Его чувственные губы непроизвольно растянулись в улыбке. А затем он вспомнил слова, сказанные ею при расставании.

— Хлоя! — еще раз позвал он.

Где же прячется этот чертенок?

Наверху над перилами лестницы мелькнула копна рыжих волос.

— Джон? — послышался хорошо знакомый мелодичный голос. Никто не произносил его имя так, как Хлоя. Несмотря на проведенные в Англии годы, она по-прежнему немного смягчала звук «дж» на французский манер. Сердце замерло у него в груди. Только теперь он понял, как сильно скучал по ней.

— Джон! — Хлоя бросилась вниз по лестнице, едва касаясь ногами ковровой дорожки.

«Она изменилась», — промелькнуло у него в голове, когда он стремительно бежал вверх по ступенькам. Они встретились на площадке. Девушка доверчиво упала в его объятия, едва не сбив с ног.

Джон засмеялся, откинув голову.

«Не так уж сильно она изменилась! Слава Богу».

— Джон! Джон! — Хлоя обвила руками шею молодого человека и стала покрывать его лицо быстрыми поцелуями. Джон называл их «французскими цыплячьими клевками». Она всегда так делала после разлуки, и это всегда смешило его.

И на этот раз тоже. Поначалу.

Крепко обняв девушку, Джон приподнял ее и внезапно умолк. Как только он ладонями обхватил ягодицы Хлои, его лоб прорезала складка. Ягодицы полнее, чем он их помнил, и более… оформившиеся.

Он уклонился от ее поцелуев.

— Что там у тебя надето?

Он сжал руками ее ягодицы и еще плотнее притянул девушку к себе.

Хлоя медленно подняла на него свои огромные фиалковые глаза.

— Ничего, — хрипловато прошептала она.

Зеленые глаза Джона широко раскрылись. Он заморгал, а затем выронил ее, как обжегшую пальцы спичку. Он смотрел на нее так, словно она превратилась в каменную статую. С его губ слетело невнятное восклицание.

«О Боже! — со страхом подумала Хлоя. — Возможно, это и есть критический момент. Чтобы мой план сработал, Джон должен перестать видеть во мне ребенка, он должен воспринимать меня как взрослую женщину!»

Риск, конечно, существовал, но она шла на него сознательно, чтобы иметь возможность двигаться дальше. В противном случае ее долгое путешествие в колонии оказалось бы бессмысленным.

Зная, что Джон наблюдает за ней из-под своих густых черных ресниц, Хлоя расправила плечи, уперлась ладонями в округлившиеся бедра и склонила голову набок. Она умышленно приняла такую позу, чтобы продемонстрировать свою расцветшую фигуру.

«Начнем, пожалуй». Она никогда не испытывала недостатка в решительности.

Тем временем Джон разглядывал Хлою. Малышка сильно изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Откуда взялась такая… рельефная фигура? Полные груди, осиная талия, пышные бедра. От глаз, раньше казавшихся слишком большими на ее худом личике, теперь нельзя было оторвать взгляда. А волосы…

Куда подевался их морковный цвет?

Вместо привычной оранжевой копны перед ним сияли самые красивые рыжие волосы, какие он когда-либо видел. Хлоя была великолепна. Не такая, как раньше. Невероятно красивая.

Богатый опыт подсказывал Джону, что не только внешность девушки вызовет бурю в лондонском обществе.

В ней чувствовался огонь, который не укроется от любого повесы-аристократа.

Пройдет совсем немного времени, и этот дом подвергнется настоящей осаде. Вдобавок ко всему Хлоя — богатая наследница…

«А вот это уже проблема».

И он знал, для кого.

Джон уже заранее распланировал весь летний сезон, и на это у него не оставалось времени. Он нахмурился.

— Что ты с собой сделала?

Хлоя поджала губы. Она рассчитывала совсем па другую реакцию.

— Что ты имеешь в виду, Джон? И что это за хмурое медвежье выражение лица?

Медвежье? Хлоя всегда придумывала для него необычные эпитеты. Он не думал, что она сознательно искала в нем сходство с животными, когда сердилась на него. Ему всегда казались очаровательными эти ее попытки, и он с удовольствием поддразнивал девушку.

Его губы растянулись в улыбке.

Но всего лишь на мгновение.

— Я стала взрослой, Джон, если ты этого еще не заметил! — Ее фиалковые глаза метали молнии.

Точно. В них бушевал ослепительный огонь.

— О, я заметил, — протянул он, непроизвольно улыбаясь.

Хлоя неправильно истолковала его слова, и лицо ее осветилось довольной улыбкой.

— Вопрос лишь в том, какими неприятностями мне это грозит. — Джон погладил себя по подбородку знакомым Хлое надменным жестом. Улыбка на ее лице погасла, и тонкие брови сдвинулись.

«Вот, значит, что задумал этот мерзавец. Собирается играть в привычную игру: „Я отвечаю за все, что ты делаешь“. Ошибаетесь, виконт».

Непонятно почему Джон всегда считал себя ответственным за нее. Это было загадкой для всех, включая Хлою. Подобные чувства были так несвойственны ему. Но загадка или нет — Хлоя не упустила возможности использовать в своих целях эту его необъяснимую причуду.

— А ты-то здесь при чем? — спросила она, сознавая, что ее слова больно заденут его.

Джон недоверчиво рассматривал ее, слегка прищурив свои зеленые глаза.

— Надеюсь, в следующий раз ты не собираешься впутывать меня в свою очередную авантюру? Зная тебя, можно смело предположить, что до нее осталось не больше часа с четвертью.

Хлоя сглотнула. Она как раз размышляла над тем, как расставить ловушку для Джона. Просто невероятно, до чего хорошо он ее знал.

— В чем дело, крольчонок? Язычок проглотила? — принялся поддразнивать он.

Услышав это глупое прозвище — одно из многих, — Хлоя надула свои прелестные губки. У Джона была привычка называть ее именами разных маленьких зверюшек. Она никогда не понимала почему.

— Перестань называть меня крольчонком. Все уже в прошлом, Джон! Я теперь взрослая женщина.

Джон поднял глаза к потолку, а затем снова насмешливо взглянул на девушку.

— Неужели?

Она кивнула, и на губах ее заиграла загадочная полуулыбка.

Джону не хотелось верить в то, что промелькнуло у него в голове. Он наклонился, так что их лица оказались на одном уровне.

— Скажи, чем ты занималась в колониях и что вызвало такие перемены? — Насмешливые нотки в голосе не могли заслонить тревожно-угрожающий блеск его глаз.

Хлоя никогда раньше не видела его таким.

Она шагнула назад и, оступившись, чуть не упала с лестницы. Сильная рука Джона подхватила ее. Он притянул к себе девушку, продолжая поддерживать ее под локоть.

— Я жду.

Хлоя вскинула голову и высвободилась.

— Не будь приставалой! Это не твое дело — чем я занималась!

«Приставала» остался незамеченным, поскольку ее отказ отвечать сам по себе о многом сказал ему. Его изумрудные глаза пристально вглядывались в лицо девушки. Молчание, казалось, будет длиться вечно.

«Отлично, пусть предполагает самое плохое!»

Это была неожиданная удача, которая как нельзя лучше вписывалась в ее план. Хлоя убеждала себя, что блеснувшая в его глазах влага — просто игра света. Вряд ли его чувства хоть как-то задеты.

«Чепуха!»

Ласково улыбаясь, Хлоя привстала на цыпочки и потрепала его по щеке. Она ощутила свежий запах его волос, всегда вызывавший в ее памяти аромат, доносящийся с поля цветущего клевера.

— У меня был прекрасный пример для подражания, — поддела она его самым нежнейшим тоном.

Вопреки ее ожиданиям Джон вздрогнул от этих слов, крепко сжал ее запястье и притянул девушку к себе. На этот раз она была уверена, что в его глазах отразились настоящие чувства.

— Что ты имеешь в виду? — прошипел он. Она вскинула голову и приблизила губы к его подбородку, так что он ощутил ее теплое дыхание.

— Даже в Чарлстоне я слышала о твоих любовных похождениях, Джон.

Ее слова удивили его. На мгновение он смутился.

— Ну и что?

Его длинные ресницы затрепетали; их черный цвет странно контрастировал с обрамлявшими лицо золотистыми волосами. Затем он поднял глаза, встретившись с вопросительным взглядом девушки.

— Уверен, что мое поведение никогда не шокировало тебя, котенок. — В его низком голосе зазвучали мурлыкающие интонации.

Хлоя вспыхнула. Впервые в жизни Джон так откровенно флиртовал с ней. Она подумала, что он, вероятно, даже не сознает этого.

Она и не предполагала, насколько… насколько притягательным он может быть. Нет, конечно, предполагала. Но кто мог знать, что действительность превзойдет даже самые смелые фантазии? У Хлои перехватило дыхание.

Она решила зайти с другой стороны.

— Твои любовницы, — проговорила она тихим проникновенным голосом, — наверное, доставляют тебе огромное наслаждение? Не так ли?

Он молча смотрел на нее с каменным выражением лица. На щеках его играли желваки. В это мгновение Хлоя поняла, что узнала о нем кое-что важное. То, что он тщательно скрывал.

— Зачем тебе все эти женщины, Джон? — став серьезной, спросила она.

Этот вопрос был ошибкой. Она поняла это, не успели еще последние слова слететь с ее губ.

Джон отстранился и спустился на одну ступеньку. Теперь их разделяло не только пространство.

Скрестив руки на груди, он прислонился к стене. На лице его появилась надменная, порочная и оскорбительная улыбка.

— Мне это нравится, Хлоя.

Она не сомневалась: Джон — распутник. Возможно, она слишком много от него ожидала. Всем известно, что он чрезвычайно любвеобилен.

— Иначе зачем мне это нужно?

«Действительно, зачем?»

Этот вопрос не один год мучил ее. Хлоя почувствовала, что на этот раз увлажнились ее глаза. Его притворно беспечное признание своего распутства глубоко огорчило ее. Если бы она не знала его так хорошо, то вполне могла бы поверить, что это правда.

Однако Хлоя понимала, что все не так просто.

С решительностью, неожиданной для себя самой, она спокойно сказала:

— Да, именно об этом я и говорю. Надеюсь, мне тоже понравится.

Хлоя улыбнулась, став действительно похожей на кошечку.

Самодовольное выражение сошло с лица Джона.

— Что?

— Я хочу сказать, мой милый развратник, что я намерена стать в точности, как… ты.

Она подхватила юбки и скользнула мимо него вниз по ступенькам. Джон застыл, приоткрыв от удивления рот.

Он еще не успел прийти в себя, когда она остановилась и бросила через плечо:

— С мужчинами, конечно.

Продолжая спускаться по ступеням, она принялась считать про себя: «Одна, две, три…»

— Что ты намерена?

Не обращая внимания на его возглас, она направилась в центральный холл. Ее фиалковые глаза сияли, а лицо освещала озорная улыбка.

— Что это за шум? — послышался голос бабушки Хлои, графини де Фонболар, появившейся из своей гостиной.

Джон не очень удивился, увидев рядом с ней своего дядю, Мориса Шевано, маркиза Котингэма. Вот уже двадцать лет этот человек был рабски предан графине и даже покинул свое французское поместье, чтобы последовать за ней в Англию, когда она стала официальной опекуншей Хлои.

Отец Хлои был англичанином, как и Джон. В своем завещании он поставил условие, что его дочь должна воспитываться на английской земле. На его родной английской земле, если быть точным. Поэтому графиня, любившая внучку гораздо больше, чем родовое поместье, покинула Францию. Правда, она так и не простила «этого англичанина», отца Хлои, и не позволяла никому забывать о принесенной ею жертве. В отместку, приехав с шестилетней Хлоей в дом ее отца, она дала замку эпохи короля Георга французское название — Chacun a Son Gout[1].

Новое название поместья, отражавшее жизненную позицию графини, скоро превратилось в более простое — «Приют изящества».

Графиня была яркой, интересной женщиной, по-прежнему пользующейся успехом у мужчин ее круга. В молодости амурные приключения вдовы не уступали теперешним похождениям Джона.

Даже сейчас эта своевольная женщина необыкновенной красоты все еще вызывала восхищение. Недаром маркиз уже три десятка лет был преданно влюблен в нее. Ходили слухи, что он каждую неделю делал ей предложение. По пятницам. Во время чая.

Маркиз Котингэм, единственный родственник Джона, был также и французским маркизом и предпочитал именно этот титул. В жилах самого Джона не было ни капли французской крови, хотя среди его предков можно было найти скандинавов, кельтов и саксов.

Морис Шевано приходился сводным братом матери Джона и унаследовал свой английский титул именно от этой ветви семьи. Джон тоже был его единственным родственником, иными словами, наследником.

Не очень-то приятно иметь такого наследника, как Джон, — с галльским темпераментом и со всеми недостатками юности. В общем-то Джон был обычным прожигателем жизни, не претендовавшим на большее.

Тем не менее дядя — мягкосердечный человек — питал слабость к молодому аристократу. Даже несмотря на то что отчаялся дождаться от него наследника, продолжателя рода.

Маркиз с радостью принял бы и незаконнорожденного, но Джон в этом вопросе был чрезвычайно осторожен. И вероятно, очень опытен. Во всяком случае, до сих пор к дверям его сиятельства еще не подкинули ни одного внебрачного ребенка лорда Секстона.