Эдит Лэйтон - Сделка с дьяволом

Поставив саквояжи на землю, он огляделся вокруг и не смог сдержать улыбки. Долгие годы скитаний наконец позади. Он снова там, откуда начал свое путешествие, — дома, в Англии. Дома? Он снова улыбнулся. Если и есть где-то в мире место, которое он может назвать домом, то уж, во всяком случае, это не Лондон с его снующими экипажами и чуждыми ему людьми. Его пристанище — тот большой дом во многих милях отсюда на север, окруженный бесконечными зеленеющими полями. Там жило не одно поколение предков, прошли его детские годы, юность, полная надежд, где когда-то у него были те, кого он звал друзьями… Как недавно, казалось, это было — и как давно… Уже не осталось ничего — ни надежд юности, ни тех, кого он мог бы назвать друзьями, ни самой потребности их иметь… Остались лишь огромный дом и бескрайние поля — заброшенные и опустевшие, как и его душа… Его губы снова скривила циничная улыбка. Нет, он не считает себя проигравшим. Никогда не считал… И скоро, очень скоро те, кто думал, что он все потерял и навсегда уничтожен, признают это. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Осталась последняя, самая решительная схватка. Он не должен ее проиграть. Он слишком долго и тщательно готовился к ней, чтобы теперь позволить себе поражение. По сути дела, он посвятил этому всю жизнь, пожертвовав добрым именем, отказавшись от карьеры, семейной жизни, простого человеческого счастья… Но сейчас, слава Богу, адская работа почти завершена. У него на руках все доказательства, какие только удалось найти, все документы, подписанные кем надо и официально заверенные… Он мог бы покончить с этим несколько месяцев назад, отправив все эти бумаги куда следует. Но победа стоила ему слишком большого труда, чтобы позволить себе обставить свой триумф столь прозаично. Он должен видеть лица своих врагов в момент мести. Да, так он рискует больше — его могут даже убить, но даже в этом случае та правда, что ему удалось добыть, все равно станет всеобщим достоянием. Работа стоила ему непомерного труда, блестяще продуманных планов, мастерских операций, и завершающий штрих должен быть по-настоящему триумфальным. Месть должна быть достойной преступления. Его враги знали, что он обладает всей информацией. Он сам методично, шаг за шагом, не переставал намекать об этом. Разумеется, они делали все возможное, чтобы остановить его. Но поздно, остановить его теперь не смог бы и сам дьявол. Все, что ему оставалось, — это ждать, когда они вернутся в Лондон. И вот наконец время настало — они вернулись и заперлись за семью замками. Чувствуют, гады, что возмездие неотвратимо!.. Впрочем, то, что пришлось ждать этого часа, лишь сыграло ему на руку. Было время продумать все до мельчайших деталей, подготовиться самым тщательным образом… Удар должен быть точным — чтобы разрушить раз и навсегда их жизнь, репутацию, окружить их всеобщим презрением — все то, что они когда-то сделали с ним… Он вдруг почувствовал толчок в бок, и, прежде чем успел осознать это, его рука выхватила пистолет. Боковым зрением он заметил толкнувшего. Низкорослый, полноватый господин средних лет был перепугай насмерть при виде оружия.

— Простите, сэр, — залепетал незнакомец, — я толкнул вас случайно… я ничего не хотел… ради Бога, извините, сэр…

Пистолет тут же снова исчез за поясом.

— Это вы меня простите, сэр. Я только что вернулся из диких стран… отвык немного от цивилизации… прошу не сердиться!

— Ни в коей мере, сэр, я могу вас понять, сэр… — Бледный как смерть, толстяк поспешил ретироваться.

Владелец пистолета мрачновато улыбнулся. Ему было жаль, что он насмерть напугал этого беднягу, но реакция схватиться за оружие была нелишней. На месте этого симпатичного толстячка мог оказаться и не столь безобидный субъект — враги наверняка не дремлют… Улыбка его тут же исчезла, тонкие губы снова поджались в мрачную волевую линию. Улыбаться он будет потом, когда закончит дело… Подхватив поклажу, он направился к стоявшему у обочины экипажу.

Взявшись руками за оба борта бассейна и откинув назад голову, он вытянул на воде свое длинное, мускулистое нагое тело. Судя по улыбке девицы, направлявшейся к нему с вазой на плече, словно древнегреческая нимфа, ей явно нравилось его телосложение. Сходство девицы с нимфой дополнялось еще тем, что она была облечена в короткую тунику, намокшая ткань которой не скрывала ее прелестей. Пол бассейна был отделан мозаикой. Ее мотивы были скорее римскими, чем греческими. Ведь если верить историческим свидетельствам, то суровые латиняне предпочитали проводить свободное время в плотских утехах, оставив философские дискуссии утонченным эллинам. Стены же зала были лишены каких-либо росписей. Редкие звезды, видневшиеся сквозь окна почти под самым потолком, говорили о том, что на улице глубокая ночь, но огонь многочисленных факелов, расставленных вокруг бассейна, почти превращал ее в день. Кроме факелов, пруд был окружен нимфами, отличавшимися от той, что сейчас направлялась к мужчине, лишь тем, что они были не из плоти, а из мрамора. В целом зал представлял собой весьма неплохую попытку перенести кусочек Древней Греции в шумный Лондон начала девятнадцатого века. Разумеется, не любовь к античной истории приводила сюда посетителей. Никогда на этих мраморных скамьях, окружавших бассейн, не велось философских бесед. Скамьи нужны были лишь для того, чтобы посетители могли на них раздеться, а раздевались они не только и не столько ради купания… Чуть поодаль стояли такие же мраморные ложа, предназначавшиеся для тех, кто не желал купаться, а сразу переходил к «делу». Подобные бордели считались в Лондоне очень модными, хотя, собственно, в них не было ничего нового — по сути дела, они мало чем отличались от тех, что были здесь больше двух тысяч лет назад, при римлянах… Но, как известно, все новое — не что иное, как хорошо забытое старое. Джентльмен открыл глаза — девица уже стояла совсем рядом с ним. Он улыбнулся, но в улыбке не было ни малейшего намека на похоть, хотя другой на его месте при одном взгляде на женские прелести потерял бы голову. Продажная красотка была явно разочарована, но постаралась не подавать виду.

— Не желаете, сэр, я добавлю горячей воды? — спросила она.

— Спасибо, крошка, мне и так хорошо.

— Больше ничего не желаете? — не теряя последней надежды, спросила «нимфа».

— Спасибо, — вежливо, но настойчиво проговорил он, — не желаю.

Девица, кивнув, удалилась — с другого конца бассейна за ней уже давно пристально наблюдал другой господин.

— Что с тобой, Аласдер? — раздался вдруг насмешливый голос. — Уж не заболел ли? Раньше ты никогда от этого не отказывался!

Аласдер обернулся. На краю бассейна стоял невысокий, стройный молодой человек. Он был одет по последней моде.

— Если скука — это болезнь. — мрачно усмехнулся Аласдер, — то, считай, я уже мертв! Ты хочешь меня воскресить?

— Избави Бог! Если уж она, — он кивнул на «нимфу», — не в силах тебя воскресить, то я уж и подавно!

— А тебе не могло прийти в голову, — ухмыльнулся Аласдер, — что я, может быть, здесь не за этим?

— Тогда зачем же? Просто помыться?

— Если бы я хотел просто помыться, то пошел бы в турецкую баню! Я здесь потому, что это место — самый большой в Лондоне рассадник сплетен. Должен же я после столь длительного отсутствия в столице узнать все здешние новости! Ты-то как, Ли? Сто лет тебя не видел, черт подери!

Аласдер поднялся во весь свой гигантский рост и, совершенно не стесняясь наготы, подал молодому человеку руку. Впрочем, такого тела нечего было стесняться. Недюжинный рост был не единственным преимуществом Аласдера — бронзовый загар, идеальные пропорции, мускулы, словно у молодого Геркулеса… Такой мужчина вполне мог послужить моделью для античного скульптора, если бы не лицо. Лицо Аласдера состояло из острых углов и резких, непропорциональных линий. Лоб был слишком широким, а нос крючковатым, как у орла. От идеала эти черты были весьма далеки, Хороши на этом лице были лишь угольно-черные глаза — взгляд их был пристальным и грозным, но от этого лишь странным образом еще более притягательным — да еще, пожалуй, густые, черные как смоль волосы.

— Вообще-то я планировал заглянуть к тебе завтра, — проговорил Аласдер. — А здесь я еще и потому, что хочу, чтобы те, кому надо, узнали, что я вернулся. Но мне не хотелось бы слишком «светиться»… — Он покосился на «нимфу», но внимание той уже целиком было переключено на другого мужчину. — Я не понял, Ли, почему ты одет? Ты только пришел или уже уходишь?

Лишь на мгновение на щеках собеседника Аласдера мелькнул стыдливый румянец — Лоренс Фэйн, лорд Ли, умел, если надо, отлично контролировать свои эмоции.

— Ухожу, — ответил тот, — А ты?

— Тоже. Не вижу причин здесь дольше торчать — и так уже размяк от этой чертовой ванны! Между прочим, я сейчас еду на бал к Суонсонам. Не хочешь со мной?

— Ты едешь к Суонсонам? — Глаза молодого человека удивленно округлились. — Не знаю, что с тобой, приятель, но ты и впрямь очень изменился с тех пор, как мы в последний раз виделись! Да я бы скорее поверил, если бы ты сказал, что собираешься сунуть голову в пасть льва, но к Суонсонам!.. Эти идиоты дают балы, пожалуй, чаще, чем иные обедают! И народу на этих балах всегда столько, что яблоку негде упасть! Понимаю, что заставляет всю эту толпу ездить к ним, но ты-то с какой радости туда едешь? Уж не полюбоваться ли на их очаровательных дочерей?

— Нехорошо смеяться, мой друг! — покачал головой Аласдер. — Крошки не виноваты, что уродились одна страшнее другой! Впрочем, с такими родителями они могли бы быть и еще страшнее — без женихов все равно не останутся. Ходят слухи, что четверых старших уже удалось сбыть с рук — остались только трое… Сегодня там будет весь Лондон. Придется тащиться и мне. Надолго оставаться не собираюсь, но «нарисоваться» там все-таки надо.

— Хорошо, — кивнул Ли после минутного раздумья, — к Суонсонам так к Суонсонам.

— Смотри, если это не нарушит никаких твоих планов… — нахмурился Аласдер.

— Мне-то что! — усмехнулся молодой человек. — Я всегда свободен как ветер!

Народу на бал собралось столько, что даже Суонсон-Хаус — огромный, роскошный особняк в самой престижной части города — с трудом смог вместить всех. Хозяин бала и его супруга светились от гордости — столько знатных особ удостоили своим посещением их «скромное» жилище. Впрочем, и тех, кто занимал не столь высокое положение в обществе, хозяева принимали с не меньшей любезностью, Любезного приема удостоился и сэр Аласдер Сент-Эрт. А почему, собственно, должно было быть иначе? Сэр Аласдер и знатен, и богат не хуже других… Да, если верить слухам, молодость его была весьма бурной, но, слава Богу, он уже давно не юнец — как-никак уже за тридцать. В таком возрасте пора уж перебеситься… Сейчас сэр Аласдер наверняка стал солидным человеком, которого не грех принять и в самом высшем обществе. Что же до виконта Ли, то его репутация и вовсе безупречна — молодой человек из знатной, богатой фамилии, привлекательный, с безукоризненными манерами… К тому же, несмотря на молодость, серьезный ученый, добившийся неплохих успехов на поприще науки. Да, он редко появляется в обществе, но назвать его некомпанейским человеком отнюдь нельзя — и остроумен, и без излишней стеснительности… Просто предпочитает тишину библиотек и узкие кружки литературных салонов шуму и роскоши балов. Что привело его сегодня сюда? Да наверняка то же, что и всех присутствующих здесь неженатых мужчин, — поиски выгодной партии… Суонсоны даже и не думали скрывать, что имеют на него виды. Аласдера Суонсоны пожирали глазами, может быть, и не так сильно, как его друга, но это вовсе не означало, что на него они имели меньше видов. Впрочем, Суонсоны были не единственными — появление Аласдера просто не могло не обратить на себя внимания всех. Как только он вошел в зал, стайка разряженных по моде молодых бездельников, сразу же прекратив разговор, уставилась на него.

— Силы небесные! — прошептал один из молодых людей. — Или я сошел с ума, или это и впрямь Сент-Эрт! Что привело этого дьявола обратно в Лондон?

— Ты не сошел с ума, мой друг, — усмехнулся другой, — если только не предположить, что и я с тобой вместе. Этого человека я узнаю из тысячи! Что это ты так побледнел? Уж не перешел ли ты невзначай этому типу дорогу?

— Господь с тобой! — фыркнул тот. — Я похож на самоубийцу? Если бы я перешел ему дорогу, то наверняка сейчас не стоял бы здесь живой и здоровый! Считаю своим долгом предупредить и тебя — этот тип в совершенстве владеет и пистолетом, и шпагой, и всем, что только можно придумать… Упаси тебя Бог ухлестывать за какой-нибудь дамочкой в его присутствии! Если он сам на нее глаз положит — тебе крышка…

— Да не думаю, что у нас с ним может выйти конфликт из-за женщины. Мы-то с тобой здесь зачем? Чтобы подыскать себе по жене. А этот тип если когда-нибудь и будет подыскивать себе супругу, то разве что чужую. А еще луч-, ше двух: если верить слухам, этому извращенцу одной обычно мало…