— Ну, покажи же, — попросил он.

— Наше кольцо, — сказала она тихо.

— Оно все еще у тебя? — Его тон был недоверчивым.

Адель приподнялась и посмотрела ему в глаза.

— Конечно. Я никогда его не снимала, — призналась она.

— Я могу надеяться, что ты его не снимала потому, что потом пожалела, что бросила меня?

Адель вдруг стало очень жарко, и она вся вспотела. Она отвела глаза.

— Конечно, я пожалела. Я никогда не переставала любить тебя.

— Посмотри на меня, — сказал он строго.

Она сделала, как он велел, но его глаза были сейчас слишком большими для его худого лица, и в них было слегка пренебрежительное выражение.

— Не играй со мной, Адель, — сказал он. — Я был в таком восторге, когда получил твое первое письмо, мне так отчаянно нужно было иметь что-то светлое в жизни и о чем-то мечтать. Но сейчас я не в этом чертовом лагере, я вернулся в реальный мир. Я не хочу, чтобы меня жалели.

— Почему ты предполагаешь, что я тебя жалею? — спросила она. — Ты вернулся домой, и тебе повезло больше, чем многим. В своих письмах я не говорила ничего такого, чего я не имела в виду.

Адель не знала, как вести себя дальше, но тут вдруг вернулись Хонор с Майлсом. Она боялась, что ситуация становится немного напряженной, но в то же время ей хотелось бы иметь больше времени, чтобы лучше объяснить свои чувства.

Как бы то ни было, Майкл поднялся поздороваться с ними, и Хонор пустилась в свои типичные неодобрительные рассуждения о том, сколько пыли в Хэррингтон-хаус, и ей жаль, что ее не предупредили заранее о приезде Майкла, чтобы она могла пойти туда и прибрать.

— Если бы ты видела, как я жил последние несколько лет, ты бы не беспокоилась об этом, — рассмеялся Майкл. — Одни только простыни и горячая вода для меня сейчас роскошь.

— Но там нет еды, — запротестовала Хонор. — Майлс набрал всего понемножку из магазина, но этого недостаточно, чтобы приготовить нормальную еду, особенно для парня, который должен восстановить силы. Ты должен остаться на ужин, у меня жаркое из кролика.

Адель подумала, что бабушка слишком давит на него.

— Майклу нужен отдых, — сказала она твердо. — Он с ног валится, и мы можем дать им жаркого с собой, им нужно будет только подогреть.

— Неукротимая сестра Талбот наносит очередной удар, — сказал Майкл, широко улыбнувшись отцу. — Но я предполагаю, что она права, и я смогу подобрать еще несколько кусков сегодня вечером с твоей помощью.

— Кусков? — переспросила Хонор.

— Большого пазла. О всем том, что произошло, пока он был на войне, — объяснила Адель и выразительно посмотрела на Майлса, надеясь, что он воспримет этот взгляд как предупреждение быть осторожным.


Хонор отругала Адель после того, как они ушли. По всей видимости, она была не в состоянии понять, что невозможно все поправить мгновенно.

— Ты была даже не очень приветливой, — сказала она неодобрительно. — Ну что с тобой такое?

— А как я должна себя вести? — возразила выведенная из себя Адель. — Не могу же я броситься ему на шею. Он действительно выглядел разбитым. И он идет в дом своей покойной матери, где, вероятно, узнает, что человек, которого он называет своим отцом, не его отец. Поэтому, учитывая все это, неужели ты думаешь, что я смогу просидеть здесь весь вечер, хлопая на него ресницами?

— Но ты ему сказала, что все еще любишь?

— Да, я сказала, бабушка, — вздохнула Адель. — Но прежде чем он снова сможет мне доверять, нужно будет сказать еще многое. Мне и самой сложно с этим справляться, а тут ты ко мне пристаешь.


Майлс заехал на минуту на следующее утро сказать, что Майкл еще крепко спит и он не собирается его будить. Он уехал, прежде чем Адель смогла спросить его, задавал ли ему вечером Майкл трудные вопросы и как Майлс ответил на них.

Вероятно, разговоры не возникали, потому что во второй половине дня они с Майклом приехали и предложили всем вместе поехать в Кэмбер-Сандз, а потом поужинать в ресторане в Рае.

Майкл казался очень холодным, но Адель приписала это их утреннему посещению могилы его матери. Он задал ей несколько вопросов, и его, похоже, немного удивило все, что она говорила. И хотя он сказал, что ему приятно снова оказаться в Рае, у Адель возникло чувство, что он хотел бы оказаться где угодно, только не здесь.

Майлс отвез их до коттеджа и сказал, что они с Майклом собираются в бар выпить пару кружек пива. Адель упомянула, что завтра собирается в Лондон семичасовым поездом, но не получила ожидаемого ответа, что они увидятся до ее отъезда.


В тот вечер Адель решила, что Майкл думает о ней просто как о старом друге, и ничего более. Если он все еще любит ее, он наверняка бы спросил, почему она его оставила.

Думая о том, что произошло между ними, она вспомнила, как он смутился, обнаружив, что она все еще носит его кольцо, и смутился еще больше, когда она утверждала, что он ее первая и единственная любовь. И она заплакала, потому что по глупости думала, что еще есть надежда, что они будут вместе.

На следующее утро Адель проснулась рано и вышла погулять. Когда она вернулась, то надела свое самое новое платье в бело-зеленый горошек на всякий случай, если вдруг зайдет Майкл.

Она была в саду и гладила Дымку, услышав, как по переулку подъезжает машина Майлса. К ее удивлению, в машине был только Майкл.

— Привет, — сказала она, когда он зашел в сад. — Как вчера пошло пиво?

— Быстро, — сказал он. — Две кружки, и я был готов.

— А Майлс?

— Я как раз насчет Майлса пришел, — сказал Майкл и нахмурил брови. — Похоже, его что-то беспокоило вчера вечером. Как будто он что-то хотел сказать мне, но не смог. Я подумал, может быть, ты знаешь, в чем дело?

У Адель все в животе перевернулось. Если Майлс не смог рассказать Майклу, то она безусловно не должна рассказывать.

— Я думаю, он чувствует себя примерно так же, как ты, — сказала она быстро. — Он так много хочет спросить и сказать, но не может найти слов. И я точно так же.

— Он сказал, что мама оставила мне Хэррингтон-хаус в своем завещании, — сказал Майкл. — Он не смог или не захотел сказать, почему. Мне показалось очень странным, что дом не поделили между Ральфом, Дианой и мной.

— Ральф и Диана не часто сюда приезжали, — сказала Адель, хотя и догадалась, что Эмили побеспокоилась о Майкле на случай, если Майлс лишит его наследства. — И потом, она знала, что ты любишь эти места. Это был дом ее семьи, помнишь? Думаю, она хотела удостовериться, что его не продадут чужим людям.

Тогда он улыбнулся.

— Я не подумал об этом. Давай пойдем в Кэмбер-Кастл, — сказал он, взглянув на дом, будто присутствие Хонор смущало его.

— А ты дойдешь так далеко? — спросила она.

— Я не калека, — сказал он, словно обороняясь.

— Я вижу, — возразила она. — Но земля неровная, а ты не должен переутомляться.


— Сегодня я уже чувствую себя более нормально, — сказал Майкл после того, как они прошагали по меньшей мере десять минут, не проронив ни слова. — Все было как в тумане с тех пор, как я сошел с корабля. Будто я был кем-то, кто пытается выдать себя за Майкла Бэйли. Ты понимаешь, что я имею в виду? Как будто я выучил все о прошлом этого парня, но как только очутился со всеми людьми из его прошлого, то не знал, как бы он реагировал.

— Ты выглядишь и ведешь себя как настоящий Майкл, — сказала она. — Но если хочешь, я тебя проверю.

— Ну давай!

Адель хихикнула.

— Что на мне было надето, когда мы познакомились?

— Поношенные брюки, заправленные в высокие резиновые сапоги, и темно-синий джемпер в дырках.

— Ты прошел первый вопрос, — сказала она. — Что ты подарил бабушке в первый раз?

— Чай в жестяной коробке, — сказал он.

— Высший балл. Скажу тебе, ты настоящий Майкл Бэйли, это точно, — рассмеялась она.

— У меня тоже есть один вопрос для тебя, — сказал он. — Чем для тебя была встреча с матерью после стольких лет?

Адель на секунду задумалась.

— Это было трудно. Я не чувствовала к ней ничего, кроме презрения, но мне приходилось заставлять себя быть любезной из-за бабушкиных чувств. Думаю, можно было сказать, что во мне долгое время копилась обида.

— А что потом поменялось?

Адель посмотрела на него косо, чувствуя, что за этими вопросами что-то стоит.

— Почему ты спрашиваешь?

Он пожал плечами.

— Я все еще пытаюсь собрать этот пазл.

Она объяснила, как Хонор ранило во время воздушного налета и как она попросила Роуз переехать сюда и ухаживать за ней.

— Я думаю, именно тогда все изменилось. Мама так хорошо ухаживала за бабушкой, что сделала ее счастливой. Я не ожидала этого, и она вроде как бы доказала мне что-то о себе. Она стала совершенно непохожей на ту женщину, рядом с которой я провела свое детство, она была живой, веселой и очень трудолюбивой. Я ее полюбила. И я ее простила задолго до того, как она умерла.

Они приближались к Кэмбер-Кастл, и оттуда ринулось несколько овец, заслышав их шаги. Адель взяла Майкла под руку, чтобы поддержать его, когда они шли через место, где было множество вросших в землю валунов.

— Ты меня простила? — спросил он, когда они зашли в замок.

Они были рядом с местом, где сидели в тот день, когда он пытался ласкать ее грудь, и она подумала, что он имеет в виду это.

— Тебя не за что прощать, — сказала она.

— Есть за что. Я не должен был тогда ехать с тобой в Лондон на выходные. Ты была не готова, а я не понял.

Адель была ошарашена его словами. Она села на поросший травой холмик, на котором они так часто сидели в прошлом, и вопросительно взглянула на него.

— Я много думал об этом, когда был в лагере, — сказал он, опершись на палку и глядя на нее. — Ты ребенком столько пережила, особенно этот инцидент в приюте. У тебя не было близких друзей, не было отца, у тебя была только бабушка. Ты застряла здесь, вдали от реального мира. Потом появился я.

— Это самое лучшее, что случилось в моей жизни.

— Но я был несправедлив с тобой. Я жил другой жизнью, в которую ты не могла войти, и сделал еще хуже, когда попросил тебя работать у моей матери. Твоя жизнь не принадлежала тебе, и они были такими скотами с тобой. Потом ты пошла учиться на медсестру и была там как в женском монастыре, где масса правил не давала тебе возможности познать мир. Ты поэтому сбежала?

— Нет, конечно нет, — поспешно сказала она.

— Но именно это я прочитал между строк в том письме, — сказал он резко. — Может, ты сейчас скажешь мне правду? Если не это, то что? Это должно было быть что-то по-настоящему серьезное, если ты сбежала даже от бабушки. Скажи мне!

Адель почувствовала тошноту. Он пронзил ее взглядом, и она шла, что он слишком умен, чтобы от него можно было отделаться ложью. Но она не могла заставить себя сказать ему правду. Не сейчас, это было слишком рано.

— Было сразу много причин, — сказала она слабо. — Такого, что я не могла тебе объяснить.

— Ты хочешь сказать, что я поторопил тебя уехать вместе на выходные? — сказал он и опустился на землю рядом с ней. — Ты была не готова, но не смогла мне сказать.

Адель расплакалась. Она хотела сказать ему, что это не так, но не смогла.

— Я так и думал, — сказал он. — Ты знала, что твою мать бросил твой настоящий отец после того, как она легла с ним в постель, твой отчим ушел, а мужчина, которому ты доверяла, применил к тебе насилие. А я был таким глупым и черствым, что не задумался, что рискую вернуть кошмары, которые ты так пыталась забыть, — сказал он дрогнувшим от волнения голосом. — Поэтому ты удрала, подумав, что я тоже тебя брошу.

Адель собиралась запротестовать, но Майкл помешал ей, продолжив:

— Думаю, я всегда понимал, что это реальная причина. Но то, что ты сказала в пятницу, и мой разговор с отцом подтвердили это. Он говорил что-то насчет того, как всякие события в прошлом портят настоящее. Он говорил очень несвязно, мы оба выпили больше, чем нужно, но я думаю, он пытался сказать мне, что чувствует, что не оправдал мои и матери ожидания. Он и к тебе очень привязался, Адель, он все время говорил, что ты особенная и что ему стыдно за прошлое. Потом все это вдруг словно сложилось в одно целое, и я понял. Я даже спросил, как он думает, есть ли еще надежда, что мы с тобой будем вместе?

— И что он сказал? — спросила Адель, почти не смея дышать и вытирая глаза.

— Он сказал, что я должен спросить у тебя. Именно это я и пытаюсь сделать. Есть такая надежда?

Адель осторожно взяла руку Майкла в свои.