то ли кому-то невидимому. Они вернулись в номер, и Ира начала распределять и раскладывать вещи по сумкам.

– Да клади как попало, потом разберемся, – заявил Саша.

Но поскольку вопросы дальнейшего сосуществования обсуждены пока не были, Ира все-таки собрала им по отдельной сумке.

В дверь постучались. Это был Олег.

– Укладываетесь? Саш, разговор есть.

Они ушли в «гостиную» комнатку. Говорили тихо, но Ира поневоле прислушивалась.

– У нас проблемы, – заявил Олег. – Палыч поделился только со мной, но я считаю, ты имеешь полное право знать.

Александр молчал, и приятель продолжил.

– Сегодня ему звонили от спонсора – они отказываются финансировать вторую часть… Я просто оказался рядом, слышал весь разговор. Правда, Палыч взял с меня слово… Короче, открытым текстом не сказали, но намекнули, что работа Сухомлина.

– Твою мать… – выругался Брюсов. – Я знал, что пакости будут. Но причем тут фильм?

– Палычу поставили условие – с тобой в главной роли финансирования не будет.

– Даже так…

– Саш, никто тебя не винит! Сколько можно загонять тебя в угол? Послушай, Палыч – кремень-мужик. Он ответил, что фильм снимается только с тобой, а бабки найдет в другом месте.

– А мне он ничего не сказал.

– И не скажет. Палыч – человек.

– Спасибо, Олежка. Если что – держи в курсе.

Они вышли из комнаты, и Олег сердечно попрощался с Ирой:

– До встречи, Ирочка, рад был познакомиться.

Она вопросительно посмотрела на Брюсова, но тот ничего не собирался объяснять. Подхватил собранные сумки и потащил к машине. Она едва успевала за ним. Брюсов молча завел мотор, включил радио. Но Ира протянула руку и приглушила музыку.

– Саш…

– Что, Ириш?

Саша отвечал спокойно, но она видела – его мучают мысли.

– Что случилось? Это все тот мужик, который звонил тебе вчера?

– Ты что, подслушивала?

– Не подслушивала, а слышала.

– Не обращай внимания. Вопросы финансирования – постоянная головная боль. Это проблемы Палыча, а не мои.

– Мне показалось, что речь о тебе…

– Слушай, я ведь уже объяснял… Одному м… у я сильно не нравлюсь. У него есть свой протеже. Это мы уже проходили, не грузись, ладно?

Он изобразил улыбку и погладил ее руку. Остаток дороги Саша старался разговаривать и шутить, но периодически надолго замолкал. Однако когда они въехали в Москву, стал выглядеть веселее. Ира не сразу поняла, что везет он ее не в Чертаново, а к себе домой, на Фили.

– Саш… Уже поздно, мне мама будет звонить.

– А ты позвони ей сама, вот и все, – беззаботно ответил он.

В таких красивых домах Ира еще не бывала. Брюсов оказался владельцем шикарных апартаментов в модной кирпичной новостройке. Сама Ира жила в неплохой, на ее взгляд, двушке, доставшейся ей от бабушки, но никогда раньше не видела комнат такого размера. Ирина прошлась по квартире, огляделась. Относительный беспорядок был только в его спальне, остальные помещения блестели чистотой. Сразу чувствовалась женская рука – мужчина так убраться попросту не способен.

Брюсов бросил сумки посередине комнаты.

– Обустраивайся, – весело заявил он и обнял ее за плечи.

– А кто у тебя убирается? – не выдержала Ира.

– Приходит женщина.

– Я и не подумала, что у тебя есть слуги.

– Это недорого, и ты можешь себе позволить. Завтра заедем после работы в Чертаново, возьмешь все, что надо.

– Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – поняла она, наконец.

– А ты предлагаешь гулять вечерами по набережной? Ир, я хочу быть с тобой. Тебя это удивляет?

Она еще раз огляделась по сторонам. Красиво, что там говорить. Видела бы это Верка…

– Хорошо, – внезапно согласилась Ира, – но только условие.

– Сколько угодно, – довольно улыбнулся Брюсов, наверное, рассчитывая на список необходимых для ее переезда вещей.

– Мы будем жить у меня, – заявила она.

– Шутить изволите?

– Нет. Чтоб ты мог уйти, когда захочешь. Это лучше, чем выгонять меня отсюда, правда? И у тебя будет, куда отступать.

– Я не собираюсь никуда отступать! Это ты, наверно, меня выгнать планируешь, если что не по тебе, так?

– Может, и так.

– А, вот ты и призналась!

– Угу.

– Дело, небось, снова в Лизе? – он досадливо поморщился.

Иру поразила его догадливость.

– И в этом тоже, – честно призналась она. – Ты ведь жил с ней… здесь.

– Не буду врать, что ее здесь не было, но жил я всегда один. Ты первая, кого я…

– Все равно, это не главное, – прервала Ирина.

– Короче, Ир, не выдумывай. Полная чушь!

– Саша, я не ломаюсь, пойми. Ну, не могу я… Ждать тебя здесь по вечерам, одна, в чужом доме… И размах этот угнетает. Слишком уж все богато.

– То есть сиди теперь на своем шестке? Чем плохо улучшить качество жизни?

– Тем, что я этого не заслужила. И не хочу себя чувствовать Золушкой на твоем балу.

– А если бы ты вышла замуж за миллионера? Тоже привела бы к себе?

– Я ведь не замужем за тобой, верно? – тихо произнесла она.

Александр несколько секунд молча мерил шагами комнату.

– Уперлась, да? – наконец, раздраженно выговорил он.

– Да, – твердо ответила Ира.

– Хрен с тобой. Поехали к тебе, – резким движением он снова закинул сумки на плечи, – и если ты рассчитываешь от меня отделаться – дудки!

– А ты не хами, – ответила она, но на душе у нее полегчало.

Почувствовав себя виноватой, что заставляет человека покидать свой дом, Ира дотронулась до его плеча:

– Спасибо, Саш.

– Угу. Поехали к твоим чертановским бабкам. Хоть им радость – будет, что обсудить. И где мне машину там ставить, скажи на милость?


***


Машину благополучно пристроили на стоянке недалеко от дома. Охранники клятвенно обещали бегать вокруг нее всю ночь ради такого человека, как Брюсов.

А ему даже понравилось жить в Чертаново. Ира видела – Брюсову комфортно. Ему нравилось забирать ее с работы, вести по пробкам домой. Пробки? Не важно! Они же находились в машине вместе, а значит, время, проведенное в дороге, потерянным не было. Потом она готовила что-нибудь на скорую руку, а он с удобством устраивался на крохотном диванчике в маленькой кухне, и на лице у него было написано прямо-таки кошачье удовольствие.

Любовная лодка радостно плыла по волнам быта, и не думая о них разбиваться. Зная нелюбовь Иры к кулинарии, Саша, когда отдыхал после съемок, иногда сам подходил к плите, но чаще они ездили ужинать в ресторан. Брюсов оказался на удивление неприхотлив и даже аккуратен – настолько, насколько это вообще возможно. Правда, у него была дурная привычка – засовывать грязные носки под диван и забывать там. Но Ира почти не ворчала. Она и не знала раньше, что убирать и стирать за любимым мужчиной может быть настолько приятно.

Картинка выглядела идеально, даже слишком для того, чтобы Ира могла избавиться от страха. Иногда тревога охватывала ее с такой силой, что она впадала в настоящую, ничем не объяснимую депрессию. А поделиться было не с кем. Вера, наверное, считала, что подруга должна быть на седьмом небе от счастья. Ну, не рассказывать же Брюсову, как она боится его потерять! С ним Ира старалась держаться уверенно и независимо.

Но Саша по-прежнему не давал повода в себе сомневаться. Был нежным, ласковым. Иногда они ссорились, когда ей казалось, что он на нее давит, а ему – что она упрямится. Но это всегда заканчивалась сценой страстных признаний и любви. Брюсов даже побеседовал однажды по телефону с ее мамой, совершенно очаровав ее. Представился он просто Сашей. И теперь мать рвалась с ним познакомиться, но Ира твердо решила избегать подобных встреч, и пока это ей удавалось. Мама недоумевала, но решила, что Ира прячет своего жениха просто из суеверия, и, в принципе, была недалеко от истины.

Кстати, мама Брюсова, напротив, никакого желания знакомиться не испытывала. Саша дал ей телефон чертановской квартиры, но она, если звонила, только официально подзывала сына, общаясь с Ириной, как с его секретарем. Женщину можно было понять – стоило ли обращать внимание на очередные Сашкины фокусы? Наверняка она думала, что все это несерьезно. И, очевидно, не только она, в чем Ира вскоре смогла убедиться.

В декабре Брюсов снова играл в том спектакле, после которого они познакомились. Утром двенадцатого, провожая Ирину на работу, он спросил как будто между прочим:

– Поедешь в театр? Подождешь меня, потом поужинаем.

– Конечно, поеду, – обрадовалась она.

Вид у него сразу стал довольный:

– А кто говорил, что по второму разу смотреть – только впечатление портить и тому подобную чепуху? Я тогда, помнится, подумал: «Вот нахальная девица!»

– И поэтому решил позвонить, да? – засмеялась Ира. – А я и сейчас так считаю. Просто теперь не на спектакль иду, а лично на Брюсова.

– А раньше ты не хотела на меня идти?

– Хотела, – призналась она, – только не могла позволить себе подобную глупость. Саш, прекрати, я опаздываю…

Ира пыталась высвободиться из его рук, впрочем, без особого энтузиазма.

– Отвезти тебя на работу? – предложил Саша.

– Не надо. Готовься к спектаклю, я подъеду вечером. Только скажи, как пройти и куда.

– Позвонишь, подойдешь к служебному входу – помнишь? Я встречу и попрошу кого-нибудь тебя усадить. Кстати! Ты в каком ряду тогда сидела?

– Во втором.

– Я, наверное, тебя видел. Да, да, помню, сразу заметил…

– Ну, ты врать горазд, – снова рассмеялась Ирина. – Все, я побежала.

Вечером Саша встретил ее, как обещал, и протянул билет со штампом «служебный». Билетерша усадила Ирину все в том же втором ряду. На этот раз Ира пришла с розами – для Васильевой.

Спектакль начался, Александр появился на сцене. А она смотрела на него и чувствовала себя странно. Прошло меньше месяца, как она сидела в этом зале рядом с Верой и мечтала о таком недосягаемом ей Брюсове. Где он сейчас – этот артист? Это же просто Саша – ее Саша! Только он великолепно играет, классно выполняет свою работу.

А Брюсов, действительно, играл настолько хорошо, что через пять минут она снова забыла, что это он, и очнулась только в конце. Ира вовсе не собиралась пускать слезу в финале, но и это получилось против ее воли. Когда девушки снова потянулись на сцену с цветами, она тоже встала и преподнесла свой букет Васильевой со словами благодарности. Ира заметила, как улыбнулся Саша, что-то шепнул актрисе на ухо, и та очень любезно кивнула девушке.

Кстати, Брюсов, в очередной раз раскланиваясь, увидел кого-то в зале и приветливо помахал рукой. Ира обернулась, но так и не поняла, кому улыбался Александр. Когда зрители начали выходить, она, как и условились, подошла к билетерше, и та провела ее через маленькую дверцу в коридорчик за сценой, а оттуда в Сашину гримерку.

Войдя, Ира замерла в недоумении: У Брюсова уже была посетительница, очевидно, та самая знакомая, которой он подал знак. Это оказалась довольно молодая женщина, полноватая, но миловидная, к тому же счастливая обладательница такого выдающегося бюста, которому могла позавидовать сама Памела Андерсон.

Ирина замешкалась, не зная, как поступить, но Саша заметил ее и кивнул, жестом приглашая войти. В глазах у него мелькнула смешинка, однако он продолжал сердечно улыбаться своей собеседнице. А уж восторженное лицо дамы не оставляло никаких сомнений в природе ее отношений к Брюсову.

– Познакомьтесь, Надежда, – церемонно произнес Александр. – Это Ирина, моя девушка.

Женщина бросила на Иру скорбный взгляд. Примерно так смотрят на некое болезненное явление, неприятное, но неизбежное, вроде сыпи при ветрянке или краснухе.

– Да, да, я в курсе, – вздохнула Надежда.

«Откуда, интересно?» – удивилась Ирина.

– Ириш, это Надя, – продолжал представлять Брюсов. – Надежда создала мой персональный сайт в Интернете, да так замечательно, что я считаю его своим официальным сайтом.

– За свой счет? – поинтересовалась Ирина.

– Разумеется! – гордо ответила Надежда. – Я – руководитель фан-клуба!

– Какого клуба? – переспросила Ира.

– Фан-клуб Александра Брюсова, какого же еще? – дама глядела в недоумении, а грудь ее сердито колыхнулась.

Брюсов смущенно поморщился.

– Как интересно! – заявила Ирина. – И давно вы этим занимаетесь?

– Третий год. И наш сайт самый лучший!

Надя отвернулась от нее и обратилась к Брюсову сладким грудным голосом:

– Александр Борисович, у меня к вам просьба. Хотелось бы обновить на страничке фотографии. У вас есть что-нибудь?

– Ну… – задумался Саша. – Только если из последнего фильма.

– Ой, давайте! Здорово! – обрадовалась Надежда.