Брендон позволил слугам разоружить его и снять доспехи, и ополоснув руки в тазу с водой, направился прямиком к столу, где его уже ждала доверху наполненная чарка с вином. В шатре сразу стало многолюдно. Неизвестно откуда появившиеся девицы приносили подносы с едой, не забывая одарить многообещающими улыбками каждого из мужчин. Поймав одну красавицу, Саффолк рывком усадил ее к себе на колени, и прокинув в себя порцию вина, звучно поцеловал в губы, потом так же решительно спихнул девицу, хлопнув по ягодицам. Потом Чарльз пустился в долгие и красочные описания событий, произошедших во время встречи с лидерами заговорщиков, яростно жестикулируя и прерываясь только для того, чтобы промочить горло. Мельбурн напряженно слушал герцога, но он упорно не упоминал о судьбе письма, и реакции Томаса Перси. Ожидание было мучительным, и он становился все мрачнее, не смел прервать Брендона.

— Значит, это конец? — спросил Клиффорд, когда Чарльз, наконец, полностью растратил дар красноречия и успокоился, или изрядно охмелел. — Восстание подавлено?

— Ну, не совсем. Скорее, мы выиграли время. Бунтовщики разошлись по домам. И будут терпеливо ждать созыва совета в Йорке. А мы тем временем выработаем новую стратегию. Нужно все обсудить с Его Величеством. Аск очень хочет верить королю. Мы сыграем на его слепом доверии. Генрих сумеет успокоить Роберта. А без него восстание развалится.

— А другие лидеры? — Ричард, наконец, задал вопрос, который волновал его больше всего.

Герцог Саффолк серьезно и задумчиво посмотрел в лицо Мельбурна.

— Норфолк обещал амнистию всем, если они послушают здравого смысла и прекратят воинственные действия.

— Ты знаешь, о чем я спрашиваю, Чарльз. — сдержанно произнес Ричард, настойчиво сверля собеседника требовательным взглядом.

— Как не знать. — мрачно усмехнулся Брендон. Подняв голову, он обвел взглядом присутствующих. — Господа, оставьте нас. — приказал Саффолк.

Кто в недоумении, а кто в откровенном возмущении, мужчины начали медленно подниматься со своих мест и покидать временное строение. И все это время Ричард Мельбурн не сводил глаз с непроницаемого лица Чарльза Брендона. Когда они остались одни, Саффолк достал из нагрудного кармана пожелтевший, местами запачканный бумажный сверток и бросил на сторону стола, расположенной ближе к графу Мельбурну. Он посмотрел на знакомые до боли страницы, изумленно посмотрел в глаза герцога.

— Я не понимаю… — проговорил он. — Перси не поверил?

— Отчего же? — усмехнулся Чарльз. — Он точно знает, что его дочь жива.

— Тогда… — Ричард сдвинул брови. Он был совершенно сбит с толку. — Почему он вернул письмо?

— Потому что я ему его не отдал. — герцог хлебнул вина, и вытер рот рукавом. — Не смотри так на меня. Я сам был в шоке. Твоя пленница опередила тебя. Она сбежала из Мельбурна. И сейчас благоденствует под крылом своего любящего папаши. Я сам ее видел, своими глазами. И надо сказать, я полностью понимаю тебя, мой мальчик. Такая женщина может тронуть сердце даже железного человека.

— Этого не может быть. — категорично заявил Ричард, тряхнув головой. Но в голосе его уже прозвучали нотки сомнения.

— Может, Ричард, может. — вздохнул Брендон, сочувственно глядя на ошарашенного молодого человека. — Девчонка утерла тебе нос и умудрилась сбежать. Видимо зов крови и преданность отцу оказались сильнее чувств к тебе. Что там у вас? Злость, ненависть или любовь? Да, и неважно. Мне все равно. Элизабет Невилл соединилась с Томасом Перси. Уж не знаю, как ей это удалось. Скажи, как так получилось, что хрупкая девушка смогла обхитрить охрану и покинуть замок? Или, может быть, она всех убила? — иронично спросил Саффолк. — Кто стережет стены твоего замка, Мельбурн? Дети? Или старики?

— Ты уверен, что видел на самом деле Элизабет Невилл, а не какую-то другу девушку? — тихим безжизненным голосом спросил Ричард. Глаза его были пустыми и черными, как ночное дождливое небо.

— А зачем Томасу Перси врать мне, если он не знает всю правду? И откуда он может знать? Кто мог сказать ему о наших планах, кроме самой Элизабет?

— Я не знаю. — отрешенно проговорил Мельбурн.

— Это еще не все, Ричард.

Саффолк встал, и обошел стол. Он приблизился к графу и посмотрев в потрясенное лицо, положил руку на напряженное плечо молодого человека.

— Моему шпиону удалось выведать некоторые подробности у приближенных Элизабет и ее отца. Она покинула Мельбурн не одна. В дороге ее сопровождал Алекс Флетчер и его сестра. Сиди, Ричард. Не дергайся. Теперь уже поздно. — он властно удержал графа, пытающего вскочить на ноги. И после нескольких попыток, Ричард обессилено затих, и только тогда Брендон продолжил.

— Чем бы не руководствовалась эта отважная сумасбродка, но ее расчет оказался верным. Флетчер, как никто другой знает тайные тропы и отлично ориентируется на местности. Он один знал направление, в котором стоит двигаться, и короткие безопасные пути. Поэтому ему удалось нас обогнать. Он доставил Элизабет отцу целой и невредимой, но вот свою сестру Беатрис не смог уберечь. Девушку похитили разбойники. Пару дней назад Перси выслал целый отряд на ее поиски, как я понимаю, по просьбе дочери или ее супруга. — Чарльз Брендон тяжело вздохнул. — Я понимаю, Ричард, очень хорошо понимаю, как сложно тебе слушать все, что я говорю. Девушка дорога тебе, и это видно не вооруженным взглядом, но ты должен четко понимать, что в сложившихся обстоятельствах, у тебя нет возможности, я бы даже сказал, ты не имеешь права на ответные действия. Сейчас вы, граф Мельбурн, на службе короля. Так что, если в твоей голове уже высветился какой-либо план мести, то сразу забудь о нем. С этого момента ты под моим личным наблюдением. Никаких глупостей и спонтанных действий. Элизабет Невилл останется под опекой своего отца. Насчет Алекса Флетчера у меня особое распоряжение. Его Величество больше, чем ты заинтересован в его устранении. Так что судьба Ридсдейла — моя проблема. Не твоя.

— Чарльз, ты не можешь так со мной поступить! — возмущенно воскликнул Ричард. — Я столько сил потратил на его поимку, он перевернул мою жизнь, превратив в алчущее мести чудовище, я не могу отступить! Не могу остаться в стороне, пока Флетчер спокойно прохлаждается в Канисборо, окруженный высокими стенами и многочисленной охраной.

— Мельбурн. — грозно повысив голос, мрачно взглянул на подданного герцог Саффолк. — Не заставляй меня принимать меры. Флетчер не долго будет прохлаждаться, в этом я могу тебе поклясться. И, если ты настаиваешь, я принесу тебе его голову.

Взгляды воинственно настроенных мужчин встретились в напряженном поединке.

— Ты заслужил свою месть, Мельбурн. — наконец, сказал герцог. — Я напомню барону Ридсдейлу в его последнюю секунду жизни твое имя, он покинет этот мир с ним на устах. Я обещаю, Ричард. Ублюдок пожалеет обо всем, что сделал с твоей семьей.

Граф Мельбурн медленно прошел к деревянной скамье в углу шатра. Он стоял спиной к Саффолку, погруженный в тревожные размышления. Ричард едва ли осознавал всю масштабность случившегося. Все, все, что он так долго создавал, к чему стремился, рухнуло в одночасье. Он не может убить своего врага, потому что женщина, которой он доверился, покинула его вместе с тем, кого должна была ненавидеть всей душой. Она знала, какую боль причинит Ричарду своим бегством, и все же сделала это. Освободила Алекса Флетчера… И ушла вместе с ним.

Ричард сжал руку в кулак и в ярости ударил им по скамье. Маленький кусочек счастья, дымка обманчивого умиротворения и гармонии, тепло, осторожно и медленно проникающее в сердце, боль, стирающая границы и освобождение от нее. Было ли это? Явь ли, сон ли разыгравшегося воображения? Кровавый туман застелил глаза, но лишь на мгновение, чтобы в следующую минуту очистить разум, и увидеть мир таким, как он есть. Понять все то, что было скрыто от понимания суетностью бытия и играми вышестоящих управленцев. Боже! Если Ричард Мельбурн предполагал, что знаком с болью, то сильно ошибался. Дикое всепоглощающее чувство укрыло его, растворилось в нем, но не ослепило, не наполнило гневом или яростью. Настоящая боль очищает картинку реальности от примесей и недомолвок. Словно смерть, перед лицом которой нет смысла лукавить. Животрепещущая боль резала его сердце и внутренности на куски, но вместе с тем освобождала…. Ни оправданий, ни чувства вины, ни призрачной гонки за кровной местью. Ничего подобного. Свет и полнота мироощущений. И цель, и правда! Единственная правда, ради которой и стоит жить. Не задохнуться, не сойти с ума, и не залить кровью и так нечистые руки.

— Ты скажешь что-нибудь? — осторожно спросил Саффолк, слегка обескураженный молчанием Ричарда.

— У меня два вопроса, ваша светлость. — холодно и сдержанно отозвался Мельбурн. — Первый. Меня интересует причина, по которой Его Величество преследует Флетчера. Второй — что ждет Элизабет Невилл, если король отменит амнистию заговорщиков. — мужчина повернулся и посмотрел в лицо близкого друга короля.

— Я не могу ответить на первый вопрос, потому что он находится в области государственного неразглашения. Я в праве сказать только то, что барон Ридсдейл совершил предательский поступок по отношению к короне. А что касается леди Элизабет…. Тут все сложно, Ричард. — герцог поднял на Мельбурна тяжелый взгляд темных глаз. — Она в стане бунтовщиков по своей воле.

— ей нет дела до политики, она защищает отца!

— Отец Элизабет Невилл — предатель! — рявкнул Саффолк. — Не буду лукавить, Мельбурн. Их всех ждет виселица. Не сегодня и не завтра, но мы оба знаем, что Генрих Тюдор не из тех, кто прощает ошибки.

— У меня все еще есть ее письмо. Да, оно не пригодилось в целях влияния на Томаса Перси, так как Лиз умудрилась нас всех обскакать. И я готов использовать его для защиты Элизабет. Я могу попросить личной аудиенции у Его Величества. Или это можешь сделать ты. Ничего не придется придумывать, кроме того, что уже написано.

— В письме сказано, что в Мельбурне леди Элизабет находилась добровольно и под твоим покровительством, в поисках защиты от угрозы со стороны ее мужа. — сухо напомнил Саффолк. Глаза Чарльза смотрели на молодого графа с нескрываемым удивлением. — Как ты объяснишь ее побег?

— Очень просто. — Ричард передернул плечами, и снова сел напротив боевого товарища. — Во время моего отсутствия, Флетчер и его сестра тайно сговорились и похитили Элизабет, причем с той же целью, что и мы — использовать, как средство влияния на Томаса Перси. Но им нужна была его защита в стенах Канисборо. Вполне реальная легенда, Чарльз.

— Реальная… — задумчиво согласился Саффолк. — Но мы не будем спешить. Еще неизвестно, что преподнесет нам завтрашний день. Вернемся в Лондон. выслушаем решение Генриха, и потом поговорим о судьбе Элизабет Невилл. В любом случае, Ричард, если ты собираешься исполнить свой план, тебе необходимо заручиться не только моей поддержкой. Очень важно, чтобы Ральф Невилл признал Элизабет своей племянницей и выказал желание помочь ей в восстановлении доброго имени, ну, и финансовая поддержка ей понадобиться. Жена Камберленда ее тетка? Значит, попробуй убедить Клиффорда в том, что он просто обязан помочь попавшей в беду родственнице. Со столь богатыми и влиятельными покровителями у Элизабет Невилл появиться шанс на спасение. Я не останусь в стороне, и тоже переговорю со всеми вышеназванными лицами. И не только ради тебя, Ричард. Луиза искренне озабочена судьбой своей подруги. И мне кажется, что Элизабет Невилл в самом деле является всего лишь жертвой мужских распрей. У нее достаточно силы и храбрости, чтобы сражаться за свою свободу и честь, я просто не могу не восхищаться этой маленькой женщиной, и не дать ей шанс на жизнь, которую она заслужила.

— Это то, что я хотел услышать, ваша светлость. — склонив голову, сдержанно произнес Мельбурн. Герцог смотрел на юного друга с нескрываемым подозрением.

— Ты же не сделаешь ничего такого, что могло бы навредить леди Элизабет? Я имею ввиду не настоящий момент, а недалекое будущее, если оно у нее, конечно, будет. — спросил Чарльз Брендон, пристально глядя в синие глаза Ричарда.

Глава 16

Два долгих месяца Элизабет провела в замке Канисборо в Донкастере. Не смотря на непогоду, и временные неудобства холодных продуваемых ветрами комнат замка, она чувствовала себя совершенно спокойной и защищенной. Рядом с отцом, девушка медленно оживала, снова превращалась в ту беспечную девушку, которой была когда-то. Томас Перси окружил свою дочь отеческой любовью и заботой, потакая всем ее маленьким и скромным прихотям. Почти все время они проводили вдвоем, не заботясь о том, что с каждым днем стены их убежища редеют. Все больше людей доверившись обещанию герцога Норфолка об амнистии и скором сборе парламента, покидали замок, возвращаясь к оставленным семьям и запущенному хозяйству. Очень сильно повлияло на решение повстанцев недавнее событие. Роберту Аску пришло личное приглашение от Генриха Тюдора на празднование Рождества в королевской резиденции в Гринвиче. И это было расценено, как прямое доказательство прощения и милости Его Величества. К тому же стало известно, что на рождественские праздники ко двору вернется принцесса Мария, которая до этого момента находилась во временной ссылке, так как отказывалась признать брак своей матери и короля недействительным. Тяжелая болезни Екатерины Арагонской заставила дочь пересмотреть свои принципы и планы на будущее. А для пилигримов доброй воли возвращение единственной законной наследницы под крыло царственного отца послужило очередным сигналом о приближающемся выполнении обещаний короля. Повстанцы благосклонно приняли казнь Анны Болейн, которую не любили из-за ее открытых еретических взглядов и распутства, и даже примирились со скоропалительной свадьбой Генриха на фрейлине казненной королевы — Джейн Сеймур, так как угасающая и вышедшая из детородного возраста Екатерина Арагонская не могла больше выполнять роль первой и законной жены. Король был еще достаточно молод, чтоб заиметь наследников — в этом был его долг перед страной и самим собой. Никто и не думал осуждать его стремления к отцовству.