— И она права. Можно травмировать ребенка, если попытаться переучивать слишком рано.

— Да, знаю, знаю, — проворчал Дрю, запихивая руки в карманы шорт цвета морской волны. Рельефные мускулы бедер выглядели скульптурными. — Просто он станет настоящим сыном, когда мы сможем вместе посещать мужской туалет.

Арден закатила глаза.

— Мужское эго. Не могу поверить. Я много раз переодевала его и дважды видела в ванной. Он — твой настоящий сын.

Дрю насмешливо выгнул брови.

— Думаешь, он кое-что унаследовал от меня?

У нее запылали щеки, пришлось продолжить разговор под его искренний хохот.

— Мэтт мог бы научиться быстрей, если бы ты иногда брал его с собой в ванную. Может, он получил бы наглядный урок.

— Меняешь тему.

— Ты прав.

Дрю крепко, но быстро поцеловал ее.

— Со всей серьезностью рассмотрю твое предложение. Неплохая идея, до которой я должен был додуматься сам.

Когда они вернулись в гостиницу, Арден несла пакеты, а Дрю — Мэтта, которого пора было переодеть к обеду с родителями Элли. Арден с удивлением обнаружила, что большинство ее вещей перенесли в спальню, прежде занимаемую миссис Лаани.

— Напомни мне поблагодарить менеджера гостиницы за расторопность его служащих.

— Дрю, — повернулась к нему Арден, — я не останусь здесь с тобой сегодня вечером.

— Не со мной. С Мэттом. Он в чужом месте и почувствует себя значительно лучше, если кто-то будет рядом с ним в комнате.

— Тогда сам спи с ним.

Дрю прижал указательный палец к ее рту.

— Слишком уж ты подозрительна, себе во вред. — Его взгляд следовал за пальцем, который ласкал губы. — Пожалуйста. Если не захочешь — ничего не случится. Обещаю.

Наконец Арден уступила. На самом деле провести целую ночь в одной комнате с сыном — все равно что получить подарок.

— Можешь поехать с нами, — третий раз предложил Дрю, когда они с Мэттом собрались в дорогу.

Она покачала головой, нежно поглаживая детские кудряшки.

— Нет, Дрю. Не могу.

— Для меня нет никакой проблемы. Я с удовольствием познакомил бы вас.

По интонации Арден поняла, насколько важно для него ее доверие.

— Спасибо. Но мне не хотелось бы возникнуть из ниоткуда и наверняка испортить ваш визит. Я знаю, что они с нетерпением ждут Мэтта.

— Да. Он их единственный и любимый внук.

«Значит, у них больше никого нет?» — подумала Арден про себя.

— Элли была единственным ребенком?

— Да. Она уезжала на материк, чтобы дождаться… пока родится Мэтт. Ее родители хотели, чтобы… м-м… роды прошли здесь, но она решила уехать в Лос-Анджелес. Так или иначе, когда мы привезли его домой, они впали в экстаз. Сегодня он вернется просто чертенком. Они ужасно балуют его.

Итак, даже родители Элли не знают, что беременность их дочери была фальшивкой. Кто еще в курсе, кроме Дрю и ее самой? Ну и Рона, конечно.

— Чем займешься, когда мы уедем? — поинтересовался Дрю.

— Поработаю над статьей. Я уточнила — в гостинице есть запасная пишущая машинка, которую они позволят мне использовать. — В спешке, устроенной Дрю, Арден не захватила свою собственную. — Или пойду к бассейну и позагораю.

— Надень что-нибудь поскромнее. Не хочу, чтобы какой-нибудь бездельник с непристойными намерениями вообразил, что ты доступна и жаждешь завязать знакомство.

Арден уперла кулаки в бока.

— Именно так мы и встретились.

— Потому-то меня и пугает такая возможность.

* * *

Это было изумительно. Солнце горячо припекало. Океанский бриз холодил кожу, увлажненную лосьоном для загара и нагретую полуденными лучами. Арден улавливала звуки смеющихся туристов, играющих детей, шумящих подростков, но слушала только прибой. Его ритм был настолько гипнотическим, что она практически чувствовала, как тело колышется в ритме волн.

Это прибой возбуждает такую истому в нижней части тела? Или воспоминания о поцелуях Дрю, его ласковых руках, языке в своем рту и на коже? Он ввел ее в мир чувственности, недоступный прежде. До встречи с ним она была убеждена, что эта сфера существует только в воображении поэтов и мечтателей, романтиков, живописующих отношения между мужчиной и женщиной более возвышенными и притягательными, чем они есть на самом деле. Но этот мир — взглядов, запахов, вкусов, потери дыхания от страстного желания — действительно существует. Если повезет найти подходящего партнера, с которым можно разделить его. Эту вселенную можно познать только вдвоем.

Большую часть своих лет она была одинока. Теперь ее жизнь столь наполнена, что это пугает. Она живет вместе с сыном. Своим сыном. И полюбила его так же неистово, как любила Джоуи. Арден использовала любой предлог, чтобы дотронуться до Мэтта, прижать к себе, вдохнуть родной аромат, восхищалась его целеустремленностью, сообразительностью и физической ловкостью.

И полюбила — страстно и неистово — породившего его мужчину.

Арден и радовалась, и печалилась одновременно. Радовалась тому, что нашла и обожает их. Грустила потому, что понимала, что это ненадолго. Она теряла всех, к кому когда-либо привязывалась. Потеряет и их тоже. Наступит день, когда придется уйти. Но до того времени она будет наслаждаться их присутствием.

— О! — вскрикнула Арден, резко выпрямляясь на пляжном полотенце и сбивая Мэтта попой в песок.

— Игра, — завопил тот, хихикая, и вытряхнул еще один кубик льда на ее голый живот.

Арден снова ахнула, втянула живот и выхватила у него чашку со льдом.

— Да уж, эта «игра» такая же умная, как ты, но сомневаюсь, что ты сам придумал эту шутку.

Она обернулась и заметила Дрю, присевшего на корточки позади нее, ухмыляющегося, словно Чеширский кот. Его вид в светло-синих плавках пресек ее дыхание так же эффективно, как ледяные кубики, обжегшие кожу. Бриз ерошил белокурые волосы, придавая Дрю вид мужчины до кончиков ногтей, необузданного и безрассудного.

— Виновен по всем статьям, — он широко улыбнулся.

— Я так и подумала.

— Но Мэтт поддержал идею.

— Каков отец, таков и сын.

Дрю обошел вокруг нее и присел на краешек полотенца. Мэтт побрел к воде и осторожно ступил в прибой.

— Помнится, я просил тебя надеть что-нибудь поскромнее. Если ты так понимаешь слово «скромное», то тебе срочно необходим новый толковый словарь.

Из упрямства Арден надела самый провокационный из своих купальников: из черного хлопкового трикотажа, с отделкой телесного цвета. Верхняя часть состояла из двух треугольников, скрепленных вместе перевитыми шнурками. Коротенькие узкие плавки держались на бедрах на одной веревочке.

— Нечего измываться надо мной. Кроме того, никто не беспокоил меня. До сих пор, — многозначительно подчеркнула Арден.

— А я тебя беспокою?

Соблазнительный тембр его голоса и жадные глаза, превращающие все тело в эрогенную зону, послали ее чувства в круговорот.

Она не успела придумать ехидный ответ, как Дрю кто-то окликнул от низкой кирпичной стенки, отделяющей территорию бассейна от пляжа.

— Дрю! Дрю, это ты?

Глаза Дрю обыскали толпу в поисках позвавшего, и Арден со смесью досады и осторожности поняла, что он узнал мужчину и безо всякого энтузиазма махнул рукой.

— Я скоро вернусь. Приглядишь за Мэттом?

— Без проблем, — она не сказала, что больше обеспокоена мрачной тенью на лице Дрю, чем бойким маленьким мальчиком.

Дрю мысленно выругался, пока пробирался через загорающих на пляже людей к лестнице, ведущей к террасам, окружающим бассейн. Изо всех знакомых последним человеком, которого он хотел встретить, был Джерри Арнольд — менеджер теннисной секции «Вайали Клуб».

— Привет, Джерри, — поздоровался Дрю.

— Дрю… Господи, как я рад тебя видеть. — Мужчина потряс его руку. — Прекрасно выглядишь, гораздо лучше, чем в наше последнее столкновение.

Дрю невесело улыбнулся.

— Ну, лучше не вспоминать тот чертов случай, не так ли? В прошлый раз, когда ты меня обнаружил, то схватил за воротник и вытащил из раздевалки, прося больше не возвращаться. Не так уж много я выпил, чтобы этого не помнить.

Джерри Арнольд был на голову ниже Дрю и гораздо толще. Когда-то он участвовал в профессиональных турнирах, но понял раньше тренеров или кого-то еще, что не обладает потенциалом для достойной конкуренции в теннисе, поэтому без отчаяния отказался от своей мечты и поступил гораздо умнее — начал работать с теми, кто наделен настоящим талантом.

— Извини, Дрю. У меня не оставалось выбора.

— Я не виню тебя, Джерри. Ты должен был лишить меня членства в клубе и настучать по башке.

— Я не смог бы, — улыбнулся мужчина и потер челюсть при воспоминании. — У тебя неплохой правый хук.

Дрю хмыкнул.

— Я вел себя агрессивно и оскорбительно. Извини.

— Не стоит. Обидно видеть такой талант, как у тебя, пропадающим впустую. — Он изучал Дрю. — Я слышал невероятную новость.

— Да?

— Что ты решил вернуться.

— Так и есть.

— Докажи.

Дрю наблюдал, как Арден и Мэтт возятся в песке. У нее красивые изящные бедра и приятно округлые ягодицы. Потребовался смелый вызов Джерри, чтобы отвлечь его глаза и внимание от прекрасного зрелища.

— Что ты сказал?

— Я сказал: докажи, что пытаешься вернуться.

— Как? Явиться в клуб? Барт Самсон уже приглашал меня сегодня утром. Я отказал ему.

— Вернись в клуб… и сыграй показательный матч. Завтра.

Рот Дрю пересох, руки невольно сжались в кулаки, в животе закрутились узлы.

— Не могу, — испуганно прошептал он.

— Можешь. Ты мне нужен. Mакинрой, как предполагалось, должен был сыграть в благотворительном матче, но приболел. Билеты по пятьдесят долларов. Он вывихнул палец в…

— Я читал об этом.

— Так что его тренер и слышать ни о чем не хочет. Даже о показательной игре. Ты мне нужен, приятель. А тебе нужно это состязание.

— Черта с два нужно.

— Черта с два не нужно. Пора начинать, Дрю. Докажи всем, кто потерял веру в тебя, что можешь подняться на прежнее место — номер первый собственной персоной.

— Не в этом году. Может, в следующем.

Дрю ненавидел свою реакцию: скрутило внутренности, ладони повлажнели от пота, едкий привкус страха появился во рту.

— А я тебе говорю — пора начинать. Я потолковал с Бартом. Это он сообщил мне, что ты здесь, рассказал, что ты загонял его задницу до изнеможения этим утром, и добавил, что не смог отбить и половину твоих подач.

— Ты что, подался в болельщики? Просишь меня сыграть в этом матче, потому что нуждаешься в пушечном мясе на корте, чтобы спасти лицо, или действительно заботишься о моей покачнувшейся карьере и хочешь, чтобы меня вспомнили?

— Одно другому не мешает.

Мужчина смотрел в напряженное лицо Дрю, не собираясь отступать. Он был беспощадно честен. По крайней мере это Дрю оценил.

Дрю первым отвел взгляд.

— Не знаю, Джерри.

— Послушай, если бы я думал, что ты притащишься туда и выставишь себя дураком, то не просил бы. Для пользы нас обоих. У тебя снова голова на плечах. Вижу, ты завел новую цыпочку. Так что…

— Она — не цыпочка, — процедил Дрю сквозь зубы.

Брови Джерри выразили удивление страстным откликом Дрю. Он глянул на женщину на берегу, играющую с сыном Макаслина, потом снова посмотрел на Дрю, чей гнев все еще кипел в ледяных глазах.

— Извини. Не хотел тебя обидеть.

На лице Джерри читалось искреннее беспокойство, которое не могло быть притворным.

— Дрю, мне плевать, цыпочка это или чучело огородное, понимаешь? Я рад любому, неважно кто этот человек, кто поможет вернуть тебя туда, где тебе самое место. На вершину.

Дрю позволил мускулам расслабиться, изумляясь собственническому защищающему отношению к Арден, когда на мгновение настолько потерял здравый смысл, что был почти готов ударить Джерри за пренебрежение к ней. И в этот момент понял глубину своих чувств. Это взволновало. Но и наполнило надеждой.

— Кто противник?

— Тедди Гонсалес.

Проклятие Дрю было коротким, но недвусмысленным.

— Спасибо тебе большое, Джерри.

Дрю тяжело вздохнул, вспышка оптимизма погасла.

— Да, я знаю, он твой конкурент в лиге.

— И на одиннадцать лет моложе. На одиннадцать лет выносливей.

— Зато у тебя опыта больше на те же одиннадцать лет. У него горячая голова, Дрю, к тому же он слишком влюблен в себя. Разработай стратегию и задень его чувства.

Джерри проницательно взглянул на Дрю:

— Боишься?

Дрю нецензурно объяснил, насколько боится, и Джерри громко расхохотался.