— В этом празднике тела могут участвовать не только двое, — хрипло предложил он.

С ее стороны было нечестно заниматься любовью с ним, имея столько лжи в душе, но это могла быть их последняя встреча, когда она могла насладиться его прикосновением, его поцелуями, его потрясающей способностью любить ее. С ложной скромностью она прикрыла веки и провела пальцами по его плоским коричневым соскам.

— Я всегда думала, что для такого праздника двоих вполне достаточно.

— Ты — безусловно права. Один из нас должен уйти. — Он сел прямо, как будто у него в спине была пружинка, и чуть не столкнулся нос к носу с сыном. — Угадай, кто лишний, дружок? — Он отнес мальчика к двери, поставил на ноги, хлопнул по попе и сказал: — Пойди найди миссис Лаани. Думаю, ты сбежал из ванной.

Мэт сбежал вниз в холл, громко окликая:

— Йауни, Йауни!

Эндрю запер за ним дверь и поспешил обратно в кровать. Он не терял времени. Он буквально набросился на Арден, осыпая ее горячими поцелуями, а его руки освободили ее от одежды и дерзко ласкали.

Она обхватила руками его голову, спрятав пальцы в густую шевелюру, удерживая его голову, она страстно целовала его, постоянно меняя положение, чтобы найти более удобную позицию. Она изгибалась, касаясь его так, где ему это нравилось, что его касаются, трогают и царапают. Ее соски стали твердыми и упирались в его грудь, лаская себя. Ее бедра раскрылись, чтобы обхватить его, и она устремилась к нему. Он был полон желания и не мог сдерживаться.

— Боже, как я по тебе соскучился, — яростно сказал он, как будто ее не было дома и она только что вернулась. — Я так хотел тебя, освободившуюся от чего-то, что так огорчало тебя. Никогда больше не делай так, Арден. Меня это пугает до смерти. Я не могу тебя потерять. Не могу.

Он потерся о ее шею губами, ласково покусывая нежную кожу. Она выразила вздохом, что ей очень приятна такая ласка, а когда его губы сомкнулись на ее покрасневшем соске, она стала говорить, задыхаясь и прерывисто, какое это блаженство.

Ее пальцы скользнули по его спине, вниз по стройному телу и в темные золотые жесткие волосы на стыке бедер. Она робко расчесывала их, изучала его естество, а затем сжала, массируя пальцами. Она дала ему понять, что готова, потерев о тело, увлажняя его.

— Милая, милая Арден. — Его стоны была музыкой, песней любви, созданной для нее одной.

Одним движением она выгнулась, чтобы он вошел в нее. Их сердца и тела бились в едином ритме. Он ударял ее то медленно и неспешно, то резко и отрывисто, она подстроилась под его ритм, отвечая движениями. Отчаяние исчезло. Он изгнал всех его дьяволов и дал ей благословение, свою любовь. Это был ее праздник перед смертью, ее лебединая песня, последнее желание обреченной. Она мелодично произнесла его имя и тихо вскрикнула, когда почувствовала, что струя его жизни омывает ее лоно.

Арден долго не могла оторваться от него, когда все закончилось, ее ноги скрестились на его спине. Она тщательно старалась сохранить свои чувства, чтобы вновь пережить эти ощущения, когда будет без него. Она жадно искала его прикосновений к своей влажной коже, его одурманивающий запах заставлял трепетать крылья ее носа. Он заполнял ее всю, и она крепче сжала его своим бархатным теплом.

Его стон был похож на рык животного, получающего несоизмеримое блаженство.

— Угадай что?

— Что?

Он снова начал двигаться.

— Мы еще не закончили.

— Но… Эндрю… время…

— Успеем… Любовь моя, да… мы все успеем.

— Мне нужно ненадолго уйти, — нерешительно сказала Арден, когда после душа, полностью одетая, спустилась вниз. Эндрю и Мэт завтракали кексами из орехов макадамии, которые приготовила миссис Лаани.

— Сейчас? — спросил Эндрю, стряхивая крошки со рта Мэта. — Разве ты не хочешь что-нибудь съесть?

— Нет, нет, — поспешно ответила она. — Мне нужно кое-что купить перед поездкой.

— Но ты не очень увлекайся покупками. Помни, когда мы вылетаем. Ты уже все собрала?

— Да. Остались только мелочи.

Она уже почти вышла из комнаты, когда Эндрю позвал ее:

— Совершенно забыл. Тебе пришло письмо. — Он встал и покинул импровизированную столовую.

Арден села рядом с Мэтом и съела кусочек кекса, который он протянул ей, хотя ей казалось, что она не сможет проглотить ни кусочка. Любовь с Эндрю была такой приятной, такой страстной, самой дорогой из всех, какие она когда-либо знала. Мысленно она уже попрощалось с ним. Теперь она вглядывалась в личико Мэта, она очень любила все, что касалось малыша. Она осторожно притронулась к его кудряшкам, как к бесценному сокровищу. Ее прикосновения были полны чувства, и она задавала себе вопрос: как она сможет жить, потеряв его снова?

— Вот, — сказал Эндрю, возвращаясь за стол. Он передал ей конверт. Письмо было из журнала, который опубликовал ее первую повесть. Внутри лежал чек на две тысячи долларов.

— Ох! — воскликнула она, и на глаза у нее навернулись слезы. — Я совсем забыла об этом.

Бессознательно она прижала чек к груди.

Эндрю рассмеялся.

— Ты так радуешься при виде чека. Думаешь, я не смогу обеспечить тебя?

— Нет, нет, — заикаясь, проговорила она. Ее сердце буквально выпрыгивало из груди от радости, но она не могла позволить себе, чтобы он заметил ее состояние. — Естественно, ты сможешь обеспечить меня. Но вчера вечером ты сказал… твой бизнес…

Он улыбнулся широкой обаятельной улыбкой, которую она так любила.

— Если я и сказал, что нам придется немного сократить расходы, это совсем не значит, что мы будем вести нищенский образ жизни. Или у тебя сложилось такое впечатление? — Он погладил ее руку. — Ты расходуешь эти деньги по своему усмотрению. Они — твои. Я вполне обеспечу семью.

Повинуясь внезапному порыву, она села за стол и попросила миссис Лаани принести ей чашечку кофе.

— Я подумала и решила, что пройдусь по магазинам в Лос-Анджелесе или в Сан-Франциско. Хочу позавтракать с мужем и сыном.

Мэт захлопал в ладоши, когда его отец наклонился через стол и крепко обнял его мать, запечатав ее рот страстным поцелуем.

Арден довольно поздно вышла из дома, она обналичила чек и сняла деньги со счета. Потом запечатала пять тысяч долларов в большой желтоватый конверт и остановилась, чтобы оплатить телефонный звонок в «Зал орхидей». Она попросила пригласить Рона Лоуэри, специально не называя его доктор или мистер.

— Где ты, черт тебя дери? Ты опаздываешь на тридцать минут.

— Я не приду. — Она дала ему время осознать свои слова и затем продолжила: — Деньги будут в нашем почтовом ящике, когда мы уедем. Он находится на шоссе перед домом, и ты сразу его увидишь.

— Что ты придумала? Я же сказал…

— Если хочешь получить деньги, то найдешь их там. — Мы уезжаем в аэропорт в два тридцать. До свидания, Рон.

— Подожди минуту! — закричал он. — Когда ты в следующий раз заплатишь?

— Когда вернемся из поездки. — Она повесила трубку до того, как он ей ответил. У нее не было никаких сомнений, что он появится здесь, чтобы забрать деньги из почтового ящика. Он был больше напуган кредиторами, которым был должен, чем Арден его угрозами.

По дороге домой она радовалась, что смогла расплатиться с ним своими деньгами, что ей не пришлось просить их у Эндрю, притворяясь и придумывая ложные предлоги. Это означало, что лжи будет меньше. Как она раздобудет деньги для следующей выплаты, она пока не знала. Но месяц счастья она себе выкупила.


Лежа в постели, Эндрю наблюдал за тем, как его жена возится с застежкой нитки жемчуга. Ее изящные пальцы с красивым маникюром, обычно такие ловкие, дрожали. Ее тело, которое он так любил и гибкие формы которого становились такими податливыми, когда он с любовью прикасался к ним в постели, было натянуто как струна. Казалось, что достаточно будет одного легкого прикосновения, и она рассыплется на две половинки.

Миссис Лаани с Мэтом уже ушли. Эндрю дал ей четкие инструкции развлекать малыша в течение нескольких часов. Теперь он встал с постели, где отдыхал с утренней газетой, и подошел к Арден.

Он взял изящный золотой замочек из ее рук и с легкостью застегнул его. Они встретились глазами в зеркале. И он увидел такую ненавистную ему настороженность, тот самый страх, таившийся в ее зеленых глазах, которые он так страшился увидеть. Это привело его в замешательство несколько недель назад. И это же привело его в еще большее замешательство теперь. Последние несколько недель они были так счастливы, как никогда раньше.

Он выиграл все три турнира. Сейчас он был третьим в мире в соревнованиях по теннису. Мало кто вспоминал и еще меньше людей говорили о тех месяцах, когда он не участвовал в играх, или о причинах его временного уединения. Он доказал, что смог вернуться. Он снова был чемпионом. И Арден была с ним рядом и разделяла его успех. Теперь же он чувствовал, как она прячется от него куда-то, куда он не мог проникнуть.

Но он не собирался позволить ей ускользнуть от него без борьбы.

Он взял ее за плечи, чтобы она не исчезла.

— Ты слишком беспокоишься по поводу этого медицинского обследования, Арден.

— Это ты придаешь ему такое значение, — парировала она.

— Ну, это прерогатива обеспокоенного мужа. Если бы со мной было бы что-то не так, ты тоже бы беспокоилась.

— Я не стала бы изводить тебя.

— Еще как стала бы.

Конечно, стала бы, призналась Арден. Но с ней же все было в порядке! Все, за исключением того, что через несколько часов Эндрю узнает, что у них никогда не будет больше детей.

Она надела серьги.

— Я прекрасно себя чувствую, Эндрю. Тебе кажется, что я выгляжу больной?

— Нет, — честно ответил он.

С тех пор как они уехали с Гавайев, она была мечтой мужчины — идеальной женой, женщиной, любовницей. И только последние несколько дней, когда он стал настаивать на том, чтобы она пошла к врачу, а дважды в Лос-Анджелесе им пришлось аннулировать визиты, она снова замкнулась в себе. При любом упоминании о доме на ее лице отражалось неудовольствие. Внезапно Эндрю почувствовал, как земля уходит из-под ног. Может быть, она подозревает, что с ней случилось что-то очень серьезное. Опухоль? Боли? Боже мой, только не это. Скрывает ли она от него что-то, чтобы не беспокоить его?

— Арден, — сказал он, поворачиваясь к ней. Его голубые глаза искали ее взгляд, пытаясь найти следы страданий. — Ты не… Я хочу спросить, у тебя ничего не болит где-нибудь? Дорогая, если ты думаешь, что с тобой что-то не в порядке, лучше обратиться к врачу. Это поэтому ты не…

Она закрыла его губы рукой.

— Ш-ш-ш. — Ее сердце перевернулось, когда она поняла, какую боль она причинила ему. — Нет. Нет, любимый, нет. Со здоровьем у меня все в порядке.

Было видно, как камень упал с его души. Он обнял ее одной рукой за талию и привлек к себе. Другой рукой он гладил ее волосы.

— Ты, ведь любишь наш дом на Мауи, правда, Арден?

— Конечно, — честно отозвалась она. Между бровями у него на лбу пролегла складка, и она винила в этом себя.

— Понимаешь, каждый раз, когда мы говорим о возвращении домой, я вижу, что ты огорчаешься. Если тебе там не нравится, мы можем переехать. Я купил этот участок, когда искал убежище. Но приют мне больше не нужен. Все, что мне нужно, — это ты. И Мэт. Я могу жить где угодно, но только если вы будете рядом со мной. Некоторым бывает сложно жить в таком уединенном месте.

— Но я не из них. Мне очень понравился твой дом, когда ты привел меня к себе в первый раз, а теперь это и мой дом. Я могу жить там всю жизнь с тобой и Мэтом.

Он крепко прижал ее к себе, ему так нравилось ощущать ее ладное тело рядом со своим. Он знал каждый его изгиб, каждую ложбинку, каждую изящную косточку. Он любил все это. Каждый раз, когда он притрагивался к ней, одета она была или нет, он чувствовал прилив сил. Она дарила ему счастье, о котором он даже не смел и мечтать, и одна только мысль, что она не полностью счастлива с ним, была для него невыносима.

— Я люблю тебя, Арден. Я уже тебе говорил об этом сегодня?

— Не помню, — пробормотала она, уткнувшись в его рубашку. О боже, он будет уверен, что его предали, если когда-нибудь узнает о Мэте. Это убьет его. — Но на всякий случай, скажи еще раз.

Его губы прошептали эти слова снова, прежде чем он нежно поцеловал ее. Он медленно провел языком по ее губам, и поцелуй стал крепче. Косточками на правой руке он легко массировал ее сосок, пока не почувствовал, как тот наливается силой, спрятавшись в складках тонкой шелковой блузки. Кончик его языка призывно уперся в кончик ее языка, и он улыбнулся, услышав ее одобрение. Другой рукой он нашел ее упругие ягодицы и сжал их нежно, заставляя ее двигаться вперед и назад.