– Боже, как все изменилось! В свое время мы все делали вручную, – шепнула Лорен Шарлотте.

Лоскутное одеяло, создаваемое Ниной при помощи компьютера, было настоящим произведением искусства.

Как только Нина Стамиш закончила свою презентацию, вперед вышла Фиона Мюррей, восьмидесятипятилетняя владелица мастерской, она же бабушка Шейна. Несмотря на преклонный возраст, она сохранила огненно-рыжие волосы и считалась гранд-дамой шитья лоскутных одеял в их городке.

– Нина сейчас ответит на ваши вопросы, – сказала она. – Те из вас, кто пришли поработать над одеялом с символикой нашего города, могут собраться за столом в дальней части комнаты. Остальные свободны, увидимся через неделю.

– А кто работает над этим одеялом? – с опаской поинтересовалась у Шарлотты Лорен. – Надеюсь, что не мы с тобой.

– Не мы, а ты, – с лукавой улыбкой ответила Шарлотта. – Я не вхожу в число первоначальных двадцати четырех мастериц.

– Но я уже много лет не шила никаких одеял. Я ничего не помню.

– Неправда.

Сказав это, Шарлотта направилась к столу, возле которого уже собрались около десятка женщин. На самом столе были разложены лоскуты ткани разной степени готовности – все как один точные копии оригинального одеяла на тему истории Бухты Ангелов.

– Даже не верится, что Шарлотта привела тебя сюда! – изумленно воскликнула Кара. – Я была уверена, что ты откажешься прийти.

– Она не сказала мне, куда мы идем и что мы будем шить, – ответила Лорен.

Кара жестом пригласила ее сесть рядом с собой.

– Садись. Мы можем поработать над частью Джемисонов, – пояснила она и подтолкнула к Лорен кусок ткани.

Лора посмотрела на рисунок. Она уже делала его раньше не одну сотню раз, помогая матери: мотылек, устремившийся вверх через два золотых кольца, и переплетенные буквы Л и Т – Леонора и Томми – и их вечная любовь. Раньше это занятие ей нравилось. Вышивая буквы, она живо представляла себе роман между Леонорой и Томми.

Она питала слабость к романтическим историям. Да и вообще, кому, как не ей, продолжать семейную традицию. В отличие от нее Эбби работала над лоскутным одеялом всего несколько раз, и то под нажимом матери.

– Вот увидишь, Лорен, тебе понравится, – сказала Шарлотта, чтобы ее подбодрить.

Кара одарила ее сочувственной улыбкой.

– В принципе, если тебе не нравится, никто тебя не заставляет.

– Что значит «не нравится»? Конечно, нравится, – встряла в их разговор Фиона. Матриарх семейства Мюрреев обладала железной волей, и ей никто не смел перечить. Она посмотрел на Лорен, и ее голубые глаза блеснули сталью. – Это твой долг, дорогая моя. Ты должна продолжать семейную традицию. Твой отец был бы только горд.

– Я не совсем хорошо помню, как это делается, – сказала в свое оправдание Лорен, хотя и понимала, что все отговорки бессмысленны.

– Главное, бери в руки иглу, и навык вернется сам, – сказала Фиона, и на миг ее взгляд смягчился. – Кстати, как поживает твоя мать? Мы все по ней скучаем.

– У нее все хорошо, – ответила Лорен.

– Она счастлива?

– Да.

– Что ж, я за нее рада. После той ужасной трагедии, что обрушилась на вашу семью, она это заслужила. И как хорошо, что ты вернулась к нам. Твой отец все эти годы был страшно одинок.

– Это был его собственный выбор, – довольно резко ответила Лорен, не желая, чтобы ее отца воспринимали как жертву.

– И что-то подсказывает мне, что о нем сожалели, – сказала Фиона.

– Не знаю, не уверена. Но он его сделал.

– Да, нужно смотреть только вперед, а не назад. – Сказав это, Фиона посмотрела на собравшихся женщин. – Итак, мои хорошие, давайте за работу.

– Что ты намерена делать? – спросила Лорен у Шарлотты. Та стояла, облокотившись на соседний прилавок.

– Пожалуй, я выпью, – сказала Шарлотта, извлекая из сумки бутылку красного вина. – И посмотрю, как вы работаете.

– Немедленно убери вино, Шарлотта! – рявкнула на нее Фиона. От ее орлиного глаза не ускользала никакая мелочь. – Никаких жидкостей рядом с одеялом. Лучше помоги Дженне с ее куском. Нам здесь не нужны бездельники.

Шарлотта послушно убрала вино.

– Слушаюсь, мэм, – покорно сказала она.

Лорен улыбнулась. Им уже за тридцать, а Фиона по-прежнему обращается с ними как с малолетними девчонками. Шарлотта послушно села рядом с Дженной Дэвис, и вскоре работа уже кипела вовсю.

Лорен не ожидала, что навык вернется к ней так быстро. Правда, ей пришлось повозиться с новой швейной машинкой, чтобы вставить нитку в иголку, но через пару минут она уже трудилась, как заправская мастерица. Вместе с работой пришло и удивительное умиротворение. Вокруг шли какие-то разговоры, но Лорен сосредоточилась на шитье – с каждой минутой оно приносило ей все большее удовольствие. Ей было приятно осознавать, что она вносит свой, пусть даже скромный, вклад в общее дело.

Одеяло, над которым они трудились, в свое время свело вместе тех, кто выжил в кораблекрушении. Оно дало им возможность погоревать, начать новую жизнь и посредством картинок поведать истории своих близких, своих разбитых семей. Ловкие пальцы помогли им обрести вторую жизнь, перенестись в сегодняшний день, преодолев более ста пятидесяти лет с того момента, когда в Бухте Ангелов было изготовлено первое лоскутное одеяло. Что касается Лорен, то ей одеяло помогало залечить старые раны. Когда-то она уехала из города, стараясь забыть всех и все, что было связано с ним. В ее душе было столько ненависти, столько ярости, что она не видела в городе ничего хорошего. А ведь хорошего в нем так много! Было и есть.

Работу она закончила последней.

– Это не слишком ужасно? – спросила она у Кары. – Наверное, я опозорила всех женщин семьи Джемисон.

Кара придирчиво рассмотрела ее квадрат.

– Да нет, все прекрасно. Строчка ровная. Ты молодчина. Ничего не забыла.

– Главное, чтобы понравилось твоей бабуле. Той требуется только совершенство, – пошутила Лорен.

– Вообще-то, в том, что касается лоскутных одеял, бабушка предпочитает швейной машинке ручную работу и кропотливый труд. Современные технологии она привлекает лишь для роста производства. Но то, что ты, представительница семьи Джемисон, сама сшила свой квадрат, многое для нее значит.

– Думаю, это дело нужно отпраздновать, – сказала Шарлотта, наливая Лорен стакан вина. К этому времени все уже ушли, включая Фиону. Уходя, бабушка сказала Каре, чтобы они не забыли замкнуть дверь.

– Как я вам завидую, – честно призналась Кара. – Боюсь, яблочного сидра сегодня мне было бы мало. Кстати, Шарлотта, я на тебя сердита.

– А что я такого наделала? – удивилась та.

– Ты не сказала мне, какая это ужасная вещь – роды. Я сегодня ходила в школу будущей матери, и там нам показали фильм. Это просто жуть какая-то. Мне даже расхотелось иметь ребенка.

– Боюсь, уже поздно, моя дорогая, – улыбнулась Шарлотта.

– На это невозможно было смотреть. Я испугалась, что Джейсон грохнется в обморок, – добавила Кара.

– Джейсон? – не удержалась от вопроса Лорен, вновь услышав его имя. – Джейсон Марлоу?

– Да, он пошел со мной вместо моей матери. Она не смогла, потому что приболела. Вообще-то я сама не хотела туда идти, но Джейсон меня заставил, – пояснила Кара. – Думаю, теперь он сам не рад. Роды довольно противная вещь, скажу я вам.

– Послушаем, что ты скажешь, когда тебе дадут в руки твою прелестную малышку, – возразила Шарлотта. – Поверь, оно того стоит.

– Ты так говоришь, потому что ты врач.

– Насколько я понимаю, вы с Джейсоном старые друзья? – уточнила Лорен.

Кара кивнула.

– Он с Колином росли вместе. И я с ними, – ответила она и нахмурилась. – Джейсон сказал, что про него и Эбби ходят какие-то слухи.

– Ты хочешь сказать, у него с моей сестрой были отношения? – спросила Лорен.

– По его словам, это была лишь дружба. И вообще, разве Эбби не сказала бы тебе, если бы он ей нравился? Вы ведь сестры. Вы жили в одной комнате.

– Боюсь, мы были не слишком откровенны друг с дружкой, особенно в последние месяцы. Я больше думала о том, что мне делать после окончания школы. К тому же у меня был свой собственный роман. Так что мне было не до сестры. Она вечно пропадала где-то с Лизой, да и вообще была на пару лет меня младше. У них была своя компания, – покачала головой Лорен. – Ты даже не представляешь, сколь многое я теперь бы сделала не так, как в тот год.

– Не надо корить себя, – тихо сказала Кара. – В этой жизни вещи порой случаются сами собой.

Лорен поняла: Кара имеет в виду не только Эбби, но и Колина, и тотчас устыдилась, что думает только о своих проблемах.

– Пожалуй, ты права. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Устала, – со вздохом призналась Кара, – зато счастлива снова встретить старых друзей. Я едва вынесла эту школу будущей матери, причем не только из-за фильма. Все-таки со мной был Джейсон, а не Колин. Впрочем, это всего лишь репетиция, а не настоящие роды. К тому времени он наверняка выйдет из комы. Иначе просто быть не может. – Кара прочистила горло. – Кстати, о Джейсоне. Думаю, он сказал бы мне, если бы между ним и Эбби что-то было. Хотя, если честно, тогда все мои мысли были заняты исключительно Колином.

– Это точно. Вы двое были как голубки, – пошутила Шарлотта с лукавым блеском в глазах и вновь наполнила бокалы, свой и Лорен. – Кара, у меня к тебе вопрос, коль мы тут ударились в воспоминания. Признайся честно, в школе у вас с Колином был секс?

– Эй, так нечестно, – запротестовала Кара. – Это вторжение в личную жизнь.

– А я слегка пьяна. Так что давай отвечай.

Кара огляделась по сторонам, как будто где-то в темном уголке ее подслушивали мать или бабушка. Но нет, в мастерской они были одни.

– Неужели теперь это такой большой секрет? – не унималась Шарлотта. – Тебе уже под тридцать, и ты за ним замужем.

– Давай ты первая, Шарли, – сказала Кара. – Между тобой и Эндрю ведь тоже что-то было?

Шарлотта расплылась в улыбке.

– Было, но только раз. Через три дня Эндрю повторил свой подвиг с потаскушкой Памелой, на пляже, во время вечеринки, на которой была и я.

– Надеюсь, ты не застукала их за этим делом?! – воскликнула Лорен.

– Нет, но удостоилась просмотра предварительных кадров.

– Как некрасиво, – сказала Кара. – Не знала, что он такой гаденыш.

– Он был всего лишь сексуально озабоченный подросток, я же была в него по уши влюблена, – возразила Шарлотта.

– А теперь он пастор, – вставила слово Лорен. – Ну кто бы мог подумать.

– Только не я, – ответила Шарлотта. – Но он неплох. Думаю, он нашел свое место в жизни.

Интересно, оказывается, она по-прежнему к нему неравнодушна, подумала Лорен. Первая любовь – вещь цепкая. Она знала это по собственному опыту.

– Ты сейчас отделываешься шуточками. Но ведь наверняка тебе было больно, когда Эндрю так некрасиво поступил с тобой.

– Я была убита, – призналась Шарлотта. – Эта пляжная вечеринка запомнилась мне как какое-то страшное, смазанное пятно. Я была зла. Я напилась. И повела себя как круглая дура.

– Это как понимать? – удивилась Кара. – Там случилось что-то еще?

– Понятия не имею. Не помню. Текильная амнезия.

– А сейчас? – спросила Лорен. – Ты собираешься дать ему новый шанс? Он ведь явно искупил свою вину.

– Вряд ли, и не только из-за Памелы. Есть и другие причины.

– Например? – уточнила Лорен.

– Действительно, какие? – поддакнула Кара.

Шарлотта нахмурилась.

– Не вижу себя в роли подружки или даже жены пастора. Но дело не в этом. Не спорю, внимание Эндрю мне льстит, но лишь потому, что я не злопамятная. – Она на несколько секунд умолкла. – Нет, я не так выразилась. Я хотела сказать, что ему легко со мной, потому что я хорошо его знаю. Ему надежно со мной. Ведь в душе он по-прежнему сомневается в том, способен ли стать духовным наставником города, который помнит его еще ребенком. Со мной же он может быть самим собой.

– Думаю, вы могли бы найти с ним общий язык, – заметила Кара. – Если, конечно, он все еще тебе нравится.

Шарлотта задумчиво провела пальцем по краю бокала.

– Нравится, но в остальном… Я не знаю.

– Тогда попытайся это понять, – предложила Лорен. – Дай ему еще один шанс, прежде чем окончательно списывать с баланса.

– Как понимаю, ты сама именно так и намерена поступить? – спросила Шарлотта, пристально на нее глядя. – Дать старому школьному дружку еще один шанс?

– Черт, как же ты меня подловила, – ответила та. – Без комментариев.

– Даже не думай. Я тебя просто так не отпущу, – возразила Шарлотта.

– Лорен, признайся честно. Какие у тебя планы? – присоединилась к ней Кара, пристально глядя на Лорен. – Шейн мой брат, и я люблю его. Я не хочу, чтобы кому-то из вас двоих было больно.

– Я уверена, что в школе ты с ним спала, – добавила Шарлотта. – Иначе просто быть не могло. Красавец, перед каким не устоять. Эти темные, томные глаза, это мускулистое тело…