— Головная боль у нее скоро пройдет, — с жестоким смешком сказал Норман Баумфри.

Ярость прибавила Ромэйн сил.

— Мистер Баумфри, и вы, Филомена, полагаю, я заслуживаю объяснений, что происходит.

— Ничего ты не заслуживаешь, — бросила Филомена. С лица ее будто смыло все признаки благорасположения. — Но чтобы повеселиться самим, мы скажем тебе правду: мисс Данбар по чистой случайности попала сюда. Человек, которому мы поручили схватить и привести сюда тебя, перепутал вас и приволок Эллен.

— А записка?

— Записка предназначалась Маккиннону, — ответил Баумфри. — Мы надеялись, он не разберет, что она написана не рукой его жены. Задумано было отлично, но пустоголовый исполнитель все перепутал.

Мурашки побежали по телу Ромэйн. Неужели все снова? А она-то высмеивала мужа, когда он предупреждал о смертельной опасности, которая ей грозит. Но нет… Филомена была ее другом. Ромэйн взглянула на высокую брюнетку и не увидела в ее глазах ничего, кроме ненависти.

Ромэйн взяла Эллен за руку и почувствовала, что та дрожит.

— Мистер Баумфри, я здесь, и вы можете отпустить Эллен.

— Это было бы неразумно. Она свидетельница вашего похищения и расскажет обо всем — а это существенно осложнит мою жизнь.

— Вам следовало предусмотреть все, прежде чем пускаться в опасные проделки. — Ромэйн, держа Эллен за руку, направилась к двери. — Доброго вам вечера и до свидания.

Она не успела дойти до косяка, как дверь распахнулась и на пороге появился Монткриф. Скаля зубы, он помахивал листком бумаги.

— Здесь то, чего вы желали! Я… — все прочие слова утонули в вопле ужаса. Монткриф оцепенел.

Увидев за спиной Брэдли очертания знакомой фигуры. Ромэйн крикнула:

— Джеймс! Эллен, это Джеймс, бежим!

Неожиданно кто-то схватил ее за руку и чуть не сбил с ног, что-то вспыхнуло возле лица. Ромэйн скосила глаза и увидела, что Баумфри держит пистолет в дюйме от ее виска. У женщины подкосились ноги, но Норман, крепко держа ее за руку, не дал ей упасть. Ромэйн увидела, что Джеймс опускает свой пистолет, не угрожая больше Монткрифу.

— Так-то лучше, — процедил Баумфри.

— Брэдли, ты идиот! Ты что, не видел, кто идет следом за тобой?! — прошипела Филомена и сделала Монткрифу знак рукой, чтобы он вошел в комнату. Ее шурин усмехнулся.

— А чего ты от него ждала? Сначала он увез леди Ромэйн в Шотландию и едва не спутал нам все карты. Потом…

— Успокойся. — Голос Филомены снова сделался медовым. Она обратилась к Эллен: — Милочка, вы кажетесь совсем слабенькой. Вы можете сесть. Надеюсь, вы будете молчать.

— Если вы думаете, что я буду молча наблюдать, как Ромэйн… — храбро начала она, но замолчала, когда Баумфри взвел курок, целясь прямо в затылок Ромэйн.

— Эллен, делай, что она скажет, и спасай себя, — прошептала Ромэйн.

— «Делай, что она скажет», — передразнила Филомена и угрожающе добавила: — Сядь и замолчи, или ты и твоя Ромэйн умрете вместе с Маккинноном. Поняла?

Губы у Эллен дрожали, но она лихо задрала подбородок кверху.

— Да, я поняла, леди Филомена, что вы пустоголовое существо, если осмеливаетесь бросать вызов Данбарам.

— Тихо, девочка, или по твоей вине Ромэйн придется проститься с жизнью. — Филомена рассмеялась, видя, что Баумфри толкнул Ромэйн пистолетом. — Надеюсь, ты будешь хорошей девочкой, — продолжала Филомена.

— Джеймс, — прошептала Эллен.

Он не двинулся с места.

— Делай, что тебе говорят.

— Но они убьют тебя.

— Ну, это мы еще посмотрим.

Эллен завернулась в кружевную шаль и опустилась на стул.

— Хорошо, — с удовлетворением произнесла Филомена. — А теперь, майор, я предлагаю вам бросить оружие на пол и войти в комнату. Мне бы не хотелось омрачать последние часы моего папочки.

— Майор? — с удивлением спросила Эллен.

— Я же приказала тебе молчать, — повысила голос Филомена. — Одного шотландского мученика на сегодняшний день достаточно, — и, повернувшись к своему шурину, сказала: — Норман, все идет, как я и предсказывала. Годами ты мечтал прибрать к рукам леди Ромэйн Смитфилд. И вот ты ее получил.

Джеймс выругался и рванулся вперед, но замер, услышав щелчок взводимого курка. Ромэйн стояла с широко раскрытыми глазами. Если суждено умереть, то пусть ее последний взгляд останется на человеке, которого она любила.

Джеймс, сможешь ли ты простить, что я пренебрегла твоими предупреждениями?

— Почему бы тебе не убить ее? Ты же знаешь, что Ромэйн должна умереть, — сказал Монткриф и налил себе стаканчик виски. — Филомена, моя дорогая, она должна проститься с жизнью раньше, чем твой отец.

— Почему? — спросила Филомена.

Монткриф с усмешкой победителя взглянул на леди Смитфилд:

— Дорогая Ромэйн, моя дорогая, милая, невероятно глупая Ромэйн. — Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. — Тебе дьявольски, невероятно повезло, но счастье твое кончилось. На сей раз я своими глазами увижу твою смерть.

— Смерть? Я не понимаю. Почему ты хочешь, чтобы я умерла?

— Неужели ты верила моим объяснениям в любви? Ты прелесть, моя дорогая, но я больше никогда не буду под властью твоего проклятого деда. Я уеду во Францию. Так или иначе, но у тебя была возможность стать бесценной леди, именно поэтому я хотел, чтобы ты была моей женой. Моей покойной женой. Но всякий раз, когда мы ставили тебе ловушку, тебе удавалось выжить.

— Так это ты договорился с Даффи, что меня похитят и убьют? Так это ты столкнул нашу карету на обочину? — Ромэйн проглотила слезы. — Во время этой катастрофы погиб Тэчер!

— Я не собирался причинять ему вред.

— А пожар?

— В карете оставалось то, что могло стать вещественным доказательством и свидетельствовать против меня.

— Но почему ты желаешь моей смерти? Ты же знаешь, что согласно завещанию дедушки я могу получить весьма скромное наследство.

Брэдли усмехнулся и толкнул ее на диван:

— За исключением одного вклада.

— Сумма возврата не может быть очень большой. Дедушка вложил пятьдесят тысяч фунтов. Даже если помещение денег было высокодоходным…

— Деньги были вложены по схеме tontine, Ромэйн.

— Tontine? — переспросила Ромэйн.

Эллен уже возносила молитву.

— Твой дед, хитроумный лис, сделал все, чтобы ты никогда не смогла потратить деньги, которые были вложены на паях семью участниками соглашения. Каждый из его друзей внес определенную сумму с условием выплаты денег детям, но герцог подписывал бумаги последним, и до первой смерти одного из участников сделки никто не обратил внимания, что деньги герцог вложил на имя не своих детей, а внучки. Он прекрасно понимал, что дети его друзей уйдут из этого мира намного раньше тебя.

— А при такой системе вклада последний, оставшийся здравствовать, получает все деньги с процентами. Триста пятьдесят тысяч фунтов — это начальный капитал, который увеличился во много раз, — сказала Филомена.

— Все остальные участники сделки умерли? — спросила Ромэйн.

— За исключением одного. — Баумфри указал на потолок: — Лорд Харкорт — еще один оставшийся в живых из тех, кто подписал соглашение.

Джеймс рассмеялся, и Ромэйн посмотрела на него. Зачем он их дразнит?

— Трое подлецов, остро нуждающиеся в деньгах, особенно с тех пор как источник финансирования из Франции зачах, мечтают наложить лапу на деньги, вложенные герцогом.

— Франция? — прошипел Монткриф. — Какое отношение имеет Франция к добрым английским фунтам?

— Спроси свою сообщницу, Монткриф, что было в записочке, которую ты принес из клуба и передал ей.

Лицо Филомены пошло багровыми пятнами.

— Брэдли, убей его! Я не хочу выслушивать оскорбления в доме моего отца!

— Леди Филомена, чем больше вы оскорблены — тем, что я называю вас распутной женщиной или предательницей? — Джеймс скрестил руки на груди и язвительно улыбнулся.

— Застрели его! — взвизгнула Филомена.

— Вы хотите, чтобы Монткриф застрелил меня прежде, чем я открою ему глаза на то, как вы пытались торговать Англией за французское золото, не так ли?

Ромэйн была потрясена. Так предателем была Филомена?! Но разве это возможно? Едва ли она когда-либо выезжала дальше поместья своего отца.

Монткриф достал пистолет, и Ромэйн взмолилась:

— Брэдли, не делай этого! Разве ты не понимаешь, чего хочет эта женщина? Она заставляет тебя убить меня, Джеймса и Эллен, а потом тебя вздернут как убийцу.

— Она лжет, — произнесла Филомена, обнимая Брэдли. Она подняла его безвольную руку, сжимавшую оружие, навела пистолет на Ромэйн и прошептала: — Убей их всех, и все денежки достанутся нам.

— Убей нас, — поддакнул Джеймс, — и твоя дорогая Филомена выйдет замуж за своего возлюбленного — шурина Нормана Баумфри. В конце концов, это же они все придумали. Они устроили заговор после того, как Норман вернулся с континента, попав туда в качестве военнопленного. Французы внушили ему, что единственный путь, каким можно избежать жестокой мясорубки войны, лежит через предательство интересов Англии. Или… еще… — тут Джеймс улыбнулся. — Сначала Баумфри и теперешняя вдова его покойного брата решили завладеть денежками, которыми, как они считали, располагает брат Нормана. Каким ударом для вас, мистер Баумфри, было то, что все состояние ваш брат растранжирил, сидя в клубе за столом с зеленым сукном!

— Как вы узнали об этом? — требовательно спросил Баумфри.

— Прекрати свою болтовню! — визжала Филомена.

— Леди Филомена, вы совершили самую большую оплошность, — продолжал Джеймс так же спокойно, как начал, — когда выполняли роль связного. Я обратил внимание, что письмо французского шпиона начинается словами Моя дорогая. Женщина!

Филомена что-то прошептала на ухо Монткрифу и отступила на шаг. Он поднял пистолет.

— Маккиннон! Мы больше не желаем слышать вашей лжи. Брэдли! Убей его!

— Только если хочешь умереть первой! — раздались громовые раскаты знакомого голоса.

— Дедушка! — вскрикнула Ромэйн.

Герцог Вестхэмптон поднял дуэльный пистолет. Баумфри мгновенно спрятался за Ромэйн. Раздался выстрел. Норман застонал и отпустил женщину. Ромэйн прижалась к стене. Еще выстрел. Над головой Ромэйн что-то треснуло.

Она застыла в ожидании смерти. К ее плечу прикоснулась чья-то рука, и Ромэйн застонала.

— Все прошло, Ромэйн.

Она подняла глаза, увидела перед собой Джеймса и бросилась ему на шею. Они обнялись, а сверху на них сыпались кусочки штукатурки. Должно быть, один из выстрелов повредил потолок. Джеймс на мгновение прижал ее к себе и отпустил.

— Со мной все в порядке, — прошептала Ромэйн, поймав на себе его взволнованный взгляд.

— С нами тоже. — Джеймс обернулся и крикнул: — Фармер, вы поймали их?

— Да, сэр, — был ответ. — Всех троих.

— Ну что ж… Вы сами знаете, куда их следует доставить.

— Да, сэр… майор.

Джеймс слабо улыбнулся и помог Ромэйн устроиться на диване. Потом он сел рядом и обнял ее.

— Что с Эллен? — шепотом спросила женщина.

— Камерон отведет ее к матери, пока Дора не упала в обморок. Камерон и Дора будут бесконечно рады, что вся эта неразбериха закончилась и они могут зажить своей настоящей жизнью.

— Настоящей жизнью? Так Эллен не твоя кузина? — спросила ошеломленная Ромэйн. — И Дора не твоя тетя?

Джеймс улыбнулся:

— Дора — жена Фергуса Камерона. Эллен — его падчерица. Я думаю, что должен сообщить об этом и Эллен тоже. Она ни разу не задала мне ни одного вопроса с тех пор, как Фергус привез меня в Струткоилл и сказал ей, что я дальний родственник ее покойного отца.

Ромэйн опустила глаза и посмотрела на руки.

— Все кончено, не так ли? Ты поймал предателей. Теперь ты можешь вернуться к своей привычной жизни и снова стать майором Маккинноном, а я постараюсь начать жить в соответствии с требованиями света, которые будут предъявлены мне, когда выяснится, что наш брак был только уловкой.

— С этим могут возникнуть небольшие осложнения, — вмешался герцог, опускаясь на стул недалеко от Ромэйн.

— Какие? — поинтересовалась она.

На этот вопрос ей никто не ответил. Джеймс протянул герцогу руку и сказал:

— Спасибо, ваша светлость, за помощь в этом деле.

— Ты помог Джеймсу? — Этим Ромэйн, казалось, была потрясена больше, чем всем происшедшим с ней раньше. — Я думала, ты хочешь избавиться от него.

— Я тоже умею вести двойную игру, — хитро улыбнулся старик. — Я выучился игре в шпионов задолго до вашего появления на свет. Я получал удовольствие, помогая вам, майор.

— Но… как?..

Герцог потер руки:

— Дорогой мой, неужели вы думаете, что я приму в дом первого попавшегося мужчину, который назовется мужем моей внучки? О том, что в моем доме появится некто Джеймс, я узнал задолго до вашего прибытия в Вестхэмптон-холл, но вообразите мое удивление, когда выяснилось, что этим Джеймсом является майор Джеймс Маккиннон, старший сын моего доброго друга маркиза Лейткерна!