Больше я не могла этого слушать. Я хотела, нет, я нуждалась в том, чтобы он убрался отсюда. Я просто не могла слушать то, что он говорил, ни секундой больше. Я встала, сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, и открыла дверь.

Его глаза засияли, когда он увидел меня, но я не дала ему шанса сказать хоть слово.

— Не смей ко мне прикасаться, черт тебя побери! — со всей силы, что была у меня, я обеими руками оттолкнула его с дороги. Когда он отступил назад, я пробежала мимо него и выбежала из номера 509 с такой скоростью, которую только могла развить, не смея обернуться назад.


***

Когда мою машину подали, я быстро расплатилась и помчалась прочь. Только когда я была в нескольких километрах от отеля, я, наконец, сбавила скорость.

Я остановилась и попыталась успокоиться. Это не могло больше повториться. Я взяла телефон и набрала номер мадам Селин.

— Алло?

— Мадам Селин, это Хлоя Синклер. Я знаю, что уже немного поздно для звонков, — я посмотрела на часы и увидела, что уже десять двадцать, — но у меня чрезвычайная ситуация.

— В чем дело, Хлои? Разве ты не должна быть сейчас с клиентом? — я могла слышать беспокойство в ее голосе.

— На самом деле, поэтому и звоню.

— В чем дело? Ты встретилась с ним? Все нормально?

— Да, я встретилась с ним, но не все нормально. Я знаю этого клиента в повседневной жизни.

— Тааак?

— Он отец моего лучшего друга. Я знаю его с тех пор, как мне исполнилось семь.

— И? — стало понятно, что она не видит в этом проблемы. — Он жаловался? Разве он не знал, что это ты?

— Нет, все просто. Он знал, что это я, когда записывался. Но мы не можем снова с ним видеться.

— Это то, чего он хочет?

— Я не знаю. Это имеет значение? Я говорю вам, что я не могу с ним больше видеться! Он не может снова стать моим клиентом.

— Хлоя, если нет других вопросов или чего-то, что я могу использовать, чтобы сказать клиенту, что он не может получить то, что хочет, — или уже получил, — боюсь, что это не тот вопрос, с которым я могу согласиться. Он новый клиент, но с его связями я рассматриваю его как постоянного клиента, и хочу сделать его счастливым, а также сохранить свой бизнес и развивать его. Плюс, как гласит мой девиз: «Клиент на первом месте».

Я хотела ей сказать, что ее девиз «Клиент Кончает Первым», но я не думала, что спор на этот счет помог бы в решении данной проблемы. Я решила не зацикливаться на этой мысли, и вместо этого продолжила:

— Что, если я не хочу его снова видеть? Может, он просто выберет кого-то другого?

— Хлоя, позволь мне кое-что сказать тебе всего один раз, — в ее голосе слышалось растущее нетерпение. — Кто твой клиент — не тебе решать. Поэтому, если клиент хочет видеть тебя, ты будешь с ним видеться, и ты будешь улыбаться ему при встрече и с улыбкой сидеть на его бедрах, широко расставив ноги для его удовольствия.

Я с трудом сглотнула.

— Значит, нет ничего, что я могу сделать, чтобы предотвратить это?

— Нет, ты не можешь выбирать, с кем быть. Если этот клиент захочет снова тебя увидеть, а ты откажешься, я должна буду расторгнуть наш договор и лишить тебя должности в агентстве. Я должна напоминать тебе о контракте?

— Нет, не должны. Думаю, вы ясно дали понять, какие у меня есть варианты.

Мое соглашение с мадам Селин уникально, и прежде, чем я согласилась быть одной из ее девушек примерно год назад, мы составили контракт, в котором было множество условий.

Во-первых, она согласилась на мою просьбу, чтобы количество клиентов и «свиданий» у меня было минимально по сравнению с другими девушками. Я училась в колледже и вступила в несколько групп, пока училась в кампусе во время первого курса. Я просто хотела оплачивать ежемесячно медицинские счета, которые приходили тете Бетти и дяде Тому.

Во-вторых, и это уникальная часть соглашения, я согласилась работать на срок два года в обмен на 500 000 долларов, с вычетом всех налогов и взносов, которые будут выплачены непосредственно тете Бетти и дяде Тому. В итоге, эта сумма должна окупить все медицинские счета тети Бетти и дяди Тома. В соответствии с контрактом, мадам Селин обратилась к тете Бетти и дяде Тому в прошлом году, чтобы сообщить им, что они были победителями гран-при лотереи, в которую они играли год назад в торговом центре. Хоть дядя Том и тетя Бетти не могли вспомнить никакую лотерею, они ничего не заподозрили и были более чем счастливы принимать платежи в двухлетнюю рассрочку. В соответствии с контрактом, если бы я перестала работать в эскорте прежде, чем закончится срок соглашения, ежемесячные платежи немедленно прекратились бы.

Такой срок моего контракта с мадам Селин был моей идеей. Это был единственный способ, которым я могла гарантировать, что дядя Том и тетя Бетти примут такую сумму, не подвергая сомнению источник. Проще убедить тетю Бетти, что некоторую сумму мне удалось скопить, а не то, что я заработала полмиллиона долларов.

Была еще одна причина, почему я не хотела, чтобы тетя Бетти и дядя Том знали, что именно являлось источником дохода. Я не имела права даже рассматривать вариант своего геройства, что приехала и спасла их от финансового кризиса, когда я была причиной того, почему они были в такой тяжелой финансовой ситуации.

Когда я убирала телефон, завершив звонок с мадам Селин, я знала, что, если хочу, чтобы тетя Бетти и дядя Том так и продолжили получать все эти деньги, я должна буду видеться с мистером Пирсом, если он потребует этого. Если он откажется меня видеть, мадам Селин разорвет со мной контракт, и я больше не буду эскортом для ее агентства, а дядя Том и тетя Бетти перестанут получать деньги, и, вероятнее всего, потеряют дом.

Я была в замешательстве и понятия не имела, что делать. Оставался еще год моему контракту с мадам Селин и примерно четверть миллиона долларов неоплаченных счетов. Я знала, что не было ни единого шанса оплатить их, и за год так много я не добуду.

Но он отец Джексона. Как я могу продолжать все это? Я не могу так поступить с Джексоном!

Я чувствовала, что разрывалась между обязательствами перед тетей Бетти, дядей Томом и Чарли. И Джексоном. Как я могла выбирать между ними?

Я не знала, что собиралась делать, но точно знала одно: я должна встретиться с Джексоном и рассказать ему, что произошло.


***

Было такое ощущение, что мои глаза сухие и тяжелые, когда я заглотила еще одну порцию утреннего кофе. Было почти десять утра следующего дня, и я в нескольких минутах от студенческого городка Джексона. Не в силах заснуть прошлой ночью, я уехала из Филадельфии, когда не было еще и пяти часов утра. Во время пятичасовой езды я много раз проиграла в памяти все, что произошло накануне.

Я знала, что должна поговорить с Джексоном. Раньше он говорил, что не хочет слышать о парнях, с которыми я спала, но, я думала, что в этом случае он сделает исключение. Он не захотел бы думать обо мне, трахающейся с его отцом, и не было ничего, что я хотела бы утаить от него.

Когда я притормозила возле дома братства, я увидела нескольких парней во дворе, собирающих пустые бутылки и красные одноразовые стаканчики, которые валялись там с прошлой ночи. «Должно быть, вечеринка», — подумала я про себя.

Я проверила телефон, посмотрев, ответил ли мне Джексон на сообщение, в котором я сообщила, что приеду. Ничего.

Входная дверь уже была открыта, и я решила проверить, проснулся ли он. Я знала, что поступила как сумасшедшая, явившись без приглашения, но после того, что произошло вчера, я просто обязана была рассказать Джексону все и как можно скорее.

Кроме нескольких парней и девушек, спящих на диване, первый этаж был пуст. Я направилась в комнату Джексона, помня ее расположение с того времени, когда навещала его в прошлом году, когда он жил здесь.

Когда я добралась до его двери, мне показалось, что я услышала его голос. Но когда я постучала, мне никто не ответил. Может, он не услышал меня. Без задней мысли я открыла дверь и вошла.

От увиденного у меня перехватило дыхание. Но мое удушье было прервано громким криком обнаженной девушки с длинными светлыми и вьющимися волосами. Она раскачивалась на Джексоне, скакала на нем так, словно завтрашний день не наступит. Руками Джексон обхватывал ее талию, в то время как движениями бедер повторял ее движения.

Я попыталась выйти из комнаты, прежде чем они увидели бы меня, стоящей здесь, но было слишком поздно.

— Блядь! Хлоя? Что, черт побери, ты здесь делаешь? — закричал Джексон, когда его взгляд встретился с моим, и я увидела, как он отодвинул свою блондинку.

Я быстро отвела взгляд от твердой груди Джексона и огромного, пульсирующего члена, чувствуя, как запылали мои щеки при виде него, а мое тело отреагировало так, как никогда ранее. Почему я завелась, увидев его голым? Он мой лучший друг!

Но когда я повернулась к ним, мои глаза встретились с глазами человека, которого я последним ожидала здесь увидеть, и я напряглась при виде нее.

— Разве тебя не учили стучать, Хлоя? Или вас этому парни из Пенна не обучают? — Эмбер одарила меня снисходительной улыбкой, когда положила руки на свои упругие бедра.

Эмбер и Джексон? Шок сковал меня, когда я смотрела ни них, не в силах поверить своим глазам.

— Хло, что ты здесь делаешь? — потребовал Джексон, надевая свои боксеры.

Из-за страха потерять его навсегда, я закусила губу, чтобы сдержать слезы. Чувство предательства, отверженности и разочарования внезапно прошли сквозь меня. Я встретила пристальный взгляд Джексона и чувство вины, которое было на его лице, причинило еще больше боли. Но я отказалась позволить им увидеть, как расстроил меня этот момент. Прежде чем я позволила слезам покатиться по щекам, я развернулась и выбежала из комнаты, оставив позади своего лучшего друга и свою Немезиду детства. (Примеч. Немези́да (Немеси́да, др.— греч. Νέμεσις) — в древнегреческой мифологии крылатая богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и моральных норм).

Пока я бежала к входной двери, образы их обнаженных тел проносились перед моими глазами. Мы не вместе! Мы оба свободны! Это просто глупый детский договор!

Глава 15


Весна, 2005

Двадцать лет


Джексон

Я был в секунде от кульминационного момента, когда увидел Хлою, стоящую в дверном проеме и в шоке уставившуюся на нас.

— Блядь! Хлои? Что, черт побери, ты здесь делаешь? — я отпихнул от себя Эмбер, сообразив, как, должно быть, отвратительно это выглядит для Хлои.

Я видел выражение ее лица, когда она увидела, что девушкой была Эмбер.

Я хотел что-то сказать, но Эмбер опередила меня.

— Разве тебя не учили стучать, Хлоя? Или вас этому парни из Пенна не обучают?

В этот момент я хотел ударить Эмбер по лицу из-за того, что она сказала моей лучшей подруге. Она всегда так разговаривала с ней? Она думает, что я буду это одобрять просто потому, что я трахаю ее? Я хотел проклинать Эмбер, но один взгляд на Хлою сказал мне, что мне следовало помалкивать.

— Хло, что ты здесь делаешь? — я схватил свои боксеры и быстро натянул их, чувствуя себя непривычно смущенным из-за того, что меня застукали голым. Ей понравилось то, что она увидела? Мог ли я завести ее?

Я наблюдал за Хлоей с надеждой, ожидая, что она скажет хоть что-нибудь. Но она просто молча уставилась на меня, прикусывая нижнюю губу, как обычно делала, когда сдерживала себя, чтобы не сказать мне чего-либо. Боль и разочарование затопили ее глаза, и от этого моя грудь наполнилась чувством вины и стыдом.

Прежде, чем я успел сказать что-либо, она внезапно развернулась и выбежала из моей комнаты. Я вскочил на ноги, готовый бежать за ней. Но Эмбер оказалась передо мной, прижав ладони к груди, останавливая меня.

— Мы должны позволить ей уйти. Она не должна была увидеть нас вот так. Нет ничего, что мы можем ей сказать, чтобы ей стало лучше.

— О чем, черт возьми, ты говоришь, Эмбер? — я сбросил ее руку, отвечая. — Нас нет, и я не стал бы на твоем месте ожидать, чтобы «мы» когда-нибудь появились.