— Отлично, сейчас шесть. Глеб, так нельзя, ты совсем себя загонишь, — сделала она очередную попытку его вразумить. — Ну, неужели нельзя хотя бы без опытов своих пока обойтись?

 — Эм, уймись. Я же привык к такому режиму, мне достаточно спать по несколько часов в сутки, если я хотя бы один день в неделю высыпаюсь, как следует.

 — Интересно, и когда же этот день? — скептически поинтересовалась она.

 — Когда есть возможность, — отмахнулся он. — Так, тебе яичницу из двух яиц, или из одного?

 — Ты неисправим, — вздохнула она, понимая, что спорить с ним бесполезно. — Из одного.

 Она обняла его со спины, просунув руки ему подмышки.

 — Можно я буду мешать тебе готовить? — промурлыкала она ему в затылок.

 — Ну конечно, — довольно улыбнулся он, — я обожаю, когда ты мне мешаешь.

 Она так и висела на нём, блаженствуя, пока он управлялся с яичницей.

 — Э-э… доброе утро, — донёсся от двери смущённый голос.

 Эм крайне неохотно оторвалась от Глеба и оба они повернулись в сторону вошедшей в кухню девушки.

 — Привет, — ответила Эм, стараясь быть приветливой. — Лин, вы с Глебом ещё не успели познакомиться?

 Девушка отрицательно мотнула головой.

 — Тогда знакомьтесь. Лин, это Глеб. Глеб, это Лин. Она теперь наша соседка.

 — Рад знакомству, — приветливо кивнул Глеб.

 — Мне тоже приятно познакомиться, — улыбнулась Лин и слегка покраснела.

 Девушка казалась очень юной и производила впечатление хрупкого эфирного создания. У неё были длинные золотисто-рыжие прямые волосы, собранные на затылке в конский хвост, чуть раскосые зелёные глаза и очень светлая кожа, на которой не было ни единой веснушки, несмотря на то, что её обладательница была рыжиком от природы. Прозрачная бледность лица, своеобразный разрез глаз и высокий открытый лоб придавали ей сходство с портретами прекрасных дам эпохи Средневековья.

 Лин помялась немного, потом полезла в холодильник за продуктами и принялась делать себе бутерброд.

 Эм испытывала досаду на то, что их с Глебом утро испорчено совершенно неуместным появлением этой девчонки. Всё было так удобно всегда. Они с Глебом всегда завтракали раньше всех, и никто им не мешал. И что её в такую рань принесло? Ещё не хватало, чтоб она теперь каждое утро торчала тут в это время!

 На кухне воцарилась неловкая тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов. Эм неудобно было разговаривать о чём-то с Глебом в присутствии посторонней девушки. Лин, судя по всему, тоже не слишком уютно чувствовала себя в качестве третьего лишнего. Она быстренько проглотила свой завтрак и поспешно покинула кухню.

 — Вот блин, — с досадой буркнула Эм, глядя ей вслед, — ранняя пташка. Боюсь, нам теперь всё-время придётся завтракать в её обществе. Только этого не хватало!

 — Ну, возможно, она не каждый день будет так рано приходить, — пожал плечами Глеб.

 — Меня её присутствие совершенно не устраивает, — зудела Эм.

 — Успокойся, злючка, — ухмыльнулся Глеб, обнимая её, — она имеет такое же право приходить на общую кухню, когда ей удобно, как и все остальные. Тут ничего не попишешь. Не расстраивайся, у тебя ещё будет вечером возможность мешать мне заниматься, — сказал он и чмокнул её в нос.

 — Ну, держись! Я буду мешать тебе с удвоенным энтузиазмом, чтоб компенсировать себе испорченное утро, — заявила Эм, обвивая руками его шею.

 — Мне нравятся твои многообещающие угрозы, — рассмеялся он. — Смотри, не обмани меня в моих надеждах.

 — Когда это я тебя обманывала? Вот тебе залог правдивости моих слов, раз ты смеешь в них сомневаться, — сказала она и одарила его очень убедительным поцелуем.

***

 — Девчонки, а что, разве может быть, что у человека один из родителей имеет магические способности, а сам человек их не имеет? Я думала, так не бывает, — поинтересовалась Лиза.

 Женька, Лиза и Эм втроём устроились на кухне с чашками чая и болтали.

 — Вообще-то, бывает, — ответила ей Женька. — А ты почему спрашиваешь?

 — Ну, я вчера, когда ужин готовила, с новенькой тут столкнулась. Я у неё поспрашивала кое-что. Интересно же узнать, что за соседка у нас теперь. Она не особо словоохотливая. Стесняется пока, наверное. Но мы с ней неплохо поболтали. Она сказала, что у неё отец маг, а мать обычная, и сама она никаких магических способностей от отца не унаследовала. Мне это странным показалось.

 — Ну, это, вообще-то, довольно редкое явление, но так бывает. Как правило, магические способности передаются детям, даже, если только один из родителей ими наделён, но изредка случается и так, что в семье, где оба родителя маги, рождается ребёнок без таких способностей, — пояснила Женька. — Так значит, Лин не колдунья.

 — Ну да. Она сказала, что училась в обычной школе, а в универе учится на биофаке, будет микробиологом.

 — Надеюсь, её отец не был слишком разочарован тем, что дочь не в него пошла, — сказала Женька.

 — Не знаю, был, или не был, но у меня создалось впечатление, что у неё отличные отношения с родителями. Она сказала, что у них свой маленький кондитерский магазинчик, и они сами занимаются изготовлением сладостей, — продолжала докладывать Лиза.

 — Вот как. Значит, они живут не на магической территории, — задумчиво произнесла Женька.

 — А что тебя в этом смущает? — поинтересовалась Эм. — У неё же мать из обычных. Возможно, отец Лин просто решил вести такой образ жизни, который будет более удобным для его жены и дочери.

 — Да, конечно. Я надеюсь, что дело только в этом.

 — А в чём ещё? — удивилась Лиза.

 — Понимаете, девчонки, не все маги нормально относятся к появлению в семье ребёнка без магических способностей. Я очень надеюсь, что отца Лин не негативное отношение окружающих к его дочери вынудило оградить семью от общества магов. К сожалению, в магическом сообществе ещё хватает дурацких предрассудков, из-за которых некоторым людям приходится страдать. Надеюсь, Лин это не коснулось. Мне показалось, она очень милая девушка.

 — Мне она тоже нравится, — кивнула Лиза. — Я ещё выяснила, что у неё есть парень. Он немного старше её, сейчас учится в другом городе. Они с Лин встречаются со школы. Магических способностей не имеет. Зовут Никита. Шатен, глаза голубые, рост сто восемьдесят два, стройный. Вредных привычек нет.

 — Ну, ты, Лиз, даёшь! — расхохоталась Эм. — Про родителей всё выяснила, про парня разузнала все подробности, даже про его рост до сантиметра. Говоришь, соседка у нас не словоохотливая? Как же ты из неё столько информации вытрясла? Так только ты умеешь. Это ж надо, целое досье собрала в один присест!

 Женьку тоже здорово позабавила Лизина осведомлённость.

 — Ну, я бы и больше узнала, если бы Петенька не притащился на кухню чай пить. Да! Кстати! Как это я забыла рассказать вам про Петьку! — у Лизы глаза весело заблестели. — Это я просто вчера вечером с рефератом долго возилась, вот и не рассказала. Вчера такой прикол был! Иду я из универа домой, вхожу к нам во двор и встречаю Петрушу с каким-то замызганным котёнком на руках. Оказалось, бесхозный кошак сидел на дереве и орал, пока Петенька его оттуда не снял. Видок у Петьки был тот ещё. Котяра ему все руки ободрал, и сам он извозюкался, пока на дерево лазил и стаскивал оттуда этого бедолагу. Я, честно говоря, еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться, когда он с этим котом сюсюкался. Девчонки, вы бы это видели! Уси-пуси, тютюськи-лапусюськи, — Лиза смешно изобразила Петра, ублажающего котёнка, чем очень позабавила девчонок. — Такой вид у Петюни был потешный, обхохочешься! Потом он ломанулся по дворам искать коту хозяина. Часа через два я его в коридоре встретила. Идёт изгвазданный, чуб мокрый, а физиономия прямо светится от счастья. Говорит, пристроил кота к какой-то сердобольной бабульке, — хихикая, рассказывала Лиза, но в её насмешливом тоне отчётливо улавливалась симпатия к предмету разговора.

 — Ли-и-из, а тебе ведь Петенька нравится, — лукаво взглянула на неё Эм. — Я тебе уже говорила, прибрала бы ты его к рукам, пока такое добро без узды ходит. Не думаю, что он станет сопротивляться, если ты инициативу проявишь.

 — Да ты чего?! — рассмеялась Лиза. — Нет, ну он мне нравится, конечно. Но это совсем не то, что ты думаешь. Он очень славный, с этим не поспоришь, но это же какая-то ходячая катастрофа. С ним же в быту опупеешь. Ему бы такую, как Женька, чтоб по пятам за ним ходила и исправляла всё, что он натворит. А я-то не колдунья. Что я буду делать, когда он всё кругом разгромит? 

 — Будешь вызывать электрика, слесаря, сантехника и так далее, — расхохоталась Женька.

 Лиза с Эм тоже дружно рассмеялись.

 — Ну, до чего же ты практичная, Лизка. Вот зря ты так. Ну и что, что он немножко неловкий, зато любовь-морковь до гроба тебе с ним точно была бы обеспечена. Проворонишь ты своё счастье, — продолжала подтрунивать над Лизой Эм.

 — Ага, любовь-морковь среди руин. Да ну вас, девчонки, — отмахнулась от них Лиза, но покраснела и выглядела смущённой.

 — Знаете что, нам стоит поближе познакомиться с Полинкой. Надо пригласить её на общие посиделки, — сказала она, явно желая поскорее сменить тему. — Мне кажется, она не против того, чтоб приобщиться к нашей компании, просто стесняется немного.

 Девчонки с готовностью поддержали эту идею.

***

 Эм и Глеб сидели, обнявшись, на кровати в его комнате и разговаривали. Вернее, Глеб рассказывал ей о чём-то, а она делала вид, что слушает его, но её рассеянный взгляд определённо указывал на то, что она совершенно не вникает в суть разговора.

 — Э-э-эм, ты меня слышишь?

 Глеб помахал ладонью у Эммы перед носом, в очередной раз не дождавшись её реакции на свою реплику.

 — О чём ты всё время думаешь сегодня? Ты какая-то жутко рассеянная. Что-нибудь случилось? — озадачено поинтересовался он, заглядывая ей в глаза.

 — А? Нет, ничего не случилось, — спохватившись, ответила Эм.

 Она ему улыбнулась, но взгляд оставался каким-то напряжённым.

 — Может, всё же расскажешь мне, что тебя ввергло в такую глубокую задумчивость? Честное слово, я уже нервничать начинаю, — шутливо нахмурился он.

 Она внимательно смотрела ему в лицо.

 — Глеб, я так мало о тебе знаю. Ты мне почти ничего о себе не рассказываешь, — вдруг сказала она серьёзно.

 — Хм, а что именно тебе хотелось бы обо мне знать? — улыбнулся он ей. — У меня нет от тебя секретов. Спрашивай, я отвечу.

 — Ну, например, твоя семья. У тебя совсем не осталось родственников?

 — Ну почему не осталось? Есть, конечно, дальние родственники, о существовании которых я знаю, но они никогда не проявляли ко мне интереса, да и сам я никогда не пытался наладить с ними отношения. У моей бабушки была какая-то бумага с информацией на эту тему. Что-то вроде генеалогического древа нашего рода. Если поискать, она найдётся, наверное, среди старых документов. Тебе это интересно?

 — Ну, мне просто интересно всё, что имеет к тебе отношение. Твои родственники, они все были магами?

 — Ну, если верить генеалогическому древу, то да, я чистокровный, и чистота крови в моём роду соблюдалась несколько веков подряд, если не считать того, что родоначальники всего магического сословия всё же вышли из обычных семей. Хотя, я подозреваю, что генеалогия лукавит, потому что сохранить чистоту магической крови в реальном мире практически невозможно, — ухмыльнулся он. — На самом деле, всё это уже не имеет никакого значения, поскольку, как ты понимаешь, я сам без зазрения совести собираюсь покончить с рафинированностью своего древнего рода. Я абсолютно уверен, что его генофонд от этого только выиграет. Ты же не будешь против того, чтоб поучаствовать вместе со мной в этом крамольном мероприятии? — заявил он, лукаво ей подмигнув.

 — С тобой я в любом мероприятии готова участвовать без оглядки на последствия, — рассмеялась она.

 Он смотрел в её глаза, улыбаясь.

 — Эм, это ведь не всё, о чём ты хотела меня спросить, так? Я подозреваю, что главный вопрос ещё не был задан. Ну, колись уже, в чём дело.

 — Да ни в чём… Просто подумалось…, — она скорчила смущённую рожицу. — Глеб, скажи, если бы так случилось, что твой ребёнок вообще не унаследовал бы от тебя магические способности, ты бы как к этому отнёсся?

 Он удивлённо поднял брови.

 — Вот это вопрос! Откуда такие странные мысли?

 — Какая разница, откуда? Ты мне можешь ответить?

 Он с минуту озадаченно молчал, потом ответил:

 — Эм, очень маловероятно, что у наших с тобой детей не будет таких способностей. Это случается крайне редко.

 — Но ведь это, всё же, не исключено. Я у тебя спросила, как ты к этому отнесёшься, — настаивала она.

 — Ну…, — пожал он плечами, — если честно, я плохо себе представляю, какие чувства у меня в этой ситуации возникнут. Не думаю, что меня это сильно расстроит. В любом случае, мой ребёнок будет моим ребёнком, каким бы он ни был, и я ни себе не позволю относиться к нему, как к ущербному, ни другим в обиду его не дам… Эм, а почему ты вдруг о детях заговорила? — в его взгляде промелькнула настороженность.