Николас едва не поперхнулся шампанским. Этого он точно не ожидал. Предполагалось, что она задаст стандартный вопрос: «Почему ты занялся этим?»

Аннора немедленно вскочила и обеспокоенно постучала ему по спине.

– С тобой все в порядке?

Николас вытер губы салфеткой.

– Отлично. Просто глотнул слишком много.

– Скорее отхлебнул, – поправила она. – Невозможно подавиться, сделав глоточек.

Николас рассмеялся:

– Хорошо, пусть «отхлебнул».

Аннора снова уселась за стол, слегка подавшись вперед, ожидая встречного комментария. Низкий вырез облегающего платья открывал роскошную грудь. Знает ли она об этом? Николас ощутил усилившееся желание. У нее прекрасные плечи, персикового цвета шифон выгодно подчеркивал их красоту, обрисовывая нежные контуры полукруглых выпуклостей груди.

– Вернемся к рыбалке, – напомнила она, когда Николас, погруженный в размышления иного рода, слишком затянул паузу.

– Я родился в деревеньке Мир, с детства ловил рыбу в реке Стур. Все сложилось само собой.

– Должно быть, тебе нравилось там. Рассказывая, ты улыбаешься.

– О да. – Николас ничуть не соврал. – Каждый день после занятий мы отправлялись с братом рыбачить. Иногда отец посылал за нами кого-нибудь из слуг. Очень редко нам даже дозволялось остаться на речке с ночевкой.

Похоже, этой ночью пришел его черед делиться юношескими воспоминаниями, а он вовсе не планировал, однако Анноре удалось каким-то образом вытянуть из него многочисленные истории. О том, как они лазали с братом по деревьям, выслеживали таинственные следы, о пони, на которых они катались мальчиками, и лошадях, подаренных им после того, как они вступили в пору юности.

– Моего пони звали Эльфи, упрямый уэльский пони. – Николас улыбнулся, разливая по бокалам остатки шампанского. – Однажды мы отправилась в горы на поиски сокровищ.

– Сокровищ? – Он был в восторге от ее горящих глаз. – Места, где ты вырос, впечатляют!

– О да, о тех краях ходило много легенд. Согласно одной из них, где-то горах было спрятано золото мятежного принца Карла Стюарта[2]. Поиски его стали нашим со Стефаном обычным занятием, особенно когда рыба не клевала. Однажды мы забрались высоко в горы и собирались пересечь небольшую речку. Моему пони, который, добавлю, до этого никогда не испытывал трудностей с форсированием водных преград, вдруг взбрело в голову, что он не в состоянии это сделать.

Стефан уже переправился на ту сторону, а Эльфи добрался рысцой до речки и внезапно замер, – Николас щелкнул пальцем, – просто остановился. Я перелетел через его голову и упал прямо в воду.

Аннора рассмеялась:

– Надеюсь, ты больше вымок, чем ушибся.

– О да. Мальчишки – народ крепкий и упрямый, не прошибешь! Равно как и негодника Эльфи. Нам пришлось почти полчаса уламывать, чтобы он согласился перейти поток. В тот день золота мы не нашли.

– В тот день? Неужели вам все-таки посчастливилось? – Голос Анноры опустился до шепота, и обстановка за столом изменилась. Напряжение сгустилось, вечер близился к кульминации.

– Мой ответ может тебя удивить. – Николас не отрывал от нее взгляда, также понизив голос. – Нам удалось обнаружить несколько монет, испанских дублонов. И я по-прежнему полагаю, что клад существует на самом деле. – Внезапно значимость поступка потрясла его. Он рассказывал о детстве, о Стефане и чувствовал себя хорошо, привычное ощущение вины его покинуло. И даже теперь, после понимания произошедшего, чувство вины не вернулось. Глубоко в душе теплилось лишь стойкое ощущение счастья, сопутствовавшего детским воспоминаниям.

– Тебе надо вернуться домой и попробовать его отыскать, – заметила Аннора.

Он понимал, что она не имела в виду ничего особенного, не зная подробностей, всего лишь говорила о золоте. Это он подсознательно стремился окунуться в прошлое, вернуть утерянное. Причем совсем не сокровище. Да, с этим следовало быстрее кончать.

– Всего лишь детские сказки на ночь, Аннора. Всего лишь сказки. Но мне они нравятся. – Николас поднялся и взял ее за руку, привлекая к себе. – Однако сегодня у меня припасена на ночь совсем другая история, и гложет меня иное желание. – Он поцеловал ее, ощущая на губах сладковатый привкус шампанского, чувствуя, как разгорается ее желание при воспоминаниях о случившемся с ними днем на реке и пронзительной задушевности недавней беседы. Ее страсть казалась искренней, ему пришло в голову, что, возможно, и его собственное желание далеко непритворно.

– Аннора, любовь моя, пора отправляться в постель.

Глава 8

Аннора зажгла последнюю свечу и отступила назад, чтобы полюбоваться эффектом. Немного света, немного теней. Они не окажутся полностью погруженными во тьму. С ее стороны за этими приготовлениями стояли лишь умозрительные предположения. Что она знала о соблазнении? Следует ли лечь в постель? Или, может быть, присесть на стул у окна? Боже, главное – прекратить все анализировать. Лучше постараться ни о чем не задумываться.

Она нервно расправила и без того гладкие складки ночного одеяния. Сорочка и накинутый поверх пеньюар безупречно облегали фигуру. Переодеваясь, Аннора почувствовала сильное беспокойство. А если этот наряд не подойдет? Какая трагедия, когда рядом потрясающий красавец. Но все ее опасения оказались напрасными. Она взглянула на маленькие часы на прикроватном столике. Еще на лестнице Николас шепнул, что поднимется через двадцать минут. У нее еще пять минут на необходимые приготовления. Аннора причесалась, зажгла свечи. Больше в голову ничего не приходило. Возможно, следовало бы… «Нет! – твердо одернула она себя. – Немедленно прекрати об этом думать. Иди, сядь в кресло и почитай книгу в ожидании его прихода, по крайней мере, сделай вид, что читаешь».

* * *

Долго ждать не пришлось. Николас появился довольно быстро. В отражении большого зеркала он выглядел на зависть свободно и непринужденно. Темные волосы небрежной волной ниспадали на плечи, одет он был в шикарный шелковый баньян с узором «пейсли», подпоясанный черным поясом. Обшлага халата на груди были слегка приоткрыты, не оставляя сомнений: под тонкой шелковой материей его владелец полностью обнажен.

Остановившись на мгновение у прикроватного столика, он улыбнулся ей и оставил на полированной поверхности стола несколько предметов. Его улыбка слегка успокоила ее нервозность, сменившуюся волнительным предвкушением. Это должно было случиться, и случиться именно с ним. За короткий промежуток времени ему удалось покорить ее учтивостью и решительностью, очаровать своими историями, прикосновениями, очевидным интересом. Собранные в одном лице, все эти качества и умения стали дурманящей комбинацией. Особенно сейчас, когда он просто стоял перед ней, небрежно спрятав руки в карманы элегантного баньяна, глядя на нее восхищенным глазами и улыбаясь.

– Фунт за то, чтобы узнать, о чем ты думаешь, Аннора.

Она рассмеялась:

– Мне казалось, обычно требуется пенни?

Николас ответил непринужденным кивком и присел в кресло.

– Да, но твои мысли стоят гораздо больше. Поведай же их мне. – В приглушенном таинственном свете свечей он казался неотразимым, однако антураж лишь предлог, маленькая уступка собственной гордости. Аннора сознавала, что Николас неотразим в любом случае.

– Я размышляла, почему мне кажется, будто я знакома с тобой гораздо больше чем один день. Логически рассуждая, понимаю, это в абсурд и нелепость. Я никогда не встречала тебя вплоть до вчерашнего вечера. Это глупо, сознаю. – Она покачала головой.

– В первобытные времена существовали верования, будто души людей встречаются сначала в снах, а потом в реальности, – мягко произнес Николас. – Возможно, именно там мы с тобой и познакомились.

– Ты веришь в подобные вещи?

– Я думаю, нам следует внимательнее относиться к тому, что зачастую поспешно отметаем в сторону, полагая невозможным, особенно если учесть, что многие и многие в это верят.

Аннора чуть наклонилась вперед, поставив изящный локоток на столик и подперев подбородок.

– Правда?

Он также подался вперед, его задумчивая серьезность поразила Аннору.

– Сложно представить нас вместе, и тем не менее это так. Кто-то захотел, чтобы так случилось. Столько тропок сошлись в одной точке ради того, чтобы мы оказались этой ночью наедине. Не могу поверить, что это произошло лишь волею случая. – Николас поднялся со стула и опустился перед ней на колени, взяв в руки ее дрожащие ладони. – Нам суждено было встретиться, Аннора.

Его руки словно излучали тепло и уверенность, на лице было написано почтительное внимание. Аннора встретила его взгляд.

– Ты в самом деле в это веришь? – Она никогда не слышала раньше подобных слов. Ее семья, богобоязненные англикане, сочла бы решение пригласить сюда такого человека, как Ник Д'Арси, в высшей степени скандальным. Аннора почувствовала, как его руки коснулись ее волос, ласково поглаживая длинные локоны, которые она оставила распущенными.

– Я уверен в этом, Аннора. – Голос его стал хриплым, глаза потемнели от едва сдерживаемого желания, его намерения были очевидны. Николас отодвинулся, поднимая с кресла Аннору. Развел ее руки, упиваясь возможностью рассмотреть наконец ее тело. – Тебе идет белое кружево.

И вот его губы уже касаются ее шеи, уверенно прокладывая дорожку к нежной ямочке под ключицей. Ее руки заключили его в объятия, действуя, будто сами по себе, повинуясь естественному непреодолимому желанию. Она выгнулась дугой, прижимаясь к нему, откинула голову, словно в полузабытьи, позволила ему упиваться своей плотью, ласкать, облизывать, зажечь огонь, так долго едва теплившийся в ее теле. В безумном пламени сгорели все сомнения, предостережения и доводы рассудка, уступив место всепоглощающему неудержимому желанию.

Первым на пол упал прозрачный пеньюар, Аннора едва почувствовала это. Руки его уже лежали на ее грудях, обхватив упругие полушария, поглаживая сквозь тончайший шелк. Дыхание стало прерывистым и хриплым. Николас легонько подтолкнул Аннору к креслу и склонился перед ней, медленно продвигаясь по ее телу, обхватив руками бедра, прижавшись губами к самому сокровенному месту, горячее дыхание обжигало сквозь тонкую ткань. В следующую минуту его руки приподнимали подол сорочки, невесомый шелк, пока прозрачная ткань не собралась на талии. Она предстала перед ним трепещущей и обнаженной, чувство одновременно упоительное и порочное.

У нее оставались считаные секунды на размышления о запретной притягательности ощущений, когда накрыла новая волна непередаваемых эмоций. Его губы оказались у самого средоточия ее женственности. Часть ее, совсем крошечная и незначительная, мысленно воспротивилась, беспокоясь почувствовать смущение от его прямоты. Однако предполагаемого смущения и растерянности не наступило. Лишь острое ощущение дыхания на влажных лепестках плоти, языка, облизывающего нежные складочки. О, какое непреодолимое желание быть обласканной, чувствовать его плоть своей плотью!

Вихрь наслаждения подхватил ее, Аннора распростерлась в кресле, судорожно хватаясь за его густую гриву, пытаясь найти опору в водовороте наслаждения, подобного тому, что пронзило ее днем у реки, только еще сильней. На сей раз она уже знала, чего ожидать, охотно жаждала повторения, и осознание всего этого уже само по себе доставляло сладостную муку. Аннора выгнулась в последний раз, волны бушующего моря отступили, оставив ее приходить в себя.

Чувства постепенно восстанавливались. Мир почти вернулся на круги своя к привычному порядку вещей, лишь Николас продолжал сидеть у ее ног, глаза как раскаленные голубые угольки, руки небрежно покоятся на ее бедрах. Теперь, когда буря чувств поостыла, ее охватило легкое смущение, она попыталась расправить сорочку.

– Я позволю тебе это сейчас, Аннора, но ненадолго. – Он улыбнулся и поднялся, отступая в сторону. – Теперь твоя очередь наблюдать. – Его рука потянулась к широкому черному шелковому поясу роскошного баньяна и медленно принялась развязывать узел. Полы халата распахнулись, являя Анноре великолепное зрелище обнаженного Ника Д'Арси. – Взгляни на меня.

Смотри на меня, смотри. Да, она будет смотреть на него, наблюдать за ним. Искушение слишком сильное, чтобы ему противостоять. Ее голос превратился в хриплый шепот.

– Да.

Каждый дюйм его тела являл собой совершенство. Рельефная мускулатура подчеркивала фигуру, достойную античного божества, безупречно идеальную, начиная с широких прямых плеч, атлетической груди и заканчивая самой мужественной частью, гордо выступающим фаллосом.

Николас протянул руку и прижал Аннору к себе.

– Теперь ты. – Он обнял ее за плечи и, продолжая смотреть ей в глаза, подцепил большими пальцами лямки ее сорочки, медленно опуская их, пока прозрачное одеяние не упало. Его руки поддерживали ее, обнимали, дарили приятное тепло, ласкали груди. Ник нежно потер большими пальцами чувствительные шишечки сосков. – Ты прекрасна, словно создана для меня, – прошептал он. Поддерживая за талию, он бережно подталкивал ее вперед, пока она не оказалась в постели. Он немедленно последовал за ней, накрыв собой. С густой гривой растрепанных черных волос, почти полностью прикрывавших лицо, Николас напоминал воинственного принца из далекого прошлого, явившегося, чтобы потребовать свою добычу. Аннора вздрогнула от едва сдерживаемого возбуждения, с наслаждением созерцая представшее перед ней великолепие.