— Ловко ты управился, — одобрительно кивнул головой парень. — Спасибо, сосед. Да, я же не представился. Роман,— протянул он Дэну руку для рукопожатия. — Будем знакомы.

 — Денис, — ответил Дэн, пожимая его ладонь.

 — А что, в вашей компании все маги? — поинтересовался Роман.

 — Не все, но большинство, — ответил Дэн.

 — Студенты?

 — Ага. Мы все в универе учимся.

 — Это хорошо. Я-то своё уже отучился. Хорошее было время, — улыбнулся Роман. — У нас отличная компания была, и мы тоже толпой обычно отдыхать ездили. Сейчас все уже переженились, приоритеты поменялись. В этом году не нашлось желающих с палатками на море ехать, все предпочли более комфортные условия. Такие вот дела, брат. А у меня пока нет повода отказываться от старых привычек. Успею ещё остепениться. Так ведь? — подмигнул он Дэну.

 — А то, — хмыкнул Дэн. — Ну ладно, сосед, пошёл я. Обращайся, если что.

 — Спасибо. Ну, давай, до встречи.

 — Давай.

 Они ударили по рукам, и Дэн пошёл обратно в лагерь.

***

 Когда незнакомец уходил вместе с Дэном из лагеря, Эм провожала его пристальным взглядом. Смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Потом повернулась к Глебу, желая поделиться с ним своими открытиями, но неожиданно наткнулась на такой ледяной взгляд, что у неё по коже мурашки побежали. Глеб, встретившись с ней глазами, красноречиво приподнял брови, хмыкнул и демонстративно от неё отвернулся.

 — Глеб, ты чего? — спросила она, недоумевая, и попыталась повернуть его к себе лицом, взяв за плечи.

 — Ничего, — жёстко ответил он, передёрнув плечами и отводя её руки от себя. — Могла бы не пялиться так откровенно на этого мужика в моём присутствии.

 Эм опешила. У них с Глебом ещё ни разу не возникало подобных моментов, и она совершенно растерялась от неожиданности и от нелепости происходящего.

 — Ты что, ревнуешь меня? Да ты что, Глеб? Что за глупости? — сказала она шутливым тоном, но ей было совсем не до смеха.

 Глеб сидел с каменным лицом, напряжённо уставившись в одну точку перед собой, и от него веяло таким холодом, что ей стало страшно.

 — Глеб, пойдём, поговорим, — настойчиво потянула она его за руку. — Давай, вставай, пошли.

 Он нехотя поднялся и направился к берегу, не глядя на неё.

 В компании было шумно, никто не слышал их разговора, и даже если кто-то и обратил внимание на то, что эти двое куда-то пошли, наверняка подумал, что они просто решили уединиться.

 Глеб дошёл до края насыпи, потом быстро спустился вниз, не оглядываясь на Эм. Даже не подумал подать ей руку, когда она спускалась за ним следом. Пляж был пустынным, с моря дул прохладный ветер. Эм стучала зубами то ли от холода, то ли от нервного озноба.

 — Ну, стой уже, Глеб! — возмущённо воскликнула она — Долго я буду за тобой гоняться?!

 Он остановился, ни слова не говоря, глядя куда-то в сторону и демонстративно изображая равнодушие.

 — Вот что ты такое вытворяешь? — сказала она, с трудом переводя дыхание. — Фух. Ерунду какую-то себе навыдумывал! Я этого парня сегодня утром уже видела, когда он свою палатку ставил, и он мне показался немного странным. Я хотела рассмотреть его сущность, поэтому и смотрела на него так внимательно. Он правда какой-то странный. Представляешь, когда я пытаюсь его рассмотреть, мне будто свет от прожектора в глаза бьёт. Ничего невозможно разглядеть из-за этого света, — говорила она, надеясь, что он, наконец, одумается и перестанет вести себя, как идиот, если она просто объяснит ему, как всё было на самом деле.

 Глеб никак не отреагировал на её слова, продолжал смотреть в сторону, прищурив глаза и плотно сжав губы.

 Эм охватила лёгкая паника, но она не желала сдаваться так просто.

 — Глеб, почему ты заставляешь меня оправдываться? Я абсолютно ни в чём не виновата перед тобой! — возмущённо воскликнула она. — Прекрати сейчас же! Слышишь?! Не веди себя, как ревнивый недоумок!

 Он только презрительно хмыкнул.

 У Эм возникло ощущение, что она бьётся лбом об какую-то абсолютно непробиваемую глухую железобетонную стену. Он никогда ещё не был с ней таким — каким-то совсем чужим и холодным. Глеб всегда сам стремился всё прояснить и уладить все недоразумения, которые между ними иногда возникали, она всегда чувствовала его желание сохранять отношения, а тут он вдруг даже обсуждать с ней что-то отказывался. Эм совсем растерялась и не представляла, что с этим делать. Зная, каким он может быть упрямым, если ему что-то втемяшится в голову, она могла предположить любой, даже самый худший исход этой нелепой ситуации.

 — Глеб, пожалуйста, не пугай меня, — взмолилась она. — Ну, зачем мы ссоримся? Ты же знаешь, что никто, кроме тебя, мне не нужен. Я же люблю тебя, глупый.

 Она попыталась обнять его, но он не позволил ей этого сделать, отодвинулся от неё в сторону.

 — Глеб, прекрати так себя вести! Ты что, не понимаешь, что обижаешь меня ни за что, ни про что? — сказала она, с трудом справляясь с голосом. — В конце концов, моё терпение тоже не безгранично. Давай обсудим всё, как разумные люди.

 — Я не хочу ничего обсуждать. Оставь меня в покое, — буркнул он.

 У неё невыносимо жгло в груди от несправедливой обиды. Она резко развернулась и решительно пошла от него прочь быстрым шагом вдоль берега. Он остался стоять на месте. Она прошла метров двадцать, глотая слёзы и не вполне осознавая, что делает. В голове ослепляющей вспышкой внезапно промелькнула мысль, что если она сейчас уйдёт, оставив его здесь одного, он из-за своего тупого упрямства не вернётся в лагерь, они никогда не смогут помириться, и она непременно умрёт от тоски. Эта пугающая мысль показалась ей настолько правдоподобной, что у неё в глазах потемнело от отчаянья. Она бегом бросилась обратно, подлетела к нему, дёрнула его за руку и крикнула ему в лицо, захлёбываясь слезами:

 — Глеб, что ты делаешь?! Ты же всё разрушишь! Ты всё разрушишь!

 Он испуганно на неё взглянул, резко потянул её к себе, сжал в объятьях так крепко, что ей стало больно.

 — Эм, не надо. Я не хотел. Я просто слишком сильно тебя люблю, — горячо говорил он, сбиваясь с дыхания. — Слишком сильно. Я так боюсь потерять тебя. Ты не представляешь, как я боюсь, что кто-нибудь отнимет тебя у меня. Я же этого не вынесу, Эм.

 Она чувствовала, как его потряхивает. Никогда ещё она не видела его в таком состоянии. С ней самой и вовсе случилась истерика.

 — Ты боишься потерять меня, и поэтому отталкиваешь меня и делаешь мне больно?! — рыдала она. — Как ты смеешь сомневаться во мне?! Как ты смеешь?! Ты всё испортишь!

 — Ну, всё, Эм. Всё. Всё, — уговаривал он, судорожно прижимая её к себе и целуя, куда придётся. — Успокойся, родная. Всё хорошо. У нас всё будет хорошо, я клянусь тебе. Слышишь? Я клянусь.

 Она потихоньку успокоилась. Прижалась к нему и притихла, пошмыгивая носом и прислушиваясь к стуку его сердца. Ей казалось, что оно бьётся в том же ритме, что и её собственное, и от этого становилось всё спокойнее на душе. Он молча её обнимал и осторожно гладил по голове. Они стояли так, пока слёзы на её щеках окончательно не просохли, потом она высвободилась из его объятий и взглянула на него. Вид у него был виноватый и совершенно несчастный. Эм невольно испытала злорадное торжество. Он несправедливо её обидел и довёл до белого каления, так пусть же теперь заплатит за это. Она отошла в сторону опустилась на песок, обхватила колени руками и уставилась куда-то в морскую даль, слушая шум моря. Он какое-то время стоял на месте без движения, потом подошёл к ней, уселся рядом, осторожно обнял обеими руками, уткнулся носом в её плечо и виновато пробубнил:

 — Прости.

 Её мстительное настроение мигом улетучилось, и она сразу же всё ему простила, но решила не пускать ситуацию на самотёк. Немного помолчала, потом сказала обиженным и чуть-чуть гнусавым из-за пролитых слёз голосом:

 — Глеб, почему ты мне не доверяешь? Ну, назови хоть одну причину, по которой я с тобой, если я не люблю тебя? Что ещё меня может рядом с тобой держать? Что?

 — Эм, не надо. Я всё понимаю, — расстроено пробормотал он ей в плечо.

 — Тогда почему ты так себя со мной ведёшь?

 Он не ответил.

 — Ты что-то там сам себе напридумывал и даже выслушать меня не захотел. Получается, моё к тебе отношение ничего не стоит, и обо мне ты тоже не самого лучшего мнения. Тебе опять что-нибудь привидится, или кто-нибудь наплетёт тебе что-нибудь про меня, и ты с готовностью поверишь во что угодно, и кому угодно, только не мне, — упрекала она его, отводя душу и компенсируя себе моральный ущерб. — Выходит, как бы я ни любила тебя, сколько бы души ни вкладывала в наши отношения, они могут рухнуть в любой момент из-за твоих заскоков. Ну что ты молчишь? — дёрнула она плечом, заставляя ревнивца поднять голову и держать ответ за свои прегрешения, глядя ей в глаза.

 — Эм, я не знаю, почему повёл себя, как кретин, — горестно вздохнул он. — Умом понимал, что всё это бред, но ничего не мог с собой поделать… Ты слишком красивая… Всегда найдутся желающие отнять тебя у меня… Меня это убивает.

 — Хочешь сказать, ты предпочёл бы, чтоб я была дурнушкой? — поинтересовалась она немного насмешливо.

 — Если хочешь знать, то да, мне иногда этого хочется, — совершенно серьёзно ответил он. — Все зарятся на тебя, потому что ты красивая, а я люблю тебя вовсе не за это.

 — Я думаю, что ты любишь меня и за это тоже, — улыбнулась она. — Значит, ты считаешь, что моя внешность — это серьёзный повод, чтоб сходить с ума от ревности, и что, будь я страшненькой, ты был бы уверен, что я никуда от тебя не денусь? — хмыкнула она. — Может, мне тогда сходить к пластическому хирургу и сделать себе безобразный шрам через всё лицо, чтоб твоя душенька была спокойна?

 — Не надо, ты мне и такая нравишься, — отшутился он. 

 — Какой же ты смешной, Глеб. Если ты считаешь, что меня есть за что любить помимо моей внешности, почему ты думаешь, что только ты один способен во мне это разглядеть, и что будь я не слишком красивой, не нашлось бы желающих меня у тебя отнять? — продолжала она его вразумлять. — Уж поверь мне, если девушка, красивая, или не очень, способна заинтересовать одного мужчину, она с таким же успехом может заинтересовать и другого, и ничто не помешает ей наставить своему парню рога, если она этого захочет. Дело вовсе не в том, нужна я ещё кому-то, кроме тебя, или нет, а в том, насколько ты сам мне нужен… Между прочим, к твоему сведению, далеко не всегда женщина уходит от мужчины только в том случае, когда находит себе альтернативу. Она ведь может и просто уйти от него в свободное плаванье, если он достанет её своими заскоками. Понимаешь ты это? — сказала она, пихнув его в плечо. — Я люблю тебя, Глеб. Тебя одного. Никто другой мне не нужен. У тебя нет никакого повода для беспокойства, и он вряд ли появится, если только ты сам не станешь меня отталкивать своим недоверием.

 Он молча смотрел на неё какое-то время, потом выдал сдавленно, будто кто-то держал его в этот момент за горло:

 — Знаешь, ты у меня… потрясающая…

 — Ну, так цени это, балда, и не трепи мне нервы! — заявила она, хлопнув его по лбу ладонью.

 Они оба рассмеялись.

 — Господи, Глеб, какие же мы с тобой придурки. Устроили друг другу стресс на пустом месте, — хмыкнула она.

 — Это я устроил, — виновато отозвался он. — Извини.

 — Да я тоже хороша, распсиховалась, истерику закатила, — сказала Эм ироничным тоном. — Надо было просто послать тебя, с твоими закидонами, куда подальше, и не париться.

 Она помолчала немного, потом сказала уже серьёзно:

 — На самом деле, ты меня напугал… Скажи, если б я психанула и ушла, что бы ты дальше делал? Только честно.

 — Перебесился бы и пришёл бы извиняться, — пожал плечами Глеб. — Я же слышал, что ты мне говорила про того парня, да и без этого знал, что всё это бред. Просто, дурь какая-то из меня пёрла, ничего не мог с собой поделать. Меня всегда на части рвёт, когда я вижу, что кто-то на тебя пялится, но я обычно как-то умудрялся сдерживаться и молча это переваривать, а тут ты сама на этого парня так пристально смотрела, у меня совсем крышу снесло…

 — Ты был таким… чужим. Это было так жутко. Мне показалось, что ты вообще больше не захочешь со мной говорить, — сказала она, глядя ему в глаза.

 — Да ты что, Эм! Я не смог бы долго продержаться, даже если б захотел, — заверил он её. — Я не могу с тобой ссориться. Если между нами что-то не так, я с ума схожу от беспокойства и от душевной боли. Это просто пытка какая-то. Это невозможно долго терпеть.

 — Аналогично, — усмехнулась Эм.

 Он потянул её к себе. Она опомнилась, только когда почувствовала кожей прохладный песок.

 — Глеб, погоди, — хохотнула она, прервав поцелуй. — Давай лучше в палатке помиримся. Мне не улыбается всю ночь потом песок из волос вытряхивать.