Виктория Холт - Седьмая — для тайны

— Никогда об этом не думала. Криспин был младенцем давным-давно, а когда у Флоры появились странности, им стала заниматься Люси, он тогда еще был совсем маленьким. Потом, в девять лет, он пошел в школу. Криспин всегда любил старушку Люси. Ее отец был садовником, и поэтому они получили коттедж. Он умер еще до того, как Люси вернулась сюда. Сначала она работала где-то на севере. Когда отец умер, мать осталась жить в коттедже; сюда приехала и Люси. Ну вот, это все, что я слышала, а вскоре Флора спятила, и няней Криспина стала Люси.

— Как хорошо со стороны Криспина разрешить им жить в коттедже теперь, когда никто из них не работает у Сент-Обинов!

— Он любит Люси. Я же говорила тебе, что большинство людей любит своих старых нянь.

По дороге домой меня не покидали мысли о странной женщине и ее кукле, которую она считала младенцем Криспином,

Трудно было думать об этом высокомерном человеке, как о младенце.

Мы уже пили чай в Роуэнзе и Сент-Обине. Теперь настала очередь Бэлл-Хауса. Тамарикс нашла предлог, чтобы не пойти, так что я оказалась единственной гостьей.

Войдя в парадный, передний сад, я почувствовала приступ беспокойства. Прошла мимо деревянной скамьи, на которой сидела в тот день, когда ждала Рэчел и ее дядя говорил со мной. Я надеялась, что сегодня этого не будет.

Позвонив, я подождала, и горничная открыла мне дверь.

— Вы юная леди к мисс Рэчел, — догадалась она. — Проходите.

Меня проводили через холл в комнату с двухстворчатыми окнами, выходящими на лужайку. Толстые темные шторы почти не пропускали свет. На стене висело Распятие. Оно поразило меня своим натурализмом. Я четко различала ноздри, руки и ноги Христа, с которых капала кровь. Смотреть на него было невыносимо.

Висела здесь и другая картина, предполагаю, это было изображение какого-то святого, потому что вокруг его головы сиял нимб и он был весь пронзен стрелами. На третьей картине был изображен человек, привязанный к столбу, а ноги его уже заливала вода. Ему, должно быть, суждено было утонуть, как во время потопа. Темой всех этих произведений, казалось, была жестокость людей. Они заставляли меня содрогаться. Мне пришло в голову, что эту комнату сделал такой темной и мрачной мистер Дориан.

Вошла Рэчел. При виде меня ее лицо просияло.

— Я рада, что Тамарикс не пришла, — призналась она. -. Она надо всем смеется.

— А ты не обращай на нее внимания, — посоветовала я.

— Я поневоле обращаю, — ответила Рэчел. — Чай мы будем пить здесь. Моя тетя придет с тобой познакомиться. Я втайне надеялась, что не дядя!

В комнату вошла Хильда, тетушка Рэчел, высокая и несколько угловатая женщина с гладко зачесанными назад волосами, что должно было бы придавать ей строгость, но, почему-то не придавало. В ней было что-то тревожное, ранимое, казалось, что она полна дурных предчувствий. Она совершенно не походила на дядю, который вроде бы был всегда уверен в своей правоте и свободе от всяческих недостатков.

— Тетя Хильда, это Фредерика, — представила меня Рэчел.

— Как поживаешь? — спросила тетя Хильда, пожав мою руку своей прохладной ладонью. — Рэчел говорит, что вы стали с ней хорошими подругами. Хорошо, что ты пришла к нам, сейчас мы будем пить чай!

Чай принесла горничная, открывавшая мне дверь. Она подала также хлеб и масло, ячменные лепешки и кексы.

— Мы всегда произносим молитву перед каждой едой, — сказала мне тетя Хильда. Она говорила так, будто бы повторяла урок.

Молитва была долгой и выражала благодарность несчастных грешников за получение благодеяния.

Разливая чай, тетя Хильда спросила меня о маме и о том, как я привыкаю к жизни в Харперз-Грине. Чаепитие прошло скучнее, чем в Сент-Обине, и я пожалела, что с нами не было Тамарикс, потому что несмотря на некоторую грубоватость, она, по крайней мере, внесла бы оживление.

К моему ужасу, как раз когда мы заканчивали пить чай, вошел мистер Дориан.

Он с интересом рассматривал нас, а потом взгляд его остановился на мне.

— А, — произнес он, — чаепитие!

Мне показалось, что тетя Хильда почувствовала себя виноватой, как будто ее застали во время какой-то вакханалии, но мистер Дориан не сердился. Он стоял, потирая руки, которые, вероятно из-за их сухости, издавали противный скребущий звук. Продолжая пристально смотреть на меня, он произнес;

— Полагаю, ты примерно того же возраста, что и моя племянница.

— Мне тринадцать лет.

— Ребенок еще. На пороге жизни. Ты увидишь, что жизнь полна ловушек, моя дорогая. Тебе придется остерегаться дьявола и всех его козней!

Мы вышли из-за стола, и я села на диван. Он сел рядом и тесно прижался ко мне.

— Ты каждый вечер читаешь молитву, дорогая? — спросил он.

— Ну… да…

Мистер Дориан погрозил мне пальцем и слегка дотронулся до моей щеки. Я отшатнулась, но он, кажется, не заметил этого. Взгляд его был очень веселым и ясным.

Он продолжал:

— Ты становишься на колени у своей постели… в своей ночной рубашечке… — высунув язык, он облизал верхнюю губу. — И ты молишься Богу и просишь его простить тебя за грехи, которые совершила за день. Ты молода, но молодость может быть грешной. Помни, что ты можешь предстать перед Творцом в любой момент. Ты, да, даже ты, дитя мое, можешь предстать перед Творцом со всеми своими грехами.

— Я не думала об этом, — призналась я, пытаясь незаметно отодвинуться от него.

— Нет, в самом деле, нет. И так… каждый вечер ты должна вставать на колени у своей постели в ночной рубашке и молиться, чтобы все грязные дела, которые ты совершила за день, или даже о них подумала, были прощены.

Я содрогнулась. Тамарикс, вероятно, посмеялась бы над всем этим. Я поймала бы ее взгляд, а она скорчила бы одну из своих гримас. Она бы наверняка сказала, что мистер Дориан «с приветом», как и бедная Флора Лейн, но в другом роде: этот распространяется о каких-то грехах, а та считает куклу ребенком, только и всего.

У меня возникло большое желание поскорее вырваться из этого дома и никогда больше не попадать сюда. Я не понимала, почему этот человек так напугал меня, но он, без сомнения, напугал.

Я вежливо сказала тете Хильде:

— Благодарю вас за приглашение. Моя тетя будет ждать меня, и, думаю, мне пора идти.

Это звучало неубедительно. Тетушка Софи знала, где я, и еще не ждала меня, но мне нужно было вырваться из этого дома.

Тетушка Хильда, казалось, чувствовала себя неловко, слушая разглагольствования мужа, и при моих словах явно обрадовалась.

— Ну, тогда мы не должны задерживать тебя, дорогая. Очень мило, что ты пришла. Рэчел, ты проводишь свою гостью до ворот?

Рэчел с готовностью поднялась.

— До свидания, — произнесла я, стараясь не смотреть на мистера Дориана.

Мне хотелось бежать сломя голову. Во мне внезапно родился страх, что мистер Дориан может последовать за мной и продолжать говорить о моих грехах, уставясь на меня своим странным взглядом.

Рэчел проводила меня до ворот.

— Надеюсь, тебе понравилось? — спросила она.

— О да, да, — солгала я.

— Жаль… — она не продолжила, но я поняла, что она имела в виду. — Если бы не вошел мистер Дориан, это было бы обыкновенное чаепитие.

— Он всегда говорит так… ну, о грехах и все такое?

— Да, он очень добрый, видишь ли. По воскресеньям он ходит в церковь три раза, хотя не любит преподобного Хетерингтона. Он говорит, что склоняется к католицизму.

— Мне показалось, он считает каждого полным грехов.

— Так считают все добрые люди!

— Я бы предпочла, чтобы рядом был кто-нибудь не столь добрый. Это, вероятно, утомительно…

Я замолчала, поняв, что слишком много говорю. В конце концов Рэчел приходится жить с ними в этом доме.

Подойдя к воротам, я оглянулась. У меня было жуткое чувство, что мистер Дориан подсматривает за мной из окна. Мне захотелось бежать от этого дома, как можно быстрее.

— До свидания, Рэчед, — сказала я и пошла прочь. Ветер приятно обдувал мое разгоряченное лицо. «Он никогда не сможет бежать быстрее меня! Ему никогда не поймать меня, даже если он попытается», — думала я.

Домой я бежала не прямой дорогой. Этот человек произвел на меня такое жуткое впечатление, что мне хотелось скорее полностью выкинуть его из головы, но не получалось. Я представляла его сухие скрежещущие руки, внимательные глаза со светлыми, едва заметными ресницами, язык, облизывающий губы, когда он смотрел на меня! Все это встревожило меня.

Как может Рэчел жить в одном доме с таким человеком? Но с другой стороны, он же ее дядя. Ей приходится терпеть все это. В сотый раз я подумала, как мне повезло, что у меня есть тетушка Софи!

Бег против ветра заставил меня забыть о неприятном визите. Странное это место! Захватывающее в некотором смысле! Похоже, что здесь могут происходить таинственные события. Здесь и Флора со своей куклой, и мистер Дориан с… что это было? Я не могла понять. Просто я испытывала странное чувство ужаса, когда он подошел ко мне и заставил меня затосковать по приземленным разговорам тетушки Софи и ее спасительной любви. Как повезло мне, что я переехала к тетушке Софи, и бедная, бедная Рэчел!

Впредь я буду особенно добра к ней, чтобы скрасить ее жизнь с таким дядей, как мистер Дориан!

Я прошла уже довольно большой путь, когда увидела, что передо мной возникла задняя стена коттеджа сестер Лейн. Я подошла к изгороди сада и увидела тутовый куст, о котором упоминала Тамарикс, а около него — Флору. Рядом с ней стояла детская коляска, и я догадалась, что в ней лежит кукла.

Чтобы рассмотреть ее поближе, я перегнулась через изгородь, и Флора увидела меня.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — ответила я.

— Вы пришли к Люси?

— О нет! Просто я проходила мимо.

— Ворота здесь… Задние ворота.

Это прозвучало как приглашение, и я, подстрекаемая всегдашним моим любопытством, вошла в ворота и приблизилась к ней.

— Шшш, — произнесла она. — Он спит. Он рассердится, если его разбудят.

Понятно, — ответила я.

Она подвинулась на деревянной скамье, освобождая мне место.

— Он создан для своего собственного пути, — продолжала она.

— Могу в это поверить.

— Он не идет ни к кому, кроме меня…

— Его мать… — начала я.

— Ей не следовало иметь детей. Такие люди… убегающие в Лондон… По-моему, им не надо было иметь детей.

— Наверное, — согласилась я.

Флора кивала и смотрела на тутовый куст.

— Там ничего нет, — сказала она.

— Где?

Она кивнула в сторону куста:

— Что бы они ни говорили… Однако, мы не должны этого касаться.

— А почему бы и нет? — поинтересовалась я, делая все возможное, чтобы понять, о чем она говорит.

Однако я тотчас же сообразила, что сказала что-то не то. Она повернулась ко мне и с лица ее исчезло то спокойствие, которое было на нем, когда я пришла.

— Нет, — возразила она. — Там ничего нет. Вы не должны… Это было бы не правильным. Вам не следует…

— Ладно, — согласилась я. — Не буду. Вы часто сидите здесь?

Она повернулась ко мне и тревожно взглянула. В глазах ее все еще читалось подозрение.

— Он спокойный… мой младенец. Он спит, как ангел. Можно подумать, что масло не растаяло бы у него в ротике, — она засмеялась. — Вы бы слышали его, когда он в гневе. Он становится настоящим чертенком! О, он сможет получить в жизни все, что захочет.

Люси, должно быть, увидела меня из окна коттеджа. Она вышла, и я поняла, что ей неприятно видеть меня, сидящей здесь и говорящей с ее сестрой. Она произнесла:

— Это племянница миссис Кардинхэм, не так ли?

Я пояснила, что шла мимо, увидела в саду Флору и та меня пригласила.

— О, это мило! Вы гуляли?

— Я была в Бэлл-Хаусе и возвращалась домой.

— Это мило.

Ей все казалось мило, но я поняла, что она нервничает и хочет, чтобы я поскорее ушла.

— Я пойду, меня ждет тетя.

— Вы не должны заставлять ее ждать, дорогая, — Произнесла она с видимым облегчением.

— Вы правы. До свидания, — сказала я, посмотрев на Флору, улыбнувшуюся мне.

Тут она спросила:

— Там ничего нет, правда, Люси?

Люси нахмурила брови, как будто не была твердо уверена, что поняла Флору. Я предположила, что та часто несет бессвязную чушь.

Люси проводила меня до ворот.

— Роуэнз недалеко. Вы знаете дорогу?

— О да! Я уже вполне освоилась здесь.

— Передайте самый теплый привет мисс Кардинхэм.

— Спасибо, передам.

Я опять побежала, чувствуя, как ветер бьет мне в лицо. Странный день, мелькало у меня в голове. Здесь живут очень таинственные люди, и сегодня я встретилась с двумя из них. Мне было просто необходимо поскорее вернуться домой к моей дорогой здоровой тетушке Софи.

— Я ждала тебя раньше, — сказала она.

— Я увидела в саду Флору Лейн и остановилась поговорить с ней!