— Ну как же? Чтоб быть похожей на Лин, — жёстко заявила она, почти физически ощущая горечь своих слов. — Тебе же этого хочется?

 — Откуда ты…? Нет, Ася! Это неправда! — испуганно воскликнул он, подскакивая с места и хватая её за руку. — У меня даже в мыслях такого не было, клянусь!

 — Я не буду кому-то заменой, — жёстко чеканила она слова, сходя с ума от душевной боли и с трудом удерживаясь от того, чтоб не сорваться на крик. — Не смей меня с ней сравнивать. Если всё ещё любишь её, так и скажи, не морочь мне голову.

 — Ася, я ни с кем тебя не сравниваю, клянусь, — крепко удерживая её за руку и глядя ей в глаза, уверял он срывающимся от напряжения голосом. — Я тебя люблю. Тебя.

 — Меня…? Скажи мне честно… этой ночью… кого ты целовал сегодня ночью, меня, или её? Почему ты так смутился, когда я тебя разбудила? — задыхаясь от волнения, выдала она внезапно возникшую у неё кошмарную догадку.

 У него глаза изумлённо расширились.

 — Да ты что?! Да с чего ты это взяла?! — возмущённо воскликнул он. — Я что, чужим именем тебя назвал?!

 — …Ты сказал… любимая, — растерянно пробормотала она.

 — Вот именно, — заявил он, глядя на неё в упор.

 — Хочешь сказать…? — окончательно растеряв свою решимость, невнятно пробубнила Ася. Она вдруг почувствовала себя круглой дурой, и ей стало ужасно неловко за свою мнительность и несдержанность, но зато у неё с души будто целая глыба свалилась размером с Пяточный камень Стоунхенджа.

 — Я хочу сказать, что люблю тебя и очень хочу быть с тобой, именно с тобой, — твёрдо заявил он. — Клянусь тебе, это правда. Ну, ты можешь не лезть ни в какие дебри и ни в чём не копаться, а просто мне верить?

 — Могу, — тихо выдохнула она. 

 Он порывисто её обнял.

 — Аська, не придумывай, пожалуйста, больше никаких глупостей. У нас с тобой всё будет хорошо, я тебе обещаю. Просто верь мне. Ладно? — попросил он, крепко прижимая её к себе.

 — Ладно, — отозвалась она.

 — Слушай… кхм… насчёт сегодняшней ночи…,— смущённо пробормотал он после небольшой паузы.

 Она вывернулась из его рук и обеспокоенно на него уставилась. Он был красным, как рак, и избегал прямо смотреть ей в глаза.

 — Ась, ты извини меня, мне ужасно стыдно за то, что я себе позволил… Просто… ты пойми… Каждую ночь рядом со мной спит моя любимая девушка. Ну… я же не железный, — пробубнил он, бросив на неё короткий взгляд и покраснев ещё гуще. — Обычно мне удаётся держать себя в руках, а сегодня… Я просто спал и не мог себя контролировать… Фух… ну, это случайно вышло… Понимаешь?

 — Господи, и откуда ж ты такой щепетильный выискался на мою голову? Ископаемое какое-то. Расскажи кому, не поверят, — подумала Ася, с трудом сдерживая смех и чуть не лопаясь от переполняющей её нежности. — Нет, не понимаю, — стараясь сохранить серьёзный вид, произнесла она вслух.

 Он смотрел на неё, растерянно хлопая глазами.

 — Я совершенно не понимаю, за что ты сейчас передо мной извиняешься, — сказала она, обнимая его за шею. — Петь, по-моему, тебе давно уже пора ослабить свой контроль.

 — Думаешь?

 — Уверена… Я так тебя люблю…

 — И я тебя… очень… 

 

Глава 10. Кто и зачем

 Костёр уютно потрескивал, выстреливая в тёмное небо красноватыми искрами и наполняя воздух терпким ароматом дыма. Роман сидел на траве, сложив ноги по-турецки, грея в ладонях жестяную кружку и задумчиво глядя в огонь. По ту сторону костра в колеблющемся мареве вдруг обозначился уже знакомый силуэт.

 Ольга обошла вокруг костра, приблизилась к Роману сбоку и остановилась в двух шагах от него. Несколько секунд она молчала, глядя на парня сверху вниз. Он отвечал ей невозмутимым взглядом, повернув в её сторону голову и приподняв кверху подбородок.

 — Идём, прогуляемся вдоль берега. Есть разговор, — сказала Ольга спокойным тоном, однако, это прозвучало, как приказ, который следовало исполнить незамедлительно.

 Губы Романа чуть дрогнули в ироничной усмешке. Он неторопливо поставил кружку на землю, поднялся на ноги и ответил, глядя Ольге в глаза с определённой долей лукавства:

 — Идём. Вот только костёр придётся потушить, а то, чего доброго, пожар в роще устроим. Залить бы его надо, но, боюсь, у меня вода в ведре закончилась. Придётся на колонку сначала сбегать.

 Ольга насмешливо прищурилась, не отводя взгляда, и чуть прищёлкнула пальцами правой руки. Костёр мгновенно потух, словно его задуло резким порывом ветра. Ольга развернулась и размеренным шагом пошла к насыпи. Роман молча последовал за ней. У самого спуска он умудрился обогнать её, слетел вниз первым и галантным жестом подал ей руку. Ольга на какую-то долю секунды замешкалась, но всё же ответила на его жест и неторопливо спустилась с насыпи, опираясь на его руку. Они всё так же молча двинулись вдоль берега, она впереди, задавая направление, он следом, отставая от неё всего на полшага.

 Городок ещё не совсем уснул, заявляя о своём существовании характерными для позднего вечера звуками, но в море уже не было видно ни одного купальщика. Заря давно угасла. Полная луна тускло освещала пустынный берег и серебрила морскую гладь.

 Пройдя метров тридцать, Ольга остановилась и повернулась лицом к своему спутнику. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, не мигая, словно пытаясь переиграть один другого в гляделки.

 — Предлагаю раскрыть карты, — ровным бесстрастным тоном заявила Ольга, внезапно прервав молчание.

 — Согласен, — спокойно кивнул Роман. — Ты первая. Хотя, если хочешь, я попробую сам угадать.

 Она иронично приподняла бровь.

 — Вся ситуация вертится вокруг вирефии, — всё тем же спокойным тоном продолжал Роман, расценивая её молчание, как согласие. — По логике вещей, вирефия может интересовать либо какого-нибудь съехавшего с катушек демона, которому настолько надоела его тёмная жизнь, что он готов ею рискнуть и потягаться силами с Отделом Равновесия, либо по какой-то причине девушкой вплотную занялся сам Отдел Равновесия, под чьим надзором она находится. Первый вариант отпадает — ты, определённо, не чокнутый демон. Остаётся второе. Или есть ещё какой-то вариант, который я не учёл?

 — Будь я демоном, от тебя уже давно даже воспоминания не осталось бы, — насмешливо вставила своё слово Ольга.

 — Ну, это ты зря, — широко улыбнулся Роман. — Не только воины умеют за себя постоять. Но речь не об этом. Я слыхал, в команде Тахльхара есть кайельмари. Из светлых только лучники кайельмари способны так баламутить души, как это делаешь ты. Вроде бы, всё сходится. Или я, всё же, в чём-то ошибаюсь?

 — Тебе не откажешь в способности делать логические умозаключения, — с ироничной снисходительностью кивнула головой Ольга.

 — Итак, ты — агент Отдела Равновесия, — невозмутимо продолжал развивать тему Роман. — Отсюда вопрос, ответ на который мне очень хотелось бы услышать. Зачем агент Отдела Равновесия пытается разлучить вирефию с её избранником? 

 — О том и разговор, — прохладным тоном отозвалась Ольга. — Думаю, тебе лучше быть в курсе дела и оказывать мне содействие, чем постоянно путаться у меня под ногами, создавая лишние сложности. Ты слишком усердствуешь, оберегая своего подопечного.

 — Я же хранитель, это моя прямая обязанность, — благодушно улыбнулся Роман. — У моего подопечного всего один шанс на счастье, а ты пытаешься его у него отнять. Как же мне не усердствовать?

 — А как же другие твои подопечные? С какой стати ты так печёшься об этом парне, что позволяешь себе бросать остальных на произвол судьбы? — недобро прищурившись, поинтересовалась Ольга. — В таком виде ты ведь не можешь слышать остальных. Если кто-нибудь из них пострадает из-за твоего самоуправства, тебя за это по пёрышкам не погладят. Ты не имеешь права оставлять никого из своих подопечных без присмотра.

 — А кто сказал, что я оставил кого-то без присмотра? — снова улыбнулся Роман. — В такой форме я, конечно, не могу чувствовать тех своих подопечных, которые находятся от меня на большом расстоянии. Но, во-первых, я заранее прозондировал почву и точно знаю, что в ближайшее время серьёзная опасность грозит только одному из них, тому, которым я сейчас, к твоему неудовольствию, и занимаюсь. К тому же, на случай непредвиденных обстоятельств я перепоручил присмотр за остальными другим хранителям, взяв на себя заботу об их подопечных. Это не запрещено уставом. Я честно исполняю свои обязанности, просто мы с моими коллегами поменялись на время объектами опеки, чтоб я постоянно мог быть рядом с Никитой. Как видишь, я не так безрассуден, как тебе могло показаться, — иронично изрёк он. — Под моим надзором сейчас Никита и все его товарищи. Кроме вирефии, разумеется. Ей же хранитель не полагается… А кстати, почему? — вдруг спросил он.

 — Что, почему? — переспросила Ольга.

 — Почему у вирефии нет хранителя? — уточнил Роман свой вопрос. — Она же человек.

 — Да, она человек, — согласно кивнула Ольга, которая, по всей видимости, не сочла его любопытство неуместным. — Но обычно она способна сама о себе позаботиться. У неё нет не только хранителя, но и судьбы. Она сама определяет свою человеческую судьбу, сама выбирает себе спутника, и, по сути, её выбор определяет и судьбу её избранника тоже. Ей предоставлена полная свобода выбора, единственное, что предрешено и что вменяется ей в обязанность — это исполнение её миссии.

 — В таком случае, что не устраивает Отдел Равновесия в том, что она выбрала себе в спутники моего подопечного? — поинтересовался Роман. — Они же любят друг друга. Зачем ты пытаешься их разлучить?

 — Боюсь, для того, чтоб ответить на твой вопрос, мне многое придётся тебе объяснять, — сказала Ольга.

 — Я весь внимание, — сказал Роман, одарив её очередной беспечной улыбкой.

 — Дело слишком важное, — слегка раздражённым тоном отозвалась она, явно не желая поддерживать его шутливый тон. — Боюсь даже, что оно почти проиграно, но у меня ещё есть слабая надежда на его благополучный исход, поэтому я предпочла бы иметь в твоём лице союзника. Надеюсь, мне не придётся слишком долго убеждать хранителя в необходимости оказания содействия агенту Отдела Равновесия, — заявила она, выразительно на него взглянув.

 — А я надеюсь, что мне, всё же, не придётся оказывать это содействие, тупо следуя приказам воина Света, которому я, кстати, вовсе не обязан беспрекословно подчиняться, — ироничным тоном ответил Роман. — Кажется, ты собиралась всё мне объяснить.

 —Понятно, что без объяснений не обойтись. Я не собираюсь принуждать тебя к чему-то. Думаю, ты сам захочешь мне помочь, когда поймёшь, в чём дело, — сказала она, немного смягчив тон. — Ты слишком мало знаешь о вирефии. Я сказала, что ей предоставлена полная свобода выбора спутника, но это, всё же, не совсем так. Её спутником в идеале должен быть маг.

 — Почему? — удивился Роман.

 — На это есть определённые причины. Попытаюсь обрисовать ситуацию хотя бы в общих чертах. Боюсь, разговор будет долгим. Давай присядем, — предложила Ольга. — Человеческое тело, всё-таки, крайне невыносливо и требует физического комфорта, — хмыкнула она, опускаясь на песок.

 — И не говори. Ещё и есть регулярно хочется, — хохотнул Роман, усаживаясь рядом с ней. — И вообще, у людей многовато физических потребностей, от этого сплошные неудобства.

 — Ну ладно, шутки в сторону, слушай дальше, — одёрнула его Ольга. — Так вот, что касается вирефии и её миссии. Вирефия в очередной раз приходит, чтоб исполнить свою миссию, когда баланс между Светом и Тьмой начинает существенно сдвигаться в тёмную сторону. Обычно это происходит приблизительно раз в три столетия, и во многом не без участия людей. Борьба с активизирующимся в этот период злом — задача воинов Света, а задача вирефии — не дать людям впасть в уныние, к которому они так склонны, поддержать в них надежду на светлое будущее, и таким образом способствовать сохранению баланса. Она хранит в себе искру Света, с её помощью спасает отчаявшиеся светлые души от разрушения, возвращая им надежду и оставляя в них частицу этой искры, которая наделяет их способностью в дальнейшем делиться своим светом с другими. Вирефия запускает цепную реакцию, выполняя самую сложную работу в этом процессе, а дальше всё идёт само собой. В каждый свой приход она должна исполнять свои обязанности, пока процесс не станет достаточно распространённым, и не исчезнет угроза нарушения баланса. Обычно это занимает несколько лет, а все последующие годы она продолжает жить обычной человеческой жизнью до самой смерти. Ну, разве что, изредка ей ещё приходится возвращать в тело чью-нибудь душу, которая поспешила с ним проститься из-за недосмотра какого-нибудь нерадивого хранителя, и чей преждевременный уход может повлечь за собой серьёзные последствия, — сказала Ольга, сопроводив последнюю фразу выразительным взглядом, чем вызвала у Романа усмешку. — Я надеюсь, пока всё понятно? — поинтересовалась она насмешливо.