Затем он наклоняется ко мне, суёт в руку смартфон, нежно целует и шепчет в ухо:

— Потом. Забудь пока об этом.

Ни в ресторане позже, ни во время плавания на пароходике нам не удаётся остаться наедине для того, что обсудить эту смс, и просто играем влюблённую семейную пару. Насколько нам это удаётся, судить сложно — во время такого времяпрепровождения разные пары ведут себя по-разному. Но одно могу сказать точно — мне не приходится ничего особо из себя строить — чем больше я общаюсь с Владом, тем больше он мне приятен и тем сильнее нравится роль его супруги. Тем более, что впечатлений масса — сумасшедше красивые виды, очень вкусная еда, приятная компания — всё только располагает к тому, чтобы получать от прогулки удовольствие.

И к вечеру, когда мы возвращаемся в дом, я уже совершенно не беспокоюсь, уверенная в том, что Влад возникшую проблему с лёгкостью решит. Однако не всё так просто.

— К слову, у меня нет сейчас таких денег, — говорит Влад, подходя к окну и расстёгивая белоснежную, но сейчас рыжую из-за закатного солнца, сорочку. — Свободных, в смысле. И вывести неоткуда. Почти все бабки в работе.

Дверь в комнату закрыта и мы наконец-то можем поговорить.

— Ты что, всерьёз собрался ей платить? — удивляюсь я. — Это же откровенный шантаж. Можно заявить в полицию. К тому же, если ты заплатишь — не факт, что Наташа не сообщит Фридриху о том, что мы не женаты. Более того, сможет шантажировать тебя и дальше.

— Да перестань, — говорит Влад, по прежнему глядя в окно. — Всё это детский сад.

Он взъерошивает пальцами волосы и поворачивается ко мне. Красивый, статный, в расстёгнутой на две пуговицы рубашке и свете зактного солнца — он невероятно сексуален и я ловлю себя на мысли, что это очень отвлекает меня от обсуждения возникшей проблемы.

— В смысле? — спрашиваю я.

— Подобные переводы на карту не делают. Для этого существуют, например, дорожные чеки. Дробление такой суммы и множество переводов привлекут внимание финмониторинга банка ещё быстрее, чем если я сделаю это единоразово. К тому же есть шестая статья Федерального закона об отмывании доходов. Любой денежная операция свыше шестиста тысяч рублей подлежит обязательному контролю. С налоговой мне ещё проблем не хватало по этому поводу, ага. Да, блин, это даже обсуждать всерьёз не имеет смысла. Контактов Фридриха ей всё равно никто не предоставит.

— Скажи, Влад… — осторожно спрашиваю я. — А ты говорил Саше….

Он качает головой.

— Нет. Собирался, были такие мысли, да, но не сказал. Подумал о том, что это всё-таки не моё дело. А вот ему, посвящённому в легенду о том, что я женат — на случай, если нашим прилётом Фридрих поинтересуется у кого-нибудь из руководства головного офиса — стоило бы научиться держать язык за зубами. Буду иметь в виду.

— А откуда он узнал про то, что Наташа работала в эскорте?

— Без понятия. Сказал кто-нибудь, кто её там видел. Или не там. Рано или поздно он бы об этом узнал. Не знаю, на что она расчитывала.

— Так что мне ей ответить?

— Можешь ничего не отвечать. А можешь написать ей, что она дура. Или, что Фридрих уже давно всё знает и ценность её информации равна нулю. Суть не в этом.

Я успокаиваюсь. Всё-таки Влад производит впечатление какой-то горы, даже в этом своём ответе несостоявшейся шантажистке. С ним спокойно. Он — сильный, умный и уверенный в себе.

— А в чём?

— В женской природе, — горько усмехается Влад. — Ну вот скажи мне, это, по-твоему, нормальная реакция на то, что я ей помог?

— Нет, конечно, — говорю я. — Но она наверное обижена на тебя за прошлое. Да и просто на нервах сейчас — психанула из-за расставания с женихом. Она в клубе белая аж была, когда боялась, что он узнает о том, где она и что делает. И ты напрасно обобщаешь… — добавляю я. — Не все женщины такие.

— Да неужели? — усмехается Влад. — Ты думаешь, я знавал мало женщин?

— Нет, не думаю, но…

— Хочешь сказать, что дело в контингенте? Ошибаешься. Из самых разных социальных слоёв, с разным уровнем воспитания и образования. Только и жди, что какую-нибудь подлянку.

— Влад, мне неприятно это слышать. Я, например, не такая.

Он подходит ко мне. Внимательно смотрит в глаза.

— А какая ты?

34

Я не сразу понимаю, что вопрос Влада — риторический и пока я раздумываю над ответом, он подходит ко мне, без лишних церемоний берёт пальцами за подбородок и целует меня в губы. От неожиданности и внезапно охватившей истомы, я на секунду теряюсь, но его губы настойчивы и вскоре нежный поцелуй превращается в страстное упоение со сбившимся дыханием и участившимся биением сердца, с объятиями и жаждущими прикосновений, ищущими руками.

Я всегда воспринимала куни, как доминирование женщины над мужчиной в сексе. Минет — обратной ситуацией. Как же я ошибалась!

Своими огромными ручищами он стягивает с меня трусики и затем поднимает, держа за талию над собой, будто цирковой гимнаст. Чувствую себя пушинкой в его могучих, чуть напряжённых руках. Мышцы его — рельефная сталь под матовой кожей. Он, будто хищник, приближает меня вагиной к губам и я обхватываю бёдрами его голову и шею. И тут же чувствую, как в меня проникает его жадный горячий язык.

О Боже…

Он делает мне куни стоя, держа на весу. Задрав голову, будто пьёт из кувшина. А я метаюсь, захлёбываюсь стонами, пальцами ерошу мягкие тёмные волосы, впиваюсь подушечками в его затылок.

Наверное, не будь я уверена в его физической силе, я бы испугалась, что он меня уронит. В конце концов, я боюсь высоты и никогда не занималась сексом так. Но мне так хорошо от дрожания его тёплого языка по моих припухшим губам, по пульсирующему волнами чувственного удовольствия клитору, от страстных проникновений и метаний во мне, что я просто таю, будто мороженое в его руках и где-то там на задворках сознания знаю — он меня ни за что не уронит.

Раньше я никогда не кончала на руках мужчины. Секс вообще не всегда заканчивался моими оргазмами. С бывшим мужем я занималась им нередко просто потому, что мне нравился процесс и не могу сказать, что очень уж переживала из-за того, что нередко не могла кончить. Но конечно некоторое чувство неудовлетворённости всё равно имело место быть.

Да и вообще оргазмы от куни для меня были огромной редкостью. Просто потому, что я воспринимала мужчину в этой роли, как человека слабого, пытающегося заслужить моё одобрение. Я понимала, что это в общем-то полная ерунда, но поделать с собой ничего не могла. И это порядком портило удовольствие.

Однако я так бурно кончаю на руках Влада от его трепещущего языка, что на какое-то мгновение перед глазами будто пелена, я вообще не сразу прихожу в себя.

Он бережно укладывает меня на постель, переворачивает на живот, приподнимает и спустя пару секунд я чувствую, как мою вагину заполняет его тугой огромный член. От движений, которые то нарастают, то замедляются, я превращаюсь в какую-то царапающую от удовольствия, безумно желающую секса кошку в период течки и понимаю только одно — я хочу, чтобы он продолжал и продолжал. Я, наверное, что-то шепчу ему, но совершенно не отдаю себе отчёт ни в выборе слов, ни в какой-либо их связности, просто озвучиваю наиболее яркие чувствования и возникающие в связи с этим эмоции.

И я снова кончаю, да так, что всё тело содрогается и дрожит и дёргается и я понимаю насколько неподвластно оно мне сейчас, но это безумно приятно, потому что вся — сплошное мурлычащее удовольствие.

Затем он трахает меня лежащую на спине, задирая и разводя в стороны мои ноги, а иногда сдвигая их вместе и проникая в меня на всю глубину его члена. Иногда мы целуемся и я от этого его двойного проникновения — языка и члена просто схожу с ума от невероятного кайфа. Я вся — олткрытое признание в том, что этот мужчина — мой самый лучший в жизни любовник. И мне безумно приятно, что мой третий оргазм сливается с его оргазмом и во время моего страстного крика, которым я оглушаю даже себя саму я слышу его рёв, его рык, моего сильного, страстного и удивительно прекрасного тигра.

А потом, после того, как тело моё перестаёт содрогаться в остаточных волнах сильного оргазма, я расслабляюсь и заливаюсь краской.

— Я сильно кричала, да? — тихо спрашиваю я его, пряча взгляд.

Он легонько смеётся и кивает.

— Если у Фридриха и его жены и были какие-то сомнения на тему нас, то, думаю, они исчезли. Мне не хотелось зажимать тебе рот. Я балдел от твоих стонов и криков удовольствия. Это очень приятно.

Я тыкаюсь в его мощное плечо лицом, прячусь и улыбаюсь.

Боже, я чувствую себя такой счастливой, что просто не могу передать. У меня нет слов, которые могли бы описать это полностью охватившее меня счастье.

Я только хочу его выразить, испытываю в этом какую-то очень сильную, просто неодолимую потребность и потому покрываю руки и лицо Влада поцелуями. Вся я преисполнена благодарности и нежности к нему.

И он чувствует это, я знаю это точно, потому что взгляд его полон нежности и тепла.

Даже только ради одного этого секса стоило прилететь сюда.

35

Не думала, что это окажется настолько тяжело. В Москве мне казалось, что достаточно лишь быть собой, представляя, что Влад действительно мой муж. Фридрих виделся мне каким-то чисто гипотетическим типажом богатого швейцарца, обладающего деловой хваткой, картинкой в деловом журнале, в то время, как Влад был настоящим, живым и тёплым. Жену Фридриха я представляла и вовсе пафосной куклой, думающей только о шмотках и не вылезающей со светских раутов. И потому душевных терзаний на тему предстоящей игры в семейную пару я совершенно не испытывала. Меня заботило лишь то, смогу ли я изобразить жену Влада в достаточной степени, чтобы наша афёра выгорела и я получила свои деньги. Вру. Ещё мне очень хотелось быть с Владом такой, с которой он не захочет расставаться.

Но я не думала, что по прошествии пары дней мне станет всё это настолько тяжело.

Когда люди добры к вам, а вы не подонок по своей натуре, врать им очень трудно, даже если вы не преследуете корыстной цели. У меня же такая цель была. Нет, конечно я оправдываю себя тем, что сказав правду — подведу Влада. Что я нарушу тем самым наш договор. Но от этого легче становится ненамного.

После поразительно тёплого гостеприимства этой швейцарской пары, после нашей увлекательной прогулки вчетвером, после всех этих задушевных разговоров в саду, среди кустов роз, которые так обожаетНиколь, я вдруг поняла, как невыносимо трудно стало мне им врать. Особенно ей.

Мы как-то очень быстро подружились с Николь. Третий день нашего пребывания у них в гостях, а такое впечатление, будто мы с супругой Фридриха знакомы не один месяц. Бывают такие люди, с которыми просто легко. Речь не о воспитании и не об уровне образованности, хотя и тем и другим Николь выгодно отличалась от многих женщин её возраста, которых я знала. Но прежде всего она принадлежала к той категории людей, которые настолько чистые духовно, настолько искренние и настоящие, дружелюбные, открытые и умеющие слушать, что с ними просто легко. И если бы мне не нужно было бы врать о том, что мы с Владом женаты — я чувствовала бы себя действительно классно.

Но мне не классно. Потому что мы постоянно касаемся этой темы и я постоянно вынуждена врать.

Солнечное утро. Синее небо над сочно-зелёными альпийскими лугами. У нас пикник на траве. Николь раскладывает на коврике бутерброды, фрукты и домашнюю выпечку, я наливаю из термоса ароматный дымящийся кофе в изящные белые фарфоровые чашки. Мы устроились рядом с группкой пушистых тёмно-зелёных елей, а вокруг нас залитые солнцем луга, усеянные цветами, будто какой-то восхитительный импрессионист щедро плеснул белой и синей краской на эту сочную зелень. А вдали — прекрасные горы со снежными вершинами. И среди всей этой красоты так легко и привольно дышать полной грудью — потому что воздух чист и приятен.

— Фриц сказал, вы планируете детей? — спрашивает Николь с улыбкой.

— Да, но мы пока всерьёз это не обсуждали. Просто…

Я изворачиваюсь, как змея. И меня от себя тошнит. Если бы речь шла только о деньгах, я бы призналась Николь в том, что мы с Владом не женаты. Потому что это становится невыносимым. Но я связана с ним договором. У нас — сделка. И я не имею права его подвести.

— Знаешь, — тепло глядя на меня своими лучистыми зелёными глазами, говорит мне Николь, — я буду очень рада, если мы с тобой будем дружить и дальше. Правда-правда. Мне кажется мы могли бы стать хорошими подругами.

Да, Николь, это так. По крайней мере я тоже так считаю. Но, видишь ли, я прижатая со всех сторон финансовыми проблемами, всего лишь врунья. И мы вряд ли увидимся после того, как кончится наш с Владом договор и мы уедем. Если бы ты узнала правду, то, пожалуй, и сама не захотела бы больше поддерживать со мной отношения. Ведь за столь малый срок я тебе уже столько наврала про нас с Владом, что, наверное, тебе стало бы противно со мной общаться.