— Когда мы возвращаемся в Англию?

— Чуть позже, — ответил он.

— Я думала, мы уедем завтра. Не затем ли вы так торопились со свадьбой?

— Позднее, — отрезал Джеймс и, бросив взгляд на гостей, которые отдавали должное кулинарным способностям хозяйки, добавил: — Сейчас не время и не место для обсуждения.

— Джеймс…

— Тихо. И не смотрите на меня так сокрушенно. Чего вы ждали? Вы что… хотите сыграть в неумирающую любовь к Брэдли теперь, когда мы поженились?

— Нет! Я лишь хочу, чтобы, оставив свои чудовищные манеры, вы уделили мне хотя бы час, дабы я смогла получить чуточку удовольствия за весь день.

Джеймс улыбнулся, но в глазах его оставалось выражение холодной ярости.

— Моя дорогая женушка, я не принадлежу к числу лондонских хлыщей, готовых услаждать женский слух неискренними любезностями.

— Не могу себе представить вас любезным. — С этими словами Ромэйн отошла от мужа.

Ей было все равно, обиделся Джеймс или нет, но, по правде говоря, она надеялась, что обиделся.

Ей навстречу вышла Грэндж:

— Дедушка обрадуется, когда узнает, что ты замужем, Ромэйн.

— А ты?

— Молодой женщине нужен муж, который бы заботился о ней. — И, уведя Ромэйн в уголок, Грэндж понизила голос: — Ты должна понимать, что с сегодняшнего дня в твоей жизни все изменится. Теперь для тебя не существует запретов, которые были раньше. Я не сомневаюсь, что ты познаешь любовь.

— С Джеймсом?

Старая женщина поморщила носик:

— С этим шотландцем? Первую, к сожалению, с ним. Но будут и другие.

— Ты предлагаешь мне заняться любовью с другими мужчинами, будучи замужней женщиной? — едва не вскрикнула Ромэйн.

— Ты не любишь его, он тоже мало тобой интересуется, хотя именно это и кажется мне странным.

— Тебе нет нужды удивляться Джеймсу. — Увидев изумление в глазах компаньонки, Ромэйн постаралась успокоиться и не защищать так яростно человека, которого только что бранила сама. — Грэндж, вне зависимости от того, что ты услышишь и узнаешь, — а я убеждена, что в ближайшие месяцы ты узнаешь много интересного, — уверяю тебя, что постараюсь не изменить обещаниям, которые живут в моем сердце.

— Не будь записной глупышкой! С чего это тебе хранить верность мистеру Маккиннону?!

— Вовсе не Джеймсу. — И глубоко вздохнув, Ромэйн продолжала: — Я буду верна той любви, которую я питала к Брэдли.

— Боже! — всплеснула руками Грэндж. — Что может быть глупее верности покойнику?

— Грэндж, я не могу поверить, что он умер.

— Тэчер рассказал мне, что он видел могилы.

— Я знаю, но…

— Ну и где же мистер Монткриф? — воззвала к здравому смыслу девушки Грэндж. — Будь он жив, бросил бы он тебя на произвол судьбы?! Оставил бы на милость разбойников?! Ты едва не поплатилась жизнью, стараясь ему помочь. Он что, сделал бы меньше для тебя?

Ромэйн поежилась. Ее всегда знобило, когда она думала о том, как мертвый Брэдли лежит в снегу, а вокруг бушует непогода.

Ее окликнули, и девушка оглянулась по сторонам. Джеймс властно протянул ей руку. Ромэйн собиралась не заметить этого, но подумала, что строптивость только усложнит ситуацию. Сегодня между ними не должно быть даже намека на взаимное недовольство. Она должна вести себя как женщина, которая влюблена настолько сильно, что забыла погибшего возлюбленного.

— Тебя слишком долго не было, дорогая, — сказал Джеймс, когда Ромэйн подошла к нему. — Грэндж… она что, объясняла тебе, как доставить удовольствие мужу?

Гости рассмеялись, Ромэйн вспыхнула и отпарировала:

— Она советовала мне во всем потакать мужу и быть покорной… Я не собираюсь делать ни того, ни другого.

— Она даже не намекнула тебе, как угодить мужу?

— Поцелуй новобрачную! — крикнул кто-то из гостей.

Джеймс развернул девушку лицом к себе:

— Неплохая мысль. — Маккиннон наклонился и шепнул ей на ушко: — Ромэйн, теперь ты моя жена.

— Если я не ошибаюсь, вы обещали, что это будет фиктивный брак, — прошипела в ответ Ромэйн.

— Но чтобы пустить людям пыль в глаза, я сейчас тебя поцелую. — Джеймс не шутил. — Пожалуйста, не веди себя как несчастная жертва. Подыграй мне, и мы славно справимся с этим.

Гости требовали поцелуя. Джеймс провел рукой по обнаженному плечу девушки и обнял ее за талию. Глаза его полыхали зеленым пламенем, и сердце Ромэйн бешено застучало. Он прижал ее к себе.

— Сделай вид, что я тебе не безразличен, — прошептал Джеймс и погладил молодую жену по шейке.

— Боюсь, у меня нет актерских способностей, — прошептала Ромэйн в ответ и задрожала, когда Джеймс как бы невзначай провел большим пальцем по изгибу ее шеи.

Девушка надеялась, что он не понял истинного смысла ее слов. Она не хотела притворяться, она не хотела, чтобы он целовал ее, но губы помимо ее воли искали встреч с его губами.

— Я знаю.

— Знаете? Тогда почему?..

— Постарайся, Ромэйн.

Джеймс провел рукой по ее плечам, по волосам, пальцы его поиграли ее локонами. Джеймс слегка коснулся губами ее губ и отстранился. Открыв глаза, Ромэйн увидела размытые очертания его лица. Дружеского поцелуя вполне достаточно, чтобы удовлетворить любопытство гостей, но достаточно ли его для Джеймса? И для нее? На этот вопрос Ромэйн не хотелось отвечать.

— Дорогая моя, — промурлыкал новобрачный.

— Джеймс…

— Тихо, детка, и поцелуй меня так, как любящая жена целует мужа.

При этих словах Джеймс накрыл ее губы своими.

Ромэйн едва не задохнулась от запаха виски. А Джеймс целовал ее требовательными губами, стараясь покорить и подчинить своей воле. Он прижимал ее к себе, заставляя почувствовать свое мужское, крепкое, жаждущее любовных утех тело.

Ромэйн обхватила Джеймса руками за шею, а он, крепко держа ее в объятиях, наклонился вперед, прижавшись к ней всем телом. Девушка почувствовала мощь его мускулов, напрягшихся под рубашкой. Ромэйн была потрясена удивительной нежностью его поцелуя и ответила ему помимо своей воли. В его объятиях она забыла о своей душевной боли и желала только одного — чтобы он и дальше продолжал обнимать ее.

Джеймс улыбнулся и отпустил Ромэйн. Она едва не упала. Приблизившись к ней снова, он шепнул:

— Все может получиться очень интересно, дорогая. Много лет назад я сам был таким, как ты.

— Очевидно, вы уже познали интерес, который собираетесь открыть мне, — взвилась Ромэйн.

— А в этом я с тобой не согласен. — И Джеймс подмигнул ей, прежде чем позволил своим друзьям увлечь себя к столу, уставленному бутылками.

Ромэйн присела на краешек дивана, устремив взгляд на кольцо на левой руке. Зачем она разрушила свою жизнь, выйдя замуж за человека, которого не любит, но чьи поцелуи смущают ее до глубины души?

Джеймс, зевая, поднимался по лестнице. День удался на славу. В свадебной суете и шумихе ни один человек, даже Ромэйн, от чьего взгляда мало что могло ускользнуть, не заметил отсутствия Камерона: Маккиннон послал сержанта на поиски Даффи и его прихвостней. Джеймс рассчитывал, что Камерон вот-вот появится. Сержант должен был доложить даже самые незначительные сведения, которые ему удастся собрать.

— Даже сегодня? — с недоумением спросил Камерон утром, когда Маккиннон отдавал ему приказания.

— Сегодняшний день ничем не отличается ни от вчерашнего, ни от завтрашнего.

— Сэр, грядет ваша брачная ночь. — При этих словах Камерон, который в любом трактире не скупился на скабрезности и сальные шуточки, зарделся, как девушка, чем несказанно удивил своего командира.

— Камерон, ты же знаешь, что эта свадьба не более чем ширма.

— Ага. Но я думал, что вам хотелось бы забыть об этом, ведь как бы в жены вы берете прелестную девушку.

Джеймс нагнулся, чтобы не стукнуться головой о притолоку, а утренние слова денщика все еще звучали у него в ушах. Но если бы Камерон знал, в какую ярость пришло высшее начальство, узнав о предателе и его планах, он бы понял, почему Джеймс не мог позволить себе даже мгновения, проведенного в блаженстве.

Жена! Кто знает, что совершил он только что: самую большую глупость в своей жизни или поступок, который поможет ему сокрушить врагов.

Джеймс взглянул на две закрытые двери. Гм… Этот вопрос они с Ромэйн совершенно упустили из виду и не обсудили, но ведь молодожены не проводят ночь в соседних спальнях! Глубоко вздохнув, Джеймс взялся за кольцо и открыл дверь.

Ромэйн стояла рядом с камином, помешивая поленья. Пляшущие отсветы пламени подчеркивали изящные линии ее фигуры, явно проступавшие под тонкой сорочкой. Взгляд Джеймса остановился на груди, едва прикрытой кружевами. Мягкие блики ложились на кожу безупречной белизны, и сердце Джеймса бешено забилось. С губ сорвалось тихое ругательство.

Услышав, что дверь открылась, Ромэйн выпрямилась и обернулась и потянулась за пеньюаром. Наконец пальчики ее нащупали мягкую ткань, но Джеймс перехватил ее руку, не дав девушке возможность одеться. Он взял пеньюар из ее рук, и Ромэйн больше не сопротивлялась. Она стояла перед ним вся в шелке и кружевах, а он томился единственным желанием — освободить ее прекрасное тело от этой мишуры.

Джеймс сделал шаг вперед, чтобы прижать девушку к себе, но остановился и взял себя в руки. Он что — сумасшедший? Если он доведет до конца процесс заключения брачных уз, то потом, когда раскроется правда, проблем не оберешься.

Джеймс подошел к кровати и рванул на себя стеганое ватное одеяло, чтобы постелить себе на полу. Это было едва ли не самое трудное решение в его жизни. На эту ночь он бы с радостью совершил сделку с предателем, обменяв свои жизненные принципы на его двойную мораль, Джеймс не задумываясь сделал бы женщиной девушку, которую все считали его женой.

— Ромэйн, помоги мне снять сапоги, — приказал Маккиннон, усаживаясь на кровать. — Боюсь, пока рука перевязана, мне не справиться с этим без посторонней помощи.

— Попросите Камерона, — отчеканила Ромэйн, набрасывая на себя пеньюар.

Джеймс прищелкнул языком и приподнял ногу, вынуждая супругу подчиниться своей воле. Единственное, о чем он сожалел, — что плотный шелк ткани скрыл от его взора волнующие линии тела Ромэйн.

— Камерон уехал.

— В Англию?

Ромэйн подалась ему навстречу, но Джеймс понимал, что любое его неосторожное движение спугнет ее, как диковатого котенка.

— Не задавайте вопросов, на которые я не могу ответить.

В глазах девушки сверкнула ярость.

— Тогда нам вообще нет смысла разговаривать.

— Ромэйн… — напомнил Джеймс, покачивая ногой.

— Ложитесь спать в сапогах.

Маккиннон встал и направился к девушке. Ромэйн отступала, держа его на прежнем расстоянии.

— Я могу всю ночь ходить за вами по пятам, — вызывающе улыбаясь, сказал Джеймс, — но я с большим удовольствием прилег бы, если бы вы мне помогли.

— Я вам не служанка.

— Это так. Вы мне жена. — Джеймс пробежал кончиками пальцев по ее щеке и отдернул руку. Он весь был во власти желания. Если бы все можно было сделать по-другому… но об этом слишком поздно рассуждать. Джеймс взял себя в руки и продолжал: — Надеюсь, вы хотите, чтобы я немного поспал сегодня, если проведу бессонную ночь, думая о том, как бы скоротать ее с вами, такой соблазнительной.

— Вы действительно жестоки.

— А вы прекрасны. — Он снова сел на кровать. — Ромэйн, подойдите и помогите мне. Вы должны привыкнуть выполнять свои обязанности. Если мы и освобождены от исполнения супружеского долга, то в течение нескольких ближайших недель мы должны хотя бы по мере сил помогать друг другу в обыденной жизни.

Глава 7

В спальню осторожно постучала Эллен. Услышав позволение войти, она усмехнулась и проскользнула внутрь. Усмешка растаяла на ее губах, как только она увидела, что происходит в комнате: на полу лежали покрывало, пара лучших маминых одеял и подушка. Эллен перевела изумленный взгляд на Ромэйн, которая, стоя перед зеркалом, укладывала волосы. Ромэйн выглядела роскошно, и Эллен задумалась над превратностями судьбы, которая заставила такую красавицу выходить замуж в деревенской глуши.

— Ах, Эллен, входи, — Ромэйн заколола волосы и улыбнулась.

— Если я мешаю…

— Конечно нет. Извини за беспорядок. Твоя мама попросила меня сосчитать, сколько одеял находится в этой комнате, чтобы она знала какое количество дать нам в дорогу, когда мы отправимся в Йоркшир.

Эллен мысленно поругала себя за то, что не сообразила это сразу.

— Как бы мне хотелось поехать с вами…

— Зачем? Ведь твой дом — здесь.

Эллен села на кровать и уперлась подбородком в колени. Выглядела она значительно моложе своих лет.