Дэйра Джой - Сегодня или никогда

Маркиз покачал головой и принялся бормотать вполголоса по-французски.

— Современная молодежь ничего не умеет! И о чем только думал ваш отец! Неспособны заставить англичанина приревновать к вам свою жену!

Семь голов склонились еще ниже.

— Может, заманить ее в лабиринт? — предложил Жан-Клод.

— Да! А потом мы снимем рубашки, как будто…

— Боже мой! Все вместе? Он вытащит пистолет и тут же перестреляет вас!

Синдреаки смертельно побледнели и одновременно сглотнули.

Морис с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Шаловливым щенкам вот-вот прищемят хвосты, а они даже не догадываются об этом.

Он печально покачал головой:

— Нет-нет, теперь я вижу, что это не сработает. Лучше нам отказаться от своего плана.

Братья резко выпрямились на стульях.

— Но мы полны желания помочь вам!

— Вы были лучшим другом нашего отца.

— Графиня всегда была так добра к нам.

— Мы придумаем способ…

Морис вскинул руки вверх, чтобы остановить поток искренних излияний.

— Я вижу, мои мальчики, что вам еще предстоит много узнать о загадочной сущности любви.

— Мы живем ради любви! — хором воскликнули братья.

— Хорошо. Это хорошо. Француз должен жить ради любви. Тем не менее… кое-какие тонкости вам еще предстоит узнать. Вообще-то этому должен был научить вас отец, но, к несчастью, этого не случилось.

Морис сделал паузу, чтобы дать время юношам осмыслить его слова.

Адриан потер ухо.

— Вы правы. Руководство старшего нам не помешало бы.

Морис кивнул.

— Маркиз, учитывая давние хорошие отношения между нашими семьями… не согласились бы вы взяться за наше обучение?

— Я? — спросил Морис, разыгрывая удивление.

— Да. Вы хорошо разбираетесь в этом предмете, и отец всегда доверял вам.

— Хм… — Морис сделал вид, что обдумывает их предложение. Братья подались вперед, с нетерпением ожидая его ответа; их лица светились надеждой.

— Хорошо, я согласен.

На лицах молодых людей появились одинаковые улыбки.

— На определенных условиях, разумеется, — практично добавил Морис.

— Условиях? Каких условиях, маркиз? — Жан-Поль бросил на него обеспокоенный взгляд.

— Сегодня графиня устраивает пышный прощальный бал в надежде, что гости поймут намек на окончание развлечения и разъедутся. После бала я сам покину этот дом и отправлюсь в свое поместье в Сомерсете.

Адриан был озадачен.

— А графиня знает об этом?

— Еще нет, — с загадочным видом ответил Морис. — Впрочем, это не ваша забота. Если вы хотите, чтобы я стал вашим наставником, то должны слушаться меня, как собственного отца, — на меньшее я не согласен.

Синдреаки встретили это требование молчанием.

— Естественно, вы можете развлекаться на балу в свое удовольствие, но потом сразу же отправитесь со мной в Сомерсет. Там вас обучат манерам, подобающим людям вашего положения.

Его слова не очень-то понравились молодым людям. Они привыкли пользоваться полной свободой. Они выросли с ней.

— Как вы предполагаете найти себе богатую невесту? Что вы ей можете предложить?

Они, похоже, не задумывались об этом.

— Мы… у нас нет поместья. У нас все отобрали, — печально произнес Адриан.

— Я возьму вас под свою опеку — но только на этих условиях.

Морис обещал братьям, что их будет поддерживать имя маркиза Шевано, но только в том случае, если они согласятся полностью отдать себя под его бдительное око.

Синдреаки колебались, не решаясь на такой ответственный шаг.

Морис вытащил из кармана часы и открыл крышку, намекая, что он слишком занят и не намерен долго ждать.

— Вы согласны?

Синдреаки переглянулись.

— Нам придется прекратить все ссоры между собой?

— Да.

Они вздохнули.

— Ваш отец хотел этого, — тихо сказал Морис.

— Очень хорошо, — ответил за всех Адриан. — Мы согласны.

— Я получил слово всех Синдреаков?

— Да, — мрачно кивнули братья, вовсе не уверенные в этом.

— Прекрасно. А теперь вы отправитесь готовиться к балу, и я надеюсь, что сегодня вечером вы будете вести себя прилично.

— Да, маркиз Шевано, — хором ответили Синдреаки.

— Ну, так чего же вы ждете? Марш отсюда! — рявкнул он.

Раздался скрип отодвигаемых стульев — братья разом вскочили и бросились к двери.

Морис улыбался, покачивая головой. Они великолепны, но им нужен наставник. Теперь, что касается графини…

Он принялся напевать свою любимую песенку о мышке, которая проглотила кота.

— Ты выглядишь превосходно, Хлоя.

Бал был в самом разгаре, и все гости, как французы, так и англичане, отдавали должное щедрости Сек-стонов.

Джон и Хлоя кружились по огромному танцевальному залу, выписывая фигуры английского контрданса.

Его чуждая условностей жена решила появиться на балу в изумрудно-зеленом, а не в надоевшем белом, который в то время предпочитали большинство английских дам. Насыщенный тон платья великолепно гармонировал с ее цветом лица и рыжими волосами. Она выглядела восхитительно.

По мнению Джона, Хлоя была воплощением красоты — внешней и внутренней. Он сказал ей об этом, инстинктивно еще крепче прижимая ее к себе, двигаясь в такт музыке по гладкому полу.

— Спасибо, Джон. Ты сегодня тоже очень хорош. Но мне кажется, что ты всегда выглядишь великолепно.

С этим были согласны большинство женщин в зале, которые не отрывали глаз от ее красавца мужа.

Джон был в темно-желтых панталонах, черном жилете, камзоле и черных башмаках. Белая шелковая рубашка подчеркивала эту скромную, но эффектную цветовую гамму. Его длинные золотистые волосы свободно падали на плечи, поблескивая в свете сотен свечей.

Джон заметил, как Хлоя смотрит на него. Будто он был коробочкой с ее любимыми конфетами. Он усмехнулся. В одних случаях его жена не очень хорошо умела прятать свои чувства. В других же…

Не дававшая ему покоя мысль опять всплыла на поверхность. Что она скрывает от него?

Он намерен докопаться до истины. Сегодня же.

— Как мне хочется прямо сейчас увести тебя наверх, — пробормотал он себе под нос.

Хлоя была поражена. Они же хозяева, им никак нельзя уйти.

— Мы не можем, Джон!

— Да? — Он смущенно посмотрел на нее, не осознавая, что произнес последнюю фразу вслух.

Хлоя усмехнулась. Что еще можно ждать от Лорда Страсти? Похоже, это никогда не выходит у него из головы. Или из других мест, думала она, подчиняясь его уверенным движениям.

Восьмиугольный бальный зал «Приюта изящества» достигал восьмидесяти футов в длину и освещен был шестью огромными люстрами. Из-за своих размеров и великолепия он использовался не очень часто. Но сегодня был особый случай.

Джон обреченно обвел взглядом переполненный зал. Пока ни один из гостей не понял намека. Никто не распорядился приготовить себе карету на завтра. Вероятно, они слишком хорошо проводили время в его доме, чтобы уехать так рано.

Джон почувствовал раздражение, и ноздри его дрогнули.

— Как мне избавиться от них, Хлоя?

Она весело рассмеялась, увидев отчаяние на его лице. До недавнего времени живший беззаботной жизнью гуляки, Джон сам множество раз оказывался причиной подобной ситуации.

Хлоя сделала вид, что серьезно задумалась.

— Это нелегкая задача, милорд.

Джон нахмурился.

— Ты обязательно что-нибудь придумаешь, котенок. Ты всегда отличалась умением плести интриги.

Хлоя замерла. Что он хочет этим сказать? Она взглянула на мужа из-под опущенных ресниц. Затем из ее груди вырвался вздох облегчения. Похоже, он не имел в виду ничего конкретного.

— Ну… — Она наморщила нос. — Ты всегда можешь намекнуть на вспышку лихорадки в соседнем поместье.

Джон бросил на нее озабоченный взгляд.

— Это правда?

— Нет, но ты можешь намекнуть. — На ее щеках появились две озорные ямочки.

— Хлоя, ты плутовка. — Его лицо осветилось благодарной улыбкой, и он подмигнул ей. — Я восхищен.

Ответом ему была плутовская усмешка.

— Вот увидите, как быстро они уберутся отсюда, милорд.

Джон ухмыльнулся:

— Думаю, что распространением слухов мне следует заняться после ужина. Слуги с ног сбились, готовя все это, и будет обидно, если их усилия пропадут даром.

— Полностью согласна с вами, милорд. Признаюсь, что я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера — так зачем же портить его? — Хлоя заговорщически улыбнулась ему.

— Вечер не может считаться испорченным, пока я держу тебя в своих объятиях, — обезоруживающе улыбнулся он ей в ответ.

Сердце Хлои учащенно забилось. Несмотря на репутацию неисправимого повесы, виконт Секстон всегда говорил то, что думал. Он никогда не был обычным льстецом. Хлоя всегда считала, что именно это и привлекало к Джону внимание светских женщин. Они привыкли к фальшивым комплиментам, а его прямота и естественность действовали на них неотразимо. Они всегда точно знали, чего он хочет. Плотской любви.

И ничего более.

Поэтому его нежные слова так много значили для Хлои. Ее фиалковые глаза сияли.

— Хорошо сказано, Джон.

— Вы позволите разбить вас? — раздался голос сэра Перси. Улыбаясь, он протягивал руку Хлое.

Джон неохотно уступил ее сэру Сэсилу-Бэзилу.

Когда Хлоя подавала руку франту, она кончиком пальца задела один из его многочисленных перстней.

— Прошу прощения, леди Секстон.

— Это моя вина, Перси. Я… смотрите! Перстень открылся.

Хлоя взяла его руку в свои, чтобы получше рассмотреть занятную вещицу.

Выпуклая резная крышка держалась на хитроумных петлях. Это была необыкновенно искусная работа. Перстень мог использоваться также в качестве печати.

Стоявший рядом с ними Джон наклонился, с любопытством рассматривая украшение.

— Как красиво! — сказала Хлоя. — Что это тут такое? Похоже на какой-то цветок, завернутый в темную ткань.

— Это примула — герб нашего рода.

Джон замер. Примула… Темная ткань… Черная Роза!

Пораженный этим открытием, он поднял голову и наткнулся прямо на пристальный взгляд светло-голубых глаз Перси.

Они молча смотрели друг на друга.

Перси первым отвел взгляд и со щелчком захлопнул перстень.

— Черт побери! — Внимание Джона переключилось на иной предмет. — Здесь этот противный лорд Снелсдон!

Нижняя губа Хлои слегка выпятилась от отвращения.

— Что он тут делает?

— Понятия не имею, — пробормотал Джон, отвлеченный на некоторое время от своего потрясающего открытия.

Лорд Снелсдон подошел к ним. Его сопровождал человек, которого он привел с собой на бал.

— Я не верю своим глазам, — поразилась Хлоя. — Какая наглость! Привести этого человека в мой дом!

Джон не узнал гостя, чего нельзя было сказать о Перси, который весь напрягся.

Лорд Снелсдон поздоровался с хозяевами.

— Добрый вечер, лорд и леди Секстон. Сэр Сэсил-Бэзил. Чудесный бал… Позвольте представить вам моего друга. Это гражданин Малло.

— Я знаю гражданина Малло, — холодно ответила Хлоя.

Джон никогда не видел, чтобы его жена вела себя так грубо. Он не был знаком с этим человеком, но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять реакцию жены. В нем было что-то такое, от чего мороз пробегал по коже. Джон вежливо кивнул ему:

— Лорд Секстон.

— Рад познакомиться, ваше сиятельство, — ответил гость свистящим голосом.

— Провалиться мне на этом месте! Это же посол! — Перси отвесил глубокий поклон, а затем громко прошептал, так что половина заполнивших зал гостей могла слышать его: — Вы не должны были надевать этот тускло-коричневый цвет, друг мой. Он слишком плебейский.

Малло ощетинился, услышав это заявление, но, к счастью, кто-то помахал Снелсдону рукой, и двое мужчин удалились.

Хлоя была вне себя от ярости.

— Бабушка придет в бешенство, — сказала она.

— Кто это такой? — тихо спросил Джон.

— Приспешник Робеспьера, — объяснил ему Перси. — Говорят, он лично отправил тысячи людей на гильотину. Мясник, скрывающийся под личиной дипломата.

Джон встретился взглядом с сэром Сэсилом-Бэ-зилом.

— Понятно.

— Как он посмел явиться сюда! — воскликнула Хлоя, сжав кулаки. — Большинство наших гостей чудом вырвались из рук этого палача.

Перси вытащил свой надушенный платок и взмахнул им в воздухе, как будто хотел рассеять ядовитые испарения, оставленные этим человеком.

— Надеюсь, никому не придет в голову расправиться с ним сегодня ночью. Джону, вероятно, не очень понравится, если его вовлекут в международный скандал. Кроме того, если голова Малло скатится прямо в пудинг, это испортит его вкус.

Попытка Перси пошутить слегка развеяла мрачное настроение Хлои. Она тихонько рассмеялась.

— Вы неподражаемы, Перси.

— Стараюсь. — Он протянул ей руку, приглашая к танцу.