Он озадаченно молчал с минуту, потом сказал с оттенком растерянности и недоумения в голосе:

 — Эм, ты не представляешь, каким идиотом и эгоистом я себя сейчас чувствую. Я… Это неправда, что я к тебе отношусь так же, как к своим делам! Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты не представляешь, как мне сложно помнить о делах, когда ты со мной... Я не думал, что… Но, да, ты права, конечно, я должен был быть внимательнее. Закрутился как-то… Ну почему ты ни разу не сказала мне о своих обидах?

 — Не знаю… Глеб, да нет у меня на тебя никаких обид. Забудь. Всё это ерунда. У нас с тобой всё нормально, даже не заморачивайся. Ты ведь сразу предупреждал меня, что будет сложно… Я сама хотела… Я знала, что придётся с чем-то мириться… Всё хорошо, правда. У нас с тобой всё отлично…

 Она говорила торопливо и сбивчиво, словно жалея о том, что высказалась, и желая поскорее взять свои слова обратно.

 Он пристально всматривался в неё и никак не мог понять, что его так тревожит в выражении её лица. 

 — Эм! С чего ты взяла, что обязана во всём идти мне на уступки, если тебя это задевает? Так нельзя. Я, ведь, хочу, чтоб тебе было хорошо со мной. Надо было потребовать от меня того, чего ты хочешь, раз я сам туплю. Можно же договориться обо всём, поискать компромиссы. Мы же близкие люди. Я не понимаю, что тебе мешало сказать мне раньше… Эм, в чём дело? Ты что?

 От мысли, которая вдруг у него возникла, ему стало не по себе. Его захлёстнуло какое-то щемящее чувство жуткой неловкости за свою близорукость.

 — Эм, скажи честно, ты что, боялась, что если станешь упрекать меня в чём-то, я могу решить, что был прав, когда сказал, что у нас с тобой ничего не получится из-за моей загруженности? Тот наш разговор… Ты поэтому не хотела говорить, да?

 Она не ответила, но выглядела жутко расстроенной и растерянной.

 Он провёл ладонью по лицу и шумно выдохнул, стараясь успокоиться.

 — Послушай меня, Эм, — сказал он негромко, взяв её руку в ладони, — это всё неправильно было. Мне, дураку, просто решительности тогда не хватило самому первый шаг сделать, а потом ещё ума не хватило, чтоб как-то всё исправить. Прости меня за это, пожалуйста, и постарайся забыть всё, что я тогда тебе наговорил. У нас всё получится. Слышишь? Эм, ты мне очень нужна, и я ни за что не отступлюсь от тебя. Мне очень важно, чтоб ты чувствовала, что я тебя люблю, и мне нужна уверенность в том, что тебе есть, за что меня любить. Я не хочу, чтоб у тебя был повод на меня обижаться, не хочу потерять тебя из-за этого. Согласен, я иногда бываю жутко тупым и туго соображаю, что нужно делать, чтоб всё у нас было хорошо, поэтому, очень прошу тебя, сразу говори мне, если что-то не так. Мы всё сможем решить, только не надо молчать. Хорошо?

 — Хорошо.

 — Ну, вот и отлично. Я исправлюсь, Эм, обещаю.

 Он сгрёб её в охапку и прижал к себе.

 — Эх ты, детёныш. Ты же самое лучшее, что у меня есть в жизни, — сказал он с чувством и чмокнул её в макушку. — Знаешь, я постараюсь договориться, чтоб меня подменили в воскресенье на дежурстве, хотя бы после обеда, и мы с тобой сходим куда-нибудь. У нас будет самое настоящее романтическое свидание. Куда ты хочешь пойти?

 — Куда угодно, лишь бы с тобой.

 — Значит, я подсуечусь насчёт билетов в театр, или на концерт. Идёт?

 — Идёт. А тебя точно отпустят с работы?

 — Я постараюсь, чтоб отпустили. Завтра же договорюсь.

 Он подумал, что ему нелегко будет найти себе замену на выходной день, но твёрдо решил, что своё обещание выполнит, даже, если придётся применить к начальству заклятие повиновения.

 — Если тебя не отпустят с работы, я пойму и не обижусь, — сказала она, плотнее прижимаясь к нему.

 — Меня отпустят. Мне, конечно, сложно обещать тебе на ближайшее будущее, что у нас вдруг появится больше времени на общение, чем было до сих пор, но я готов сделать всё, чтоб ты не жалела о том, что провела это время со мной. Может, ты мне подскажешь, что я должен сделать, чтоб сегодняшний вечер был таким, как ты хочешь, а то у меня что-то на нервной почве совсем воображение вырубилось. Есть какие-нибудь идеи? В ближайший час я весь в полном твоём распоряжении. Приказывай. Готов исполнить любой твой каприз.

 Она рассмеялась.

 — Отлично. Тогда, сейчас же поцелуй меня.

 У него в глазах вспыхнул лукавый огонёк. Он тут же привлёк её к себе и поцеловал. Она с таким пылом ответила на его поцелуй, что он на какое-то время совершенно потерял связь с реальностью. И когда она оторвалась от него, чтоб шепнуть ему что-то на ухо, до него не сразу дошёл смысл её слов:

 — Идём к тебе.

 Он какое-то время ошалело смотрел на неё, потом тряхнул головой, приходя в себя.

 — Фух, Эм, а ты отдаёшь себе отчёт, что мы рискуем опять провести время, как обычно, так, как хочется мне?

 — Нет, на этот раз мы проведём его так, как хочется мне, — засмеялась она.

 — Думаю, лучше сразу ответить слушаю и повинуюсь, чем пытаться разобраться, в чём же тут разница, — рассмеялся он в ответ.

***

 Девчонки вытащили стулья на балкон и с комфортом на них устроились, подставляя открытые участки тела по-летнему жарким солнечным лучам и потягивая сок из стаканов.

 По улице пронёсся свадебный кортеж, задорно сигналя и радуя глаз разноцветными шариками и ленточками, развевающимися на ветру.

 — Эм, а вы с Глебом ещё не надумали жениться? — поинтересовалась Лиза, провожая его взглядом.

 — Пф, — фыркнула Эм. — Глеб недавно поднимал этот вопрос. Предлагал мне пожениться в августе. У него практика в универе в конце июля заканчивается, и он до сентября будет каждый день торчать в своей больнице с утра до вечера. Отпуск брать он, разумеется, не собирается, но грозился выделить целых три дня на нашу свадьбу, а заодно и на медовый месяц, — иронично заявила она. — Нет уж. У нас с ним и так всё между делом, не хватало ещё и жениться в таком же режиме. Вот закончит учёбу, возьмёт на работе нормальный отпуск, тогда и поженимся. Я не хочу упускать возможность провести с ним вдвоём целый месяц подальше от его работы, пока у меня есть хоть какие-то рычаги давления на него. Кошмар, девчонки, меня угораздило связаться с хроническим трудоголиком! Ну, за что мне такое наказание?! — воскликнула Эм, возведя руки к небу.

 Лиза с Женькой захихикали.

 — Да ладно, Эм, зато он тебя любит, — сказала Лиза.

 — И это было бы только его проблемой, если б я сама его не любила, — тоже хихикнула Эм.

 — А что ты будешь в августе делать, раз он будет работать? — поинтересовалась Женька. — Может, тогда к нам присоединишься?

 — Да нет, у нас с Глебом уже всё спланировано. Мы сначала на две недели к моим родителям поедем. Он всё равно на работу всегда телепортируется, так что сможет прямо оттуда в свою больницу переноситься. А потом ещё на две недели поедем к нему домой. Разгоню тараканов в его холостяцкой норе. Он клянётся, что по вечерам будет дома, как штык, — хохотнула Эм. — Так и быть, побуду в роли домохозяйки пару недель. А вы куда собираетесь?

 — Мы все вместе на море поедем, — с готовностью доложила Лиза. — Петеньку тоже с собой звали, но он на какой-то хутор собрался. Бабочек ловить, — расхохоталась она. — Я серьёзно.

 Эм с Женькой тоже рассмеялись.

 — Вот, кому хорошо живётся, — продолжала хихикать Лиза. — У Петеньки с его Каролиной полная идиллия и никаких заморочек. Всем бы так.

 — Петенька такой славный, — улыбнулась Эм. — Лиз, может, подсуетишься? — послала она Лизе лукавый взгляд. — Вряд ли Каролина будет против.

 — Я подумаю, — рассмеялась Лиза.

 

Седьмой этаж. Год третий.

Глава 1. Лин.

 Эмма стояла перед зеркалом и расчёсывала свои роскошные волнистые волосы, отливавшие в свете ночника ярко-красной медью. Глеб какое-то время молча наблюдал за ней, любуясь её движениями. Она взглянула в зеркало, он поймал её взгляд в зазеркалье и улыбнулся. В её глазах кроме ответной улыбки промелькнуло ещё что-то такое, от чего его собственное сердце показалось ему слишком маленьким, для того, чтоб уместить в себе переполняющее его чувство. Он протянул руку и легко провёл по её волосам ладонью. Эм сразу обернулась и обняла его, плотно прижавшись к нему всем телом.

 Неужели он когда-нибудь сможет привыкнуть к тому, что она на самом деле ему принадлежит, и станет относиться к этому фантастическому факту, как к чему-то само собой разумеющемуся? Сейчас, когда от ощущения её близости и от избытка эмоций в груди не хватает воздуха, в это совершенно невозможно поверить.

 Глаза в глаза. В его взгляде восхищение и преданность, страсть и желание, теплота и бесконечная нежность, и ещё что-то немыслимое, необъяснимое. И она очень верит в то, что он всегда будет так на неё смотреть, потому что подозревает, что в этом его взгляде смысл её существования.

 Они счастливы вместе. Целых две недели безоблачного счастья. Он на всех парусах летит вечером после работы в свой дом, в котором ему впервые за несколько последних лет тепло и уютно, где она ждёт его, и где он может смотреть на неё вот так, не скрывая своих чувств, и надеяться на то, что так будет всегда…

***

 — Девчонки, к вам можно? — весело спросила Эм, приоткрывая дверь в комнату своих подружек и просовывая голову в дверной проём. – Привет! Как жизнь?

 Лиза и Женька встретили её восторженным визгом и набросились на неё с объятьями и поцелуями.

 — Как хорошо, что ты уже приехала! — радостно вопила Лиза. — Значит, все теперь в сборе! Петька уже даже свою Каролину сегодня приволок. Ну, давай, рассказывай, как у вас с Глебом дела, — требовательно заявила она, усаживая Эм рядом с собой на кровать.

 — Да всё отлично, — улыбнулась Эм. — Моим родителям он понравился. Даже папа к нему проникся, хотя обычно он парней, которые на меня виды имеют, на дух не переносит, — хихикнула она. — Папуля счёл Глеба достаточно взрослым, рассудительным и заслуживающим доверия, так что, можно считать, что мы получили его родительское благословение.

 — Ну а как прошла репетиция будущей семейной жизни? — с лукавым видом поинтересовалась неугомонная Лиза.

 Эм рассмеялась.

 — Ты знаешь, настолько неплохо, что я уже даже не слишком уверена в том, что всё ещё хочу отложить свадьбу до окончания его учёбы. Может, и правда, всё не так уж безнадёжно в плане его трудоголизма. По крайней мере, за те две недели, что мы жили у него, он каждый вечер приходил с работы в определённое время, почти не возился дома со своими зельями и даже взял однажды выходной на целый день. Кто знает, может, он даже способен быть настолько романтичным, что осознанно оставит дома свой котёл, когда мы отправимся с ним в свадебное путешествие, — заметила она с весёлой иронией.

 — Да, для Глеба это будет равноценно рыцарскому подвигу, — заявила Женька в том же духе, и девчонки дружно рассмеялись.

 — Ну а вы-то как каникулы провели? — поинтересовалась Эм. — Вижу, загорели обе. Поездка удалась?

 — На все сто, — довольным тоном ответила Лиза. — Ну, отдых на море — это всегда здорово.

 — Да… Мне такой отдых, похоже, ещё долго не светит, — протянула Эм. — В ближайшие три года он точно будет употреблять каникулы на то, чтоб работать в больнице каждый день. Сейчас опять начнётся учёба, горы заданий в универе, эксперименты по ночам, сложные пациенты, которым без него не обойтись, а наши с ним отношения снова будут поддерживаться между делом… Ну ладно, я, кажется, уже начинаю к этому привыкать, — усмехнулась она вполне оптимистично. — Так, ну а новенького у нас чего?

 — Ой, а ты не в курсе? У нас же новая соседка на этаже, — спохватилась Лиза.

 — Правда? Я не в курсе. Глеб меня только забросил сюда, сам сразу унёсся по делам, а я бегом к вам. Дэньку с Ильёй мы в коридоре встретили, Петеньку пока не видела. Значит, у нас новая соседка. Ну и как она вам?

 — Да мы, в принципе, тоже только-только познакомились с ней, — тарахтела Лиза, не давая Женьке и слова вставить. — Первокурсница. Девчонка совсем. Зовут Лин.

 — Лин? Необычное имя, — сказала Эм.

 — Да нет. Она, вообще-то, Полина, просто родители зовут её Лин, вот она и привыкла так себя называть, — подробно докладывала Лиза, которая, очевидно, не упустила возможности собрать как можно больше информации о новенькой при первом же разговоре с ней. — Вроде, приятная девочка. Ну, ты ещё успеешь с ней познакомиться.

***

 Эм утром пришла на кухню, как обычно, намного раньше подруг, чтоб составить Глебу компанию за завтраком. Он уже был там, суетился у плиты со сковородкой.

 — Ну вот, опять ты успел раньше меня. Ты, наверное, вообще не ложился, так и возился со своим зельем до самого утра, — укоризненно сказала Эм.

 — Ничего подобного, — улыбнулся он ей, — я ковырялся до трёх, а потом дрых, как сурок.