— Я так много слышала о том, какими великолепными бывают сезоны в Лондоне. Как бы я хотела побывать хоть на одном балу!

— Многие из них могут показаться просто скучными, если тебя специально не развлекают.

— Я бы рискнула, — отпарировала Эллен.

Она встала и сделала глубокий реверанс. Подав руку воображаемому кавалеру, она проворковала:

— Ну… почему бы и нет… да, милорд, почту за счастье подарить вам танец.

Девушка вышла из образа и рассмеялась. Она собиралась изобразить еще что-то, но тут раздался голос ее матери.

Эллен пулей вылетела из комнаты, а Ромэйн представила себе Эллен среди светской аристократии. Чопорные дамы были бы потрясены непосредственностью Эллен.

Собрав в охапку одеяла, на которых спал Джеймс, Ромэйн бросила их на кровать. Девушка не любила лгать, но теперь ей, видимо, придется заниматься этим, пока она «замужем».

Дверь распахнулась. На пороге, в сером платье, стояла Грэндж, скрестив руки на груди.

— Шутки в сторону, — проворчала Грэндж. — Я бы никогда не выдала тебя замуж за этого шотландца, если бы я подозревала, что он не ответит мне прямо ни на один вопрос.

— А за кого бы ты меня выдала тогда? — Ромэйн присела на край кровати, сняла порванные башмачки и принялась пересчитывать в них дырки. Интересно, раздумывала девушка, удастся ли ей добраться в них до дома, или сапожки развалятся раньше.

— Если бы я знала, что мистер Бэйн вдовец… я бы…

— Умоляю, замолчи. — Ромэйн улыбнулась и натянула башмачки. — Он почти такой же старый, как дедушка, и едва ли у него во рту больше двух зубов. Безусловно, он удачлив в делах, но это еще не причина, чтобы выходить за него замуж.

— Но тебе был нужен муж.

— Один у меня уже есть. Грэндж, какие еще несчастья ты хочешь обрушить на мою голову?

Ромэйн решила как-нибудь освободиться от старухи, которая никак не могла смириться с разрушительными изменениями, которые сама же и внесла в жизнь своей подопечной. Ромэйн сомневалась, что будет более счастлива, если Грэндж вмешается в ее жизнь еще раз.

Ромэйн надела шляпку и накинула накидку и пошла прогуляться. Размеры и фасон платья не подходили девушке, но она не стала расстраиваться по мелочам: ведь через несколько дней она окажется у себя дома, там у нее полно модной одежды, будет из чего выбрать, если… если дедушка согласится принять ее обратно в Вестхэмптон-холл.

Ромэйн тряхнула головой, отгоняя печальную мысль. Но ей это не удалось. Если дедушка откажется принять ее и Джеймса, трудно себе даже представить, что Джеймс сделает дальше.

Ноги сами привели ее в ветхий сарай, который хозяева дома почему-то называли конюшней. В Струткоилле Тэчер ухаживал за лошадьми так же самозабвенно, как делал это в теплых и хорошо оборудованных помещениях Вестхэмптон-холла. Казалось, что среди всеобщего сумасшествия он один сохраняет душевное спокойствие и живет той жизнью, какой привык жить дома.

Когда Ромэйн вошла, Тэчер ремонтировал совершенно разбитую карету. Девушка прикрыла глаза и вздохнула. Сегодня не время для слез. Нельзя распускать нюни. Как только Джеймс захватит оборотня, жизнь ее войдет в обычную колею, и у нее будет время предаться горю.

— Вышли полюбоваться на солнце? — полюбопытствовал Тэчер.

Подняв глаза, Ромэйн впервые заметила по-весеннему голубые небеса. Видимо, она была так поглощена своими мрачными мыслями, что не заметила, как распогодилось.

— Честно говоря, я решила удрать от Грэндж.

Тэчер усмехнулся и облокотился на открытую дверцу кареты.

— Кто бы мог подумать, что она и тетя Дора станут такими закадычными подружками?!

— Только не я, — шутливо ответила Ромэйн и поинтересовалась: — А карста не развалится по дороге в Вестхэмптон-холл?

— Я собираюсь прихватить с собой кое-какие инструменты и ремонтировать ее в дороге, если понадобится. — И, пряча от Ромэйн глаза, конюх добавил: — Надеюсь, мы отправимся не тем путем, что выбрал для себя мистер Монткриф.

Ромэйн замерла, но, заметив, что Тэчеру стало неудобно, постаралась улыбнуться.

— Должно быть, вы тоже хотите поскорее убраться из Шотландии, а, Тэчер?

— Мне будет не хватать ее.

— Как это?

Тэчер обвел глазами залитые солнцем холмы:

— Это загадочная страна. Она ждет своего исследователя.

— Я уверена, что дедушка отпустит вас, если…

— Нет! — конюх вспыхнул и осекся, но не извинился за столь резкий ответ. — Я пришел сюда за вами, леди Ромэйн, мои мечты о будущих путешествиях и открытиях — только мечты. Не более того.

Неожиданно улыбка его стала более искренней, а взгляд скользнул мимо нее. Ромэйн обернулась: за ее спиной стоял Джеймс. Одну руку он держал в кармане, вторая была опущена. Насмешливо улыбаясь, Маккиннон поднял обе руки и пошевелил пальцами.

— Доктор велел вам носить повязку еще две недели, — упрекнула его Ромэйн.

— Ты только послушай ее, Тэчер, — облокачиваясь на перегородку, улыбнулся Джеймс. — Она замужем за мной менее суток, а придирается, как торговка рыбой на базаре.

Ромэйн нахмурилась. Тэчер прищелкнул языком и погрузился в работу. Реакция девушки ничуть не смутила Джеймса.

— Грэндж сказала, что вы отправились на прогулку. Не хотите ли, чтобы я составил вам компанию? — предложил Джеймс.

— Я не собираюсь уходить далеко от дома. — Ромэйн рассчитывала, что он не заметит ее смущения. Вчера после его прикосновения она готова была сдаться, так что теперь опасалась оставаться наедине с мужем. Слишком сильные чувства выплескивались наружу, когда они оставались вдвоем. И то, что ее тянуло к Джеймсу, настораживало Ромэйн больше, чем ярость, которую она временами испытывала к супругу. Девушка заглянула в его загадочно мерцающие глаза, но не нашла в них ответа на вопрос, что ее ожидает сегодня.

Джеймс вынул из кармана длинноствольный пистолет. Ромэйн побледнела от ужаса.

— Успокойтесь, Ромэйн, я не собираюсь становиться вдовцом.

— Вы должны были предупредить меня, что носите такое оружие.

— Я хочу проверить руку, чтобы убедиться в том, что могу стрелять. Следует быть предусмотрительным и как следует приготовиться к дороге, на случай если мы встретимся с разбойниками.

Ромэйн закусила губку, и он взял ее за локоть. Девушка инстинктивно отшатнулась, упершись спиной в доски перегородки. Тэчер работал совсем рядом, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь понял, что ей становится не по себе от одного прикосновения мужа. Касания и взгляды Джеймса должны оставлять ее равнодушной, потому что сердце ее полно неизбывной тоски по Брэдли. Тоска, конечно, была, но, кроме тоски, было нечто, что толкало ее к Маккиннону. У нее были все основания не любить его — он был несносен. Ромэйн много раз повторяла себе это, но сердце ее не желало покоряться здравому смыслу.

Ромэйн помолчала, Джеймс убрал пистолет в карман и сказал:

— Дорогая, вам известны превратности долгого пути. Я обещаю вам, что буду держать пистолет наготове, пока мы не достигнем ворот Вестхэмптон-холла. — Он прищелкнул языком и бросил взгляд в сторону Тэчера. — К тому же, судя по тому, что я знаю о бешеном нраве вашего дедушки, мне не следует расставаться с оружием и в самом замке.

— Моего дедушку пулей не запугаешь. Он воевал в Америке, и годы не сделали его немощным.

— Я вижу, вам его очень не хватает, — произнес Маккиннон неожиданно мягким голосом.

— Я надеюсь на встречу с ним, — прошептала Ромэйн.

Джеймс снова взглянул на Тэчера и произнес:

— Пожалуй, нам пора прогуляться. Надо кое-что обсудить.

Они вышли в сад.

— Ромэйн, полюбуйтесь на горы, — попросил Джеймс. — Скоро наступит весна, все кругом зазеленеет. Пока вы не покинули Шотландию, мне хотелось бы показать вам окрестности Струткоилла.

— Мне надо помочь Грэндж, — голос девушки был так же нетверд, как и мысли.

— Ромэйн, — неожиданно раздраженно произнес Джеймс, — всего несколько минут назад вы думали только о том, как бы улизнуть от Грэндж, а теперь вы стремитесь опять попасть к ней под крыло. Я иду гулять. Вы идете со мной, или мы целый день будем играть в кошки-мышки?

— Я не думала, что мы играем.

Джеймс взял девушку под руку:

— Дорогая, мы не сказали друг другу ни одного правдивого слова.

Они вышли на дорогу. Ветер весело зашумел у них в ушах. Молодые люди миновали деревушку и отправились в сторону близлежащих холмов. Вдоль дороги змейкой вилась невысокая каменная стена. Джеймс перескочил через нее, подал руку жене и улыбнулся. Решив не заметить предложенной руки мужа, Ромэйн сделала шаг вперед. Приподняв юбку, она перешагнула через невысокое укрепление, не прибегая к его помощи. Затем она опустила юбку и вызывающе посмотрела в глаза Маккиннону. Она видела, каким восторженным взглядом обводил Джеймс ее фигуру. На сей раз она не позволит ввести себя в смущение и не опустит глаз.

Джеймс снова протянул руку, и Ромэйн положила свою ручку на его грубую ладонь. Твердые пальцы Маккиннона крепко, но нежно сжали ее пальцы, и знакомая теплая дрожь пробежала по всему телу Ромэйн.

Они молча шли по молодой травке, боясь неосторожным словом спугнуть неожиданно возникающую близость. Ласково пригревало солнце, и аромат первой зелени возбуждающе щекотал ноздри. Ромэйн хотелось, чтобы наслаждение, которое Джеймс дарил ей своим прикосновением, длилось вечно.

Джеймс вынул из кармана пистолет и знаком попросил Ромэйн встать у большого валуна. Девушка прислонилась к камню, хранившему холод зимней стужи, а Маккиннон навел пистолет на макушку дерева, росшего у другого конца поля. Палец его осторожно нажал курок. Ромэйн затаила дыхание. Выстрел растревожил всех птиц в округе. На дереве лопнула кора.

— Браво! — оценила Ромэйн точность попадания. Джеймс опустил оружие и поморщился от боли.

Ромэйн, оторвавшись от скалы, принялась осторожно растирать ему плечо.

— Доктор Волластон велел делать вам массаж.

— Да, мне становится лучше, — сказал Джеймс, облокачиваясь на валун. — Ну, все прошло, дорогая. — И глаза его сверкнули дьявольским огнем.

Ромэйн поморщила носик и слегка шлепнула по руке, которой он тянулся к ней.

— Такое быстрое выздоровление вредно для здоровья.

— Это было прекрасно, Ромэйн. Я не ожидал, что вы будете такой заботливой женой.

Девушка улыбнулась:

— Я тоже не ожидала. Может быть, вы были правы, утверждая, что нам нет смысла обмениваться бесконечными шпильками. Когда мы уезжаем?

— Думаю, завтра на рассвете, — ответил Джеймс, перезаряжая пистолет. — Мне бы хотелось погрузить вещи и тронуться в путь как можно раньше. Нам понадобится несколько дней, чтобы добраться до Вестхэмптон-холла, но гнать лошадей мы не можем, в противном случае карета просто развалится.

— Кажется, вам хочется поскорее попасть в Англию, — заметила Ромэйн.

— Каждая потерянная нами минута дает возможность предателю безнаказанно вершить свои грязные дела. — Маккиннон спрятал пистолет и выругался, потом продолжил: — Я был весьма близок к тому, чтобы схватить его, но вместо этого вынужден был заняться вами и вашими неурядицами.

Произнеся столь пылкие обвинения, Джеймс тем не менее уклонился от прямого ответа. Ромэйн поняла это и быстро зашагала прочь.

— Не уходите, — окликнул ее Джеймс.

— Это что … приказ… мой повелитель? — саркастически спросила девушка, даже не обернувшись.

— Ромэйн, было бы хорошо, если бы мы смогли быть вместе и не ссориться, но вас раздражает любая моя фраза, а это невыносимо.

Маккиннон догнал девушку. Стоя к нему спиной, чтобы не выказать слез, навернувшихся на глаза, Ромэйн прошептала:

— У меня не возникнет необходимости сердиться, если вы не будете досаждать мне. Мы встретились с вами не по моей воле, и вы не можете во всех превратностях жизни обвинять меня.

Джеймс осторожно обнял девушку и повернул к себе.

— Вы неправильно поняли мои слова. Я просто честно признался, что расстроен крушением своих первоначальных планов. — И он слегка улыбнулся. — А вы уже решили превратиться в сварливую шотландку.

— Ваши национальные особенности я оставляю вам.

— Значит, вы по-прежнему будете упрямой, властной англичанкой?

Ромэйн покачала головой:

— Мне совсем не хочется обмениваться с вами колкостями. Я провожу в Шотландии последний день. Сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь снова попала сюда.

— Да, это было бы удивительно.

Маккиннон произнес это голосом, лишенным всяких чувств, и Ромэйн не поняла, смеется он или досадует. Девушке не терпелось тронуться в путь, но, как и Тэчера, нечто в этой стране завораживало ее. «Не как Тэчера, — уточнил тоненький голосок внутри, — и не нечто, а некто».